| Тогда он приводит императрицу Марию – жену своего предшественника, отнюдь не менее прегрешая, как если бы привел и Евдокию: ибо это было дерзким, бесстыдным прелюбодеянием, посему и совершивший благословение брака – этим самым уже сделался чужд священства“. В толковании к 3-му прав. —578— IV Всел. собора Зонара говорит: „и доныне это зло (устроение духовными лицами мирских дел) бывает, и никто оного не пресекает: ни царь, ни патриарх, ни епископ. В пренебрежении оставляется толикое количество правил, и с лицами, подлежащими в силу этих правил извержению, вместе служат и имеют общение патриархи и епископы“. В хронике Зонары мы находим следующие места, вполне оправдывающие это негодование Зонары на свое время: 1) „Сей император (Н. Вотаниат) – гов. Зонара – отчасти по преклонности лет, отчасти от природной тупости почти вовсе не касался дел управления, но призвал митрополита Сидского и ему поручил попечение об общественных делах“ 1073 . 2) „Император (Михаил Дука 1071) неспособный к управлению государством приставил к делам митрополита Сидского Иоанна – скопца, человека весьма деятельного“ 1074 В толковании к 28 правилу IV Всел. собора Зонара говорит: выражение – „иметь равные преимущества“ употреблено ради царской власти и синклита, хотя ныне первая перешла в тиранию, а последний стеснен и потерял всякое значение“. Если принять во внимание описание Зонары вступления на престол императора Алексия Комнина I-ro и первых шагов его деятельности, затем краткую характеристику этого императора, которою оканчивается хроника Зонары: то, кажется, и сомнения не может возникнуть, что вышеозначенное относится ко временам Алексия Комнина, и что, следов., комментарий Зонары к 28 прав. IV Всел. собора написан был в царствование императора Алексия Комнина I-ro (т. е. до 1118 г.). Вступление на престол императора Алексия Комнина Зонара описывает так: „Овладев Константинополем, дозволили своим полчищам обходиться с мирными гражданами так, как свойственно врагам отечества. Зло простерлось до кровопролития; девы, Богу посвященные, подверглись бесчестию, замужние женщины – осквернению; украшения храмов божиих подверглись расхищению; не пощажены были даже священные сосуды: не обуздано дерзно- —579— венные люди расхищали и их, и священные фиалы, наполненные бескровной жертвой, проливая святое на землю. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АРИСТИН [греч. Αριστηνς] Алексий ( после 1166), визант. канонист. Уроженец Эллады. Получил юридическое образование и занимал высокую гражданскую должность, когда был вызван в столицу имп. Иоанном II Комнином . В К-поле А. в диаконском сане занимал одновременно высшие гос. и церковные должности номофилакса , орфанотрофа , дикайодота, великого эконома Патриаршей Церкви. Поскольку совмещение светских и церковных должностей являлось нарушением канонов, по требованию К-польского Собора 1157 г. А. должен был оставить гос. посты и сохранил должность великого эконома. В деяниях К-польского Собора 1166 г. в числе присутствующих на Соборе упоминается великий эконом Алексий. По поручению имп. Иоанна II Комнина А. ок. 1130 г. составил толкование на канонический «Синопсис» , взяв за основу собрание канонов, к-рое составил Стефан Эфесский, а позднее, в X в., переработал «магистр и логофет» Симеон, отождествляемый ныне (С. Трояносом) с Симеоном Метафрастом . Относительно хронологической последовательности появления толкований А. и Иоанна Зонары в науке нет единой т. зр. До XIX в. преобладало мнение, что труд Зонары предшествовал труду А. Беверегий относит время деятельности Зонары к царствованию Алексея I Комнина . Архим. Иоанн (Соколов) указывает 1120 г. как приблизительное время написания Зонарой толкований на «Синтагму». Предшественником Аристина считал Зонару и проф. МДА, впосл. архиеп. Литовский Алексий (Лавров-Платонов) . Однако во 2-й пол. XIX в. большинство ученых стало склоняться к тому, что А. писал толкования на «Синопсис» раньше труда Зонары. Этой т. зр. придерживаются К. Цахарие фон Лингенталь , А. С. Павлов , Н. С. Суворов , М. Е. Красножен , а из совр. канонистов - Н. ван дер Вал, Дж. Локин, С. Троянос. Вследствие краткости изложения правил в «Синопсисе» в нем было много неясностей и неточностей. Есть ошибки и в передаче содержания канонов. Но из-за краткости «Синопсис» удобен в употреблении и поэтому получил самое широкое распространение. |
| Исторические сочинения, относящиеся ко второй половине IX—XII в., гораздо богаче содержанием, чем хроники предшествующего времени. Вместо всемирно-исторических хроник (наподобие Феофана и Георгия Амартола) с их вниманием к событиям, церковной истории теперь — после ряда сочинений промежуточного типа — ведущей формой исторического повествования становится описание короткого периода времени (одного или нескольких царствований), сделанное на основе личных впечатлений или рассказов, современников и нередко насыщенное фактами самого разнородного характера, живыми характеристиками и серьезными рассуждениями о причинах событий. «Сокращенная история» Иоанна Зонары Среди всемирно-исторических хроник, составленных в это время, наиболее значительным произведением является «Сокращенная история» (Επιτομ ιστοριν) Иоанна Зонары , законченная в первой половине XII в. и рассказывающая о событиях от сотворения мира до 1118 г. В отличие от более ранних авторов всемирно-исторических хроник, Зонара использовал широкий круг античных писателей (в том числе Диона Кассия, отдельные книги которого известны только в переработке Зонары); он пользовался также трудами византийских историков, отмечая противоречивость их версий. Поскольку, однако, подавляющее большинство использованных Зонарой византийских авторов дошло до нас в оригинале, значение его произведения для изучения истории IX—XI вв. сравнительно невелико: книга Зонары оказывается более ценным источником по истории Римской империи, чем Византийской. Только для рубежа XI—XII вв. Зонара сообщает оригинальные сведения. «Обозрение истории» Георгия Кедрина Для византинистов важнее другая всемирно-историческая хроника — «Обозрение истории» (Σνοψις ιστοριν) Георгия Кедрина, доведенная до 1057 г. Это сочинение — простая, некритическая компиляция, первая часть которой восходит преимущественно к хронике Феофана (см. о ней выше, стр. 9), а вторая представляет собой почти буквальный пересказ «Обозрения истории» Иоанна Скилицы. «Обозрения истории» Иоанна Скилицы. |
| Хроника Скилицы-Кедрина имеет большую важность, потому что вся она, начиная с истории Василия II, 160 составлена по сочинениям, до нашего времени не дошедшим. Автор усердно эксплуатирует эти сочинения, по-видимому, не изменяя фразеологии, однако же, судя по некоторым признакам, воспроизводит их не вполне, но с пропусками, особенно в отделе до Константина Мономаха. 161 Исторический материал до Константина Мономаха расположен в строгом хронологическом порядке, с Константина Мономаха хронологическая последовательность ослабевает. 5) История Иоанна Зонары, 162 византийского сановника XII в., 163 поступившего потом в монахи, написана по просьбе монахов около сер. XII в. 164 и обнимает события от сотворения мира до Алексея Комнина включительно; простираться далее Зонара считает преждевременным, очевидно, потому что пришлось бы говорить о живом государе. 165 В предисловии автор предупреждает, что он с целью не растягивать сочинения обходит разногласия, встречаемые у разных историков, а то, что несомненно, заносит в историю буквально, пользуясь выражениями своих источников, если же делает перифраз или дополнения, то приноравливается к стилю источников. Из собственных указаний Зонары и исследований ученых 166 известны почти все источники его истории до Василия II. Для времени, начиная с Василия И, ученые 167 считают источниками Зонары Михаила Пселла и Иоанна Скилицу, согласно с собственным показанием автора, который в истории Исаака Комнина ссылается на «многоязычного Пселла» и «фракисийца». 168 Это неоспоримый факт. Действительно, Зонара, излагая историю от Василия II до воцарения Алексея I Комнина, обильно черпал из этих двух источников, прежде всего и более всего из Скилицы, 169 хроника которого в полном ее составе давала автору богатый материал, 170 затем в меньшей степени из записок Пселла (обеих частей). 171 Но этими двумя источниками он не ограничился. Есть несомненные следы пользования Атталиотом, а именно в истории Исаака Комнина 172 и Константина Дуки. 173 Впрочем, пользование Атталиотом весьма слабое. Наконец, у него обнаруживаются заимствования еще из какого-то для нас не известного источника, по которому он частью восполняет и объясняет сведения, взятые у Скилицы, Пселла и Атталиота, частью вносит совершенно новые данные. 174 По характеру своему, данные такого рода, что происхождение их не может быть объяснено иначе, как только заимствованиями, тем более что сам автор местами 175 прибегает к способу выражений, указывающему на заимствования из письменного источника. Данные эти отличаются от тех вставок, замечаний и дополнений, которые автор делает от себя, частью основываясь на знакомстве с церковными канонами 176 и топографией Византии/частью выводя их из сопоставления свидетельств Скилицы и Пселла. 177 Пользование сочинениями предшественников прекращается у Зонары с Алексея Комнина. С истории вступления на престол Алексея у него начинается самостоятельная часть, не заимствованная из других источников. 178 |
| Автор только сокращает по местам Анастасия. Даты наших патриархов сначала списываются у Анастасия редко, но начиная с Каллиника 1-го ведутся до конца истории постоянно. Отличий от Анастасия в обозначении их лет – никаких. Так как Анастасий, переводя Феофана, все даты обозначал словами, что должно было избавить их от порчи переписчиков, и, следовательно, текст перевода с этой стороны не нуждается в пособиях для его критики, то historia miscella не может принести никакой пользы при написании хронология константинопольских патриархов. Historiarum compendium Георпя Кедрина Не вдаваясь ни в какие подробности, скажем только, что даты константинопольских патриархов нашего периода, сообщаемый Кедриным, списаны им у Феофана. Они прекращаются известием о поставления Никифора в день Пасхи 396 – в след за Феофаном. Форма обозначения их другая, чем у Феофана. Кедрин большею частью, не указывая лет от сотворения мipa и Р. Христова, не списывая числа лет правления из таблиц, говорит только, что патриарх возведен, изгнан или умер в таком-то году императора 397 . Да и такие даты Кедрин заимствует почти только для половины всего числа патриархов нашего периода. Некоторое значение его показания получают только для критики текста летописи Феофана, несколько дополняя значение в этом отношении перевода Анастасия. Летопись Иоанна Зонары Летопись Зонары (XII в.) представляет из себя компиляцию иного рода, чем история Кедрина. Свои источники он подвергает столь значительной переработке, что между учеными является мысль о том, что свести их к дошедшим до нас сочинениям нет возможности, и что, вероятно, большинство исторических трудов, которыми он пользовался, теперь затеряны 398 . Это замечание вполне приложимо в частности и к хронологии константинопольских патриархов нашего периода, которую мы находим у Зонары. С большою вероятностью мы можем предположить, что одним из источников для этой хронологии у Зонары была летопись Феофана, но не более этого. По крайней мере, несомненно, что Зонара вообще имел пред собою труд Феофана, а, стало быть, мог следовать за ним в некоторых хронологических обозначениях относительно наших патриархов 399 . |
| Печатные издания и переводы толкований впервые появились на Западе. Раньше всего (в 1558 г.) были изданы толкования Зонары на Апостольские правила в Париже профессором канонического права в Парижском университете Иоанном Квинтином, причем издан был один только латинский перевод, без подлинного греческого текста; несколько позднее (в 1613 г.) Антонием Салматиа были изданы толкования Зонары на правила соборов с латинским переводом этих толкований. Через 5 лет (в 1618 г.) оба эти источника (Апостольские правила и правила соборов), с комментарием Зонары в подлинном греческом тексте и латинском переводе, были изданы вновь по рукописи Парижской библиотеки 551 . – Позднее, чем комментарий Зонары на Апостольские правила, но за то в полном составе, был переведен на латинский язык (в 1562 г.) комментарий Вальсамона на Номоканон и каноническую Синтагму Фотия Гентианом Герветом; перевод этот Гервет сделал с рукописи, которую он получил во время своего пребывания в Триденте, когда там был собор, от Иоанна Тилия, еп. Бриокского (теперь Cod. Paris. 1331); издан был этот перевод в Париже, без греческого текста 552 . В том же году Генрих Агилей издал в Базеле другой перевод одного только Номоканона с толкованием Вальсамона по рукописи, принадлежавшей Бонифацию Амербаху. В 1615 г. появился греческий текст Номоканона и комментария Вальсамона, с присоединением перевода Агилея, изданный в первый раз Христофором Юстелли по рукописи, найденной им в Палатинской библиотеке. В 1620 г. издана была в Париже полная Синтагма Фотия, т.е. Номоканон и собрание правил, с толкованиями Вальсамона, по рукописи, следы которой затерялись; пробелы этой рукописи, признанные самими издателями, были восполнены по рукописи Ватиканской библиотеки и по рукописи из библиотеки Ахилла Гарлея; к греческому тексту издатели присоединили латинский перевод Гервета, исправленный для Номоканона по переводу Агилея. Но, не смотря на пополнения, в греческом тексте многого недоставало сравнительно с латинским переводом, так как много было таких пробелов, которые не могли быть пополнены никаким греческим экземпляром 553 . |
| Большинство учёных думает, что Зонара недолго жил после 1118 г., так как хроника его оканчивается этим годом. Проф. Павлов (стр. 4–9) опровергает это мнение. Он доказывает, что Зонара жил и писал не только во времена Иоанна Комнина (1118–1142), но даже при Мануиле Комнине (1142–1181). Основывается г. Павлов на данных, заключающихся в самой хронике Зонары и в его же трактате по поводу одного брачного вопроса. Итак, старшинство Зонары перед Аристином более чем сомнительно (стр. 10). Посему, нет достаточного основания отступать от порядка, принятого Бевериджем, епископом Иоанном Смоленским и афинскими издателями (Вальсамон, Зонара, Аристин). Хотя, последние сделали уступку хронологии и на первом месте поставили Зонару, но и они на третьем месте поставили Аристина, а это-то и важно. Не хронология важна здесь; важно то внутреннее соотношение, которое существует между толкованиями трёх названных канонистов. Зонара и Вальсамон всегда должны стоять рядом, причём, всё равно кто из них будет стоять впереди другого. Аристина можно, пожалуй, поставить и впереди их, но никак не между ними. Зонара и Вальсамон имеют следующие общие черты: оба писали толкования на полный текст правил, изъясняя их исторически и догматически. Аристин же стоит совершенно особо: он писал толкования на сокращённый текст правил и объяснял их грамматически. Наконец, Зонара первый изменил систему расположения материала, усвоенную и Вальсамоном, который притом, нередко буквально следует толкованиям Зонары. Аристин же следует прежней системе – хронологической. Далее, нецелесообразно (как делает автор программы) ставить на втором месте толкования Аристина, а на четвёртом – толкования печатной Кормчей, которые, в большинстве случаев, суть не что иное, как перевод толкований Аристина. Зачем же разделять эти толкования? Затем, на стр. 12–14, проф. Павлов высказывает свои pia desideria. Он рекомендует разделить предполагаемое издание на 2 части: 1) полный текст правил по Синтагме Афинской и Книге правил с толкованиями Зонары, Вальсамона и самой Книги правил; 2) Синопсис и толкования Аристина с примыкающей к ним печатной Кормчей. |
| Как правило, К. М. не называет свои источники. Иудейская история отчасти основана на «Краткой хронике» Георгия Амартола. Описание Троянской войны опирается не на поэмы Гомера, а преимущественно на произведения Георгия Кедрина , при этом часть эпизодов не находит иных соответствий, кроме как в «Истории» Геродота, откуда, вероятно, заимствованы и нек-рые события персид. истории. Сведения о периоде от Энея до начала империи восходят к «Римским древностям» Дионисия Галикарнасского и к «Изложению истории» Иоанна Зонары. Повествование о рим. императорах основано на истории мон. Иоанна Антиохийского и дополнено сведениями из сочинений Кедрина и Зонары (в 2 местах К. М., вероятно, обращался к сочинениям Иоанна Лида ). Хроники тех же авторов, а также «Хронография» Феофана Исповедника и тексты Псевдо-Симеона были использованы для рассказа о визант. эпохе. Заключительный раздел, начинающийся с правления имп. Василия I, преимущественно основан на соч. «Изложение истории» Иоанна Зонары, нек-рые сюжеты находят параллели только в хронике Феодора Скутариота. Можно предполагать существование общего несохранившегося источника, к-рым пользовались эти авторы. «Хроника» имеет эпизодическую структуру, при этом жанровая природа отдельных эпизодов неодинакова, что вынуждало К. М. прибегать для их связи к необычным повествовательным техникам. Это отличает его текст от др. хроник, где связующим звеном по большей части выступают датировки. Каждый эпизод имеет хорошо продуманные вступление и заключение. В исторических разделах «Хроники» эпизоды обрамляют отвлеченные рассуждения о превратностях судьбы или несовершенстве человеческой природы. Подобные авторские комментарии вводят общие мотивы и создают связи между разными частями текста. Описание человеческих страстей (властолюбия, плотских страстей, ревности) уводит К. М. за пределы жанра хроники и приближает нек-рые эпизоды к возродившемуся в XII в. жанру романа. Эпизод, посвященный предыстории Троянской войны, воспроизводит романную схему, а текст, повествующий об ослеплении имп. Ириной своего сына Константина VI, близок к античной трагедии: властолюбивая и коварная Ирина приказывает ослепить Константина ночью, и, пробудившись в той самой Порфировой комнате, в к-рой он когда-то впервые увидел свет, тот с ужасом осознаёт, что ослеп. Часто К. М. инкорпорирует в «Хронику» элементы экфрасиса: рассказ о днях творения насыщен традиц. мотивами античного экфрасиса сада, при этом Творец уподобляется художнику или садовнику, к-рый пользуется в работе не садовыми инструментами, а Логосом, подобно поэту, чьим инструментом является слово. Язык «Хроники» - соединение народноязычных элементов и гомеровской лексики, античных и библейских аллюзий; автор прибегает к неологизмам. «Путевые заметки» |
| Первую специальную юридическую школу открыли в XI b. в Константинопольском монастыре св. Георгия. Возглавляющий ее носил титул номофилакса (хранителя законов), и у него экзаменовались все кандидаты на судебные должности. С Константинопольской школой связаны труды авторитетных греческих канонистов Алексия Аристина, Феодора Вальсамона (они также возглавляли ее, имея титулы номофилаксов), Иоанна Зонары и Димитрия Хоматина. Изучение канонов в Византии носило по преимуществу практический, а не теоретический и исследовательский характер. Сначала составлялись систематизированные своды правил и законов, разрабатывалась предметная классификация правовых норм с выделением рубрик и подведением под них различных законодательных актов. Затем к тексту правил стали приписывать объяснительные заметки (схолии), в которых истолковывались неясные выражения, а Аристин, Зонара и Вальсамон сделали к ним экзегезы 5 . Из-за завоевания Константинополя крестоносцами юридическую школу перевели вначале в Никею, а потом в Ефес. В столицу она вернулась лишь после ее освобождения. В XIV b. в Византии были составлены знаменитая «Алфавитная синтагма» иеромонаха Матфея Властаря и «Руководство к законам, или Шестикнижие» фессалоникийского номофилакса Константина Арменопула. С падением Константинополя наступил конец церковного правоведения на греческом Востоке. Лишь на рубеже XVIII–XIX bb. появился новый канонический сборник с толкованиями «Пидалион» («Кормчая»), составленный святым Никодимом Святогорцем и иеромонахом Агапием. За подлинным текстом каждого правила в нем следуют его изложение на новогреческом языке и комментарии, основанные на классических толкованиях Аристина, Зонары и Вальсамона. В многочисленных примечаниях обсуждаются трудные вопросы канонического права. Для священнослужителей большой интерес представляют помещенные здесь богослужебные указания и пасторологические советы. Некоторые канонисты считают «Пидалион» самым совершенным и авторитетным сводом православного церковного права. В 1852–1859 гг. под редакцией Ралли и Потли в Афинах вышла шеститомная «Синтагма Божественных и святых Канонов». В «Алфавитную синтагму», наряду с каноническим корпусом, включая «Номоканон в 14 титулах», «Синтагму» Матфея Властаря и толкования Аристина, Зонары и Вальсамона, вошли позднейшие законодательные акты Константинопольской Патриархии и законы о Церкви, изданные в Греческом королевстве. Из трудов греческих ученых нового времени заслуживают внимания «Руководство по церковному праву» К. Ралли, монографии Аливизатоса, исследования Конидариса по устройству Древней Церкви, канонические работы одного из крупнейших богословов ХХ в. Григория Папамихаилу, труды церковного историка и канониста нашего времени митрополита Сардикийского Максима (Христополуса). |
| Вальсамон в этом толковании действительно делает исключение из общего порядка для Патриарха Константинопольского. Такого исключения в толкованиях ни этого, ни других канонов, посвященных теме перехода клириков, нет у других авторитетных канонистов: Зонары, Аристина, святителя Никодима (Милаша). Единственным понятным основанием выделения Константинопольской кафедры и усвоения ей особой привилегии мог служить столичный статус «царствующего города», который был поэтому центром притяжения для клириков, самовольно оставивших своих архиереев, — статус, этим городом давно утраченный. Однако возникает вопрос о том, что мыслил Вальсамон о территориальных границах упоминаемой им привилегии. У самого толкователя нет ответа на этот вопрос. Свет на данную проблему проливают комментарии Иоанна Зонары на 9 и 17 правила IV Вселенского Собора по вопросу об апелляциях, проясняющие, что речь идет только о митрополитах, подчиненных Константинопольскому Патриарху . По аналогии с этим указанием Зонары можно утверждать, что и право Константинопольского Патриарха принимать клириков без отпускной грамоты, на которое ссылается Вальсамон, относилось в его время исключительно к клирикам Константинопольского Патриархата. Тем более, что в толковании на 17 правило Трулльского Собора Вальсамон утверждает, что такая же привилегия принадлежит и Карфагенскому епископу: «Исключи отсюда Константинопольского епископа и Карфагенского; ибо они одни могут, как часто говорилось, принимать к себе чужих клириков без согласия рукоположившего их» . Действительно, правило 55 (66) Карфагенского Собора предоставляло Карфагенскому епископу как тогдашнему примасу Африки привилегию рукополагать во епископа освободившейся епархии клириков из других африканских епархий, не требуя обязательного согласия того епископа, которому данный клирик подчинен. Однако совершенно очевидно, что эта привилегия не простиралась за границы Африки. Итак, представляется достаточно ясным: у Вальсамона речь шла о том, что Константинопольский епископ, по аналогии с Карфагенским епископом, также обладает расширенными сравнительно с прочими архиереями юрисдикционными правами, но только внутри Константинопольской Церкви. |
|
|
