| В необозримом творческом наследии А.П. Каждана 1458 среди трудов, имеющих существенное значение для историографии истории Церкви, отметим исследования «Деревня и город в Византии в вв.» (M., 1960), «Византийская культура вв.)» (M., 1968; СПб., 2006), «От Христа к Константину» (M., 1965), «Два дня из жизни Константинополя» (СПб., 2002), « Никита Хониат и его время» (M., 2005), «Социальный состав господствующего класса Византии вв.» (M., 1974), «Армяне в составе господствующего класса в Византийской империи в XI–XII вв.» (Ер., 1975) и, наконец, монументальный 3-томный «Оксфордский словарь по византинистике» 1459 . Профессор Алексей Федорович Лосев (1893–1988; тайный монах Андроник с 1929 г.), один из ведущих отечественных философов, филологов и богословов 1460 , заложил традицию изучения ряда церковно-исторических проблем с позиций теории эстетики 1461 . Эту традицию продолжили Виктор Васильевич Бычков (р. 1942) в ряде работ по античной и византийской эстетике 1462 , а также Вера Дмитриевна Лихачева (1937–1981) в обобщающем очерке, охватывающем историю византийского изобразительного искусства с IV в. до падения Империи 1463 . В книге «История античной эстетики: Последние века» (7-й том серии его трудов, посвященной истории эстетики) Лосев анализирует философскую среду, в окружении которой формировалась догматическая система раннего христианства (Порфирий, Ямвлих, пергамский и афинский неоплатонизм), в блестящем очерке «Средневековая диалектика» – исследует историческую динамику диалектической мысли в богословской литературе средневековой Европы и Византии. Историко-церковные вопросы поднимали à propos в ряде исследований академики Сергей Данилович Сказкин (1890–1973) 1464 , Г.Г. Литаврин 1465 , профессор Борис Федорович Пóршнев (1905–1972) 1466 , Елена Эммануиловна Липшиц (1901–1990) 1467 . Следует отметить совместную монографию А.П. Каждана и Г.Г. Литаврина «Очерки истории Византии и южных славян» (M., 1958; 2-е изд. СПб., 1998). Важным этапом изучения истории Восточной Церкви стал блестящий очерк о Церкви Трапезундской империи в монографии С.П. Карпова «История Трапезундской империи» (СПб., 2007). |
| Самая многочисленная часть греков переселилась 30 лет назад, после русско-турецкой войны, из Турции в Карсскую область и Эриванскую губернию; здесь насчитывается до 80 греческих селений. Все они – выходцы из Малой Азии, из Эрзерумского и Трапезундского вилайстов, где греческого языка нет; поэтому и в Карсской области греки, главным образом, говорят по-турецки, часть их говорит даже по-армянски; только в самом незначительном числе селений употребляется язык новогреческий, но крайне испорченный; бывают случаи, что в одном и том же селении часть крестьян говорит по-гречески, часть по-турецки. Живут греки и по берегу Черного моря; это тоже выходцы из Трапезундского вилайета и только самая незначительная часть их – из Константинополя; и в этих прибрежных селениях огромное большинство греков по-гречески не понимает. Преосвященный Арсений, епископ Сухумский, долго служивший на православном Востоке, отлично изучивший греческий язык, пробовал при посещении греческих селений своей епархии говорить с жителями их по-гречески: никто его не понимал, и жители заявили, что они умеют говорить только по-турецки или на особом наречии, представляющем смесь языка турецкого с новогреческим. Нередко на Цалке (в Борчалинском уезде) священники говорят проповеди на турецком языке; имеются экземпляры служебников, евангелий и апостольских посланий, написанных греческими буквами, но на турецком языке. И при таких условиях, к сожалению, греки, в лице своей интеллигенции, везде почти оказывали противодействие славянскому языку в богослужении и русскому языку в школах. А между тем, если кому, то грекам по преимуществу русская власть оказала величайшие благодеяния: ведь Карсская область назначена была после русско-турецкой войны для русского переселения, но так случилось, что на места, назначенные под русские поселки, поселили греков, а затем дали им и причты на казенный счет, и казенный пособия на школы, и все права русско-подданых. Поистине хочется сказать словами евангелия: «инии трудишася, а вы в труд их внидосте»... |
| Сличение разночтений, указываемых в Пидалионе, с текстом изданий, имеющихся у нас под руками, и с разночтениями, указываемыми у Ралли, из других известнейших изданий, показывает, что издатели Пидалиона располагали, кроме изданий Беверегия и Гервета (ссылки на которых у них формулируются одинаково, как и ссылка на рукописи: ν λλοις, παρ’ λλοις..) и кроме текста Схалостика, и другими текстами, именно: 1) текстами, несходными ни с одним из известных текстов, т. е. представляющими разночтения, каких нет, или по крайней мере не указывает Ралли ни в Трапезундском кодексе, ни в других изданиях. Так в 65 Ап. замечается: «в других: μν καϑαιρεσϑω, δ φοριζσϑω» (вместо και καϑαιρεισϑω, και φοριζσϑω); в 13-м 1-го с.: «в некоторых кодексах: το τελεου, τελευταου κα ναγκαιτατου (вместо το τελευταου κα ναγκαιοττου, или: τελεου κα ναγκαιτατου, или τελεου κα ναγκ... по Бев); в 1-м Трул.: «в других: φ’ (вм. ν Пид., φ’ Рал., Бев., Герв., Кв., Sp. R., Книга прав., φ’ ς трап. код.); в 5 Ант.: «в других прибавляется κα τρτον». Такие же указания на несуществующие в известных кодексах изменения находятся и в других местах, например, в 4 Антиох., в 12 Двукр., в 1 Лаод. и других. 2) текстами – с разночтениями, встречаемыми только в одном каком-либо кодексе, напр., а) в Трапезундском: в 4-м 7-го: δαν μπϑειαν; в 22-м 7-го: μνον στω μετ’ ελαβεας; в 5 Неок. μαρτνει (у Ралли по тр. код. μαρτνη); в 12 Лаод. βου (вм. λγου); в 35 карф. βαρυτρο μαρτματι (вм. βαρυτρα μαρτ; б) в тексте Юстеллова издания, например, во 2-м 7-го ρστους вместо ριστερος; в) в Гардуиновом издании, например, π το Πτρου (вм. π’ μο Πτρου) в 29 Ап. Мы не указываем других разночтений, более или менее общих с известнейшими изданиями текста, например, с Тр. Код. и изданием Манси (в 22-м 4-го, с Тр. Код. и Sp. R. (в 10 Двукр., в 1 Лаод.), Sp. R. и изданием Брунза (в 76 Трулл.), или Sp. R., Тр. код. и Бевер. (в 20-м 7-го) и под. Но все эти разночтения могут свидетельствовать о богатстве и разнообразии источников для текста, какими располагали издатели Пидалиона (могли, конечно, быть и в одной, или в двух только рукописях, все указанные разночтения) и, может быть, о достоинстве их, как сходных с признанными за лучшие, источниками текста, но не о происхождении текста Пидалиона. |
| Хрисанф Трапезундский и страдания понтийцев Большевики оказались более человечными по сравнению с командами кораблей европейских союзников, которые во время Микроазийской катастрофы в 1922 году не приняли на борт и не спасли ни одного грека. Те, кому удавалось забраться по корабельным канатам, падали в море, поскольку эти канаты безжалостно обрубались… 12 августа, 2013 Большевики оказались более человечными по сравнению с командами кораблей европейских союзников, которые во время Микроазийской катастрофы в 1922 году не приняли на борт и не спасли ни одного грека. Те, кому удавалось забраться по корабельным канатам, падали в море, поскольку эти канаты безжалостно обрубались… Перевод с греческого Митрополит Трапезунда и позже Архиепископ Афинский Хрисанф (Филиппидис), родом из Комотини, которого по справедливости и надлежащим образом понтийские греки называли «святым Понта», собственноручно описал в своих «Биографических дневниках» страдания понтийцев, когда «цéты» турецкого комитата (турки добровольцы, сформированные в банды, которые воевали против греческой армии во время малоазийской войны — прим. пер.) осуществляли план «этнической зачистки» и геноцида понтийских греков. Личное письменное свидетельство приснопоминаемого Хрисанфа Трапезундского является живым доказательством всех тех событий, которые произошли в греческом Понте и следствием которых явилась ужасная мученическая смерть 353 тысяч понтийских греков. Из «Биографических дневников» Хрисанфа Трапезундского, которые были изданы в 1970 г. исполнителем его завещания Георгием Тасудисом, мы публикуем некоторые отрывки, в которых приснопоминаемый иерарх описывает страдания понтийцев. «В декабре 1917 года пребывавшая в полной анархии и парализованная русская армия начала покидать фронт и отступать. Зная о турецком наступлении и нашествии цетов, которые не оставляют после себя никого живого, напуганные греки, жившие на территориях, находившихся под российским флагом, от Трапезунда до Эрзинджана и от Ризея до Элевиса, отправили отовсюду посольства в Трапезундскую Митрополию, чтобы узнать о происходящем. Митрополит вооружает крестьян |
| Кроме непосредственно актов купли-продажи мы находим также документ о передаче земли Роману Дувериту по долговому обязательству: «Я, Константин Ксистур, так как задолжал тебе, Роману Дувериту, 14 аспров, передал тебе хорафий (Χορφιον) Гамалеа, который еще остался в моей собственности, а также в Зерзели и выше в Кутрупели... Если кто-либо из моих родных вернет тебе твои аспры, то ты вернешь искомую землю» 297 . Далее перечисляются свидетели. Владения Ксистура располагаются в различных округах, что, видимо, характерно для трапезундского землевладения. Но наиболее для нас важно то, что в основе указанного договора лежит идея, известная римскому праву, об ответственности должника перед кредитором своим имуществом 298 . На это указывает и клаузула эксцепции: если наследники вернут долг, им могут возвратить участок. Следовательно, рост владений Дуверита шел двумя путями: путем скупки земли или приобретения прав на земли должника. Но, видимо, преобладала скупка, о чем свидетельствуют акты. В 1272 г. двоюродный брат Романа Дуверита продает ему свой участок. В 1284 г. Роману Дувериту продает владения Лев Дроса. В дальнейшем Дуверит заключает сделки на продажу с Иоанном Кутропели, Львом Скотоменом, Львом Кутропели, Марией Кутропелпул и Михаилом Карвеопулом 299 . По-видимому, эти люди уже были не состоянии обрабатывать свои земли, содержать их, поэтому были вынуждены продавать их более состоятельному собственнику. Мы согласны с выводами Н. Звороноса, К. В. Хвостовой и П. Лемерля о том, что при всем сокращении крестьянской собственности в XIII в. она продолжала существовать 300 , о чем свидетельствует материал актов. Как нам представляется, для этого были основания. С одной стороны, само государство продолжало поддерживать крестьянское землевладение в противовес крупному поместному, а с другой – видимо, это было связано с традициями местного землевладения и аграрно-правовых отношений. В то же время данные акты дают нам право утверждать, что специфику трапезундского землевладения составляет родовой характер владения землей. Мы видели, что в сделках участвует именно родовая собственность и в качестве продавцов и дарителей недвижимости выступают целые семьи. На большую роль родовых владений указывает также право предпочтительной продажи, которое, по-видимому, имело здесь огромное значение. Ю. Я. Вин установил, что из 20 продаж, по Вазелонским актам, 7 осуществлялось между родственниками 301 . Со своей стороны, сошлемся на другие акты. В 1287 г. Георгий Капеца продал землю своему «двоюродному брату Роману Дувериту» (ες ξαδελφν μο). Ему же продают землю сначала Мария, затем Лев Кутрупеле. При последней сделке Дуверит выступает в качестве зятя ( γαμβρς) 302 . |
| Такое благосклонное отношение Магомета II к христианам и христианской Церкви объясняется его политическими соображениями и рассчетами. Победив греков и завоевав Константинополь, он видел с одной стороны необходимость обезопасить себя от врагов, которых он, как похититель чужого престола, должен был встретить в христианах; эти последние, превышая на первых порах турок своей численностью, могли произвести народное восстание и ниспровергнуть господство мусульман. Магомет II опасался также, чтобы покоренные им христиане не вступили в союз с христианским Западом. С другой стороны, ему нужно было возобновить и самый город Константинополь, который он сделал своей столицей и который много пострадал от продолжительной осады и трехдневного разграбления. В таких обстоятельствах Магомет II, естественно, должен был прежде всего приобрести себе расположенность христиан благосклонным обращением с ними, чтобы утвердить свой престол в христианской столице на прочном основании. Так он и поступил. Зная, что греки особенно дорожили неприкосновенностью своей веры и самостоятельностью своей Церкви, он предоставил им полную свободу в делах веры и совести и признал самостоятельность их Церкви. Понятно, что по мере достижения целей, с какими Магомет II оказывал покровительство христианской Церкви, это покровительство должно было слабеть и наконец, раньше или позже, должно было смениться насилием. Так действительно и было, как это видно из последующей истории христианской Церкви. Завоевание Магометом II, после покорения Константинополя, других греческих и славянских областей; жестокость к порабощенным Утвердив свою власть в Константинополе, Магомет II начал предпринимать походы для завоевания других областей – греческих и славянских. Одни из этих областей давно уже находились в зависимости от него, удерживая, впрочем, собственных владетелей (Трапезундское царство, Сербия, Молдавия); другие оставались еще самостоятельными (Пелопонесские государства, Албания, Босния, Герцеговина и др.). Во время блистательных воинских походов, продолжавшихся во все царствование Магомета II, почти все государства и области, входившие в состав бывшей Византийской империи, а также славянские области на Балканском полуострове были покорены турками окончательно. В 1459 г. покорена Сербия; пелопонесские государства, находившиеся во владении двух братьев последнего греческого императора, Димитрия и Фомы, завоеваны Магометом II в 1460 г. Трапезундское царство пало под власть турок в 1461 г.; через два года после того покорена Босния. В 1467 г. признали власть Магомета II и храбрые албанцы, по смерти своего героя Георгия Кастриота или Скандерберга, не могши противостоять напору турок. Оставались две области на Балканском полуострове, которые не были покорены Магометом II, – Герцеговина и Черногория. Герцеговина покорена турками в 1483 г., при Баязете II, а Черногория осталась независимой страной. |
| После быстрого победоносного похода Иоанн Ватац приблизился к западногреческой столице, однако вторжение монголов в Малую Азию принудило его к отступлению и заключению мира. Хотя и преждевременно прерванный, этот поход имел один существенный результат. За-падногреческая держава отказалась от любых форм дальнейшего соперничества с превосходящей Никейской империей: правитель Фессалоники сложил с себя знаки императорского достоинства и признал суверенные права никейского императора, в обмен на что тот признал за ним титул деспота 1021 . Монгольское нашествие ввергло всю Восточную Европу и Переднюю Азию в состояние глубокого потрясения. Русская держава пала под ударами завоевателей и более чем на два столетия подпала под иго монголо-татар, которые основали в нижнем течении Волги и на Дону так называемую Золотую Орду. Польша, Силезия, Богемия, Моравия, Венгрия и вся область Дуная были опустошены, монголы прорвались вплоть до Адриатического побережья. На обратном пути через Балканский полуостров они опустошили южнославянские земли, принудив при этом Болгарию к уплате дани. Одновременно с тем же неудержимым порывом они вторглись в Переднюю Азию. Существование восточного соседа Никейской империи, султаната Рум, и маленькой Трапезундской империи оказалось под угрозой. Опасалась за свою судьбу и Никейская империя. Для отражения общей опасности Иоанн Ватац заключил союз с иконийским султаном (1243) 1022 . Впрочем, небольшие малоазийские государства не могли оказать серьезного сопротивления врагу, могущество которого простиралось от Тихого океана до Центральной Европы. Потерпев от монголов тяжелое поражение, император Трапезунда стал их данником; обязался платить дань и иконийский султан. За такую цену им было позволено и дальше влачить свое существование, поскольку более крупные предприятия отвлекли монголов от Малой Азии. Никейская империя осталась незатронутой и извлекла значительную выгоду из ослабления своих восточных соседей. Иоанн Ватац смог вновь обратиться к балканским землям и в 1246 г. |
| Впоследствии непреходящее значение Честного Креста подчеркивалось роскошными хранилищами, которые создавались специально для него. Большое политическое значение Честного Креста доказывают факты использования частиц святыни в византийской дипломатии. Однако в связи с формированием собрания реликвий в X веке акцент сместился от восприятия Честного Креста как политико-религиозного символа империи в сторону почитания Креста как главной святыни в непрерывно пополнявшейся коллекции реликвий. Падение Константинополя в 1204 г. привело к разрыву тесной ассоциативной связи между византийским императором и Честным Крестом. Последующие десятилетия характеризовались повышением заинтересованности в обладании Честным Крестом всех правителей православного мира, а их способность заявить об обладании Честным Крестом воспринималась как подтверждение притязаний на императорский трон. Из Латинского Константинополя, Сербии и Северной Армении происходит множество свидетельств о попытках приобрести, захватить или украсть частицы Честного Креста: именно там приобретение реликвий служило утверждением легитимности новых государств и их правителей. В Грузии, стране с древней монархической традицией, и в Трапезундской империи, где императоры происходили из византийской династии Комнинов, частицы Честного Креста освящали власть правящих династий. Для Никейской империи характерна иная, более сильная и здравая, позиция по отношению к Честному Кресту. Иоанн III Дука Ватаци использовал частицы Честного Креста для утверждения традиционного образа византийского императора как единственного полноправного хранителя Честного Креста и дарителя реликвий. В отличие от других правителей того времени, Никейский император не приобретал реликвии, а дарил их соседям и потенциальным союзникам. В Никейской империи удалось воссоздать образ императора как дарителя частиц Честного Креста, что привело к утверждению никейских императоров на вершине иерархии власти в православном мире. Athanassios Semoglou Les reliques de lavraie croix et du chef de saint jean baptiste: inventions et venerations dans l " art Byzantin et Post-Byzantin 606 |
| Они избрали в основание своего счисления счисление толкователей, как лучшее и «древнее». Это, на самом деле, то же Беверегиево счисление. Причина небольшой разности счета толкователей, указываемого в Пидалионе арабскими цифрами, от Беверегиева, как мы уже говорили, в неверном обозначении у Беверегия трех правил одними цифрами с перед идущими правилами. Если обозначить эти три правила соответствующими им в ряду других правил цифрами, то счет Беверегия и Гервета точно будет совпадать со счетом толкователей по Пидалиону: 134-е Бевер. и Герв. будет соответствовать 137-му толкования (второй половине 141-го по Пидалиону), а 135-е Бевер. и Герв. будет у них уже 138-е, и это не вошло и не исчисляется в Пидалионе, как исключенное из числа правил Зонарой и, вероятно, не находившееся уже в списке одних Зонариных толкований, если таковые списки были в руках издателей Пидалиона. Ралли не усмотрел всех (3-х) ошибок в счете Беверегия и Гервета, потому и выразился о счислении толкователей по Пидалиону, что оно яко бы (ςφασι) древнее. Но можно полагать, что, если бы и было известно издателям Пидалиона счисление трапезундского кодекса, которого держится Ралли, они все-таки приняли бы для себя в руководство деление и счисление толкователей, или, что тоже, Беверегия и Гервета. Отношение счета Ралли к Беверегиеву таково: 18, 19, 20 и 21-е правила Беверегия (24, 25 и 26 Пидалиона) у Ралли соединены в одном 18-ом; 48 и 49 Бев. (52 и 53 Пидалиона) в одном 45-м; 100 и 101 Бев. (107 и 108 Пид.) в 97-м, и обратно: 113 Бев. (122 и 123 Пид.) у Ралли также разделено на два – 111 и 112-е. Во всех других правилах отношение Пидалиона в Ралли то же самое, как и к Беверегию: одни и те же правила подвергаются в Пидалионе и разделению и соединению. Таким образом, общее число правил у Ралли за опущением из числа Беверегиевых правил – 5-ти указанных и заключительной речи Аврелия (135-го или, с исправлением опечаток, 138-го Бев.), и с прибавлением нового (112), вышло – 133 правила. Мы сказали, что издатели Пидалиона предпочли бы счисление Беверегиево трапезундскому, если бы это было известно им (оно, может быть, и было известно им по другим спискам), потому что первое ближе подходило к их практическим целям и притом, кажется, основательнее. |
| Овдовев после двух браков с латинскими принцессами, причем он извлек из этих браков всю выгоду, какую мог ожидать от них в политическом отношении, император Константин XI в третий раз искал себе жену. Он поручил своему другу Франдзи найти ему невесту, и историк подробно рассказал нам о своих попытках на этот счет. В октябре месяце 1449 года посланник отправился в путь. На этот раз он получил поручение искать императрицу на Востоке, или в семье князя Иверии, или в семье императора Трапезундского. Свита, сопровождавшая императорского посланца, была блестяща. Франдзи вез с собой многих знатных людей, солдат, монахов, не считая врачей, певцов, музыкантов; кроме того, он вез великолепные подарки. Очевидно, византийский двор хотел ослепить всем этим великолепием монархов, с которыми рассчитывал вступить в переговоры. И действительно, действие, произведенное в Иверии, было очень велико. В особенности органы возбудили крайнее любопытство. Из всех окрестностей люди сбегались в княжескую резиденцию послушать, как на них играли, говоря, что много раз им рассказывали об этих чудесных инструментах, но они никогда их не видали. Прием, какой посольство встретило в Трапезунде, был не менее лестен, и Франдзи, которому его властелин доверил выбрать между княжной иверийской и княжной трапезундской, был немало затруднен. Тогда ему пришла блестящая мысль. Султан Мурат II умер в 1451 году во время мига и византийского дипломата. Когда весть о том дошла до Франдзи, он тотчас понял, какая опасность заключалась для греческой империи в восшествии на турецкий престол такого молодого честолюбца, каким был Магомет II, преемник Мурата; против угрожающей опасности он решил найти союзника. У покойного султана осталась вдова, дочь сербского деспота. Правда, что ей было уже пятьдесят лет; тем не менее Франдзи подумал о том, чтобы женить на ней своего властелина, считая такой брак гораздо более полезным для империи, чем два другие, раньше предполагавшиеся. И в любопытном письме, написанном им царю, он обсуждал и отвергал различные возражения, какие можно было, противно его плану, выставить и относительно происхождения сербской княжны, и относительно степени родства между будущими супругами, и относительно того факта, что она была вдовой турка, и относительно, наконец, опасности, какую представляло для нее материнство в таком зрелом возрасте. |
|
|
