| Или, напр., за разные грехи против целомудрия папа Николай I определял многолетнее покаяние со сдедующею постепенностию: в течение года не входить в церковь и в этом году, за исключением праздничных дней, питаться только хлебом, водой и солью; на второй год входить в церковь , с обязательством воздерживаться от мяса и вина; два следующие года воздерживаться альтернативно или от мяса, или от опьяняющих напитков; затем, до конца 10 года, строго соблюдать понедельники, среды и пятницы трех четыредесятниц, пятницы притом проводить иключительно на хлебе в воде 15 . Нельзя, конечно, игнорировать того обстоятельства, что и в восточной практике, современной распространению христианства в Болгарии, не совсем было забыто публичное церковное покаяние. Собор константинопольский 869 г. присудил лжесвидетелей, давших на соборе 861 г. ложные показания под присягой против патриарха Игнатия, к следующему наказанию: два года стоять вне церкви и два года затем слушать внутри церкви Св. Писание до молитвы об оглашенных, в течение этих четырех лет воздерживаться от мяса и вина, за исключением праздников Господнвх и воскресных дней, три последние года стоять вместе с верными, с допущением к причащению в большие праздники, но с исполнением при этом разных дел благочестия, как-то: милостыни, молитвы, поста, – последнему в особенности посвящать три дня в неделю: понедельник, среду и пятницу 16 . Но не надобно забывать и того, что собор 869 г., хотя и состоял из представителей восточной церкви, но действовал под влиянием и руководством папских легатов, так что позднее не был признан на востоке собором законным, тогда как на западе был причислен к вселенским. В актах говорится, что, по распоряжению патриарха Игнатия, было прочитано в заседании соборном определение о покаянии, составленное легатами и собором: какую роль играло в этом определении восточное, а какую роль западное церковное право, судить затруднительно. Можно думать, что восточная иерархия, присутствовавшая на соборе 869 г. и присудившая лжесвидетелей к публичному церковному покаянию, с прохождением такового по степеням, действовала совершенно в духе древнего церковного права, но что вспомнить и применить в настоящем случае это древнее восточное церковное право, из области исторических воспоминаний, сделавшяхся теорией, перевести его в практику, она побуждена была римскими легатами, которые руководили ходом соборных дел и которые у себя дома, на западе, привыкли смотреть на публичное покаяние, как на институт обыденной живой практики, а не как на учреждение антиквированное. |
| Из других мест беспоповщинского поселения здесь находились Федор Калинович, житель села Дунилова, и какой-то Федор Федоров, может быть, федосеевский «отец», подписавший определения федосеевского «собора» 1739 года. «Того же года, – рассказывается в раскольническом сказании, – в месяце июле, было собрание в Преображенском, в дому Сергея Мартынова, в чердаке. Всех было пять человек: Даниил Матвеев, Игнатий Трофимов, Федор Калиныч, Федор Федоров, тут же был и я», – говорит какой-то беспоповец Михаил Григорьев. «А иных много было, но не пустили их. И потом между собою стали разговаривать». Игнатий Трофимов сказал Даниилу Матвееву: «положи начало, да простися, то у нас мир будет». Даниил ответил: «за что мне начало класть? я без совета своих старцев не буду начало класть», причем прибавил Игнатию: «да и ты, Игнатий Трофимович, когда мы с тобою были на беседе», т. е. в 1727 году или 1731–1732 годах, на Выге, «и ты в разговоре о Пилатовой титле сослался на крест царя Константина, что на Константиновом кресте есть Пилатово титло, под скобкой, я де своим оком видел. И с тобою ходили в собор, и крест Константинов смотрели, – мы и ты, – а на Константиновом кресте Пилатовы титлы нет. Аще ты и солгал на тот крест, и тут мы не вяжемся, начало не заставляем тебя класть». Игнатий Трофимов на это сказал: «я в том и начало положу и прощуся, да и подручник в руки взял, и стал пред образом кланяться, и тот Даниил Матвеев руками Игнатия подхватил, и глагола ему: добро, Игнатий Трофимич, Бог тя простит». Игнатий все-таки опять сказал Даниилу: «положи начало, Даниил Матвеевич, то и мир будет; аще ли начала не положишь, то и мира у нас с вами не будет». Тогда Даниил Матвеев так ответил Игнатию Трофимову: «нам в вас нужда не велика, мы и без вас живем да спасаемся, а вы как хощете». Игнатий все продолжал твердить: «положи начало». Даниил Матвеев опять заметил: «без совета своих стариков я начало класть не буду. На этом спор кончился, в заключение пропели задостойник «Радуйся, царице» 78 . В следующем 1745 году Игнатий Трофимов опять писал письмо в Поморье, прося ответа об известном писании диакона Игнатия Соловецкого. |
| Из более позднего времени в правилах Никифора константинопольского публичное церковное покаяние, по-видимому, представляется практикующимся. В одном его правиле говорится, что, „прелюбодей, скотоложник, убийца и проч., если добровольно исповедают свои грехи, неизвестные другим, устраняются от причащения и выдерживают свои епитимии, но в церковь входят (и стоят в ней) до молитвы об оглашенных; если же грехи их явные, то они исполняют епитимии по церковному правилу“ 336 . В другом правиле говорится: „если кто без всякой необходимости нарушает свою клятву, то (сверх шестилетней епитимии, полагаемой за клятвопреступление, вынужденное необходимостию) виновные, в течение двух лет, стоят между плачущими, два года между слушающими и просящими, потом войдут в церковь без приношения“ 337 . Но есть основание думать, что на правилах Никифора, в которых невозможно при том различить то, что действительно принадлежат Никифору, от неподлинного, сказалось влияние италийской церковной практики 338 . Кроме того, и духовники, как видно из покаянных уставов, могли давать заповедь о выходе из церкви после молитвы об оглашенных, так что выход кающихся из церкви не был признаком продолжающейся практики публичного церковного покаяния. Весьма важное свидетельство о применении публичного церковного покаяния могло бы представлять наконец определение собора константинопольского 869 года о лицах, давших под присягою ложные свидетельские показания против патриарха Игнатия на соборе 861 года. Хотя собор 869 года, признанный на западе за восьмой вселенский, на востоке не был признан даже и за собор правомерный; но дисциплинарные определения этого собора, состоявшего из восточной иерархии, при участии лишь папских легатов, по-видимому, могли быть составлены, только в духе восточной церковной практики. Один из лжесвидетелей, против патриарха Игнатия, иротоспатарий Феодор заявил на соборе, что он был вынужден к лжесвидетельству императором Михаилом, но что он, сознавая свой грех, ходил к одному монаху, жившему 40 лет на столпе, исповедался ему и принял от него епитимию, которую исполняет и до сих пор. |
| Или вы, проклятии, еретицы погибельные, иную девку, блудницу, богородицею называете, нескверную же пречистую Матерь оставя?» Последний вопрос будет понятен, когда примем во внимание, что принявшие титло I. Н. Ц. I., по выражению Игнатия, «отступивше от Христа, антихристу честь приносят». Обращаясь к приемлющим это титло, Игнатий писал: «Кто ваш царь? Кому покоряетеся? Разве антихрист! Служите же усердно: и за то вас пожалует неизбудущею смолою и огнем преисподним лютым». Итак, Игнатий договорился, что принимающие титло I. Н. Ц. I. служат антихристу, веруют в него и он их царь. 441 Неудивительно, если ученики Игнатия пошли и еще далее в толкованиях этого титла, – поясняли, что I. Н. Ц. I. это значит: «исправил Никон царство иудейское», сиречь учинил то, что подобает, по Писанию, учинить антихристу. Из истории иконографии Распятия на Востоке и Западе мы узнаем, что западные изображения, имея связь по своему происхождению с восточными, вносили, с течением времени, сравнительно с последними, свои черты, которые и сообщили им отличительную особенность. Особенно характерный в этом роде пример указывают в Распятии на мозаиках апсиды римской церкви св. Климента XI–XII века. Крест четвероконечный; ноги Иисуса Христа покоятся на золотом подножия и прибиты двумя гвоздями; на чреслах Христа широкий лентий; на всех концах креста изображены голуби. Предстоящие – Богоматерь и Иоанн Богослов: первая в голубой тунике и багряной раззолоченной пенуле, второй в красноватой тунике и голубом иматии. Вверху небо, из которого выступает рука Божия, держащая венок над крестом. Корень дерева пустил ростки, разбегающиеся по всей апсиде; под ним внизу четыре реки, из которых пьют два оленя; еще ниже двенадцать агнцев с агнцем Иисусом Христом в центре. В этом памятнике, где древнехристианская символика сочеталась с историческим изображением акта человеческого искупления, для нас важна собственно та особенность, что на концах креста изображены голуби. В русских памятниках сохранилось изображение «Ты еси иерей во век по чину Мелхиседекову». Образцы его XVII века представляются в таком виде. В лучистых сферах, или в ореоле из двух на крест положенных прямоугольников, с сияющими звездами и символами евангелистов, изображен Великий Архиерей – Иисус Христос , в саккосе и митре, в восьмиугольном нимбе, с благословляющими руками; внизу крест, на котором распят херувим; на верхней оконечности креста сидит юный царь, в латах, с короною на голове, с ножнами или мечем в руках. Икона выражает мысль о пророческом, первосвященническом и царском служении Иисуса Христа. Так как, исполнив свое служение миру, Иисус Христос вознесся со славою на небеса, открыв таким образом небесные врата, и воссел на престоле одесную Бога Отца: то на иконе, далее, находится изображение небесных врат, престола на облаках с сидящими на нем Отцом Старцем и Сыном Царем, причем от уст Бога Отца исходит дыхание, и в нем Дух Святой, в виде голубя, нисходящий на главу первосвященника Иисуса Христа. 444 |
| Пришедший в запустение В. м. не был упразднен благодаря многочисленным исцелениям и знамениям, к-рые происходили по молитвам паломников перед иконой свт. Николая. Известия о чудотворениях привлекали в обитель богомольцев, делавших зачастую значительные вклады. При строителе иером. Иоиле (упом. в 1787) на деньги черниговского помещика И. Силича при содействии валуйского городничего А. Тыртова был сооружен каменный трапезный храм и начаты работы по перестройке ветхой деревянной Успенской ц. При строителе иером. Тихоне (упом. в 1794) велось восстановление Успенской ц., обвалившейся «от неискусного ея устройства». В 1808 г. строитель иером. Иосиф завершил восстановление Успенского храма и поставил настоятельские кельи. При иером. Иринее (1810-1820) по составленному им плану был возведен первый каменный двухэтажный Успенский собор. В нач. 20-х гг. XIX в. была сооружена каменная монастырская ограда. Благодаря деятельности Воронежских епископов свт. Антония (Смирницкого) и Игнатия (Семёнова) при настоятелях иеромонахах Иннокентии (1826-1839), Викторе и Полиевкте (1838-1860) В. м. стал одним из духовных центров Юж. России. В 1839 г. в обители была освящена колокольня, вскоре начато строительство храма во имя иконы Божией Матери «Троеручица», здания приюта для мальчиков. По благословению свт. Антония ежегодно в 7-ю неделю по Пасхе совершался крестный ход с чудотворной иконой свт. Николая из мон-ря в собор г. Валуйки, икона торжественно возвращалась в обитель на Духов день. С 60-х гг. XIX в. при В. м. действовала школа для детей-сирот, проживавших в подмонастырской слободе. Мон-рь одевал, обувал, кормил и обучал ок. 100 детей, которые вместе с насельниками пели в монастырском хоре. В обители существовали крупная б-ка, иконописная, столярная, кузнечная, сапожная, портняжная, слесарная мастерские, водяная и паровая мельницы, свечной завод, аптека и приемный покой для больных. В XIX в. В. м. принадлежало более 100 дес. леса с рощами и 80 дес. луга. Во время первой мировой войны мон-рь обеспечивал деньгами, продуктами и одеждой семьи, кормильцы к-рых воевали на фронтах, в монастырских гостиницах разместились госпитали. |
| 2) Кто этот Игнатий? Решить это трудно. Видно только, что это был чернец и имел близкие сношения с Москвой, если не постоянно жил в Москве. Аввакум так говорил об Игнатии: «плюньте, братия, где он говорит, – не подобает его слушать. Где ему знать обычай и устав церковный? Он родился и взрос во дворе боярском, да вчера постригся – а на завтра и в игумны накупился, без благословения отец окормляет церковь ». Далее Аввакум делает такие обращения к Игнатию: «ну, Иванович, прости!.. Читал ли ты, старый друг мой, правила?... Не вскормя, ворога не видать. Чаю, разумеешь реченное. У Павла бы митрополита также ты философил» (VIII, 105–6). Очевидно, это были старые знакомые, по-видимому – и за раскол подвизались вместе. Не тот ли это Игнатий Иванов, который некогда состоял в переписке с противниками новоисправленных книг – игуменом Феоктистом и епископом Александром (Ι, 337–8, п. п. 74, 85)? Так или иначе, но бесспорно, что о том же чернеце Игнатии Аввакум писал и в другом послании в Москву, когда давал наставления москвичу Борису (VIII, 93). Любопытна и здесь характеристика Игнатия. Противопоставляя Игнатию покойницу Марфу, игуменью в Вязниках, Аввакум замечал: «не по Игнатьеву жила, – странным и мимоходящим ноги умывала сама» (– 92). 3) По главному вопросу, какой решается в рассматриваемых посланиях (– 100, 103), видно, что оба они были адресованы к одному и тому же попу Исидору, который в том и другом прямо и называется по имени (– 100, 102). 83 Первое послание писано в царствование Феодора Алексеевича (– 101), второе было вызвано вопросом Исидора (– 102), последовавшим со стороны последнего, надо думать, по поводу сделанного Аввакумом Исидору порицательного замечания в первом послании (– 100), и, очевидно, еще при жизни иеромонаха Иова. 4) В послании неизвестных XVII века – ркп. Публ. библ. О. XVII. 37 – приведены буквальные выдержки из настоящих посланий: а) VIII, 102: от «во аде несть покаяния» до «буди воля твоя, а не моя», и б) VIII, 103–4: от «младенцев от новиков крещенных» до «клади то в дело, и крещение, и венчание», – с указанием, что так «писал отец Аввакум к некоему священнику». |
| 84: Трудно сказать, когда, т. е. в какой приход Досифея в Поморье, Даниил сделался «духовным сыном» игумена, от которого, будто бы, и наставление получил «быть в наказании» у диакона Игнатия, но под 7192 – 1684 годом в памятниках есть запись: «Даниил Викулич прииде в пустыню», т. е. совсем покинув село Шунгское. 182 Из официальных документов видно, что в 1684 году «Шунгского погоста дьячок Данила Викулов» был уже разыскиваем, как «сбеглый» раскольник. 183 – 48–9: Сказание о столпозерском иноке Епифании вполне подтверждается отпискою, на Олонец, самого прапорщика Портновского, от сентября 197 года; случай произошел незадолго пред тем, летом, т. е. в 7196 – 1688 году, как и записано в «Кратком летосчислении» (ср. 47). 184 – 54: Герман соловецкий – тот самый, о котором упоминает инок Евфросин (стр. 31). 124–5: речь о нем же, а описанный здесь случай был, вероятно, в 1681 году. 185 – 62–3: Самосожжение соловецкого инока Иосифа последовало в деревне Строкиной, близ Пудожского погоста, в 1693 году, 12 августа; сообщником Иосифа был дьячок Василий Емельянов Заяц; общее количество сгоревших с точностью неизвестно. 186 45, 65–7: речь о том же Иосифе. В этой главе содержится весьма важное свидетельство о Курженской пустыни, как месте средоточия поморского раскола, но известие о времени разорения её, по-видимому, не верно. По словам Филиппова, это разорение последовало тогда, когда новгородским митрополитом был Питирим (1664 – 7 июля 1672). Сказав, что в новгородско-олонецком крае беспрепятственно служили по старым книгам только до смерти митрополита Макария († 1662), Филиппов продолжает: «по смерти же сего кроткого архиерея и благочестию защитника бысть митрополит в Великом Нове-граде не кроткий и не преподобный Питирим, иже в конец отложи древлецерковныя святая предания и книги святыя, и вся Никоновы уставы с мучительством и кровопролитием в церковь введе, и тогда Курженская пустыня лютым оным от архиерея гонением истребися, и в ней святыя церкви огнем пожжены быша» (– 80). Трудно согласить это известие с другими данными. |
| 88–103), следует другое, той же скорописи XVII века, произведение священника Иоанна, под заглавием: «Спор православных с лютыми капитоны о правой вере». В начале этого «Спора» надпись гласит: «На мучителей согласия единства церквей, лукава иерея Игнатия с единомышленники его, Вознесенской священник Иоанн терпит». Кроме того, сохранялось дело о коломенских попах Иоанне и Игнатии (Ркп. Моск. Синод. библ. 14, по реестр. 3). Ив сопоставления данных, заключающихся в этих трех памятниках, приходим к следующим бесспорным выводам. а) «Спор православных» написан коломенским священником Вознесенской церкви Иоанном, а «лукавый иерей Игнатий», есть не кто иной, как коломенский Воскресенской церкви поп Игнатий Осипов, б) «Ссора учинилась» между Игнатием и Иоанном в 169 году, а кончилась 25 февраля 184 года, к каковому периоду и надо относить написание «Спора», ссылку на который нам придется сделать впоследствии. «Слово улично» принадлежит перу, бесспорно, того же коломенского священника Иоанна. 240 А. Е. Викторов. Опис. рукоп. собр. в книгохран. север. России. Спб. 1890, стр. 241. Ср. В. Георгиевский. Флорищева пустынь. Вязники, 1896, стр. 179–80, 19. 241 Калуж. Еп. Вед. 1874, 15, стр. 311–16; ср. Макарий. Ист. русск. раск., стр. 290. Спб. 1855. 243 Мат. для ист. раск. VIII, 242. – «Объявление» при «Обличении» архиеп. Феофилакта, 26. Изд. 1745. 244 Евфросин. Отраз. писан. о самоуб. смерт., стр. 11. Спб. 1895. – Решение вопроса, что за местность «Брыня», упоминаемая в «Розыске», имеет значение даже в виду раскольнических возражений. Есть памятник раскольнической письменности XVIII века, примечательный тем, что он писан на бересте, в Сибири. Он имеет целью сделать возражение на «Розыск», как на полемическую против раскола книгу. В ряду доказательств здесь есть и такое: «Димитрий не объявляет и не сказует, что есть оная Брыня, и где есть оная Брыня, в которой земли, в котором государстве, в которой стране, в котором граде». На этом основании раскольник заключает, что творец «Розыска» или «и сам известно о сем не знает, или аще и знает, но нечто умыслил есть на них («брынян») солгати» (Ркп. |
| По розыскам оказалось, что листки писал и подкинул некий Исидор Крючков. Подобные же «грозы» Крючков «писал углем по стенам круг церкви Вознесения Господня», а на другой день после того, как найдена была подкинутая им «тетрадь», сам принес её священнику этой церкви Иоанну, чтобы тот «внимал ей опасно». Все это и заставило Иоанна взяться за перо и написать обличение на «капитонов». 236 бв) Послания Игнатия митрополита Сибирского Москва, 1847. Покойный П. И. Мельников высказал сомнение в принадлежности этого памятника перу Св. Димитрия Ростовского . По его словам, «Св. Димитрий не писал «Розыска»: это – нечистое дело архиереев елизаветинского времени». 237 Действительно, «Розыск» был напечатан только уже в 1745 году, но написан он в начале XVIII века, и несомненные данные показывают, что вопроса об авторе «Розыска», как его ставил Мельников, и быть не может. Сам Св. Димитрий († 1709) в письме к Феологу писал: «писцы книжицы моего о капитонах Розыска ленятся». 238 В брошюре Св. Димитрия «Рассуждение об образе Божии и подобии в человеце», в предисловии к изданию 1714 года, было сказано, что издаваемое творение «приложено», автором «между иными главами» в книгу «Розыск», где оно действительно и находится. 239 Есть список «Розыска» с пометой «12 июня 1708 года» – это рукопись Флорищевой пустыни 35. 240 Для нашей цели этих указаний достаточно. Второй вопрос касается того, о каком центре раскола говорится в «Розыске?» Автор «Розыска» говорит, что он имеет в виду выходцев «от дубрав и пустынь брынских». Некоторые под именем «брынских» лесов разумеют те брынские леса, которые ныне находятся в пределах Калужской губернии, в Жиздринском уезде, где и село есть Брынь». 241 Между тем не может подлежать сомнению, что в «Розыске» речь идет о лесах «керженско-вязниковских». Так, напр., говоря о «брынских местах», автор «Розыска» называет реку Керженец и Заузольскую волость, Балахонского уезда (– 595). Затем, в числе брынских скитов названы между прочим: евфросиновщина и исаковщина (– 65): та и другая существовала на Керженце, 242 – онуфриевщина и серапионовщина (–65, 67, 605): обе зародились и существовали там же, 243 – волосатовщина: по имени Василия Волосатого, деятеля вязниковского и муромского. 244 В пользу достоверности сведений, сообщаемых в «Розыске», говорит, до известной степени, то обстоятельство, что они были переданы св. Димитрию лицами, которые не только бывали у раскольников на Керженце, но и сами прежде принадлежали к расколу (– 64, 65–6, 632–3). 245 |
| «От тоя деревни, Красная Ляга три версты. Артемий первее дьяк церковный бе; узнав же о вере, отста. Той Артемий того зажигателя Кучепалдскаго Феодора... по триех днех по горении видит во сне», и, как с соседом и кумом, ведет с ним разговор (– 75). При таком чтении данной тирады смысл её был бы понятен: Артемия было бы возможно считать жителем Красной Ляги. Во всяком случае это – один из деятелей в пределах каргопольских, почему в другом месте имя Артемия и стоит рядом с именами поморских расколоучителей попа Ефрема и инока Корнилия (– 104). К тому же Артемию у инока Евфросина обращена речь на стр. 66–9, 88. – 93: Священноиноки Феодосий и Пафнутий: вышеназванные черные попы, служившие на Дону. Связь речи показывает, что в данном месте говорится о сподвижниках Досифея на юге. Поэтому нельзя здесь разуметь священноинока Пафнутия соловецкого. Последний, по выходе из монастыря, долго жил на берегу Белого моря; по возникновении Выговского общежития здесь служил несколько лет; затем опять ушел к морю. 126 – 99: «Место, иже во всей гонимей церкви хвалится правлении» – Керженец; «судия в суде крывляя» – старец керженский Онуфрий; «притрапезники» – Поликарп Петров и подьячий Иван Григорьев. Ср. 110, III, 112. – 104; сн. 114: В одном месте Евфросин называет Игнатия священноиноком, в другом пастырем, в обоих случаях ставит его во главе 40 поволжских иноков, причем дает понять, что и сам Игнатий жил в одном из поволжских скитов. По другим памятникам, около 1689 или 1690 года на Керженце жил поп Игнатий, по фамилии Мухин. 127 – 06: У попа Лазаря, диакона Феодора, инока Епифания и инока Авраамия нет ни одного слова о самосожигательстве. – 019: Ни откуда не видно, чтобы Иван Коломенский «отрицал таинства, ссылаясь на Ипполитово слово». – 021: «Повесть» о Софронии Аввакум взял именно из «Великого Зерцала». VIII, 77–8; ср. 24 главу «Зерцала». 128 – 021: Ниже мы увидим, что первые «гари» были в Нижегородской области. – 022: Петр Онуфриев Лында (– 31, 36) – личность известная, выходец с Толвуи. |
|
|
