| Это прежде всего проявление любви к античной литературе, увлечения ею, во–вторых, повышенное внимание к человеку, в–третьих, более значительное место, чем ранее, уделяемое изображению природы. Автор пишет то о своих прогулках за городом Навпактом (письмо XXXIII по нумерации Петриди) 412 , то о наступлении весны и заливающихся пением соловьях и цикадах (в самой первой строке письма XI), то советует епископу города Водицы, невзирая на свой сан, повесить весной на колышке епископскую мантию и полечиться музыкой и медом (письмо XIX). Многие письма Апокавка полны остроумия, юмора, живого чувства, с которым он рассказывает о разных событиях своей жизни: жалуется ли он на тяготы существования (письма VIII, XXII), или шутит с адресатом, приславшим ему пшеничного хлеба, но не присоединившим к своему дару мяса и вина (письмо IV). Кроме того, многие его письма и другие сочинения, написанные в жанре официальных судебных постановлений или эпитимии, настолько проникнуты вниманием к человеку, что рисуют не только характер того или иного лица (бедной женщины, которой приходится одной кормить целую ораву ребят и страдать от гуляки–мужа – постановление XXIX, неверной жены солдата Стефана – постановление XVI), но и трудные условия жизни батраков, рабов, крестьян (постановления VI, XIV, XV). С жизнью этих людей Иоанн хорошо был знаком, так как ему приходилось вести бракоразводные и уголовные дела. К нему с большой охотой обращались сами виновники преступлений (постановления VI, XIV, XV). Примечательно, что даже за убийство он выносил весьма гуманные приговоры (см. те же постановления), считая, что вина искупается не телесным наказанием, не конфискацией имущества, а эпитимией – соблюдением церковных заповедей, сокрушением сердца и слезами. Вот почему его постановления по бракоразводным и даже уголовным делам кончаются вынесением эпитимии. На небольшой территории Трапезундской империи, границы которой соприкасались с Грузией и с Турецким султанатом, в XIII–XV вв. развивалась своеобразная культура, вобравшая в себя, с одной стороны, элементы культуры кавказских народов, персов, арабов, с другой – элементы культуры эллинской. |
| А когда будет эта пора, тебе Сам Бог укажет…» . 5 Тем временем, разобравшись с неотложными государственными делами, Юстиниан тут же велел снарядить большой флот и послать его за своей любимой женой. Все были немало удивлены, что для такой в общем-то дипломатической миссии снаряжается флот, как для войны. У Юстиниана на этот счет были свои соображения: первое — это устрашить хазарского кагана, дабы не вздумал задерживать у себя свою сестру, а второе — оказать царскую почесть новой императрице. Но по пути на Кавказ неожиданно налетевшая буря потопила много кораблей флота вместе с людьми. Ибузир Джальбарс, узнав о потерях, хотя и перевел облегченно дух, но в письме к Юстиниану с нарочитой раздражительностью писал: «О несмышленый, не следовало ли тебе прислать за женой два или три корабля и не губить столько народа? Или ты думаешь, что берешь ее войной? Вот родился у тебя сын. Посылай и бери их». Весть о рождении сына так обрадовала Юстиниана, что он, уже опасаясь раздражать кагана, послал за Феодорой своего ближайшего сподвижника Феофилакта Салибана всего на двух кораблях. Тот благополучно исполнил свою миссию и доставил в Константинополь Феодору с сыном. Юстиниан на второй день их прибытия крестил сына с именем Тиверий. А в ближайший воскресный день торжественно венчал жену и сына на царство. При этом он объявил Тиверия своим со-правителем. В этом же году на монетах стали чеканить изображения Юстиниана и его сына. Глава 8 1 Плавание на корабле для спафария императора Льва Исавра было в новинку, и когда он сошел с корабля в Трапезундском порту, его с непривычки покачивало. Сопровождала Льва небольшая свита — пять армян из дворцового гарнизона. Чернобородые армяне, гордо поглядывая на трапезундских жителей, бряцая оружием, поспешили за своим предводителем. В Трапезунде была лишь небольшая остановка на пути следования императорского посланца на Кавказ для исполнения возложенной на него Юстинианом миссии. Лев направился в муниципалитет города для вручения верительных писем из императорской канцелярии. |
| Hefele (Conciliengeschichte, I. Aufl. II, 128) переводит схоже со славянским и сербским переводами, но в примечании говорит, что смысл второй половины правила неясен, т. к. неясен смысл слова propositium. Все эти колебания проистекают от того, что переводчики не обратили внимания на смысл термина inde facere в римском праве. [xi] Перевод еп. Никодима неточен; латинский текст у Mansi III, 721-722; IV, 429. [xii] Афинская Синт., III, 507. Замечание Аристина неточно. По византийским законам имущество клириков, оставленное им неправославным, передаётся его православным родственникам, а если таковых нет — церкви того города, где завещатель имел дом. Конфискуется это имущество только тогда, когда оно попадает к светскому лицу или когда клир той церкви в течение целого года не взял имущества умершего клирика (см. 115 новеллу Юстиниана, гл. 3, §14). [xiii] Ordinationem (testamenti ), см. Cod. V, 12, 25. [xiv] от несделавшего завещание (лат.). [xv] Из таковых см. 115 новеллу Юстиниана, гл. 3 и 4, Прохирон XXXIII, 13, 15 и 25. [xvi] Например, Трапезундской (Аф. Синт. III, 505, прим.), переписанной с рукописи 1314 года. [xvii] От 1155 или 1166 г., напечатано у Цахарие, Jus graeco-roman. III, 457-459; y Зепоса Jus graeco-roman. I, 387-389. [xviii] требующий принятия закона (лат.). Комментарии ( 1): алексий, омск 24 января 2013г. 19:45 Здесь речь идет об епископах, а что можно сказать по поводу имущества МИТРОПОЛИТА? Ответить Написать комментарий: Правила о комментариях Все комментарии премодерируются. Не допускаются комментарии бессодержательные, оскорбительного тона, не имеющие своей целью плодотворное развитие дискуссии. Обьём комментария не должен превышать 2000 знаков. Републикация материалов в комментариях не допускается. Просим читателей обратить внимание на то, что редакция, будучи ограничена по составу, не имеет возможности сканировать и рассылать статьи, библиограммы которых размещены в росписи статей. Более того, большинство этих статей защищены авторским правом. На просьбу выслать ту или иную статью редакция отвечать не будет. |
| 785–1165. Издание Христофора Жюстеля перепечатал col. 975. Наконец в 1672 году в Оксфорде появилось знаменитое издание Беверегия (Бевериджа), содержащее толкования Вальсомона, Зонары и Аристина на каноны, т. е. на вторую часть Фотиевского номоканона или синтагму, и сделанное на основании нескольких (6-ти) рукописей под заглавием: Synodicon sive Pandecte (См. Mortreuil, Histoire, III, 440–442). Издание Беверегия переиздано у Миня, Patrologia, CXXXVIII и CXXXVIII тома. Новевшее издание комментария Вальсамона как на первую часть номоканона (или просто номоканон) Фотия, так и на вторую или синтагму правил принадлежит Ралли и Потли, в изданной ими Афинской Синтагме, где в 1 томе по Трапезундской рукописи издан номоканон с толкованиями Вальсамона, а во втором, третъем и четвертом томах изданы его толкования на правила вместе с толкованиями Зонары и Аристина. Здесь издатели пользовались главным образом Беверегием, а также и другими изданиями. Издание появилось в Афинах в 1852, 1853 и 1854 г. Русский перевод толкований на каноны издан Моск. обществ. любителей дховн. просвещения вместе с толкованиями Зонары и Аристина. См. примеч. 1958. 2064 Biener, Kritische Zeitschrift für Rechtswissenschaft und Gesetzgebung des Auslandes. B. 28, S. 181. 2066 На основании этого места предисловия к комментарию Вальсамона была построена гипотеза о третьей редакции Василик при Константине Порфирородном. Впоследствии сам автор этой гипотезы, Геймбах, отказался от нее. (См. его статью в Zeitschrift für Rechtsgesch. 1869, S. 414, и Prolegom. Basilicorum, VI, 111–117). Цахариэ полагает, что Вальсамон под «Очищением законов» при Константине Порфирородном разумел компиляцию древних схолий, составленную из комментариев юристов 6-го века и по приказанию Константина Порфирородного присоединенную к Василикам Льва Мудрого (Zachariae, A οπαι, р. 102. Heimbach, Proleg. Basilic. VI, р. 116). В стихотворении, предпосланном комментарию, Вальсамон сам сопоставляет номоканон Фотия с Василиками Льва, а не Константина Порфирородного, говоря, что могущественный и широковластный царь Лев Мудрый, и славнейший патриарх Фотий освещают пути вселенной правилами и законами, как бы неподвижными звездами и планетами (Σντ. |
| Зиму с 1130 на 1131 г. севастократор Исаак провел у Трапезундского дуки Гавра, а затем перебрался к правителю Армянской Киликии Левону I (1129–1140), причем его сын Иоанн женился на дочери Левона, а затем вновь отправился в Иконию. Повсюду Исаак разжигал ненависть к Византии, а попутно тайно сносился со своей партией в Константинополе, в которую входили многие знатные сановники. По счастью, из его затеи ничего не вышло, и власть Uoahha II Комнина в Римской империи по-прежнему оставалась крепкой 411 . В эти годы Сельджукская империя переживала времена раздора, особенно кровавого в Месопотамии, Ираке и Иране. Султан Махмуд (1118–1131) умер в 1131 г. и оставил свои владения в Ираке и Южном Иране сыну Дауду. Однако султан Саджар Хорасанский (1118–1159), последний из Великих сельджуков, распорядился передать их брату покойного Тугрилу Казвинскому, правителю Северного Ирана. После этого целый ряд лиц предъявили свои претензии на наследство: Масуд Фарсский, правитель Южного Ирана, и Сельджукшах Азербайджанский. Оставшись без поддержки, Дауд благоразумно покинул Багдад, за который немедленно схватились Тугрил и Масуд. С помощью Саджара столица Ирака была присоединена к владениям Тугрила, впрочем, ненадолго – в скором времени Сельджукшах с помощью халифа Абу Мансура аль Мустаршида (1118–1135) выгнал Тугрила из Багдада. Масуд обратился за помощью к курдам, но при Тикрите потерпел жестокое поражение от войск халифа. Это событие встревожило Саджара, опасавшегося растущей мощи халифа. А потому по его приказу курды в 1132 г. вновь напали на Багдад вместе с бедуинами Дюбаса, но вновь победа досталась Абу Мансуру аль Мустаршиду, который, желая развить успех, в 1133 г. привел свою армию к Мосулу. Увы, на этот раз военное счастье изменило ему, и через 3 месяца он был вынужден отступить. А в 1135 г. в сражении при Даймарге армия халифа потерпела страшное поражение от его соперников за Ирак, Абу Мансур аль Мустаршид был отправлен в изгнание в Азербайджан, где его убили два наемных убийцы из секты ассасинов. |
| Крестоносцев нельзя рассматривать только как отбросы европейского общества, ибо они создали наиболее развитый и совершенный тип феодализма, достичь которого европейские государства не смогли вследствие процессов внутреннего разложения. В крестоносных государствах сложился особый местный интернациональный тип людей, вполне сознававших себя таковыми, как об этом свидетельствуют их собственные высказывания; эти высказывания, вместе с тем, полны деловых, политических и экономических интересов. Автор, цитируя Вильяма Тирского, Лиудольфа фон-Зухема, наблюдателя XIV в., показывает, что «франки» крестоносных государств превратились в купцов, ремесленников, находившихся в тесных взаимоотношениях с окружающим мусульманским миром, так же как и с европейскими государствами; военные столкновения происходили не из-за религиозных, но из-за торговых интересов и чаще имели место между самими христианами, чем между христианами и неверными. В крестоносных государствах городские интересы преобладали над сельскими. Названные авторы описывают богатство и роскошный облик сирийских городов в руках крестоносцев; в статье подчёркивается культурное сближение Европы и Востока на территории крестоносных государств, в результате которого культурное влияние мусульманского Востока проникало в Европу и являлось одним из истоков европейского Возрождения XV и XVI вв. Vasiliev, A. A. The empire of Trebizond in history and literature, pp. 316–377. В статье даётся историографический обзор всех работ, специально посвящённых Трапезундской империй, начиная с XVII в. Первым автор называет труд Афанасия Даймонокаталюта (Δαιμονοκαταλτες), – трапезундского митрополита, давшего описание и историю прославленного монастыря Сумела, находившегося невдалеке от Трапезунда и неразрывно связанного с судьбами Трапезундской империи. Этот труд ни разу не был издан, но им воспользовался позднейший архимандрит монастыря Парфений Метаксопул, издавший в Лейпциге в 1775 г. свою краткую историю Трапезундской империи на греческом языке. |
| С большими похвалами древние, а за ними и новые историки отзываются о патриархе Симеоне, родом из Трапезунда. Он был склонен делать все на пользу ближних; его нищелюбие было так необыкновенно, что, по словам летописца, в этом отношении едва ли кто из современников мог равняться с ним. За свою добродетель Симеон сделался общим любимцем. Его правление церковью протекло в мире, безо всякой смуты и соблазна 13 . К сожалению, мы лишены каких-либо подробностей относительно нравственной жизни этого патриарха. После смерти патриарха Симеона осталось значительное богатство; и так как он умер, не составив завещания, то из-за этого богатства возникли тяжкие последствия и для самой церкви 14 . Но кажется нет оснований существование богатства у Семеона ставить ему в грех и вину. Нужно полагать, что сам Симеон происходил из богатой фа- —35— милии, и имущество его было не благоприобретенным, а наследованным. – Выше мы сказали, что Симеон был трапезундец. С именем трапезундцев того времени, о котором мы говорим, соединяется у некоторых новейших историков представление как о лицах, наклонных к интригам и безмерно честолюбивых. Так как царство трапезундское пало от руки Магомета II вслед за византийским (именно в 1461 г.) и цвет трапезундского общества частью добровольно, частью насильственно переселился в Византию, то полагают, что эти трапезундцы, по переселении сюда, начали всячески интриговать в надежде приобрести значение и силу в государстве и обществе 15 . В чем выражалось интриганство трапезундцев в Византии в политических сферах, при Магомете II, вопрос этот для нас не представляет интереса. Что же касается церковных византийских сфер, где будто бы тоже много смут и неурядиц возникло по вине трапезундцев в тоже время, то мы на это должны сказать: мы решительно не верим в интриганство трапезундцев в этом случае. Вот напр. Симеон трапезундец, он сделался патриархом; допустим даже, что он достиг сана не прямыми путями, а при помощи своих единоземцев, имевших значение при дворе. Что же худого мы можем сказать об этом трапезундце? Греческие историки древнего времени со значительным единодушием говорят о нем в исключительно-похвальном тоне 16 . На каком бы основании мы стали отрицать эти свидетельства? И ради какой цели? Разве для того, чтобы в трапезундцах отыскивать причину появившихся нестроений и в церкви? Но ведь и без трапезундцев между константинопольскими греками много было людей негодных и своекорыстных, которые помимо трапезундцев, могли быть и были источником разных непорядков в Константинопольской церкви. Нам кажется, дело лишнее сваливать на трапезундцев |
| Несомненно, найдутся те, кто оспорит мнение о том, что захват Константинополя в 1204 году стал основной причиной произошедшего почти тремя столетиями позже крушения Византийской империи. В конечном счете, говоря о причинах случившегося в 1453 году, стоит учитывать и множество других факторов – в том числе и присущую Византийскому государству еще до 1204 года внутреннюю разобщенность. Расчленение империи завоевателями (каким бы окончательным и бесповоротным оно в тот момент ни казалось) на деле не было долговечным. На периферии Латинской империи и феодально зависимых от нее территорий возникло несколько осколочных государств, каждое из которых претендовало на имперскую преемственность. Речь идет об Эпирском царстве, Трапезундской империи и Никейской империи, основателями которых стали Михаил Ангел, Алексий и Давид Комнины и Феодор Ласкарис соответственно. Никея и Эпир, будучи вполне жизнеспособными государствами, сформировавшимися на не занятых крестоносцами территориях в Малой Азии и западной Греции, претендовали на роль центра империи и поэтому представляли собой серьезные очаги сопротивления захватчикам – «франкам». То же самое верно и в отношении болгарских территорий. Ведь именно болгары в битве при Адрианополе (1205) взяли в плен первого императора Латинской империи Балдуина Фландрского, о котором впоследствии уже не было никаких известий. Маргинальная роль Трапезунда в этом сопротивлении объясняется главным образом его изолированным географическим положением. Однако сопротивление, весьма разобщенное по своему характеру даже после того, как никейский император Михаил Палеолог в 1261 году освободил от латинян столицу, не привело к полному восстановлению Византийской державы. Западное присутствие сохранялось в центральной Греции, на Пелопоннесе и на островах Эгейского моря. Не было подорвано ни территориальное, ни экономическое господство латинян. Восстановленная Палеологами Византия уже не была Византией Комнинов. После IV Крестового похода ее территориальная целостность, военное превосходство и неприкосновенность ушли в небытие. По–видимому, лишь ее амбиции остались прежними. Иными словами, общая оценка, данная историками окончательному исчезновению Византии под ударом турок, все же остается верной. «Если и был единственный роковой удар, то произошел он не в 1453, а в 1204 году… Именно тот вакуум власти, к которому привело латинское завоевание, позволил православным государствам на Балканах выйти из сферы влияния Византии и начать двигаться собственным путем, что в итоге и предопределило их поочередное поражение под ударами османских завоевателей» 417 . В целом, в отличие от того незначительного ущерба, который был нанесен латинянами исламскому миру (реально пострадали лишь его окраинные регионы), удар по православному миру и священному для него городу оказался смертельным 418 . Это разрушительное воздействие движения крестоносцев в итоге подорвало ту самую силу, что защищала латинскую цивилизацию от ислама. |
| Этими наблюдениями, плодом 11-летней моей службы и разъездов по окраинам, я и желал бы поделиться с достопочтенным собранием. Дело это, мне кажется, не лишнее. Когда читаешь книги и статьи о приходе, в последнее время столь многочисленный, то постоянно встречаешь ссылки на пример восточных православных Церквей. Большинство писателей сами этой приходской жизни на Востоке не видели, а судить о ней по тем уставам и постановлениям, которые выработаны в Константинопольской архиепископии, в церквах Афинско-греческой, Сербской, Болгарской, Румынской, а также в Угрии и Трансильвании в пределах Австро-Венгрии. Достойно замечания, что в известных трудах Папкова, о. Благоразумова, Курганова и иеромонаха Михаила, – в трудах, с которыми, конечно, безусловно, необходимо основательно ознакомиться при решении занимающего нас вопроса, я не встретил, например, сведений об устройстве церковноприходской жизни в православных греческих епархиях в Малой Азии, в Эрзерумском и Трапезундском вилайетах, а равно в патрирхатах Антиохии, Иерусалима, Александрии и в других автокефалиях Востока. Очевидно, у авторов этих из следований о приходе не было под руками печатных уставов приходской жизни в помянутых православных Церквах. Посему, быть может, не представится излишним выслушать голос человека, лично наблюдавшего жизненное применение тех особенностей церковно-приходского строя, на которые теперь постоянно делаются ссылки в печатных трудах и исследованиях о приходе. Мы увидим, что эти особенности иногда создавались в условиях, совершенно непохожих на те, в которых живем и действуем мы, православные пастыри внутренней России. Быть может, явится возможность более трезво отнестись к приходской жизни других православных Церквей, которую, нечего греха таить, у нас склонны слишком идеализировать и которую, даже, а рассуждая, конечно, невозможно целиком переносить в нашу русскую действительность, столь разнящуюся от Церквей Востока и в прошлых исторических судьбах, и в настоящем положении церковно-государственной жизни. |
| дипломаты М. В. К. и др. противников султана Баязида вступили в контакты со среднеазиат. завоевателем Тимуром, предлагая ему выступить против Османов. При этом М. В. К. не разрывал отношений и с Баязидом I, возможно осознавая, что вторжение Тимура может быть угрозой одновременно для всех гос-в Анатолии. М. В. К. и Баязид накануне появления Тимура в М. Азии сблизились уже настолько, что в 1400/01 г. Баязид захватил у туркмен Керасунт и вернул его во владение М. В. К. ( Шукуров. 2001. С. 275-281). По сообщению испан. посла Руи Гонсалеса де Клавихо, посетившего Трапезунд в 1404 г., в этой тревожной обстановке против М. В. К. даже сложился заговор части трапезундской знати, к-рая подговаривала царевича Алексея (имп. Алексей IV ок. 1417-1429) свергнуть отца. Дата этих событий неизвестна, но, по предположению Р. М. Шукурова, это могло происходить ок. 1401-1402 гг., в период лавирования М. В. К. между мусульм. державами и напряженного ожидания появления Тимура (Там же. С. 182). Вскоре отец и сын помирились. Ситуация резко изменилась весной 1402 г., когда армия Тимура пришла с востока в М. Азию. Тимур потребовал у М. В. К. присоединиться к нему. В ответ на вероятный отказ М. В. К. войска Тимура напали на неск. приграничных крепостей, что вскоре убедило М. В. К. в необходимости подчиниться требованиям завоевателя. Вероятно, весной 1402 г. М. В. К. явился в ставку Тимура близ Эрзурума, признал себя его вассалом, однако военные силы трапезундцев в дальнейших Тимуровых походах не участвовали. Не исключено, что Тимур сделал уступки М. В. К., т. к. был заинтересован в нем как в посреднике между его державой и христ. Европой. После победы Тимура в битве при Анкаре 28 июля 1402 г. он на некоторое время стал неоспоримым гегемоном в М. Азии, Османская держава была на время дезорганизована. В 1403 г. часть войск Тамерлана, перемещавшихся по М. Азии, разграбила Керасунт, но отказалась наступать на Трапезунд, не желая переходить высокие горы. В 1402 г. Тимур назначил наместником в Анатолии Миран-шаха, однако в следующем году Армения, Азербайджан, Грузия и Трапезунд были объединены в удел Халиль-Султана, младшего сына Миран-шаха. |
|
|
