| XVIII Вопрос. Больной мой скорбит, что ему недодано чего-то в утешение его от брата, ему прислуживающего: что ему сказать? Ответ. С тихостию скажи ему сие отеческое слово. Во имя Иисуса Христа, брат мой, не будем ничего иметь против ближнего, ибо мы должны пре побеждать и покрывать все любовию... А касательно потребности телесной скажу, что если кто достоин утешения, то и сарацинское сердце Бог вразумит оказать ему милость, по его нужде; если же он не достоин или ему не полезно, при обучении его быть утешенным, то хотя бы он сотворил но вое небо и новую землю, не найдет покоя. Благодать с тобою. XIX Вопрос. Больного моего угнетает некий помысл, впрочем, по-видимому, добрый: он просит моего совета, что ему отвечать? Ответ. Прежде всего надобно ему сказать, что мы не знаем путей Промысла Божия, и потому должны предоставлять Ему все, касающееся до нас всегда, а наипаче теперь... Веруя, что это истинно, оставь всякий собственный помысл, хотя бы он был и разумный, и имей надежду на Бога, которая может сделать несравненно более того, чего мы просим или о чем помышляем... Научи его молиться так: Господи! Как ты хочешь и как Ты знаешь, устрой это дело... Ибо Промысл Божий многое делает сверх нашего соображения и надежды. XX Вопрос. Мой больной, хотя и чувствует себя больным, отлагает леченье. Как его вразумить? Ответ. Между прочим, растолкуй ему сию повесть. Один старец прохаживался с учениками своими на некотором месте, где были различные кипарисы: большие и малые. Старец сказал одному из учеников своих: «Выдерни этот кипарис». Кипарис тот был мал, и брат тотчас одною рукою вырвал его; потом старец показал ему на другой, гораздо больший первого, и сказал: «Вырви этот». Брат раскачал обеими руками и с великим трудом вырвал его... Потом показал старец другой, еще больший; но брат, хотя и много трудился и потел над ним, не мог, однако, вырвать его. Тогда старец велел другому брату встать и помочь; и в поручение о неотлагательном исправлении сердца сказал: вот так и страсти, братия, пока они малы, то если мы пожелаем, легко можем исторгнуть их. Если же вознерадим о них, то они укрепляются до того, что даже и с трудом мы не можем одни исторгнуть их из себя, ежели не получим помощи от некоторых святых, помогающих нам по Боге, Которому во веки поклоняемся, очистясь, исцелясь и освятясь благодатию Духа Святаго. |
| бб) В 1444 г. родился великий подвижник, преподобный Александр Свирский (30 авг.). Он также с детства думал о монашеской жизни, Когда он был юношей, в дом его отца однажды пришли валаамские иноки. Они рассказали Александру о своей обители и тихой жизни в ней, и эти рассказы решили судьбу Александра: отпросившись у отца в соседнее село, он тайно ушел на Валаам. Когда через три года отец разыскал сына, то св. подвижник решительно отказывался видеться с ним; только тогда, когда отец в отчаянии грозил наложить на себя руки, Александр вышел к нему. Но ни мольбы, ни слезы родителя не заставили его вернуться в мир; напротив, он сам убедил своего отца и мать принять монашество. (См. брош. «Тесныя врата», Н. Сперанского, стр. 20). 6. Повинуйся Богу а) Библейские тексты о послушании Богу. Послушание Богу – заповедано: Мои законы исполняйте и Мои постановления соблюдайте, поступая по ним. Я Господь Бог ваш ( Лeb. XVIII. 4 ). – Господу Богу вашему последуйте, и Его бойтесь; заповеди Его соблюдайте, и гласа Его слушайте, и Ему служите и к Нему прилепляйтеся ( Bmop. XIII. 4 ). Послушание Богу состоит: а) в послушании Его голосу или закону: Ты заповедал поведения Твоя хранить твердо (Пс. 4). – Слушайтесь гласа Моего, и ходите по всякому пути, который Я заповедаю вам, чтобы вам было хорошо ( Uep. VII. 23 ). – Идите, научите все народы, уча их соблюдать все, что Я повелел как ( Mф. XXVIII. 20 ). – Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Иоан. 1, 5). б) в послушании евангелию: благодарение Богу, что вы, бывши прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя. Но не все послушались благовествования ( Puмл. VI, 17; X. 16 ). в) в подчинении установленным властям: будьте покорны всякому человеческому начальству для Господа. (Ибо) такова есть воля Божия ( 1Nemp. II. 13. 15 ). Для послушания Богу: а) необходима благодать Божия: Бог мира да усовершит вас во всяком добром деле к исполнению воли Его, производя в вас благоугодное Ему чрез Иисуса Христа ( Ebp. XIII. 21 ). |
| не только постороннему наблюдателю, но даже и самому действующему лицу. Зато самое строение жизни как бы приноровлено к тому, чтобы подвергнуть сердце человека испытанию и вскрыть тайники его. Когда человек, осудив какую-либо сторону своего поведения, делает значительный шаг вперед по пути добра, он нередко подвергается при этом несчастью или, по крайней мере, новым искушениям. По учению оккультистов, восходя в более высокую область добра, человек сталкивается со «стражем порога», который как бы отпугивает его от движения вперед. В «Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова» читаем о Премудрости Божией: «Кто вверится ей, тот наследует ее, и потомки его будут обладать ею: ибо сначала она пойдет с ним путями извилистыми, наведет на него страх и боязнь и будет мучить его своим водительством, доколе не уверится в душе его и не искусит его своими уставами. Но потом она выйдет к нему на прямом пути и обрадует его. И откроет ему тайны свои» (4, 17–21). Полное открытие тайн Премудрости Божией и освобождение от испытаний достигается, вероятно, не иначе как в Царстве Небесном, т. е. после обожения. В земной жизни прохождение высших ступеней добра связано обыкновенно с возрастанием гонений и напастей. Вспомним хотя бы гнусные обвинения, которым подвергался Бл. Сузо, или историю жизни Св. Сергия Радонежского, которому пришлось временно удалиться из основанного им монастыря, когда он ввел в нем более строгий устав. «Все желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, — говорит Апостол Павел, — будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь» (2. Тим. 3, 12–13). Спасительный смысл этих трудностей жизни становится ясным, если принять во внимание, что возрастание совершенства сопутствуется опасностью развития гордыни. «Многим весьма полезно быть часто во искушении и терпеть напасти, — говорит Фома Кемпийский, — дабы не возгордиться и не предаться с излишеством внешним утешениям» (О подражании Христу. Кн. 1. Гл. XX. 4. Перев. гр, М. Сперанского). |
| Но в первые столетия христианства у нас подвижничество сосредоточивалось по преимуществу в монастырях; отшельников было сравнительно немного. Стремление к уединенным подвигам овладевает благочестивыми русскими людьми с XIV в. и продолжается до XVI в., после чего оно быстро уменьшается и, наконец, к нашему времени почти совершенно исчезает. В древности в пустынях Востока отшельники считались тысячами, и подвигам их удивлялись даже язычники. Много их было и в наших северных дебрях; всему миру известны их подвиги; их высокая нравственная чистота и святость жизни удостоверены и людьми, их видевшими, и безчис ленными чудесами, которые они совершили, и однако со времен первых отшельников и до наших дней можно слышать неодобрения подвижничеству отшельническому. По-видимому отшельники заботятся только о себе самих; оставляя весь мир с его тяжелыми, но неизбежными житейскими трудами, не нарушают ли они заповедь Христову о любви к ближнему? К чему уходить в пустыню, когда можно спасаться и в мире и тем более в монастыре? Здесь, совершая свое спасение, можно быть полезным и другим. И что было бы, если бы все люди удалились в пустыни? Правда, отшельники, по крайней мере те, которые уходят от людей на всю жизнь, как будто забывают своих ближних и, кажется, ничего не делают для них, но подвиги их остаются, однако, высоки и спасительны. Велика заповедь Спасителя – любить ближнего, как самого себя, но все же это вторая заповедь; первая же и большая заповедь: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» ( Mф. XXII, 37 ). Великий подвиг положить душу за друзей своих, но не в этом высшая цель христианина; ему указана Христом еще более высокая задача: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» ( Mф. V, 48 ). А что иное влечет отшельников в уединение, как не пламенная любовь к Богу? Они хотят жить только с Ним одним, Ему лишь посвящать свои мысли и чувства во все дни и часы их жизни, слышать сердцем голос Его, ощущать действие благодати Его, уподобляться Ему, насколько это в силах человеческих, и для того усовершенствовать все стороны своего духа. |
| Это приводит мне на память обычную отговорку, которою светские люди прикрывают свое нехотение потрудиться, как следует, над делом Божиим, делом своего спасения: где уж нам! Сперанский обличает их фактически, и не он один, но и другие многие. Помнится, туже отговорку обличал и старец Василий Поляномерульский . Смотри, говорит, какую высокую жизнь проходили люди, занятые по долгу внешними делами, – таковыми были: св. Иоанн Златоуст , Игнатий и Каллист, святейшие патриархи Цареграда; таков был домоправитель вельможа, о котором упоминает Симеон, Новый Богослов; таковы были патриархи Тарасий и Фотий, знакомые с сим делом до патриаршества, при трудах государственного секретарства; таковы были и другие патриархи, у которых на руках лежало управление церковными делами, большею частью внешними, довольно хлопотливыми. Старец Василий, выставляя этих деятелей духовных, среди внешних обязательных дел, имел в виду расположить ревнителей благочестия к тому же роду жизни, в свое время. Не удается ли и нам с вами, заключают свою речь преосв. Феофан, подвигнуть кого либо на подобные опыты духовной жизни» (Письма о духов, жизни, пис. 1)... К сим словам и пожеланиям великих и благодатных мужей дерзаем и мы присоединить наше немощное слово и благожелание. Господь и наше спасение близко к нам. Сам Христос Спаситель так говорит: «се стою у двери» сердца каждого человека, «и стучу. Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» ( Откр. 3:20 ). Почему бы каждому из нас, возлюбленные о Христе слушатели и читатели, не прислушаться к этому стуку и не отворить дверей нашего сердца для Господа, и почему бы каждому из нас не вечерять с Господом?! О, буди, буди!.. Закончим нашу речь благожеланием св. ап. Иуды, брата Господня: «Назидая себе на святейшей вере нашей, молясь Духом Святым, да сохраним себе в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа для вечной жизни» ( Иуд. 1:20, 21 ). Читать далее Источник: " В вере ли вы? " [Текст] : (к вопросу о переоценке духовных ценностей у интеллигентных христиан) : публичные богословские чтения, введенные в г. Полтаве в течении великого поста 1907 года/протоиер. Иуст. Ольшевский. - Санкт-Петербург : Тип. " Колокол " , 1907. - 74, II с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Сингалл, 1972. – Singhall D. P. India and World Civilization. Vol. 1–2. L., 1972. Скотт, 1985. – Scott D. Christian Responses to Buddhism in Pre-medieval Times. – Numen. 1985, vol. 32, fasc. 1. Слово, 1879. – Веселовский А. Н. Слово о двенадцати снах Шахаиши по рукописям XV века. – СОРЯС СПб., 1879, т. 20, 2. Соболевский, 1910. – Соболевский А. И. Материалы и исследования филологии и археологии. – СОРЯС 1910, т. 83, 3. Соловьев, I960. – Соловьев С. М. История России. Кн. 2. Т. 3–4. М, I960, Солярский, 1884. – Солярский П. Опыт библейского словаря собственных имен, Т. 4. СПб., 1884. Сперанский, 1901. – Сперанский М. Н. Октябрьская минея-четья до-макарьев-ского состава. СПб., 1901. Сперанский, 1904. – Сперанский М. Переводные сборники изречений в славянорусской письменности. М., 1904. Сперанский, 1914. – Сперанский М. История древней русской литературы. М.г 1914. Сперанский, 1917. – Сперанский М. Русская устная словесность. М., 1917. Сперанский, 1930. – Сперанский М. Сказание об Индейском царстве. – ИОРЯС. 1930, т. 3, кн. 2. Сперанский, 1934. – Сперанский М. Н. Индия в старой русской письменности. – С. Ольденбургу. К пятидесятилетию научно-общественной деятельности 1882–1932. Сб. ст. Л., 1934. Срезневский, 1857. – Срезневский И. И. Хождение за три моря Афанасия Никитина 1466–1472 гг. СПб., 1857. Стасов, 1894. – Стасов В. Собрание сочинений. Т. 3. СПб., 1894. Стефанит и Ихнилат, 1969. – Стефанит и Ихнилат. Средневековая книга басен по русским рукописям XV – XVII_bekob. Л., 1969. Стхавираваличарита, 1891. – Sthaviravallcharita or Parisishtaparvan. Ed. by H. Jacobi. Calcutta, 1891. Сумцов, 1888. – Сумцов H. Ф. Очерки истории южнорусских апокрифических сказаний и песен. Киев. 1888. Сутраланкара, 1908. – Asvaghosa. Sutralamkara. Trad, en francais sur la version chinoise de Kumarajiva par E. Huber. P., 1908. Сухомлинов, 1858. – Сухомлинов М. И. О сочинениях Кирилла Туровского . – Рукописи графа А. С. Уварова. Т. 2. СПб., 1858. Сухомлинов, 1908. – Сухомлинов М. И. Исследования по древней русской литературе. – СОРЯС. 1908, т. 85. |
| Походы и неудачи охладили первоначальное либерально-идиллическое настроение Александра; наблюдения, им собранные, поселили в нем недовольство окружающим. Члены неофициального комитета один за другим удалились от императора. Их опустелые места занял один человек, который стал единственным доверенным сотрудником императора. То был Михаил Михайлович Сперанский. СПЕРАНСКИЙ И ЕГО ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПЛАН. Я передам лишь главные черты его жизни до того времени, когда он стал близок к императору. Сперанский вышел из общественной среды, которой не знали прежние государственные дельцы. Сперанский родился в 1772 г. и был сын сельского священника села Черкутина Владимирской губернии. Первоначальное воспитание он получил в Суздальской духовной семинарии и довершил свое образование в Петербургской главной семинарии, которая при Павле была преобразована в духовную академию. Отлично кончив здесь курс, он остался преподавателем академии; преподавал сначала свой любимый предмет - математику, потом красноречие, философию, французский язык и т. д. Все эти разнообразные предметы Сперанский преподавал с большим успехом. Жажда знания заставила его перейти на гражданскую службу. Он думал ехать за границу и довершить свое образование в немецких университетах. Рекомендованный в домашние секретари князю Куракину, Сперанский при его протекции поступил в канцелярию генерал-прокурора, которым тогда и стал этот вельможа. Так в 1797 г. 25-летний магистр богословия преобразился в титулярного советника. Сперанский принес в русскую неопрятную канцелярию XVIII в. необыкновенно выправленный ум, способный бесконечно работать (48 часов в сутки), и отличное умение говорить и писать. По всему этому, разумеется, он был настоящей находкой для канцелярского мира. Этим подготовилась его необыкновенно быстрая служебная карьера. Уже при Павле он получил известность в петербургском чиновном мире. По воцарении Александра он был переведен в новообразованный Непременный совет, где в звании статс-секретаря ему поручено было управлять экспедицией гражданских и духовных дел. |
| Посетители, подогретые вином, с умилением в глазах слушают песни. Сперанский поет: «Под вечер осенью ненастной». Пазухин приходит в восторг от такого исполнения всем известной песни. И действительно, Сперанский здесь совсем не так поет, как на клиросе. Он умеет свой огромный голос сжать, сделать его гибким и тонким, и каждое слово он умеет так преподнести слушателям, что те внимают с притаившимся сердцем, боясь проронить хотя бы один звук замечательного голоса. Когда Сперанский кончает, некоторые пьяницы вытирают слезы. Ему аплодируют, а один кривоногий посетитель смешно шагает через весь зал, держа в руке бокал, наполненный вином. – Вот, голубчик, выпей на здоровье... Усладил ты мое сердце... Ввек не забуду. Подхожу ближе к столику и не знаю, как приступить к Сперанскому. Меня замечает Пазухин. Этот человек способен пить круглые сутки и не быть пьяным. – А, ты здесь? Очень приятно видеть тебя, почитателя моего таланта. Сперанский поднимает красные веки и устремляет влажный взгляд на меня. – Ты что, Алеша? – Мария Васильевна прислала. Просит вас очень идти домой. – Тэк-с... Соскучилась... Хорошо, сейчас идем... – Одну минутку!.. Вы, дорогой Николай Вадимович, должны еще спеть нам про канарейку... Помните, как канарейка на ветке плакала? Вот ее спойте и тогда идите домой, – говорит Пазухин. Начинаются просьбы со всех сторон, аплодисменты... Готовится новый номер. Сперанский платком вытирает вспотевшее лицо, расправляет небольшую, с проседью, бородку, встает во весь огромный, тучный свой рост и приступает к исполнению старинной народной песни тихим тонким голосом. В зале наступает тишина. Половые замирают на своих местах. Сперанский поет, и с каждым мгновением его лицо оживляется, глаза становятся сухими и горячими, и разрастается песня. Никогда мне в жизни не приходилось слышать подобного исполнения простой народной песни. Только теперь я понимаю, за что любят Сперанского московские купцы. Мария Васильевна говорит, что эта любовь хуже всякой ненависти, потому что купцы кого любят, того и спаивают. |
| к квиетической мистике, отчасти, и к отцам, переводит книгу «О Подражании». В то же время он учится по-еврейски, чтобы читать Библию по-еврейски, — еще позже начинает учиться по-немецки, уже в Пензе… Для Сперанского очень характерно типическое тогда различение «внешнего» и «внутреннего», скорее даже разрыв между ними. К истории Сперанский был более, чем равнодушен, об «историческом» и «внешнем» христианстве отзывался неприязненно и резко: «сие обезображенное христианство, покрытое всеми цветами чувственного мира». Своему школьному другу, П. А. Словцову, он писал однажды: «искать в Священном Писании наших бесплодных и пустых исторических истин и суесловного порядка нашей бедной пятичувственной логики, это значит ребячиться, забавлять себя безделками учености или литературы». Библия для Сперанского была книгой притч и таинственных символов, книга скорее мифическая или «теоретическая», чем историческая. Такое восприятие Библии очень характерно для всего тогдашнего мистицизма и пиетизма вообще. У Сперанского удивляет его рассудочное визионерство, игра схем, даже не образов. Любопытно, что к Юнг Штиллингу и к апокалиптике вообще Сперанский относился сдержанно, — в апокалиптике для него было слишком много, жизни и истории… Сперанский был масоном. Но он примкнул не к розенкрейцерам, а к «сциентической» системе Фесслера. Де-Местр считал Сперанского «почитателем Канта», без достаточных к тому оснований… Вызов Фесслера очень характерен. Видный масонский деятель, реформатор немецкого масонства на более рационалистических и критических основаниях, он был вызван Сперанским для занятия кафедры во вновь тогда открытой Санкт-Петербургской духовной академии. Сперанский подчеркивал впоследствии, что Фесслер был вызван «по особому Высочайшему повелению». Вызван он был на кафедру еврейского языка, который и преподавал раньше во Львове (там его слушал Лодий, который и указал на него Сперанскому). Но с прибытием его Сперанский открыл в нем отличные сведения философские, и кроме еврейского языка ему была вверена и кафедра философская, «протектором» которой считался Сперанский… |
| Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него. — Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, — сказал он. Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся. — Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель — господин Магницкий, — сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, — и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному. Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому. Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, — этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю. Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским. — Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, — сказал он, кротко-презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. — Я вас знаю давно: во-первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во-вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды. |
|
|
