| Негоже поддаваться на провокационный шум, поднятый царененавистниками. Давайте лучше еще раз попробуем спокойно разобраться, что же произошло с митрополитом Филиппом. I . Первоисточники о насильственной смерти митрополита Филиппа Исследуя источники, сообщающие обстоятельства кончины святителя Филиппа, произошедшей 23 декабря 1569 года, мы, несомненно, должны отдать приоритет наиболее близким к этому событию источникам, которых крайне мало. Конечно, опираться надо на те из них, которые не уличены в заведомо недостоверной информации. 1) Первый источник, сообщающий о якобы насильственной смерти святителя Филиппа — это послание 1572 года ливонских авантюристов Элерта Крузе и Иоганна Таубе к Готхарду Кеттлеру, герцогу Курляндскому и Семигальскому (историк А.И. Браудо высказывает соображения, заставляющие думать, что в действительности «Послание» было направлено к литовскому гетману Хоткевичу, а не к Кеттлеру ). Ливонские рыцари Крузе и Таубе были взяты в плен русскими войсками в 1562 году, во время Ливонской войны и, пробыв в плену несколько лет, в 1567 году они будто бы поступили служить в российское войско, где, по их собственному выражению, своими льстивыми речами заслужили определённое положение. В 1570 году они участвовали в осаде Ревеля под руководством датского принца Магнуса (в то время вассала Царя Иоанна Васильевича Грозного), которому обещали способствовать в сдаче крепости, но обманули его и бежали с поля боя в Дерпт. В Дерпте эти беглецы вновь предали Царя Иоанна и пытались поднять восстание немецкого населения, а после неудачи сбежали к польскому королю Сигизмунду. Само пребывание наёмников Крузе и Таубе в вооруженных силах России вполне убедительно: у Царя Иоанна в войске служили многие иностранцы. Но вот факт их пребывания в составе опричного войска никакими свидетельствами, кроме их собственных слов, не подтверждён. Согласно известному окладному списку опричников, никаких иностранцев в их числе не было вовсе. Да и не могло быть, так как они не были православными, а Опрична была не только светское государственное учреждение, но и учреждение духовное по строительству Православного Царства. Называя себя опричниками в своем «Послании», адресованном иностранцам, Крузе и Таубе хотели придать себе и своим словам б ольший вес и указать на достаточную близость к Царю Иоанну. |
| Также сегодня мы вспоминаем поэтессу Елизавету Юрьевну Кузьмину-Караваеву (мать Марию, 1891-1945). Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева (урожденная Пиленко) родилась 8 декабря 1891 г. Отец ее состоял товарищем прокурора Рижского окружного суда. Уже в гимназические годы начала писать стихи. В 1909-1911 гг. была слушательницей Высших женских (Бестужевских) курсов. В 1910 г. Елизавета Юрьевна вышла замуж за юриста Д.В.Кузьмина-Караваева, знакомого с литераторами модернистской ориентации. Кузьмина-Караваева стала участницей «сред» в «башне» Вяч. Иванова, позже — членом акмеистского «Цеха поэтов», где и был издан ее первый стихотворный сборник «Скифские черепки» (1912). Вторая книга Кузьминой-Караваевой — повесть «Юрали» (1915), написанная ритмической прозой и стилизованная в духе аллегоризма евангельских притч. Ее лейтмотив — тема духовного пути, предопределенного свыше. Поэтический сборник «Руфь» (1916) — книга уже зрелого автора, пережившего религиозный переворот. Начиная с этого сборника и до конца жизни Кузьмина-Караваева выступает как религиозный поэт, размышляя о трудном пути к Богу, о христианском долге и подвижническом служении. День скорбной памяти В годы революции Кузьмина-Караваева жила в Анапе. В 1918 г. была избрана городским головой Анапы, арестовывалась за сотрудничество с большевиками. В 1920 г. поэтесса эмигрировала, жила в Париже. В конце 20-х гг. Елизавета Юрьевна сближается с русскими религиозными философами Н.О.Лосским, Н.А.Бердяевым, С.Н.Булгаковым, участвует в создании Православного богословского института в Париже. В 1927 г. вышла ее книга «Жатва духа. Жития святых» (вып. 1—2, Париж), в 1929 — монографические очерки о А.С.Хомякове, Вл.С.Соловьеве и Ф.М.Достоевском. В 1932 г. в Париже Кузьмина-Караваева приняла монашество с именем Мария. Став «монахиней в миру», она неутомимо занималась благотворительной деятельностью. Противница религиозного аскетизма, она была глубоко убеждена, что «путь к Богу лежит через любовь к человеку, и другого пути нет…». Она продолжала писать стихи, христианские по содержанию: о жизни и смерти, о добре и зле, о современном человеке, переживающем свою богооставленность в «пустыне мира». |
| Умер А.Н.Бакулев в Москве в 1967 г. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Также сегодня мы вспоминаем Маршала Советского Союза С.К.Тимошенко (1895-1970). Семен Константинович Тимошенко родился 6 февраля 1895 г. в с. Фурмановка, ныне Одесской области. В юности батрачил. На военной службе с 1915 года. В Первую мировую войну воевал на Западном фронте в качестве пулеметчика в кавалерии. В Гражданскую войну отличился в боях под Царицыном (1918). Ближайший соратник С.М.Буденного, он прошел весь легендарный путь Конармии, был 5 раз ранен. В сентябре 1939 года войска Украинского фронта под его командованием совершили освободительный поход в Западную Украину. Во время советско-финляндской войны (1939-1940) Тимошенко командовал Северо-западным фронтом, войска которого прорвали «линию Маннергейма». С.К.Тимошенко было присвоено звание Маршала Советского Союза 7 мая 1940 г. Раньше, в марте того же года, он стал Героем Советского Союза. С мая 1940 по июль 1941 гг. был Наркомом обороны СССР. В годы Великой Отечественной войны входил в состав Ставки Верховного Главнокомандования, был Главкомом стратегических направлений, командовал фронтами, как представитель Ставки координировал действия фронтов. С именем маршала Тимошенко связаны многие сражения Великой Отечественной войны — под Вязьмой (1941), Харьковом (1942), Ростовом-на-Дону (1941), Демьянском (1943), победы в Ясско-Кишиневской (1944) и Будапештской (1944) операциях. В послевоенный период С.К.Тимошенко командовал военными округами. В 1962-1970 гг. был председателем Советского комитета ветеранов войны. В 1965 г. ему было присвоено второе звание Героя Советского Союза. Награжден 15 орденами, Почетным революционным оружием и Почетным оружием, медалями. С.К.Тимошенко умер в 1970 г. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены. Бронзовый бюст маршала С.К.Тимошенко установлен в с. Фурмановка. В этот день скончался в эмиграции один из организаторов февральского переворота 1917 года, историк, председатель партии кадетов Павел Николаевич Милюков (1859-1943). |
| подробное развитие этой мысли во введении к опыту исторического обозрения русской словесности О. Миллера). д) При изложении теории словесности на преподавателе лежит обязанность знакомить учеников с главнейшими, более замечательными произведениями литератур иностранных, хотя не в таком объеме, в каком это делается в светских учебных заведениях. Это, впрочет, неизбежно, потому что желая подтвердить свои определения того или другого рода словесности образцом, преподаватель в большинстве случаев не может не отдать предпочтения этим иностранным произведениям пред отечественными. Говоря об эпопее, можно и должно таким образом познакомить учеников с Илиадой, Одиссеей, Энеидой; говоря о народном эпосе новейших народов весьма прилично прочитать из Жуковского романсы о Сиде или песнь о Роланде; преимущественно же следует остановиться на народном эпосе южных западных славян, например на песнях о Марке Кралевиче, суде Любуши, Краледворской рукописи (в хрестоматии Галахова). Говоря о древней трагедии, следует поработать с учениками над «Эдипом – царем» или «Антигоной» Софокла; при изложении драмы ново-европейской, можно разобрать «Макбета» или «короля Лира» в параллель с пьесой Островского: «Свои люди-сочтемся». е) Преподавание истории литературы, вопреки мнению светских преподавателей, также может иметь систематический вид. Так как при изложении теории прозы и поэзии, также при практических занятиях преподаватель познакомит учеников с достаточным запасом произведений русской литературы, то ему легко избежать «голословных приговоров общих обозрений», которых так боится г. Скопин: стоит только ссылаться на известные ученикам пьесы. Приступая к писателю, сочинения которого еще не были читаны, преподаватель разбирает одну, более характеристическую его пьесу, предпосылая разбору биографические сведения о писателе, насколько то находится в связи с историей его литературной деятельности и служит для объяснения его направления; также, если представится возможным, читает, для ознакомления с эпохой (которое необходимо для уразумения писателя) соответствующий исторический рассказ из Карамзина или из относящегося к эпохе исторического романа: например приступая к эпохе Грозного можно прочесть места из «Князя Серебряного», или «смерть Иоанна Грозного», графа Толстого; говоря о Домострое, можно предварительно разобрать «Песню про царя Ивана Васильевича», Лермонтова, пред Котошихиным – места из Кохановской. |
| подробное развитие этой мысли во введении к опыту исторического обозрения русской словесности О. Миллера. д) При изложении теории словесности на преподавателе лежит обязанность знакомить учеников с главнейшими, более замечательными произведениями литератур иностранных, хотя и не в таком объеме, в каком это делается в светских учебных заведениях. Это, впрочем, и неизбежно, потому что желая подтвердить свои определения того или другого рода словесности образцом, преподаватель в большинстве случаев не может не отдать предпочтения этим иностранным произведениям перед отечественными. Говоря об эпопее, можно и должно таким образом познакомить учеников с Илиадой, Одиссей, Энеидой; говоря о народном эпосе новейших народов весьма прилично прочитать из Жуковского романсы о Сиде или песнь о Роланде: преимущественно же следует остановиться на народном эпосе южных и западных славян, например на песнях о Марке Кралевиче, суде Любуши, Краледворской рукописи (в хрестоматии Галахова). Говоря о древней трагедии, следует поработать с учениками над «Эдипом-царем» или «Антигоной» Софокла; при изложении драмы новоевропейской, можно разобрать «Макбета» или «короля Лира» в параллель с пьесой Островского: «Свои люди – сочтемся». е) Преподавание истории литературы вопреки мнению светских преподавателей, также может иметь систематически вид. Так как при изложении теории прозы и поэзии, а также при практических занятиях преподаватель познакомит учеников с достаточным запасом произведений русской литературы, то ему легко избежать «голословных приговоров и общих обозрений», которых так боится г. Скопин: стоит только ссылаться на известные ученикам пьесы. Приступая к писателю, сочинения которого еще не были читаны, преподаватель разбирает одну, более характеристическую его пьесу, предпосылая разбору биографические сведения о писателе, насколько то находится в связи с историей его литературной деятельности и служит для объяснения его направления; а также, если представится возможным, читает, для ознакомления с эпохой (которое необходимо для уразумения писателя) соответствующий исторический рассказ из Карамзина или исторического романа; например приступая к эпохе Грозного можно прочесть места из «Князя Серебряного», или «смерть Иоанна Грозного» графа Толстого; говоря о Домострое, можно предварительно разобрать «Песню про царя Ивана Васильевича» Лермонтова, перед Котошихиным – места из Кохановской. |
| Из современных историков эту тематику попытался разработать А.Л. Юрганов. Он интерпретирует опричные казни как своеобразное русское чистилище перед Страшным судом, когда царь, подобно испанской инквизиции, печется о спасении душ грешников, которых он обрекает на смерть. Подвергая их мучениям в этой жизни, он якобы надеялся облегчить мучения их в веке будущем. Юрганов рисует образ Иоанна как человека с напряженнейшим переживанием эсхатологии, ожидающим скорого конца света. Сами казни, по Юрганову, дифференцируются по тому, как судия оценивал грехи и пороки преступника. (Каравашкин А.В., Юрганов А.Л. Опыт исторической феноменологии. Трудный путь к очевидности. - М., 2003. - С. 68-115.) В целом небезынтересное истолкование опричнины Юргановым открывает новое направление в исследовании духовного смысла опричнины. Однако сам Юрганов и его соавторы обладают слишком профаническим мировоззрением, далеким от аутентичного православия и комплекса представлений XVI века. Поэтому их реконструкция сознания Иоанна Васильевича носит несколько вычурный и фантасмагорический характер. Возможно, ближе к правде те, кто видят в мировоззрении царя сильный языческий элемент (Булычев А.А. Между святыми и демонами: Заметки о посмертной судьбе опальных царя Ивана Грозного. - М., 2005). В исследовании Булычева показано, что это полуязычество носило во многом бессознательный характер, будучи органической частью средневекового менталитета. Мотивы, о которых пишет Булычев (магическая составляющая в опалах и магическое отношение к умершим), более органичны для XVI века, чем юргановская дешифровка опричного царства как запутанного и мрачного космоса тайных символов, искусственных метафор и метонимий. По Юрганову получается, что царь жил в превращенном мире мифотворца, взявшего в заложники своего мифа всю страну. По Булычеву, он использовал свои знания как оружие в мистической войне, жил полнокровной духовной жизнью, страдал, каялся, сокрушался о собственных грехах и грехах своих противников, искренне переживал за опальных и казнимых. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Молитвенное стояние в Молодях 13 Августа 2017 года В 445-ю годовщину Битвы при Молодях 09.08.2017 1155 Время на чтение 26 минут В последнее полтора десятилетия активно возрождается народная память о великой Молодинской битве в эпоху Благоверного Царя Иоанна Васильевича Грозного. Международная общественная организация «Русское Собрание» и «Русская Народная Линия» активно участвуют в этом процессе, на «РНЛ» неоднократно публиковались материалы, посвященные сражению при Молодях. Предлагаем вашему вниманию очерк Леонида Болотина, посвященный 445-й годовщине разгрома Крымско-Турецкой коалиции в 1572 году. Стояние «Бессмертного Полка» в 445-ю годовщину Битвы при Молодях 13 Августа Даты Молодинской битвы Когда-то знаменитое, а ныне полузабытое сражение Русских Вооруженных Сил против колоссального Крымско-Турецкого коалиционного войска при Воскресенском храме подмосковного села Молоди на берегу реки Рожаи состоялось 29 Июля - 2 Августа 1572 года (на исходе 7080-го года от Сотворения мipa), тогда те даты приходились на дни Седмицы Вторник - Пятницу. Так Битва датируется по Православному Юлианскому календарю, а по ныне действующему календарному Григорианскому стилю этим дням соответствуют 11-15 Августа. Вообще полевое сражение на протяжении почти пяти суток в XVI веке было явлением исключительным, уникальным. Многодневными и даже многомесячными были только осады крепостей и укрепленных городов. Правда, у Молодей в центре сражения на склоне холма под Воскресенским храмом русскими был устроен гуляй-город с небольшим рвом и валом, но назвать это крепостной осадой никак нельзя, а боестолкновения русских с крымчаками и турками проходили на протяжении фронта вдоль реки Рожаи на протяжении нескольких километров. Из-за неоднозначного восприятия нашими современниками такой календарной разницы некоторые широко «не раскрученные» события Русской Истории отмечаются по датам старого стиля, которые без должного пересчета переносятся на даты Григорианского календаря. Битву при Молодях http://dombyx.ru/history/1572_Bitva_Molodiax.htm некоторые энтузиасты отмечают ближе к 29 Июля - 2 Августа по Григорианскому календарю. Так, например, в 2015 году в Молодях проводился военно-исторический фестиваль http://www.kp.ru/daily/26410.4/3284674/ 25 Июля. В этом году аналогичные торжества были 29 Июля. |
| Сознание совершенного преступления обыкновенно бывает очень живо и устойчиво. Оно преследует мысль неотступно, подобно навязчивым идеям умалишенного, и не оставляет ее ни при какой обстановке. Малейший намек будит вновь задремавшее сознание и образ совершенного встает пред ним с поразительною ясностью и отчетливостью. Самая мысль о совершенном преступлении является в сознании по большей части в форме чрезвычайно живого конкретного представления, служащего точною копией всех обстоятельств дела или по крайней мере самого главного и отвратительного момента его. Так убийца даже в бодрственном состоянии часто не может освободиться от представления своей окровавленной жертвы, Борис Годунов жалуется, что у него «мальчики кровавые в глазах». Но хотя навязчивость этих представлений и очень велика, однако сильная воля может до некоторой степени овладеть течением своих мыслей и собственными усилиями удалить из них воспоминания о совершенных злодеяниях. Впрочем, не смотря на эти неимоверные усилия, ужасные призраки исчезают только, так сказать, с поверхности сознания и продолжают жить полною жизнью в области бессознательного. При первом же ослаблении бдительности и господства над течением мыслей они врываются непроизвольно в сознание и овладевают душою человека. Это чаще всего бывает во сне, когда смена представлений происходит не под руководством воли, а определяется механическими законами ассоциации представлений. Ричард III видит во сне, накануне решительной битвы, тени невинных, которых он погубил клеветою, наемным убийством и зверскими казнями. Таков же кошмар Раскольникова в романе Достоевского «Преступление и наказание», во время которого (кошмара) он снова переживает совершенное им убийство ростовщицы. Таковы же безумные грезы Иоанна Грозного, заставлявшие его в ужасе вскакивать с своего ночного ложа. Вследствие ослабления воли, а с нею вместе и власти над течением мыслей, образы преступлений с особенною ясностью посещают преступника во время горячечных болезней, сопровождающихся обыкновенно бредом. Хорошую иллюстрацию этого мы видим в поэме Пушкина «Братья разбойники». Младший брат рассказчика, от природы наделенный более нежным сердцем, чем он сам, без сомнения, тяготился своею преступною жизнью, но подавлял голос совести усилиями воли. Только в бреду призраки, искусственно подавляемые в бодрственном состоянии, овладевают всем его сознанием. |
| Первый, кто приписал Домострой знаменитому исповеднику Иоанна Грозного, был покойный Д. П. Голохвастов, издавший этот памятник во Временнике Общества Истории и Древностей Российских за 1849 г. (кн. 1-ая), под заглавием: «Домострой Благовещенского Попа Сильвестра». Называя последнего автором или, лучше сказать, составителем Домостроя по разным источникам, Голохвастов в этом случае имел ввиду последнюю главу Коншинского списка, так называемый Малый Домострой или «Послание и наказание от отца к сыну», которое действительно несомненно принадлежит перу Сильвестра. Другого основания у Голохвастого не было, или, по крайней мере, он не указал его. Вопрос об авторстве Сильвестра, поднятый издателем Коншинского списка, заинтересовал ученых, и – в 1850 году г. Забелин находит новое свидетельство, которое он считает «драгоценным, не оставляющим ни малейшего сомнения в том, что составителем Домостроя был знаменитый Сильвестр». 1 Это свидетельство г. Забелин увидел в одном списке Домостроя XVII века, первая глава которого начинается так: „Благословляю Аз, грешный Селивестр, и поучаю, и наказую, и вразумляю единочаднаго сына своего Анфима и жену его Пелагею и их домочадцов» и т. д. Вот два прямых документальных довода, поддерживавших в литературе убеждение, что составителем Домостроя был Благовещенский поп Сильвестр; других оснований в пользу последнего не было найдено. Большинство исследователей 2 , так пли иначе касавшихся Домостроя, согласились с мнением Голохвастого и Забелина, но другие 3 ученые, хотя и меньшинство, выразили сомнение, которое приблизительно можно формулировать таким образом: «Так как „личных воззрений в Домострое вы не найдете» 4 (Афанасьев), то кто может поручиться, что последняя глава Коншинского списка – несомненно принадлежащая Сильвестру – не есть позднейшая приставка к оригиналу памятника, в начальной главе которого не было также и собственных имен? Кто уверен, что это не так именно было? Ведь есть списки – и их большинство – где нет ни Малого Домостроя, ни собственных имен в первой статье памятника? Сомнение, как видите, вполне основательное, и доводы первых исследователей Домостроя, действительно, могут быть отнесены к разряду тех, которые называются argumenta ad Uibumum. Истинное значение этих доводов в ту, или другую сторону, то есть, за или против авторства Сильвестра, может быть выяснено лишь в том случае, когда содержание самого памятника будет согласно с ними, или противоречит им. |
| Сегодня уровень противостояния между Россией и нашими т.н. «западными партнерами» по мнению многих экспертов напоминает времена самого ожесточенного противоборства между СССР и Западом в годы «холодной войны». На Западе вновь формируется образ огромной агрессивной России, которая нависает над маленькими и беззащитными европейскими странами, намереваясь вторжениями русских танковых армад, растоптать очаги цивилизации и демократии на европейском континенте. А во главе этой мрачной и тоталитарной страны стоит Путин - безжалостный и жестокий диктатор. Выходец из зловещего КГБ Путин в своем средневековом Кремле вынашивает планы восстановления то ли СССР, то ли Российской империи, т.е. страшной «тюрьмы народов», в которой страдали под гнетом «русских варваров» свободолюбивые латыши и грузины, украинцы и жители неких «Идель-Урала» и «Казакии». Информационная война является важнейшей частью т.н. «гибридной войны», которую ведут против России наши «заклятые друзья». И одним из важнейших участков информационного противоборства является битва за историю. Хорошо известно, что тот, кто преподает историю молодому поколению, формирует будущее страны. Всего за 23 года на Украине с помощью учебников «благотворителя и мецената» Сороса, искусственно создали поколение людей, твердо уверенных в том, что некая «Московия», населенная смесью финно-угров и монголов, веками угнетала несчастную Украину-Русь, насильно отторгнув «древний украинский народ» от братской семьи «цивилизованных европейских народов». К сожалению, работа над искажением Русской истории началась не с учебников Сороса. Карамзин в IX томе своей «Истории» сознательно опирался только на свидетельства «генерала Власова XVI века» изменника Курбского, на свидетельства посланника римского папы иезуита Антонио Поссевино, на свидетельства немецкого авантюриста Генриха Штадена и пр. «друзей» России. В российском обществе либеральные историки старательно пытались закрепить образ Царя Иоанна Васильевича Грозного, как «кровавого тирана» и «чудовища на троне». В наши дни над тем, чтобы закрепить ложь и клевету иноземцев о первом Русском Царе неустанно трудятся Радзинский, Лунгин и пр. «медиа-персоны» из либерального лагеря. |
|
|
