| Ответ на возражение 1 . Обрезание посредством усекновения части кожного покрова детородного члена означало «усекновение старого рода», от ветхости которого мы освобождены страстями Христовыми. Следовательно, полное исполнение прообразованного наступило не с рождением Христа, а с Его страстями, а до них действенность и значение обрезания сохранялось. Поэтому, коль скоро время Страстей еще не пришло, Христу как сыну Авраама приличествовало быть обрезанным. Ответ на возражение 2. Христос подчинился обрезанию в то время, когда оно еще было обязательным. И в этом смысле нам надлежит подражать Его деяниям, исполняя то, что мы обязаны исполнять в наше время («потому что для всякой вещи есть свое время» ( Еккл. 8, 6 )). Кроме того, по словам Оригена , «подобно тому, как мы умерли, когда Он умер, и вновь восстали, когда восстал из мертвых Христос, точно так же мы, получив духовное обрезание чрез Христа, более не нуждаемся ни в каком чувственном обрезании». Об этом же говорит и апостол: «В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым» ( Кол. 2, 11 ). Ответ на возражение 3. Подобно тому как Христос, Сам не имея греха, добровольно принял на Себя являющуюся следствием греха нашу смерть, дабы избавить нас от смерти и побудить нас духовно умереть для греха, точно так же Он, не имея первородного греха, принял на Себя являющееся средством от первородного греха обрезание, дабы избавить нас от ига Закона и исполнить в нас духовное обрезание. И этим Он, взяв, так сказать, на Себя предвещенное, смог завершить действительное. Раздел 2. Надлежащим ли образом был наречен Христос? Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом. Возражение 1. Кажется, что Христа нарекли ненадлежащим образом. Ведь евангельская действительность должна совпадать с пророческими предсказаниями. Но пророки предсказали Христу другое имя, о чем читаем: «Се, дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему «Еммануил«» ( Ис. 7, 14 ); и еще: «Нареки Ему имя «Магер-шелал-хаш-баз»» ( Ис. 8, 3 ); и еще: «И нарекут имя Ему «Чудный, Советник, Бог Крепкий, Отец Будущего Века, Князь Мира« " 114 ( Ис. 9, 6 ); и еще: «Вот, Муж! Имя Ему – «Отрасль»» ( Зах. 6, 12 ). Следовательно, не должно было нарекать Его Иисусом. |
| 3. Почему восподвизаемся о том, чтоб не быть объятыми такими идолами в час исхода, но обрестись тогда с чистым сердцем, чтоб с дерзновением можно было и нам сказать: «в мире вкупе усну и почию» ( Пс. 4, 9 ). Ибо для добродетельного смерть есть сон, как и Господь сказал: «Лазарь друг наш успе: но иду, да возбужду его» ( Ин. 11, 11 ). Если же она сон есть, то явно, что есть для него и виновница упокоения, и становится началом жизни вечной, как говорит св. Апостол: «ныне же Христос воста от мертвых, начаток умершим бысть»; и опять немного ниже: «пожерта бысть смерть победою. Где ти смерте жало? где ти аде победа? – Жало же смерти, грех: сила же греха, закон. Богу же благодарение, давшему нам победу Господем нашим Иисус Христом» ( 1Кор. 15, 20. 54–57 ). – Се, поглощена смерть! Се, дарована победа! Ибо Господь говорит: «побеждающему дам ясти от древа жизни, еже есть посреди рая Божия» ( Апок. 2, 7 ). Се открыто поприще царствия небесного? Се, предлежит треблаженный подвиг! Побеждающему венец и вкушение жизни вечной. Потщимся и мы победить дьявола, попрать страсти, очистить себя вполне от всякого зла и стяжать добродетели, чтоб и обитателями рая сделаться и удостоиться вкушать от древа жизни. 291. 1) Спасение содевать надо непрерывно и с охотным рвением. – 2) Воины усердствуют служить царю земному ради земного; нам ли лениться работать царю небесному ради небесного? – 3) Смотрите на святых: какого рода людей нет в числе их, но нет ни одного ленивого и нерадивого. Есть падшие между ними, но такие, кои покаявшись, ревностно и трудолюбно благоугождали Богу. – 4) Встань же нерадивый, внемли Апостолу и возревнуй. 89] 4. «Время всякой вещи под небесем», говорит Премудрый ( Еккл. 3, 1 ). Время же содеванию спасения нашего всегда и везде. Ибо Апостол говорит: «всегда радуйтеся, непрестанно молитеся, о всем благодарите» ( 1Кор. 5, 16 ). Сими тремя добродетелями определяется спасение наше: ибо радость есть признак совершения всякой правды; непрестанная молитва не даст места дьяволу напасть на нас; благо дарение есть свидетельство о возлюблении Бога. отовсюду убо оградившись сими деланиями, будем ревностно благоугождать Богу, не малодушествуя ни в каком случае, и не расслабляясь нерадением ни в исполнении послушаний, ни в псалмопениях, ни в рукоделиях, но все совершая с охотным расположением, «яко добрии строителие различные благодати Божией» ( 1Петр. 4, 1 ). |
| И хотя все это представляется истинным, оно, однако, полностью не проясняет мысль апостола о том, что жадность является корнем всех грехов. В самом деле, в приведенном отрывке он недвусмысленно осуждает тех, которые, «желая обогащения, впадают в искушение и в сеть» дьявола, поскольку «корень всех зол есть сребролюбие». Отсюда понятно, что он говорит о жадности как о неупорядоченном желании богатства. Поэтому и мы должны говорить, что корнем всех грехов является та жадность, которая обозначает вид греха, и именно она подобна корню дерева, доставляющему пищу всему дереву Действительно, мы видим, что благодаря богатству человек обладает средствами для совершения любого греха и сосредоточения своего желания на любом грехе, поскольку деньги помогают человеку обрести любые преходящие блага, согласно сказанному [в Писании]: «За все отвечает серебро» ( Еккл. 10, 19 ), и потому именно это желание богатства является корнем всех грехов. Ответ на возражение 1. Добродетель и грех не происходят из одного и того же источника. В самом деле, грех возникает из желания изменчивых благ, и потому желание того блага, которое помогает обрести любые преходящие блага, называется корнем всех грехов. А добродетель возникает из желания неизменного Бога, и потому корнем добродетелей называется та любовь, которая является любовью к Богу, согласно сказанному [в Писании]: «Укорененные и утвержденные в любви» ( Еф. 3, 18 ). Ответ на возражение 2. О желании денег говорят как о корне грехов не в том смысле, что богатство желается ради него самого и является конечной целью, а в том, что оно желается как полезное для достижения любой преходящей цели. И коль скоро более общее благо желаннее частного блага, оно подвигает желание сильнее, чем любое частное благо, которое наряду с многими другими может быть обретено с помощью денег. Ответ на возражение 3. Если речь идет о природных вещах, то нас интересует не то, что происходит всегда, а то, что происходит в большинстве случаев, поскольку природа преходящих вещей может, столкнувшись с препятствием, не во всех случаях действовать одним и тем же образом. И точно так же если речь идет о вопросах нравственности, то мы рассматриваем то, что происходит в большинстве случаев, а не то, что происходит везде и всегда, поскольку воля не действует необходимым образом. Так, если мы говорим, что жадность является корнем всех зол, то мы утверждаем не то, что никакое другое зло не может являться корнем самой жадности, но только то, что из нее чаще всего произрастает прочее зло, а почему – об этом уже было сказано. Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ГОРДОСТЬ НАЧАЛОМ ЛЮБОГО ГРЕХА? |
| 2. Тем, которые по взятии токмо их под стражу, и по претерении скорбей и смрада в темнице, как бы в осаде, в последствии без сражения с мучениями соделались пленниками, быв сокрушены по крайней скудости сил и по некоторой слепоте, довлеет приложити лето к предшествовавшему времени: поелику и они со всем предали себя страданиям за имя Христово, хотя и получали в темнице великое утешение от братий. За сие да воздадут они со многою лихвою, желая освободитися от горчайшаго плена диавольскаго, воспоминая наипаче глаголющаго: Дух Гоподень на Мне, егоже ради помаза Мя; благовестити нищим посла Мя, проповедати плененным отпущение, и слепым прозрение, отпустити сокрушенныя во отраду, проповедати лето Господне приятно и день воздаяния (Ис.61,1–2; Лк.4,18–19). 3. А ничего таковаго не пострадавшим, и не показавним плода веры, но добровольно отбежавшим на страну злобы, коей предало их малодушие и страх, ныне же в покаяние приходящим, нужно и прилично приложити притчу о бесплодной смоковнице, якоже Господь глаголет: смоковницу имяше некий в винограде своем всаждену, и прииде ища плода на ней, и не обрете. Рече же к винареви: се третие лето, отнелиже прихожду, ища плода на смоковнице сей, и не обретаю; осецы ю убо, вскую и землю упражняет; Он же отвещав, рече ему: Господи, остави ю и се лето, дондеже окопаю окрест ея, и осыплю гноем. И аще убо сотворит плод: аще ли же ни, во грядущее осечеши ю (Лк.13,6–9). Положив сию притчу пред очи себе, и оказав плод достойный покаяния, в продолжении толикаго же, то есть, четырехлетняго времени, получает тем большую пользу. 4. А совершенно отчаявшимся, и нераскаянным, и стяжавшим непременяемую кожу эфиоплянина и пестроту рыси, да изречется приговор о другой смоковнице: да николиже от тебе плода будет во веки (Мф.21,19): почему она тотчас и засохла. Исполняется на них и реченное Екклесиастом: развращенное не может украситися, и лишение не может изчислитися (Еккл.1,15). Ибо невозможно развращенному украситися, аще не будет оно прежде исправлено, и не возможно изчисляти лишения, аще не будет оно прежде восполнено. Почему и наконец случится с ними реченное пророком Исайею: и узрят трупы человеков преступивших Мне. Червь бо их не скончается, и огнь их не угаснет: и будут в позор всякой плоти (Ис.66,24). Ибо, как и еще от него предреченно: нераведнии же тако возволнуются, и почити не возмогут. Несть радоватися нечестивым, рече Бог (Ис.57,20–21). |
| В частности требующими объяснения словами и выражениями будут считаться: 1) Слова еврейские, оставленные в русском тексте учительных книг без перевода, как Левиафан, аминь. 2) Слова греческие, как псалтырь, хитон. 3) Слова славянские, как семя, точило. Объяснения таких слов будут состоять в простом их переводе или перифразировании. 4) Собственные имена лиц и народов неизвестных в общей истории, напр. Пс. 82, 9 : „Гевал, Агаряне и сыны Лотовы». Для объяснения таких имен достаточно короткой фразы: „N. жил тогда-то и там-то“. Несколько большего объяснения требуют имена, занимающие важное место в тексте, напр., имя стоящее в надписании псалма 9: „На смерть Лабена», или Пс. 87 : „учение Емана Езрахима“. 5) „Собственные имена местностей неизвестных в общей географии, напр, „сошел с вершины Аманы» – Песн. 4, 8 . Объяснение будет состоять в простом выражении: „лежит там-то“, или „ныне называется так-то“. Больше места будет дано объяснению таких имен, которым текст придает особенное значение, напр, в сравнениях: „она подобна Фирце“ ( Песн. 6, 4 ), или „точно хоровод в Манаиме» ( Песн. 7, 1 ). В таких случаях, кроме указания положения местности, должно быть указано то свойство ее, на которое в данном месте намекает контекст. Собственные имена мест, хотя известных, но выраженные необычными формами, напр, в выражении Пс. 88, 11 – „Ты низложил Раава“ – к имени Раава нужно сделать примечание: Раав есть Египет. 6) Названия растений и животных малоизвестных, напр, мандрагоры, каперс, кипер – Песн. 7, 14 ; Еккл. 12, 5 . 7) Технические выражения в надписаниях книги псалмов, каковы: Аллилуя, Песнь восхождения. В воспоминание. Не погуби. Шотаним. Шушан-Едуф. Махалав. 8) Исторические факты малоизвестные, когда они вставлены в поэтический образ, так что без их разяснения будет непонятна мысль текста, напр. Пс. 82, 10–12 : „Сделай им тоже, что Сисаре, что Иавину у потока Киссона; поступи с ними, как ты поступил с Оривом и Зивом и со всеми князьями их, как с Зевеем и Салмоном“; или: Пс. 94, 9 : „Вы ожесточили сердце как в Мериве в день искушения“. В таких случаях должны быть разъяснены исторические обстоятельства – той стороной, которой они входят в текст. Для других исторических намеков, ясно выраженных или не имеющих близкой и видимой связи с текстом учительных книг, будут указываемы только параллельные места исторических книг, напр., к словам Пс. 58, 1 : „Псалом Давида, когда Саул послал стеречь дом его “ должна быть сделана только выписка „см. Цар. 22, 1. |
| Итак, в ветхозаветном учении о радости можно выделить, как указывают составители «Словаря библейского богословия», два основных отдела: «радости жизни» (все, что связано как с важнейшими событиями в жизни каждого человека, так и с ее повседневными удовольствиями) и «радости Союза-Завета». Последняя концепция, в свою очередь, выражается в трех аспектах: «радости совместного служения Богу», «радости личной верности» и «эсхатологической радости» 2 . В тексте Второзакония, как мы далее покажем, нашла отражение только часть обозначенных аспектов: радости человеческой жизни и радость служения Богу. Теперь подробнее остановимся на терминах, которые употребляются в священном тексте. В еврейской библии основным термином для обозначения состояния радости является глагол и производные от него существительное и прилагательное . Наряду с этим в книгах Ветхого Завета употребляются еще 12 корней, передающих различные проявления радости, из которых наиболее часто встречаются , , , 3 . В книге Второзаконие используются только три корня: , , – их значение и употребление мы сейчас рассмотрим более детально. Глагол (и его производные) в книге Второзаконие употребляется 11 раз; при этом в других частях Пятикнижия он встречается только дважды: ( Исх.4:14 ) и ( Лев.23:40 ). Как полагают исследователи, этимологически рассматриваемое слово связано с родственными глаголами в других семитских языках: с аккадским šamhúu («расти»), арабским šmhú («возвышаться, гордиться») и арамейским m (всходить сиять, блистать»; в связи с этим многие гебраисты его вторичным значением (основное – «радоваться») считают «сиять» или «возвышаться» 4 . Впрочем, это добавочное значение только оттеняет основное, ибо сияние лица или глаз является выразительным проявлением радости; характерным свидетельством в пользу такого заключения является употребление глагола в ( Притч.15: 30 ) и ( Пс.18:9 ). Как правило, обозначает не длительную эмоцию как состояние, но радостную бурную и спонтанную, охватывающую все существо человека. Такая радость может быть вызвана различными причинами: встречей после долгой разлуки ( Исх.4:14 ), ( 1Цар.6:13 ), доброй вестью ( 1Цар.11:9 ), ( 3Цар.5:21 ), ( Иер.20:15 ), торжеством над врагами ( 1Цар.19:5 ), ( 2Цар.1:20 ), ( Ам.6:13 ), хорошей пищей или вином ( Ис.22:13 ), ( Еккл.8:15 ). Однако особенно часто рассматриваемый глагол (и его производные) используются по отношению к радости во время богослужения и религиозных праздников; именно такой контекст для использования термина является основным. При этом довольно часто данный термин связан со всевозможными ритуальными проявлениями такой радости: криками, танцами, игрой на музыкальных инструментах ( 2Цар.6:14 ), ( 3Цар.1:40 ), хлопаньем в ладоши и топотом ногами ( Иез.25:6 ), а существительное следует признать даже техническим термином для обозначения ликующих праздничных восклицаний 5 . |
| Многие неудачные опыты на сем поприще усовершенствования не должны повергать нас в уныние и ослаблять в душе нашей стремление к высокому нашему назначению; ибо все доброе в нас совершается постепенно и возрастает неприметно: «Царствие небесное, говорит Иисус Христос, подобно зерну горчичному, которое, когда сеется в землю, есть меньше всех семен земных; а когда посеется, вырастает и становится больше всех произрастаний, и пускает большия ветви, так что под тению его птицы небесныя укрываться могут. Также: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросает семя в землю; и спит и встает ночью и днем; а как семя прозябает и вырастает, не знает сам. Ибо земля сама по себе производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе ( Мк. 4:31,32,26,28 ). Надобно только, чтобы каждый старался делать то, что по своим силам может; все прочее мы должны предоставить Богу, могущему совершить в нас то, чего мы сами совершить не можем. Каждый в этом случае должен подражать сеятелю, который, бросая семена в землю и прилагая о них возможное попечение, возращение их вверяет Богу, ожидая от Него росы и дождя, и благотворного солнца. И как благоразумный сеятель, надеясь собрать зрелые плоды осенью, сеет семена свои во время весны, так и Христианин, для достижения возможного в сей краткой жизни духовного совершенства, должен полагать начало оного в молодых летах. В это время нравственное чувство бывает в нас живее; злые привычки – сильные враги добродетели – в душе еще не укоренились, и юношеское сердце еще не ослеплено блеском земных выгод и преимуществ, не обременено заботами жизни, которые в последующих летах отягощают странника земли и нередко подавляют в нем стремление к небесному отечеству. Посему и Премудрый увещевает: Помяни сотворшаго тя во днех юности твоея, Дóндеже не приидут дние злобы твоея (дни злые) и приспеют лета, в них же речеши: несть ми в них хотения ( Еккл. 12:1 ). Попечение об усовершенствовании душевных способностей Все силы в нас, как телесные, так и душевные, растут и укрепляются чрез упражнение и употребление, от бездеятельности же слабеют и умаляются ( Мф. 25:29 ), поэтому с попечением о душе должно быть неразлучно попечение о раскрытии и усовершенствовании сокрытых в ней способностей и сил. Нерадение о сем есть преступление 1) против Бога, как пренебрежение даров Его, 2) против самого себя, как пренебрежение самого лучшего средства к приобретению временного благополучия и вечного блаженства, и 3) против ближних, потому что мы становимся чрез то неспособными сделать для них столько добра, сколько могли бы и долженствовали бы сделать. Нерадящих о сем Иисус Христос изображает под образом ленивого и лукавого раба, который, получивши от господина своего талант, вместо приумножения его, закопал его в землю, и которого господин приказал подвергнуть за то жесточайшему наказанию. Попечение о разуме |
| Но есть и другие, немногие и избранные, кто, возлюбив жизнь, исполненную подвижничества и любомудрия, очищают души свои и тела и этим путем удостаиваются приближения к Богу и стремятся к участи небесной и блаженной; или, украшаясь изучением наивысших наук и искусств и отличаясь высокою нравственностью, обращают души свои в жилище муз; и, наконец (тот или другой род жизни выбирается), как каждому приятно или желательно и куда направляют его природные склонности. Обстоятельства моей жизни следующие. Едва я миновал юность и успел достигнуть возмужалости, как оказался в царском дворце и получил должность, и притом не какую-нибудь незначительную и ничтожную, а отправляемую рукою и пером, ибо я сделался царским писцом (нотарием), каковых мы обыкновенно называем на латинском языке: «a secretus». Прослужив в ней некоторое время, связанный человеческими делами и придя к сознанию непостоянства сей жизни, я начал размышлять и возбуждать в себе мысли о том, как трудно и неудобно занятым такою службою отдаваться предметам высочайшим, особенно если кто не окажется лишенным наилучшей надежды. И я стал считать одно ребяческим, а другое важным — с первым начал прощаться, а ко второму, по мере сил, стремиться — и полагал, что лучше видеть себя преуспевающим в этом, чем оказаться блистающим в том. И как и я сам себе законополагаю касательно себя, так и славнейший из пророков наставлял, что все в сем мире «суета сует и какое изобилие человеку во всем труде его, имже трудится под солнцем» (Еккл 1:2—3), сказал другой мудрец — «преходит образ мира сего» (1 Кор 7:31), возвещал сосуд богоизбранный. Зная, что и другие священные писания возвещают подобное этому, и вместе с тем принимая во внимание изречение, которое мы узнали от одного из прославленных внешних (языческих) философов: «Лучше вести простую жизнь, чем обладать величайшею властью, если не имеешь совершить ничего достойного», — я презрел настоящую славу, как исчезающую подобно театральной сцене. Тогда я немедленно же обратился к исследованию самого себя, и посему, с помощью Божией, отказался от этой должности, удалился из царского дворца и от городского шума и поселился на вершине одной отдаленной приморской горы, утесистой и едва доступной. |
| Но есть и другие, немногие и избранные, кто, возлюбив жизнь, исполненную подвижничества и любомудрия, очищают души свои и тела и этим путем удостаиваются приближения к Богу и стремятся к участи небесной и блаженной; или, украшаясь изучением наивысших наук и искусств и отличаясь высокою нравственностью, обращают души свои в жилище муз; и, наконец (тот или другой род жизни выбирается), как каждому приятно или желательно и куда направляют его природные склонности. Обстоятельства моей жизни следующие. Едва я миновал юность и успел достигнуть возмужалости, как оказался в царском дворце и получил должность, и притом не какую-нибудь незначительную и ничтожную, а отправляемую рукою и пером, ибо я сделался царским писцом (нотарием), каковых мы обыкновенно называем на латинском языке: " a secretus " . Прослужив в ней некоторое время, связанный человеческими делами и придя к сознанию непостоянства сей жизни, я начал размышлять и возбуждать в себе мысли о том, как трудно и неудобно занятым такою службою отдаваться предметам высочайшим, особенно если кто не окажется лишенным наилучшей надежды. И я стал считать одно ребяческим, а другое важным - с первым начал прощаться, а ко второму, по мере сил, стремиться - и полагал, что лучше видеть себя преуспевающим в этом, чем оказаться блистающим в том. И как и я сам себе законополагаю касательно себя, так и славнейший из пророков наставлял, что все в сем мире суета сует и какое изобилие человеку во всем труде его, имже трудится под солнцем (Еккл 1, 2-3), сказал другой мудрец - преходит образ мира сего (1 Кор 7, 31), возвещал сосуд богоизбранный. Зная, что и другие священные писания возвещают подобное этому, и вместе с тем принимая во внимание изречение, которое мы узнали от одного из прославленных внешних (языческих) философов: " Лучше вести простую жизнь, чем обладать величайшею властью, если не имеешь совершить ничего достойного " , - я презрел настоящую славу, как исчезающую подобно театральной сцене. Тогда я немедленно же обратился к исследованию самого себя, и посему, с помощью Божией, отказался от этой должности, удалился из царского дворца и от городского шума и поселился на вершине одной отдаленной приморской горы, утесистой и едва доступной. |
| Всё, сотворённое Богом, было весьма хорошо ( Быт. 1:31 ). Таков же, следовательно, был и человек. Он вполне отвечал своему назначению: всё в нём являлось совершенным в необходимой степени. В частности, он сотворён по образу и подобию Божию ( Быт. 1:27; 5:1 ). Тело его было создано из праха земного, а душа была вдунута Богом ( Быт. 2:7 ). Затем из ребра Адамова сотворена Богом Ева ( Быт. 2:22 ). Тело прародителей, как состоявшее из материи, само по себе, конечно, не было бессмертно. Правда, ему была присуща крепость ( Сир. 17:3 ), оно не знало болезней (ср.: Быт. 3:16 ), но бессмертным оно могло стать только по «божественной благодати, орудием которой было древо жизни» 2 (ср.: Быт. 3:22 ). Между тем древо познания добра и зла являлось орудием смерти ( Быт. 2:17 ). Если бы прародители исполнили данную им Богом заповедь о невкушении от плодов последнего рода дерева ( Быт. 2:17 ), то они, конечно, не умерли бы телесно. Заповедь Божия, таким образом, определяла ту область, в которой свобода человека могла развиваться, укрепляться, совершенствоваться. Душа, в силу её происхождения, бессмертна. Она предназначена Богом к бесконечному развитию и усовершенствованию. Ум первозданного человека обладал нормальной ясностью, что проявилось в известном факте наречения человеком имён всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым ( Быт. 2:20 ). Над этими и вообще над всем материальным миром человек был поставлен в качестве царя ( Быт. 1:28 ). Внутренний мир человека находился в состоянии полной гармонии и равновесия; ничто греховное не возмущало его: созданный правым ( Еккл. 7:29 ), первый человек таким пока и оставался. Наиболее сильным показателем чистоты и невинности прародителей являлось то, что оба они были наги, и, однако, нагота эта не возбуждала в них никаких греховных волнений, возбуждений, вожделений; чувство стыда им было незнакомо ( Быт. 2:25 )... Если бы человек, поселённый Создателем в раю ( Быт. 2:8 ), всегда оставался верным своему назначению, ни разу не пытался уклониться со своего пути в сторону, тогда его нравственная жизнь, правильно развиваясь, укреплялась бы всё более и более, – тогда, в частности, его нравственная свобода из состояния формальной (т.е. такой, когда человек с одной и той же лёгкостью может решаться и на добрый, и на дурной поступок), какой она была создана Творцом, перешла бы в состояние реально-доброй и затем в конце концов – в состояние идеально-доброй, нравственный закон постоянно оставался бы во всей своей чистоте и силе, равно как и чувство долга, совесть вполне отвечала бы своему назначению – служить орудием того закона. Физическая жизнь человека, при тех же условиях, текла бы нормально, являясь прекрасной почвой, на которой развивалась бы и укреплялась бы жизнь духовная, нравственная. Так продолжалось бы дело в бесконечность, потому что вкушение плодов древа жизни обеспечило бы человеку, его телу бессмертие (ср. выше). |
|
|
