| В том и другом случае вина была двойная: чувственно-материальная против Господа завета, и против собрата по завету, и сверхчувственно-нравственная против святости Бога. Но отсюда не следует, что эта двойная вина очищалалась разом жертвою вины; напротив, чувственно – материальную вину предписывалось заплатить или возвратить материально как Богу-царю, так и человеку. Только где материальное вознаграждение Богу-царю в нарушении Его прав было не возможно, там оно символически уплачивалось только посредством оценки жертвенного животного, или если подобное нарушение права касалось ближних, то оно выплачивалось чрез раскаяние, соединенное со штрафом (наказание Лев.19:20 ). Жертва вины служила только для очищения нравственного долга, и, если долг этот допускал оценку, возвышалась до символического эквивалента чрез оценку жертвенного барана. Этим удовлетворялось как теократическое право, так и святость Бога. Напротив о вознаграждении, эквиваленте при жертвах вины второго рода, собственно не могло быть и речи. Однако и они принимались как повинность, для возвращения полных теократических прав как уплата за них. Итак, идея удовлетворвния составляет общее основное понятие всех жертв вины и этою идеею они ясно и определенно отличаются от жертв греха и, стоя рядом с последними удерживают свой самостоятельный характер. 376 Жертва греха установлена для очищения но только грехов, но и вины, как это ясно выставляется в законе; ср. Лев.4:3 (leaschmath ha’am),13,23,27, 5:2 qq. (veascham). Но, хотя каждый грех заключает в себе и вину, однако существенное различие их состоит в том, грех ли как грех образует главный момент при согрешении или провинность. Каждый грех как нарушение божественной заповеди влечет за собою для человека пред Богом долг, который человек должен выносить или терпеть, пока не получит прощения. Но некоторые нарушения божественных заповедей представляют вместе с тем и нарушение положительного права, являются в собственном смысле провинностями, поколику они не только нарушают нравственное отношение человека к Богу, но вместе с тем оскорбляют гражданские (феократические) права, так что прежде чем может быть речь о прощении греха, должно быть принесено удовлетворение оскорбленному праву. |
| Оба они приносят жертву Богу – ведь на смену свободному богообщению теперь приходят различные религии. Жертва Авеля принята, жертва Каина нет, и вспыхивает первая война, религиозная и братоубийственная одновременно: Каин убивает Авеля. И тогда Бог спрашивает его, как прежде его отца, Адама: «Где Авель, брат твой?» Но и он, как некогда отец, не хочет говорить правды: «Не знаю; разве я сторож брату моему?» Но если молчат люди – сам мир свидетельствует о том зле, которое его осквернило: «Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли», – отвечает Каину Бог. Та самая земля, из которой взят был человек и возделывать которую он был призван, будет теперь нередко вопить к Богу голосом пролитой человеческой крови. История человечества только еще начинается… врезка: Сегодня люди часто задаются вопросом: «а есть ли Бог?» Сегодня первая фраза Библии – «В начале Бог сотворил небо и землю» – звучит как ответ именно на этот вопрос. Но древний читатель был твердо уверен, что боги существуют, и что окружающий мир создан ими. Читая ту же самую фразу о сотворении мира, он, скорее всего, спрашивал себя: «а который из богов, и каким именно образом?» Вавилонские мифы , по возрасту намного превосходящие Ветхий Завет , тоже предлагают свою историю творения. Первая пара богов, Апсу и Тиамат, породили множество божеств, которые постепенно начали враждовать со своими родителями. Череда войн и «дворцовых переворотов» закончилась тем, что бог Мардук в бою убил прародительницу Тиамат, разорвал ее и из частей ее тела сотворил вселенную. В сотворенном мире нужно было поддерживать порядок, и эту работу верховные боги поручили младшим. Им скоро такая жизнь надоела, они подняли восстание и вынудили верховных богов создать им замену – человека. Люди исправно несли свою повинность, но при этом они еще и размножались, и через двенадцать сотен лет многочисленное человечество стало производить такой шум, что боги не могли спать. Чтобы отрегулировать численность своих слуг, боги последовательно наслали на них эпидемии и засуху. Но эти меры помогали ненадолго, и, наконец, боги решили прибегнуть к радикальному средству: потопу. Впрочем, тут мы уже подходим к истории библейского Ноя… |
| 53:4. Исцеление от болезней. В угаритском мифе о борьбе Ваала и Мота есть история о Рапиумах (рефаимах) (спасителях или целителях), которые, силой Ваала, воскресли из мертвых. Считалось, что эти почитаемые предки помогали живым. Они исцеляли смертных от болезней, помогали им в деторождении и защищали от социальных бедствий. Рапиумы, однако, не брали на себя «немощей» смертных. 53:7. Агнец безгласный перед стригущими. Древние тексты Ближнего Востока часто описывают стрижку овец, которые покорно воспринимали этот свой жребий. Стрижку овец производили ежегодно по весне, используя специальные ножницы, которые были изобретены ок. 1000 г. до н. э. Опытный мастер мог остричь от двадцати до тридцати овец в день. 53:10. Жертва повинности. Компенсация за неумышленное прегрешение традиционно называлась жертвой повинности. Это жертвоприношение связано с определенными категориями греха – вероотступничеством или святотатством. В первом случае речь идет о нарушении завета, тогда как святотатство в целом относится к осквернению священных мест или предметов. См. коммент, к Лев. 5:14–16 . В данном контексте речь может идти о таком виде жертвоприношения, которое соответствовало бы нарушению Израилем завета с Богом. 54:1–17 Божий гнев смиряется 54:2. Распространи место шатра твоего. Сион представлен здесь в патриархальном образе шатра. Как мать, которую Бог благословил многочисленным потомством, будет и Сион с его шатрами, которые широко распространятся по стране. Эти шатры покрывались сотканными вручную из черной козьей шерсти покрывалами, шириной в 3 фута. Когда семья увеличивалась, добавлялись дополнительные полосы, куски ткани. Веревки, которые протягивались от центральных шестов к угловым кольям, должны были быть длиннее, а стойки делались из более прочной и более массивной древесины, чтобы они могли выдержать больший вес. 54:4. Посрамление юности, бесславие вдовства. Данная метафора разъясняется в ст. 6. В Древнем мире считалось, что на бесплодной женщине лежит проклятие божества, ибо неспособность исполнить функцию, ради которой ее взяли замуж, обрекала ее на оставление мужем. Ее «посрамлением», позором было бесплодие. Она становилась вдовой, потому что муж оставил ее (как предусматривалось во многих брачных контрактах), а ее шансы на повторный брак были минимальны. Таким образом, она оказывалась без средств к существованию и лишалась надежды на то, что о ней позаботятся в старости. |
| Существует ряд др. аргументов, не связанных с обрядностью и со значением Й. К., но имеющих прямое отношение к датировке кн. Левит и содержащихся в ней предписаний (см.: Тантлевский. 2000. С. 228-230). Наиболее убедительным аргументом является следующий: в рамках теории Велльгаузена не поддается объяснению запрет кн. Левит на убой скота вне скинии. Если скиния - это фикция, историческая проекция богослужения Второго храма, если кн. Левит - это самый поздний пласт традиции, то в этом случае предписание кн. Левит должно привести к абсурдному выводу, что весь скот забивался в храме (подробнее см. в ст. Левит , книга). Трактат «Йома» Вавилонского Талмуда является наиболее авторитетным раввинистическим источником, объясняющим ветхозаветные предписания относительно Й. К. и регламентирующим поведение в этот день. Практическим вопросам, связанным с Й. К., посвящена 8-я гл. трактата, в к-рой формулируются 5 запретов, связанных с заповедью «смирять душу» в Й. К.: 1) на вкушение пищи и воды; 2) на ношение обуви; 3) на умывание; 4) на умащение елеем; 5) на супружескую близость (Мишна. Йома. 8. 1). Гемара выводит эти запреты из различных примеров из Свящ. Писания (Вавилонский Талмуд. Йома. 76-77). В трактате «Йома» названы условия, определяющие действенность Й. К. как дня прощения грехов. Жертва за грех и жертва повинности сами по себе приносят искупление соответствующих проступков, но смерть и День очищения приносят искупление только при условии раскаяния. Раскаяние очищает только более легкие грехи - нарушения предписывающих заповедей Торы. В отношении более тяжелых грехов раскаяние только отстраняет божественное наказание до дня Й. К., когда человек может получить прощение своих грехов. Если человек намеренно грешит, надеясь, что Й. К. принесет ему очищение, День искупления останется для него бездейственным. Для прегрешений человека против Бога Й. К. приносит искупление, но прегрешения человека против ближнего не очищаются в Й. К., пока человек не примирился с ближним, не возместил его убытки (Мишна. Йома. 8. 9). |
| 23:42. 43); День очищения, сопровождавшийся постом и покаянием,— для торжественного принесения кровавой жертвы за грехи всего народа Израильского, прообразовавшей собой другую Жертву, принесённую на Голгофе за грехи всего мира (Евр. 9:11-25). Священнодействия и обряды были весьма многочисленны. Сюда относятся, кроме обрезания, коего таинственное знаменование мы уже видели (§ 55), и которое вместе научало Израильтян обрезанию сердца (Втор. 10:16), разные роды жертв, как то: всесожжение, жертва о грехе, жертва о повинности и другие, с их детальными видоизменениями, и разные обряды или предписания касательно пищи, одежды, телесной чистоты, также с величайшими подробностями. Значение этих священнодействий и обрядов, как ни кажутся некоторые из них, при первом взгляде, маловажными, было самое высокое. Одни, каковы, по преимуществу, жертвы, служили сенью грядущих благ (Евр. 10:1), и были постоянной проповедью для Израильтян о будущем Мессии; другие, каковы особенно постановления касательно пищи и одежды, имели целью предохранить Евреев от идолопоклонства, к которому они были всегда склонны, разобщить их с язычниками даже в пище и питье, и тем пресечь всякий повод к совращению Израиля с пути истинной веры; третьи, особенно учреждения касательно телесной чистоты, содействуя и здоровью тела и внешнему благосостоянию общества, в тоже время направлены были к поддержанию и возвышению и чистоты внутренней, к возбуждению и питанию духа благочестия. Священные лица, составлявшие постоянную иерархию, заключались все в одном колене Левиином, и соответственно трём частям храма разделялись на три степени, из коих первую и низшую занимали левиты, вторую — священники, третью и самую высшую — первосвященник или великий иерей. Все эти лица имели особое посвящение, особые обязанности, особые права и отличия... Такое мудрое устройство имело одну цель, чтобы с большим благочинием, ревностью и пользой для верующих совершаемы были все части общественного богослужения, и тем удобнее могли поддерживаться и воспитываться во всём народе Иудейском вера и благочестие. |
| При описании покаяния в Ветхом Завете священные авторы используют преимущественно два древнееврейских термина – nicham, «сожалеть», и shub, «обращаться, возвращаться назад», которые в зависимости от контекста могли иметь и иной смысл. Предписанные законом Моисея покаянные обряды В Пятикнижии Моисея дано замечательное сочетание учения о внешнем покаянии в связи с внутренним раскаянием. Для целей внутренней духовной жизни Господь преподал через Моисея нравственный закон как мерило праведности. Наряду с этим народ Израилев получил и предписания об участии в общественном религиозном культе, а также правила ритуальной чистоты. Ритуальные обряды и институт жертвоприношений явились внешними формами выражения общественного или личного покаяния. Однако они были даны не для того, чтобы к ним прибегали механистически, но для того, чтобы послужить для возбуждения внутреннего раскаяния в народе Израиля: каждый израильтянин регулярно участвовал в принесении жертв, что подталкивало его к размышлениям над значением закона. В Пятикнижии Моисея в качестве обязательной зафиксирована форма покаяния, широко распространенная в древнем мире, – жертвоприношения. Если систематизировать жертвы, предписанные Моисеевым законом, в зависимости от причины, по которой они приносились, можно видеть, что из четырех жертв две имели прямое отношение к созданию покаянного настроя у ветхозаветных верующих 232 . Прежде всего, это «жертва повинности» (по-еврейски ’shm), которая приносилась в случае, если человек «согрешит и сделает что-либо против заповедей Господних» ( Лев. 5:17 ) или «против посвященного Господу» ( Лев. 5:14–16 ). Вторая – «жертва за грех» (по-еврейски chattt) – приносилась при осознании человеком душевной или телесной нечистоты или порочности ( Исх. 29:14 ; Лев. 4:21 др.). Поводом для принесения этой жертвы служили, на первый взгляд, вполне естественные обстоятельства: случаи осквернения через прикосновение к нечистому предмету или трупу, во время мужского или женского истечения, послеродовое состояние женщины, заболевание проказой и тому подобное 233 . |
| Плиний, в кн. XX, гл. 59, указывает, что корень каперсового растения уничтожает на коже белые " пятна« и исцеляет злокачественные язвы (Т. II, р. 25, Edit Nisard). 1068 (Ст. 5–7). «Живою водою» называется свежая вода, почерпнутая из бегущего источника, или колодца, питаемого родниками. (Сравни выражение, употребленное в Бытии, XXVI, 19, о колодце, выкопанном рабами Исаака). О значении птиц при этой церемонии мы говорили в предыдущем примечании; мы заметим только это седьмеричное кропление кровию, которое всегда означало таинственное число возобновления завета, как наприм., в день очищения всего народа (XVI, 14). Здесь возобновлялся завет с одним из членов общины. 1069 (Ст. 8–9). Пока очищаемый не предстал перед Господа, он, хотя входит в стан, но не входит в шатер свой. Он объявлен чистым (ст. 8), т. е. он не оскверняет никого своим прикосновением, и с ним свободно сообщаются все его родные и знакомые, но он еще чужеземец, он не Израильтянин. На седьмой день он обривает все волосы на всем теле, весьма вероятно, чтобы убедиться самому, и убедить других, что нигде не скрывается язвы или пятна проказы, и еще может быть потому, чтобы уничтожить все следы бывшей болезни, могущей остаться на волосах. Омовение после обрития делало его совершенно чистым, и тогда он мог приступить к скинии. 1070 (Ст. 10–11). С двумя овнами, т. е. не ягнятами, а достигшими полного возраста, т. е. от году до трех; с однолетней овцой и хлебным приношением 9 фунтов муки (Ефа по весу равна была около 30 фунтов, м. Филарет, Зап. на кн. Быт., ч. II, стр. 195) и с логом елея, очищаемый становился у входа во двор скинии, куда он мог войти лишь по принятии его в народ. Лог, по сказанию раввинистов, была одна двенадцатая часть гина; а гин одна шестая част ефы, как меры емкости. Ефа, которую считают в 4 1 / 2 галлона, равнялась 6 ведрам нашей меры, так что лог, или семьдесят вторая часть ефы, составлял немного более полуштофа или бутылки. 1071 (Ст. 12). Замечают, что это единственный случай, когда живой, не закланный овен приносился возношением или потрясанием пред Господа. Как видно из следующего стиха, это была жертва повинности, «святыня великая». Кларк замечает, что обо всех Левитах, в 40;III, 11–15 Числ. говорится как о жертве потрясения пред Господом (с этим согласуется и перевод Остервальда). Здесь очистившийся от проказы, под типом овна, приносился, вместе с очищающим елеем, в жертву потрясяния. Жертва потрясания упомянута в стихе 27 гл. 40;III, в посвящении Аарона. |
| Дарование этого обетования являлось восстановлением завета Божия с человеком, разрушенного грехопадением. Завет этот называется благодатным, так как человеку ниспослан дар спасения туне, не только без всякой заслуги с его стороны, но и вместо вечного осуждения за вину его, ибо каждый человек, как грешник, подлежит гневу и суду Божию. В силу этого завета жившие до явления Искупителя спасались или чаяли получить спасение верою в Него, как Грядущего, подобно тому, как и мы спасаемся верою в Него, как пришедшего Искупителя. С дарованием людям обетования о великом Потомке-Избавителе, смотрение Божие о человеке, естественно, должно было состоять в сохранении и распространении между людьми спасительного чаяния пришествия Искупителя и вообще в охранении веры и благочестия между людьми, при необходимости для них борьбы с диаволом и его семенем. Средствами для этого, кроме общепромыслительных действий Божиих в мире и наказаний, постигших прародителей и их потомков за грех, служили: явления и откровения Божии людям, некоторые чудесные события, как чудесное переселение Еноха от земной жизни к небесной ( Быт.5:24 ), чем дан для всех родов образ покаяния и праведной жизни вместе с наградой за эту жизнь ( Сир.44:15 ), долголетие допотопных патриархов (от 700 до 900 л. и более), способствовавшее сохранению и распространению между людьми обетований об Избавителе и преданий о первобытных блаженных временах, и другие. Особенное же значение в ряду приготовительных средств имели: жертвы, потоп и смешение языков с рассеянием племен. Происхождение жертв восходит к первым временам человеческого рода. Каин и Авель, сыны Адама, уже приносили жертвы Богу, и притом Авель – от первородных стада своего ( Быт.4:3–4 ). Догадываются, что кожаные одежды, в которые облек Бог Адама и жену его, сделаны были из кожи животного, принесенного в жертву. Жертва Авеля наводит на мысль, что приносить в жертву первородных Авель научился от Адама, Адам – от Бога, а Бог явил в них Агнца, закланного от сложения мира ( Откр.13:8 ). Жертвенное богослужение распространилось во всем человеческом роде. Воспитательное значение жертв в деле приготовления людей к Искупителю, особенно в их чистом виде, состояло в следующем. В своей жертве человек видел, что оброк греха есть смерть. Заклание жертвенного животного изображало собственную его повинность смерти. Следовательно, жертва вводила его в сознание своих грехов ( Евр.10:3 ), виновности перед Богом, повинности смерти. С таким сознанием пробуждалась потребность и желание избавления от греха и смерти, а это естественно обращало человека верой и упованием к прообразуемому жертвой Избавителю, Который некогда Сам Себя принесет в жертву для спасения людей. |
| 15. Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые – к Тебе обратятся. 16. Избави мя от кровей, БОЖЕ, БОЖЕ спасения моего, возрадуется язык мой – правде Твоей! 16. Избавь меня от (пролития) крови, Боже, Боже спасения моего, – возрадуется язык мой – правде Твоей! 17. ГОСПОДИ, устне мои отверзеши, и уста моя – возвестят хвалу Твою! 17. Господи, уста мои открой Ты мне, и уста мои – возвестят хвалу Твою. 18. Яко аще бы восхотел-еси жертвы, дал-бых убо: всесожжения не благоволиши... 18. Ибо если бы Ты захотел жертвы, я дал бы уже: (но) к всесожжению Ты не благоволишь. 19. Жертва БОГУ – дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно – БОГ не уничижит! 19. Жертва Богу – дух сокрушенный: сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит (не унизит). V. 20. Ублажи, ГОСПОДИ, благоволением Твоим Сиона, и – да созиждутся стены Иерусалимския! 20. Ублажи, Господи, благоволением Твоему Сион, и да созиждутся стены Иерусалимские! 21. Тогда благоволиши жертву правды, возношения и всесожигаемая: тогда – возложат на алтарь Твой тельцы! 21. Тогда возблаговолишь Ты к жертве правды, возношению и всесожигаемым: тогда возложат на алтарь (жертвенник) Твой тельцов!.. 2-я слава VII-й кафизмы. Примечания к Псалму L-мy Ст. 3–4. Когда говорит: „помилуй мя, Боже, тем самым признает и исповедует бедность свою пред Богом... „По велицей милости Твоей... аки бы сказал: того ради милости Твоей просить дерзаю, ибо я беден есмь… Нарицается же милость Божия, отпущающая грехи, великой, как потому, что грех есть великая бедность: так и потому, что та милость, по которой сообщает нам Бог временные блага, в сравнении с сей милостью, может назваться невеликой. Ибо временная благая подает Бог и врагам Своим. Благодать же отпущения грехов – тем только дарует, коих удостаивает быть сынами и наследниками царствия Своего. „Очисти беззаконие мое: ибо ведал Давид, что по соделании греха остается в душе повинность вечной смерти, которая написывается в совести: а скверна греха делает душу безобразною, потемненною и ненавистною Богу. И потому просит, чтоб Бог не поступил с ним по строгости правосудия, но по отеческой милости очистил беззаконие, и омыл скверну, возставя сияния благодати. |
| Дарование этого обетования являлось восстановлением завета Божия с человеком, разрушенного грехопадением. Завет этот называется благодатным, так как человеку ниспослан дар спасения туне, не только без всякой заслуги с его стороны, но и вместо вечного осуждения за вину его, ибо каждый человек, как грешник, подлежит гневу и суду Божию. В силу этого завета жившие до явления Искупителя спасались или чаяли получить спасение верою в Него, как Грядущего, подобно тому, как и мы спасаемся верою в Него, как пришедшего Искупителя. С дарованием людям обетования ο великом Потомке-Избавителе, смотрение Божие ο человеке, естественно, должно было состоять в сохранении и распространении между людьми спасительного чаяния пришествия Искупителя и вообще в охранении веры и благочестия между людьми, при необходимости для них борьбы с диаволом и его семенем. Средствами для этого, кроме общепромыслительных действий Божиих в мире и наказаний, постигших прародителей и их потомков за грех, служили: явления и откровения Божии людям, некоторые чудесные события, как чудесное переселение Еноха от земной жизни к небесной (Быт 5, 24), чем дан для всех родов образ покаяния и праведной жизни вместе с наградой за эту жизнь (Сир 44, 15), долголетие допотопных патриархов (от 700 до 900 л. и более), способствовавшее сохранению и распространению между людьми обетований об Избавителе и преданий ο первобытных блаженных временах, и другие. Особенное же значение в ряду приготовительных средств имели: жертвы, потоп и смешение языков с рассеянием племен. Происхождение жертв восходит к первым временам человеческого рода. Каин и Авель, сыны Адама, уже приносили жертвы Богу, и притом Авель — от первородных стада своего (Быт 4, 3–4). Догадываются, что кожаные одежды, в которые облек Бог Адама и жену его, сделаны были из кожи животного, принесенного в жертву. Жертва Авеля наводит на мысль, что приносить в жертву первородных Авель научился от Адама, Адам — от Бога, а Бог явил в них Агнца, закланного от сложения мира (Апок 13, 8). Жертвенное богослужение распространилось во всем человеческом роде. Воспитательное значение жертв в деле приготовления людей к Искупителю, особенно в их чистом виде, состояло в следующем. В своей жертве человек видел, что оброк греха есть смерть. Заклание жертвенного животного изображало собственную его повинность смерти. Следовательно, жертва вводила его в сознание своих грехов (Евр 10, 3), виновности перед Богом, повинности смерти. С таким сознанием пробуждалась потребность и желание избавления от греха и смерти, а это естественно обращало человека верой и упованием к прообразуемому жертвой Избавителю, Который некогда Сам Себя принесет в жертву для спасения людей. |
|
|
