| «Посетихом обитель премудростного учения, Ставропигион патриаршеское, монастырь святый Братский и киевский Богоявленский, благо разумный, искусный и общежительный, идеже от премудрых учителей и труждающихся в православном учении юностного возраста и проповеди Слова Божьего, с наставником и многотрудным ректором да игуменом братским Варлаамом игуменом братским Варлаамом Ясинским многолюбезный приветствия пастырству нашему благоугодне восприяхом». Паисий «возблагодарил Бога, Который в России воздвиже вторые Афины, вместо древних греческих тщанием великого ревнителя церкви Божьей кир Петра Могилы на укрепление и утверждение православия и защищение его от близ сущих иноверных». «Радостным сердцем Бога благодарихом, яко вторые зде Афины, вместо оных греческих древних в России воздвиже тщанием блаженной памяти преосвященного митрополита Киевского кир Петра Могилы на укрепление и утвержение православно-восточной веры, к защищению ее от близ сущих им иноверных». Разумеется, изменения, допущенные г. Эйнгорном при означенных выдержках из письма Паисия, сущности дела не касаются, но все-таки одобрены они быть не могут, чт объяснений не требует. К каким последствиям ведут интерполяции текста, укажу на примере более бьющий в глаза. В сочинении г. А. Барсукова: «Род Шереметевых», – сочинении во многих отношениях почтенном, – на стр. 394, книги VI, читаем: «22 Февраля 1666 года, во двор к киевскому воеводе боярину Петру Васильевичу Шереметеву приехали: блюститель киевской митрополии епископ Мефодий, печерский архимандрит Иннокентий Гизель, игумен и ректор Братского Богоявленского училищного монастыря Иоанникий Галятовский, Выдубицкий игумен Климент Старушич, Межигорский игумен Варнава Лебедевич, Кирилловский игумен Мелетий и прочие киевские власти»... Цитата: Акты, относящиеся к истории южной и западной Росси. Т. VI. Спб. 1869 г. 30. В соответствующем месте документа читается: «В нынешнем в 174 году, февраля в 22 день приезжали к боярину и воеводе к Петру Васильевичу Шереметеву Мефодий, епископ Мстиславский и Оршанский и архимандрит печерский и киевских монастырей игумены…» и проч. Таким образом, автор позволил себе сделать значительное восполнение текста документа, но в большинстве случаев крайне неудачно: Иоанникий Галятовский пребывал в то время во Львове; а игумены–киево-выдубицкий Климент Старушич и киево-межигорский Варнава Жебедевич около двух лет находились уже в обителях Отца Небесного (см. речи при погребении их, произнесенные в 1664 году А. Радивиловским, в сочинении М. Марковского: Антоний Радивиловский, южнорусский проповедник XVII в. Киев. 1894. Прилож. стр. 20–36). Отсюда вывод: Блюдите, како опасно ходите! |
| старшим братом, опекуном фундатором того святого Братства, обители и школе любовне в... братский реестр «вписался» 13 . Теперь Петр Могила , думавший было завести самостоятельную школу при Киево-Печерской лавре, и даже открывший было уже ее, решил соединить эту лаврскую школу с братской богоявленской, которая, получив новое устройство и новые средства, с того времени стала еще более расти и развивать свою деятельность. С того времени между печерской обителью и Киево-братской школой установилась такая тесная связь, что иноки печерские нередко были начальниками и учителями братской школы, а питомцы этой последней трудились в лавре, исполняя разные послушания в ней. Таковы были, напр., Исаия Трофимович Козловский, «инок монастыря Печерского Киевского», вписавшийся в число братчиков «душою и рукою» и бывший потом ректором и профессором Киево-братской школы, Сильвестр Коссов, бывший профессором и префектом братской школы, Антоний Пацевский, «инок монастыря Печерского» и профессор братской школы, Софроний Почаский, «инок монастыря Печерского» и ректор Киево-братского училища и др. 14 И после Петра Могилы добрые, близкие и взаимно дружественные отношения между Киево-Печерской лаврой и Киево-братской школой продолжались. Этому немало должно было способствовать, между прочим, то обстоятельство, что в течение всей второй половины XVII в. и в начале ΧVIII в., почти непрерывно архимандритами Киево-Печерской лавры были питомцы Киево-братской коллегии и бывало ее ректоры. Таковы, напр., Иннокентий Гизель (из ректоров бывший архимандритом Киево-Печерским в 1656–1683 г.г.), Варлаам Ясинский (1684–1690 г.г.), Иоасаф Кроковский (1697–1708 г.г.) и Афанасий Миславский (1710–1714 г.г.). Весьма вероятно, что все эти начальники Киево-Печерского монастыря, не только по естественному чувству симпатии к Киево-братской коллегии, но и в интересах своей обители, охотно принимали и даже, быть может, привлекали в стены ее бывших воспитанников коллегии, исполнявших здесь разные поручения. Хорошая постановка типографского дела в лавре за это время и сравнительно успешная книгоиздательская деятельность ее во второй половине XVII в. делают подобное предположение почти не подлежащим никакому сомнению. Вспомним здесь научно-литературную деятельность в лавре одного из славнейших воспитанников киево-братской коллегии – св. Димитрия Ростовского , который, по приглашению упомянутого архим. Варлаама Ясинского, жил в лавре и занимался составлением своих Четьих-Миней. |
| Далеко беднее этих даровитых ученых воспитанники той же киевской школы: Тарасий Земка, Иннокентий Гизель, Антоний Радзивиловский и Иоанн Максимович , архиепископ черниговский, страстный охотник до вирш. Наконец, никто столько не был достоин общего уважения и по своей судьбе, и по учености, и по заслугам православию, как Адам Зерников, к сожалению, едва замеченный в свое время. Рожденный и воспитанный в лютеранизме, слушавший в лучших университетах запада разные науки, Адам сам по себе почувствовал недовольство лютеранизмом, разделенным на секты и послушным произволу каждого учителя. Чтение книги Митрофана Критопула «Исповедание восточной Церкви» обратило сердце его к Церкви греческой; он стал читать греческих отцов и учителей, чтобы поверить правоту ее в споре с Римом об исхождении Святого Духа. Адам посетил Оксфорд и Кембридж и посвящал дни и ночи на чтение греческих рукописей; с той же целью был в Париже и Риме. Положив твердое намерение принять православие, он хотел с кем-нибудь отправиться в Москву; но чрез Вильну прибыл к Лазарю, архиепископу черниговскому, который принял его с радостью и поместил в своем доме. Объявив пастырю свое желание, Адам вместо простого отречения от лютеранства написал опровержение лютеранской вере. Затем гетман принял его в Батурине с честью, как хорошего инженера; но Адам отказался от светской чести и, приняв иночество, посвятил время собранию розысканий своих по библиотекам запада. Около 1682 г. окончил он трактат о происхождении Святого Духа от единого Отца. Это был труд, какого дотоле не было на самом востоке, труд образцовый, как по силе доказательств, так и по духу изложения, спокойному и отчетливому. Тем не менее, в точности неизвестно, когда скончался чудный Зерников. Известно только, что он блаженно окончил жизнь в Батуринском монастыре, тогда как управлял братией св. Димитрий. § 14. На севере: просвещение, училища При самом начале патриаршества в России собор восточных патриархов вменил в обязанность каждому епископу внушать любовь к изучению священных наук и оказывать посильную помощь как наставникам, так и желающим учиться. |
| 727 Идея брака, как договора, неясно выраженная в приведенной дефиниции, словом: conjuctio, весьма ясно выражена в других местах дигестов, например, 1.15 Dig. de condic. XXXV, 1: «nuptias non concubitus, set consensus facit». 728 В номоканоне дефиниция Модестина называется лучшей из дефиниций (XII, 13). Βλασταρ. γ’ 2. Συντ. I, 271. VI, 153. 731 См. Беседу Иоанн Златоуста о том, каких нужно выбирать жен и Августина, lib. de bono conjugali. Цитаты из Златоуста и Августина приводятся в брошюре «О гражданском браке». С. с. 9–11; ср. также в назв. соч. А.С.Павлова. С. с. 59–61. 737 Осуждено силлабусом Пия IX, ватиканским собором и энцикликой Льва XIII 10 февраля 1880 г. См. об этом у Феринга. С.с. 842–844; Энциклику Льва XIII см. в Архиве Феринга (B. XLIV) и в Revue Cataloque (1880, Mars). 742 Трактат Гавриила Филадельфийского: «Συνταγμτιον περ τν γων κα ερν μυστηρων» был переведен на славянский язык и напечатан, с одобрения восточных патриархов, при изданной московским патриархом Никоном Скрижали. Павлов. Стр. 49. 743 Например, Лаврентий Зизаний, в изданном им в Москве при патриарх Филарете катехизисе, и Иннокентий Гизель в книге «Мир человека с Богом», изданной в 1669 г. в Киеве и посвященной царю Алексею Михайловичу. Павлов. Стр. 50. 744 Об этой статье см. М.И.Горчаков. О тайне супружества. СПб, 1880 г., и названное превосходное исследование проф. Павлова: «50-я глава Кормчей книги» и проч. 745 В православном исповедании, которое сделалось символической книгой восточной церкви, на вопрос: «какая есть шестая тайна?», ответ делается такой: «честный брак, иже бывает прежде убо к себе самым согласием мужа и жены без некие препоны; сие согласие не видится за истинное брака схождение, разве они сами возсвидетельствуют друг другу пред иереем обещание свое, и дают руки, како кийждо имать сохранити к другому веру, сиесть любовь брака даже до предела жизни своея во всякой беде не оставляти единому другого. Послежди же утверждается и благословляется от иерея сие согласие и обещание их и бывает написанное: честен брак во всех и ложе нескверно». Здесь, как справедливо заметил проф. Павлов, за causa efficiens брака принимается не священническое действие, а взаимное согласие брачующихся лиц, хотя о материи и форме ничего не говорится, священническому же действию приписывается дополнительное только значение, подобно тому, как на западе требованием для действительности брака присутствия при нем священника (по постановл. Триденского собора) и выражениями древних ритуалов об утверждении брачного согласия священником не опровергается тот взгляд, что супруги сами совершают таинство. О древних западных ритуалах. См. Н.Суворов . Заключение брака в Западной Европе в средние века (Юрид. Вестник. 1886, март, 378 и след.). |
| Исследователи отмечали сходство данной книги И. с соч. «Мир с Богом человеку...» (К., 1669), автором которого, по-видимому, был Иннокентий (Гизель). В кн. «Грехи розмаитыи...» перечислены те же группы грехов, что и в кн. «Мир с Богом человеку...», конкретные грехи в большинстве случаев указаны одни и те же. Руководство И. более краткое и простое, он ярче излагает материал, говоря в обличительном тоне о современных ему грехах: о колдунах и гадателях, о пьянстве среди простого народа, о случаях обмана торговцами покупателей и т. д. Последней по времени работой И. стал трактат «Души людей умерлых, з тела выходячии, отходят на три месця: иншии до неба, иншии до пекла, иншии на мытарства», который в 1687 г. 2 изданиями был отпечатан в черниговской типографии. Издания имеют одинаковые выходные данные, но отличаются по составу: в 1-м издании есть предисловие «Предмова до христиан правоверных», отсутствующее во 2-м. Во 2-м издании помещено соч. Епифания (Славинецкого) «Сказание от Божественных Писаний, яко о святых, в небе сущих, не достоит молитися нам» на церковнослав. языке без указания имени автора, очевидно заимствованное из московского издания Требника (1677) с небольшим изменением (вставлены дополнительные вопрос и ответ на простой мове). Основным содержанием кн. «Души людей умерлых...» является учение о 3 местах возможного пребывания души после кончины человека: на «небе», в «пекле» (в аду) и на «мытарствах». Изложение начинается с описания «неба» в духе современных И. католич. представлений о существовании 11 небес, из которых важнейшим является 11-е небо, «емпирейское», поскольку «тое небо ест маестатом Божиим». Правдивость данного положения должны, по мнению И., доказать приведенные им 35 «объявлений» (откровений), в частности, рассказы святых, к-рые побывали в загробном мире и вернулись к жизни (воин Тавиот из Карфагена, св. Феодора). В следующих 2 разделах («Научают нас святыи отцы и учители церковныи, же святыи в небе сут», «Доводы з книг церковных научают нас, же святыи в небе ся знайдуют») содержатся доказательства пребывания святых на небе. Материалы И. заимствовал из творений отцов Церкви (святителей Василия Великого, Григория Великого (Двоеслова), Каллиста, патриарха К-польского, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Афанасия Великого, блж. Августина, Феофилакта Болгарского, прп. Феодора Студита и др.), из «Пролога московского…» (1675), Октоиха и др. книг. Следующие разделы посвящены «пеклу» и «мытарству». Как пишет И., в ад попадают души «поганов (язычников.- Авт.), магометанов, балвохвалцов (идолопоклонников.- Авт.), жидов, геретиков и христиан благочестивых, которие померли в грехах смертелных без покаяния». Характеризуя «мытарство», которое фактически выступает в качестве аналога католич. чистилища, И. говорит, что туда попадают души тех людей, «котории умирают, исповедавшися грехов своих смертелных, але не скончивши за них покуты (покаяния.- Авт.)… также котории умирают в грехах поточных (текущих.- Авт.)». |
| Софии, бывшей во многом прототипом Успенского собора, позволяет предположить, как выглядела нижняя зона росписи ( Сарабьянов. 2003. С. 135). Работы по украшению собора продолжались 4 года и были закончены в 1089 г., при игум. Варлааме. Собор обновляли в 1470 г., при кн. Симеоне Олельковиче, к-рый «украси ю всякою красотою и различными шарами [красками] росписа» ( Иннокентий (Гизель). 2006. С. 211). Работы, затронувшие интерьер собора, относятся ко времени его капитального ремонта в 1530 г., при князьях Острожских. Росписи поновлялись в 1555-1556 гг.; во время посещения Киева в 1584 г. купцом Мартином Груневегом собор был украшен «красиво и богато». В кон. 20-х - 30-х гг. XVII в. производилось очередное поновление живописи, когда митр. Петром (Могилой) были приглашены греч. живописцы ( Лебединцев. 1999. С. 153-154). Об убранстве собора в этот период, когда в поновленном виде, но еще сохранялась его первоначальная декорация, оставил сведения в 1654 г. архидиак. Павел Алеппский. В алтарной части он видел древние мозаики: «Святой алтарь очень высок и возносится в пространство. От верху полукруглой его арки до половины ее изображены: Владычица, стоя благословляющая, с платом у пояса, а ниже Ее Господь, окруженный архиереями,- мозаикой с золотом, как в Св. Софии» ( Павел Алеппский. Путешествие. Вып. 2. С. 52). В алтарной конхе было мозаичное изображение Богоматери «Оранта», подобное образу в соборе Св. Софии. Согласно реконструкции мозаик Успенского собора В. Д. Сарабьянова, «учитывая огромные размеры Успенского собора, высота алтарной апсиды которого была около 18 м, т. е. достигала половины высоты всего здания, можно предположить, что именно здесь декорация апсиды впервые могла быть расширена двухъярусным святительским чином» ( Сарабьянов. 2003. С. 100-101): под изображением Богородицы в конхе апсиды находилась композиция «Евхаристия», а ниже - 2 регистра с изображением святителей. Если упоминаемый в КПП мозаичный «горе… образ Спасов» тоже мог быть близок к изображению Христа Пантократора в куполе собора Св. Софии, то в описании образа Спасителя в куполе (видимо, восстановлен в период наиболее масштабных ремонтных работ при Киевском вел. кн. Симеоне Олельковиче), составленном архидиак. Павлом, не указано, в какой технике он был сделан: «Наверху большого купола изображен Господь - да будет прославлено имя Его!» ( Павел Алеппский. Путешествие. Вып. 2. С. 51). |
| под давлением киевских казаков архим. Иосиф все же выслал своих людей к присяге, после чего московские послы передали киевским духовным властям (в т. ч. архимандриту) «жалование» от царя Алексея Михайловича. 6 июля 1654 г. архим. Иосиф отправил царю Алексею Михайловичу грамоту, в которой высказал надежду на то, что московский государь вскоре примет в подданство весь православный народ на землях Украины, а также послал книги Апостол, Апокалипсис, резной крест и частицу мощей прп. Марка Гробокопателя Киево-Печерского. Известно, что в янв. 1656 г. царь Алексей Михайлович повелел архим. Иосифу направить в Москву проживавшего в Киево-Печерском монастыре певца мон. Иосифа (Загвойского) для обучения москвичей партесному пению. Лавра и Печерское местечко на плане Киева. 1695 г. Лавра и Печерское местечко на плане Киева. 1695 г. В 1653 г. Киево-Печерский мон-рь и типографию посетил Антиохийский патриарх Макарий III . Даже во время боевых действий типография продолжала работать. При архим. Иосифе вышли 4 крупных издания, представлявшие собой перепечатку ранее выпущенных книг (в частности, в 1653 по благословению Иосифа был издан сокращенный вариант Требника митр. Петра (Могилы)), а также неск. брошюр. Архим. Иосиф составил особую редакцию КПП. При этом он опирался на труд Сильвестра (Косова) «Патерик, или Жития святых отцов Печерских» (К., 1635) и на более ранние редакции, содержавшие помимо агиографических повествований летописные сообщения. Календарь и месяцеслов на 1727 г. Титульный лист. 1726 г. Мастер Георгий Календарь и месяцеслов на 1727 г. Титульный лист. 1726 г. Мастер Георгий В 1656-1683 гг. Киево-Печерский мон-рь возглавлял архим. Иннокентий (Гизель). В 1657 г. представители киевского духовенства выдвигали его на митрополичью кафедру. Но кандидатура лояльного по отношению к России архим. Иннокентия не была поддержана гетманом И. Е. Выговским, выступавшим за возвращение Гетманщины в состав Польско-Литовского гос-ва. В нач. 1658 г. на митрополичью кафедру был избран Луцкий еп. |
| 13 Труд Киево-Печерского монаха Афанасия Кальнофойского, изд. в 1638 г., также на польском языке. Трудолюбивый собиратель исчисляет до 64-х чудес, ему современных (1594–1638), и приводит клятвенное свидетельство, какое требовалось от каждого объявлявшего о чуде, над ним совершившимся. Описание Киево-Печер. Лавры, стр. 95, 96. 14 Там же, стр. 61, и прибавлений стр. 145. О богадельне Пётр Могила упоминает в своём завещании. 15 По известиям, простирающимся до половины XVII ст., из римской коллегии вышли униатские митрополиты: Велямин Руцкий (1613–1637), Рафаил Корсак (1637–1641), Антоний Селява (с 1642 г.), Киприан Жоховский (с 1674); архиепископы: смоленские – Лаврентий Кревша, Андрей Злотый, и полоцкий Николай Лосоцкий; епископы: владимирский на Волыни Иероним Гроховский, луцкий – Иеремия Почановский, пинский – Пахомий Оранский, туровский – Алексий Дубович и коадъютор виленский Маркиан Тризна. Allat. de Eccles. Occident, et orient, perpetua consensione p. 987 et sequ. 16 Описание Киево-Софийского собора, стр. 153. Кассиан Сакович в своём сочинении: «o заблуждениях Русской Церкви». Впрочем, эта семинария вскоре упала, – как свидетельствует тот же Сакович, – от того, что учители не хотела трудиться, каждый спешил занять какое-нибудь место повыгоднее и почестнее. А вероятнейшею причиною упадка можно полагать и то, что сумма, собранная на семинарию, во время войны 1630 г. с Казаками была ими перехвачена, как свидетельствует Галицкая Летопись. Русский Исторический Сборник. III, стр. 246. 17 Гавриил Домецкий пишет: «Послав Пётр Могила от всея капитулы киевския в Царьград к св. патриарху, испроси от него благословение завести школы в Киеве латинских и польских училищ, и прежде избрав монахов угодных, разослал в разныя государства ради наук, между которыми и покойник Иннокентий Гизель». Письмо к новгородскому митрополиту Иову, В конце XVII ст. 18 См. четыре записи, относящиеся к сему делу, в «прибавлениях к Описание Киево-Печерской Лавры», стр. 15–31. Из первой, заключённой 15 июня 1631 г. в городе Львове, в братской церкви «пред престолом Господним», видно, что в число учёного братства лаврского тогда были приняты: иеромонах Исаия Трофимович и монах Сильвестр Коссов. |
| В ночь на 5 сентября в камеру Афанасия был послан студент-иезуит, чтобы сделать последнюю попытку склонить к измене Православию непоколебимого игумена. Попытка эта не имела успеха, и тогда с мученика сняли колодки и повели к брестскому воеводе Масальскому, который в раздражении бросил: «Имеете уже его в своих руках, делайте же с ним, что хотите!» Из обоза воеводы гайдуки привели мученика в соседний бор у села Гершановичи, начали пытать его огнем принуждая отречься от Православия, а после приказали одному из них застрелить преподобного. Этот гайдук, который рассказал позже о гибели мученика людям, и среди них — автору повести об убиении преподобномученика, «видя, что это духовник и добрый его знакомый, сначала попросил у него прощения и благословения, а потом в лоб ему выстрелил и убил... покойный же, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще, опершись на сосну, стоял некоторое время в своей силе, так что приказали столкнуть его в ту яму. Но и там он сам повернулся лицом вверх, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул...» Лишь 1 мая, через восемь месяцу после этого злодейства какой-то мальчик семи или восьми лет показал симеоновской братии место, где лежало тело игумена. Земля в том месте не была освящена и принадлежала иезуитам. Монахи выкопали тело и, испросив позволения у полковника Фелициана Тышкевича, перенесли останки преподобномученика в монастырь, где погребли в храме Симеона Столпника «на правом клиросе в склепике». Нетленные мощи игумена Афанасия, положенные в медной раке, привлекали множество богомольцев, так что и само существование монастыря, весьма бедного со дня его основания, поддерживалось преимущественно доходами от молебных песнопений у мощей, прославленных чудотворениями. Уже спустя десять лет после мученической кончины Брестского игумена 5 января 1658 года Киево-Печерский архимандрит Иннокентий Гизель и Лещинский игумен Иосиф Нелюбович-Тукальский доложили царю Алексею Михайловичу, что над мощами преподобного мученика Афанасия неоднократно сиял чудесный свет. |
| Назовем еще Антония Радивилловского, составлявшего свои «предики» или «казания» по таким же латинским образцам. Книга его «Огородок Марии Богородицы» (1676) вполне укладывается в ряд тогдашних многочисленных латинских риторических и аллегорических упражнений на Марианские темы... Особо стоят в ряду тогдашних южно-русских деятелей два прусских выходца, оба из Кролевца, или Кенигсберга, прошедшие протестантскую школу. Это были Иннокентий Гизель, Печерский Архимандрит, преподававший одно время философию в Киевской коллегии (его Opus tolius philosophiae, 1645–1647, остался в рукописи), и Адам Зерникав, автор знаменитого трактата De processione Spiritus Sancti (издан уже много позже Самуилом Миславским, в Кенигсберге, 1774–1776). Образ Зерникава очень интересен. Зерникав приходит в Православие через ученое исследование преданий веры и богословия. В Чернигове он оказывается после долгих ученых или учебных странствий по западным краям (работал в Оксфорде и в Лондоне). Его книга и до сих пор остается полезным пособием, как ценный свод умело и внимательно собранного материала... Из ряда Киевских книжников XVII-ro века нужно выделить по исторической значительности двоих. Это, во-первых, святитель Димитрий Ростовский (1651–1709). Его главный труд – Житие святых (первое издании выходило в 1689–1705 гг.). Составлены они, главным образом, по западным источникам. За основу для работы был принят латинский сборник Л. Сурия, Vitae sanctorum Orientis et Occidentis, 7 томов, 1573–1586, – это латинская обработка Метафрастовых житий. Пользовался святитель Димитрий и вышедшими томами Acta Sanctorum в издании болландистов, еще «Анналами» кард. Барония (в обработке Скарги), но особенно польским сборником житий П. Скарги, Zywoty swietych, – влияние Скарги очень чувствуется в самом языке и стиле (и до святителя Димитрия «Жития» Скарги были очень популярны среди православных, как показывает многочисленность русских переводов, рукописных). Гораздо меньше был привлечен и использован славянский и греческий материал... Западнический характер имеют и проповеди (особенно ранних лет), еще более школьные драмы святителя Димитрия (уже Ростовского периода). Очень любопытен состав его библиотеки (сохранилась «роспись книг келейных»), – это типический подбор книг латинского эрудита того времени. Кое-что из Аквината, Корнелиус а Ляпиде, Канизий, М. Бекан, Acta Sanctorum, проповеди Млодзяновского, много книг по истирии, немного из отцов (в западных изданиях, конечно), Киевские и другие южные издания... |
|
|
