| Господствовавшее прежде между учеными мнение, по которому комментарий Зонары был составлен раньше комментария Аристина (именно в первой четверти XII в.) 167 , в последнее время нашло себе противников, доказывающих, что Аристин писал раньше Зонары. Защитником последняго взгляда в нашей литературе впервые выступил проф. Павлов, представивший в своей брошюре 168 , написанной в 1875 году (по поводу издания Московским Обществом любителей духовного просвещения, в русском переводе, церковных правил с толкованиями 169 , в пользу своего мнения весьма веские доказательства. Взгляд проф. Павлова разделяют и немецкие ученые Гирш 170 и знаменитый Цахариэ фон-Лингенталь в упомянутой нами выше статье о каноническом Синопсисе 171 , а из русских ученых профессоры Н. С. Суворов 172 и Μ. А. Остроумов 173 . Рассмотрим доводы, приводимые той и другой стороной. Точных хронологических данных, на основании которых следовало бы утверждать, что толкования Зонары появились раньше комментария Аристина, мы не имеем. Об Аристине, на основании оглавления лучших списков Аристинова Синопсиса, можно сказать, наверное, только одно, что он написал свои толкования на сокращенный текст церковных правил во времена и по непосредственному приказанию императора Иоанна Комнина (1118–1142) 174 . Правда, есть указания и на то, что Аристин жил во второй половине XII века 175 ; но для нас важно не то, до какого времени дожил тот или другой толкователь, а то, когда каждый из них писал свои толкования. Ученые, утверждающие, что Зонара писал свои толкования на Синтагму раньше Аристина (около 1118 года), основываются единственно на том, что другой литературный труд Зонары, именно его хроника доведена им до 1118 года, т. е. до смерти императора Алекея Комнина, произвольно заключая отсюда, что, по окончании этого труда, Зонара прожил недолго 176 . Проф. Павлов доказывает ошибочность этого взгляда. Из доводов, приводимых почтенным профессором в пользу того мнения, что Аристин писал свои толкования раньше Зонары, наиболее важными являются следующие: 1) То обстоятельство, что хроника Зонары доведена им до 1118 года, еще не доказывает, что автор не мог продолжать ее дальше того года, на котором он остановился. |
| Взявшись за рассмотрение трудов преосв. Иоанна по церковному законоведению с историко-канонической точки зрения, мы имели в виду восполнить пробел в нашей богословско-канонической ученой литературе. Еще доселе канонические труды преосв. Иоанна не были предметом специального рассмотрения в нашей канонической ученой литературе. Правда, есть заметка о канонических трудах преосв. Иоанна, принадлежащая перу проф. Барсова 7 , но эта заметка, по сознанию самого автора ея, носит на себе характер беглого обзора, и потому не могла оказать нам существенной помощи. Гораздо большую услугу оказал нам хранящийся в архиве нашей академии труд студента XXII курса г. Сацердотова: «Объяснение церковных правил архимандрита Иоанна в его Опыте курса церковного законоведения сравнительно с толкованиями Зонары, Вальсамона и Аристина». Труд этот, как показывает самое заглавие его, имеет дело только с экзегетическою частью его курса и, как первый опыт в этом роде, не лишен конечно некоторых весьма существенных недостатков. Несмотря на это, он оказал нам важную услугу при определении научных приемов, употребляемых здесь преосв. Иоанном, и освободил от кропотливой работы систематизации церковных правил сообразно с употребляемыми автором «объяснений» научными приемами. Итак, беглая заметка проф. Барсова и архивный труд студента Сацердотова – вот все, на что мы можем указать в ответ на вопрос о литературе по предмету нашего исследования. Задача нашего труда состоит в том, чтобы определить место преосв. Иоанна в ряду русских канонистов, показать, что сделано им для русской науки церковного права. Для того, чтобы выяснить историко-каноническое значение трудов преосв. Иоанна по церковному праву, прежде всего необходимо показать, в каком состоянии находилась у нас эта наука до него, а потому первая часть нашего труда и будет посвящена этому именно вопросу. Здесь мы укажем время, когда началась у нас разработка науки церковного права, какие направления она прошла в своем развитии и какие более или менее выдающиеся труды появились за этот период времени. Труды преосв. Иоанна сами собою намечают нам дальнейшую программу нашего исследования. Они распадаются на две группы: а) «Опыт курса церковного законоведения» и в) монографии. Соответственна этому во второй части своего труда мы займемся «Опытом» преосв. Иоанна. В первой главе этой части мы изложим методическую работу нашего автора, на основании которой определим его точку зрения, характер системы, воззрения на метод и источники науки церковного права, а чтобы показать значение этой работы, сопоставим ее с подобною же работою последующих канонистов. Во второй главе той же части выясним значение исагогического и экзегетического обозрения «основных» – выражаясь языком самого автора – «канонических источников церковного права в историко-каноническом отношении». |
| Потом Вальсамон существенно дополнил комментарий Зонары тем, что обстоятельно познакомил с новыми постановлениями Константинопольского патриаршего синода, которых Зонара касался изредка, а также тем, что и здесь приводить на память постановления государственных законов. Наконец третьим плодотворным результатом комментария Вальсамона на номоканон и на собрание правил было примирение правил и государственных постановлений по одному и тому же вопросу. Эту задачу Вальсамон постоянно имел в виду в своем труде. В комментариях па гражданские постановления он не забывал церковных правил о том же предмете, а также в комментариях на правила приводил гражданские законы и везде старался согласить одни с другими. В тех немногих случаях, где не удавалось Вальсамону найти такого соглашения, он отдавал предпочтение церковным правилам. Он мотивировал это предпочтение тем, что церковные правила имеют двоякую санкцию – церковной и гражданской власти. Труд Вальсамона вместе с трудом Зонары имели чрезвычайно важное значение в истории кодификации церковного права. Они служат показателями состава номоканона конца XII в. т. е. церковных правил и гражданских постановлений по делам церковным, какие действовали в конце XII в. Так как Зонара и Вальсамон совершили свои труды не по своей личной инициативе, а по поручению высшей гражданской и церковной власти, то их труды нельзя считать частными трудами ученых лиц, это труды до известной степени официального характера. Церковная практика последующего времени должна была справляться с этими толкованиями Зонары и Вальсамона и руководствоваться ими. Как необходимое руководство к познанию и оценке церковных и гражданских законов, толкования Зонары и Вальсамона стали для последующего времени необходимою составною частью номоканона. После этого времени номоканон Иоанна Схоластика уже не мог идти ни в какое сравнение с номоканоном в XIV титулов. Синопсис правил. Употреблялись и в настоящем периоде сборники правил с кратким текстом их. Чтобы удовлетворять потребностям времени, они, подобно сборникам с полным текстом правил, дополнялись привнесением статей позднейшего происхождения. (Morteuil. Histoire du droit bysantin. t. III. p. 405–415. Павлов. Заметки о греч. рукоп. стр. 20–28). В пользу распространенности на практике сборников этого рода свидетельствует многочисленность рукописей, содержащих эти сборники, а также и то обстоятельство, что в XII в. Синопсис правил признано было нужным снабдить комментариями точно также, как поступлено с номоканоном в XIV титулов. Дело это поручено было Алексею Аристину. |
| Так, из истории XV столетия протянулась ниточка к истории XVII в., к временам подготовки печатного издания Кормчей книги. Этот сюжет принес множество удивительных находок. Прежде всего, Е. В. Беляковой пришлось развеять одно из ключевых заблуждений, связанных с историей издания печатной Кормчей – представление о первоначальном издании Кормчей в 1650 г., при Патриархе Иосифе. Это заблуждение, прочно вошедшее в труды отечественных исследователей, как выяснила Е. В. Белякова, было безосновательным. В ключевых работах на эту тему, опубликованных в «Вестнике церковной истории», исследовательница показала, что издание Кормчей, пришедшееся на смену патриархов, растянулось почти на 4 года, и хотя отдельные печатные экземпляры отражают промежуточные этапы подготовки издания, все же это был единый процесс, завершившийся выходом книги в 1653 г. Круг интересов Е. В. Беляковой Кормчими книгами отнюдь не ограничивается. Изучение переводных памятников, пришедших на Русь через южнославянские страны, всегда вызывает наибольшую трудность, поскольку предполагает свободное владение не только древнерусской рукописной традицией, но и широчайшее знакомство с сербскими и болгарскими (и другими славянскими) рукописями, не говоря уже о необходимости поиска греческих источников текстов. Подобные сложности не являются препятствием для Елены Владимировны, которая расширила круг доступных нам переводных памятников. Ей мы обязаны доскональным исследованием и публикацией текста Скитского устава, оказавшего немалое влияние на древнерусскую монашескую традицию. В подготовленной вместе с Я. Н. Щаповым работе Е. В. Белякова дала классификацию и показала особенности византийских императорских новелл, игравших на Руси роль образца имперского законодательства. В исследованиях Елены Владимировны получил характеристику как один из наиболее распространенных в славянской книжности епитимийных сборников, называемый «Зонар»; так и достаточно редкое сочинение – «Правила с толкованиями Иоанна Зонары». Исследовательница подробно описала старшие славянские списки этих памятников, названных по имени историка и богослова Иоанна Зонары, но совершенно разных по составу и происхождению. |
| Из этого показания видно, что хроника Зонары дописана была в первые годы царствования Иоанна Комнена (А когда начата? – Без сомнения еще в царствование Алексея Комнина: ибо она – труд, весьма большой), и что в это время Зонара был уже монах (ибо, как сейчас увидим он в монашестве уже начал писать и первые строки своей хроники). Аргумент 2-й: «Хроника не была – читаем у Г. Краспожена – одним из последних предсмертных трудов Зонары; наоборот, это был первый литературный труд знаменитого канониста после его пострижения в монашество. Указания на то мы находим в предисловии к самой хронике, где автор говорит о потере жены и детей, как о причине своего отшельничества, о том, что до сих пор он находился в бездействии и не чувствовал в себе силы по просьбе друзей взяться за перо и книги. Это показывает в писателе еще недавнего монаха, который в первый раз принимается за литературную работу. Если же считать доказанным, что хроника была первым литературным трудом Зонары, то необходимо предположить, что после написания ее он прожил еще довольно долго, потому что оставил кроме нее несколько других обширных сочинений (напр. лексикон, толкования по синтагму церковных правил и др.“) (стр. 61). Предисловие говорит действительно нечто подобное, но не совсем то, а именно следующее: „Очень метко кто-нибудь скажет в насмешку мне, что я занят делами внешними более, чем необходимыми. поскольку надлежало мне, как по истине отказавшемуся от прежней деятельности, удалившемуся от смятений, переселившемуся от Мира, самовольно бросившему жизнь и осудившему самого себя на вечную ссылку (так Устроившему о нас и за нас, поскольку узы мои Он растерзал, лишив меня близких моих, с каким намерением – Он знает, – хотя и к горести для меня, однако же на пользу), – надлежало мне не принимать участия ни в чем ином, кроме того, что устрояет душу, очищает от скверны, причиненных ей злобою (прежних) деяний, и что умилостивляет Бога в том, в чем я прогневал Его, преступив заповеди Его и оправдания, и искать таким образом прощения грехов. Я же нерадиво расположенный к необходимому делу (ργον) по косности к добру, – простер ревность о деле постороннем (παρργον). Но – да скажу нечто и в свое оправдание – я не по собственному побуждению предпринял этот труд. Друзья мои побуждали меня к сему, видя, что я имею досуг и говоря, что досуг должен быть употребляем на дело общеполезное и мне самому имеющее доставить от Бога воздаяние» 2 . Каждое слово здесь говорит кажется о том, что пишущий – «не новый монах, а уже вполне освоившийся со своим положением старец, для которого самое первое дело – духовное созерцание и молитва , а интерес мирской жизнью, с которою у него уже порвана связь, – должен быть чужд ему. |
| Когда же это сделано, тогда текст может быть восстановлен, если не так, как он вышел от самого автора, то, по крайней мере, так, как он вращался в ближайшее к нему время. Однако здесь может случиться еще то, что вопрос все-таки останется спорным, так как самое сочинение может быть уже утраченным в его подлинном виде. Какой-нибудь писатель для себя делает выдержки из какого-нибудь автора; затем в нем возбуждается интерес к сочинению, и вот он в конце делает полную копию подлинника. Подлинник утрачивается, а полуподлинная рукопись распространяется и в таком виде доходит до настоящего времени; ею нам и приходится удовольствоваться. Так, сочинение Диона Кассия дошло до нас почти только в выдержках Иоанна Зонары и Иоанна Ксифилина. Такова судьба и хроники Иоанна Малалы. Затем является другая задача – доказать подлинность, т. е. принадлежность известного сочинения известному автору. Здесь приходится руководствоваться всевозможными соображениями. Подлинным сочинение признается, когда существует много рукописей, которые и самым текстом и самыми погрешностями показывают, что они списаны не с одной рукописи, и когда при этом они указывают на одного автора. То же самое, когда этот автор говорит о своем сочинении в других своих произведениях и сам свидетельствует о нем. Затем имеют значение свидетельства современников, друзей и противников автора, когда они упоминают о нем в своих сочинениях, где действительно они имеют побуждение сказать правду. Наоборот, подлинность признается спорной, когда современники молчат об этом сочинении, хотя бы и были побуждения к тому, чтобы они упомянули о нем, или когда при упоминании выражают сомнение или же разногласят. Вопрос об авторе может оказаться трудным до неразрешимости, если рукописи совсем умалчивают о нем или дошли без заглавного листа, и если современники также молчат. Здесь усилия ученых достигают результатов только вероятных, если только в каком-нибудь сочинении не найдется цитата из этого сочинения с указанием его автора. Тогда изменяется все положение дела. |
| В то время как луврский корпус поначалу делался Гоаром и Фабро, с 70-х гг. в центре этого предприятия оказывается выдающаяся фигура Дюканжа. Шарль Дюфрен дю Канж (Charles Dufresne sieur du Cange, 1610–1688), собственно, и является основателем научных исследований по истории Византии и одновременно – величайшим и самым эрудированным интеллектуалом, который когда-либо подвизался на почве византиноведения. Дюканж издал историю Иоанна Киннама, хронику Иоанна Зонары и Пасхальную хронику, подробно откомментировал их, равно как и изданные Пуссином сочинения Анны Комнины и Никифора Вриенния. Кроме того, Дюканж развил поразительно плодотворную и многостороннюю исследовательскую деятельность, которая обнимала области истории, филологии, генеалогии, топографии и нумизматики. Некоторые из его сочинений до сих пор незаменимы для исследователей, особенно его «История Константинопольской империи при французских императорах» (Histoire de Tempire de Constantinople sous les empereurs frangais, 1657) и большой двухчастный труд «Византийская история, проиллюстрированная двойным комментарием» (Historia Byzantina duplici commentario illustrata), состоящий из топографического исследования «Христианский Константинополь» (Constantinopolis Christiana) и основополагающей генеалогической работы «О византийских фамилиях» (De familiis byzantinis). Но наиболее выдающимся достижением Дюканжа являются словари средневековых латинского и греческого языков, из которых для византиноведения особенно важным является «Glossarium ad scriptores mediae et infimae graecitatis» 8 . Хотя современный византинист наряду с «Глоссарием» Дюканжа имеет перед собой и другие лексикографические пособия, как, например, добротный словарь Е.А. Софоклиса 9 , тем не менее поразительный труд Дюканжа с его многочисленными указаниями источников и историческими пояснениями остается до сих пор одним из главных столпов византиноведческих исследований. Рядом с Дюканжем стоят его младшие современники, основатель науки о документах Жан Мабийон (Mabillon, 1632–1707) и Бернар де Монфокон (de Montfaucon, 1655–1741), с «Греческой палеографии» которого начинается изучение этого предмета. За ним следуют доминиканец Мишель Лекьен (Lequien, 1661–1733) с его «Христианским Востоком» (Oriens Christianus) и бенедиктинец Ансельмо Бандури (Banduri, 1661–1733) из Рагузы, автор важной с исторической, топографической и археологической точек зрения работы «Восточная империя» (Imperium Orientale). |
| Лит.: Οκονμος Κ. Τ σζμενα Εκκλησιαστικ συγγρμματα. Αθναι, 1862. Τ. 1. Σ. 378-515; Kipp Th. Aequitas// Pauly, Wissowa. 1894. Bd. 1. Sp. 598-604; Хвостов В. М. Опыт характеристики понятий aequitas и aequum jus в римской классической юриспруденции. М., 1895; Никодим (Милаш), еп. Православное церковное право/Пер. с серб. М. Г. Петрович. СПб., 1897. С. 60-80; Ανδροτσος Χρ. οϒματικ τς Ορθοδξου Ανατολικς Εκκλησας. Αθναι, 1907; Δυοβουνιτης Κ. Τ Μυστρια τς Ανατολικς Ορθοδξου Εκκλησας ξ πψεως ογματικς. Αθναι, 1913; Sp á il Th. Doctrina theologiae orientis separati de sacramento baptismi//OrChr. 1926. T. 6. N 25. P. 179-263; Douglas J. A. The Orthodox Principle of Economy and its Exercise//The Christian East. L., 1932. Vol. 13. P. 99-109; Jugie М. Theologia dogmatica. P., 1930. T. 3. P. 103-125; Αλιβιζτος Α. Η οκονομα κατ τ κανονικν δκαιον τς Ορθοδξου Εκκλησας. Αθναι, 1949 (нем. пер.: Alivizatos H. Die Oikonomia nach dem kanonischen Recht der Orthodoxen Kirche/Übers. von A. Belliger. Fr./M., 1998); Jonkers E. J. Aequitas//RAC. 1950. Bd. 1. Sp. 141-144; Lefebvre Ch. Équité//DDC. 1956. T. 5. Col. 394-410; idem. Épikie//Ibid. Col. 364-375; Κοτσνης Ι., Αρχιεπ. Προβλματα τς Εκκλησιαστικς Οκονομας. Αθναι, 1957 (франц. пер.: Kotsonis J. Problèmes de l " économie ecclésiastique/Trad. par l " Archim. P. Dumont. Gembloux, 1971); Lampe. Lexicon. P. 940-944; Pringsheim Fr. Jus aequum und jus strictum// Idem. Gesammelte Abhandlungen. Hdlb., 1961. Bd. 1. S. 131-153; Thomson F. J. Economy//JThSt. 1965. Vol. 16. P. 368-420; Kaser M. Das römische Privatrecht. Münch., 19752. Bd. 2; Erickson J. H. Oikonomia in Byzantine Canon Law, dans le recueil Law, Church and Society//Law, Church, and Society: Essays in Honor of S. Kuttner. Phil., 1977. P. 225-236; idem. The Reception of Non-Orthodox into the Orthodox Church: Contemporary Practice//SVTQ. 1997. Vol. 41. P. 1-17; L " Huillier P., bishop. The Reception of Roman Catholics into Orthodoxy: Historical Variations and Norms//Там же. 1980. Vol. 24. P. 75-82; idem. L " économie dans la tradition de l " Eglise orthodoxe//Kanon: Jb. der Gesellschaft für das Recht der Ostkirchen. W., 1983. Bd. 6. S. 19-38; Preisker H. Επιεκεια, πιεικς//ThWNTr. 1990. Bd. 2. S. 585-587; Cessario R. Epieikeia and the Accomplishment of the Just//Aquinas and Empowerment: Classical Ethics for Ordinary Lives/Ed. G. S. Harak. Wash., 1997. P. 170-205; Richter G. Oikonomia: der Gebrauch des Wortes Oikonomia im Neuen Testament, bei den Kirchenvätern und in der theol. Literatur bis ins 20. Jh. B., 2005; Бондач А. Г. Трактат Иоанна Зонары о недопустимости брака двух троюродных братьев с одной женщиной//Вестн. ПСТГУ. Сер. 1: Богословие. Философия. 2007. Вып. 1(17). С. 45-64; Troianos S. N. Der Begriff der «Oikonomia» im byzantinischen Recht Unter Berücksichtigung der gegenwärtigen griechischen Kanonistik//XVII ЕжБК. 2007. Т. 1. С. 138-146. |
| 866. Krumbacher К. Geschichte derumbacher К. Geschichte der byzantinischen Literatur von Justinian bis zum Ende des Oströmischen Reiches. 2. Aufl. München, 1897. S. 663.yzantinischen Literatur von Justinianumbacher К. Geschichte derumbacher К. Geschichte der byzantinischen Literatur von Justinian bis zum Ende des Oströmischen Reiches. 2. Aufl. München, 1897. S. 663.yzantinischen Literatur von Justinian bis zum Ende des Oströmischen Reiches. 2. Aufl. München, 1897. S. 663.is zum Ende des Oströmischen Reiches. 2. Aufl. München, 1897. S. 663. 867. Bouvy E. Poetes et Melodes: stude sur les oriqines du rythme tonique dans l’hymnographie de l’Eglise grecque. Nimes, 1886. P. 358. 868. Cataphygiotou-Topping E. St. Romanos: Icon of a Poet//Greek Orthodox Theological Review. XII. 1966. P. 92—111; Id. The Poet-Priest intaphygiotou-Topping E. St. Romanos: Icon of a Poet//Greek Orthodox Theological Review. XII. 1966. P. 92—111; Id. The Poet-Priest in Byzantium//Ibid. XV. 1969. P. 31—41.yzantium//Ibid. XV. 1969. P. 31—41. 869. Grosdidier de Matons J. Romanes de Melode et les origines de la poesie religieuse aosdidier de Matons J. Romanes de Melode et les origines de la poesie religieuse a Byzance. Paris, 1977. P. 320—327.yzance. Paris, 1977. P. 320—327. 870. Термин «кондак» с известной долей условности применяется в научной литературе к болыпим ранневизантийским композициям из многих строф (икосов). В церковной обиходс он означает отдельные строфы, удержавшиеся внутри «чинопсследования» того или иного праздника послс вытеснения этих ксмпозиций из богсслужебного употребления, а также меньшие строфы акафистов. 871. Науке XIX в. пришлось совершенно заново открывать этот феномен — после многовековых попытск видеть в византийской церковной поэзии либо чистую прозу, либо какое-то странное преломление античной метрики. Примечательно, что греки, участвовавшие в ученой жизни Западной Европы, ничем не могли помочь своим коллегам; уже после работ кардинала Ж. -Б. Питра, поставивших подход к византийской гимнографии на здравую научную основу, греческий ученый К. Сафа (Σαθας К. Ιστορικν δοκμων περ το θετρου κα της μουσικς των Βυξαυτινων. ν Βενετα, 1878) энергично настаивал на отсутствии в гимнографических текстах каких-либо признаков стихосложения; одновременно в Грецки продолжали сочинять новые гимны с соблюдением тех же правил, что и в византийские времена (ср.: Grosdidier de Matons J. Op. cit. P. 121, n. 16). Так до своего последнего самоисчерпания восходившая к Византии традиция разводила практику гимнографии и филологическую ученость. В той мере, в которой последняя все же принимала к сведению первую, она относила ее не по рубрике литературы, а по рубрике музыки, как это наблюдается уже в дефиниции ирмоса у византийского ученого Иоанна Зонары (PG. 135. Col. 421 В-428 D). |
| 10 Saalschutz, Das mosaische Recht. Th. 2. pag. 799–800. Berlin. 1848. Tissom, Le mariage et diverse, pag. 40. Glock, Christliche Ehe und ihrer moderner Gegner. pag. 13–14. Leipzig 1881. 15 Ios. FIavii, Antiquitates lib. 4. 8. 23. Duschak, Das mosaisch–talmudische Eherecht, pag. 83–86, 140. 17 Senecae philosophi, Opera omnia – de Beneficiis. lib. 3. cap. 16. pag. 436–437. Lipsiae. 1741. 20 Zachariae–Lingenthal, Geschichte des griechisch – romischen Rechts. pag. 55–56. Berlin. 1877. 21 Писания мужей апостольских. «Пастырь» Ермы кн. 2. Запов. 4. Стр. 257–258 в переводе свящ. Преображенского. Москва. 29 De monogamia cap. 9. Klee. Die Ehe, eine dogmatisch–archaologische Abhandlung, pag. 37. Mainz. 1833. 37 Drey, Neue Untersuchungen uber d. Constitut. und Kanones de Apostel. pag. 251–252. Tubingen. 1832. 38 См. Толков. Вальсамона, Зонары. Συνταγμα, t. 2, pag. 64–65. Архимандр. Иоанна, Опыт курс. церк. законовед., т. 1, стр. 195–196. 42 Munchen, Abhandlung uber d. erste Concil von Arles – in Bonner. Zeitschrift fur Philosophic und Theologie. Heft. 27. pag. 58. 50 Concilium Andegavense 458 г. в Галлии. Hefele, t. 2. pag. 561. Mansi, t. 7. pag. 900–902. con. 6. 51 Concil. Irland. sub Patricio 450–456. Hefele, t. 2, pag. 565. Mansi, t. 6, pag. 513–538. con. 19, 26. 55 Mansi, t. 11, p. 127; Concil. Herudfordiae t. 12. pag. 127–130. can. 10. Conci. Toletanum 681 г. can. 8. pag. 1034–1035. 59 Mansi, t. 13. Appendix pag. 153, can. 43. Capitulare Suessionense 744 r. Mansi, t. 12. Append. pag. 109–114 can. 9. 60 Concil. Trident. Sess. 24, de sacram. matrimonii, can. 8. О разводе по католическому праву см. Knopp, Vollstandiges Katholisches Eherecht pag. 534. – Regnsburg. 1869 г. Schulte, Handbuch des Katolisch. Eherechts. 418–440. Giessen 1855 г. 61 Concil. Paris. 829 г. can. 2. Concil. Vorms. 829 г. Hefele, t. 3, pag. 69. 70. Concil. Paris. 846 г. can. 69. Concil. Tribur. 845 г. в Германии can. 51. Hefele, t. 4, pag. 112, 536. 65 О криминальном характере прелюбодеяния с канонической точки зрения см. Katz, Ein Grundriss des Kathol. Straftrechts. pag. 101–105. Berlin und Leipzig. 1881. |
|
|
