| Таким религиозно-философским синкретизмом, который представлен в учениях Арнобия и Лактанция , заканчивается первый, доникейский, этап развития тринитарной доктрины в латинской патристике, чтобы затем выйти на новый качественный уровень у великих западно-христианских мыслителей IV – V веков в эпоху арианских споров. Однако прежде чем обратиться к ним, подведем краткие итоги нашего исследования латинского тринитаризма в доникейский период. 6. Общие выводы Как мы выяснили, первый этап развития тринитарной доктрины на Западе (150–325 гг.) прошел под мощным влиянием Тертуллиана , тринитарное учение которого оказалось одной из самых успешных попыток решить тринитарную проблему в ранний период христианской патристики в целом. Тертуллиан во многом предвосхитил основные тенденции развития христианского тринитаризма в IV веке, а также ввел в оборот целый ряд специальных терминов и формул, таких как «Троица», «сущность», «лицо», «одна сущность – три лица», «единство сущности», «рождение из сущности», «произношение» и др., которые прочно вошли в западную философскую и теологическую традицию. В качестве основных логических методов Тертуллиан использовал доказательство по аналогии, или «антропологическую аналогию» в форме восходящего к стоикам учения о двойственном Логосе как Разуме (ratio) и Слове (sermo) Бога, проходящем в своем бытии две стадии: внутреннюю (идеальную) и внешнюю (реальную), когда Логос становится самостоятельным действующим агентом творения мира. Кроме того, использованная Тертуллианом специальная логико-философская терминология (категориальный аппарат) для описания единства и различия в Боге оригинальна и лишь отчасти напоминает стоические и аристотелевские категории. Разработанные Тертуллианом специальные термины и формулы, предложенные им оригинальные концепции и перспективные подходы к решению тринитарной проблемы оказались востребованными прежде всего его ближайшими интеллектуальными последователями – Киприаном, Новацианом и Дионисием Римским. После Тетруллиана существенный вклад в развитие латинского тринитаризма внес римский пресвитер Новациан. Хотя его тринитарная доктрина стоит в сильной зависимости от учения Тертуллиана , которое он углубил и обогатил представлением о бестелесности Бога и вечном рождении Сына, он сделал шаг назад в своем резком субординационизме (подчинении Сына Отцу), неразвитой пневматологии и концепции «морально-социального единства» Божества. При этом Новациан в гораздо меньшей степени, чем Тертуллиан , опирался на греческую философию. Вместе с тем учение Новациана о Троице оказало заметное влияние на западную теологию в целом: его терминология и некоторые догматические формулировки позволили Западу выступать на равных с Востоком в тринитарных спорах IV столетия. |
| Самую великую историю на всем свете. Единственную интересную историю, которая когда–либо произошла. Значит, всякий мог к Тебе подойти. И этот старый человек, на закате своей жизни, поцеловал тебя, как обычного младенца. Он, наверняка, Тебя поцеловал. Как старик, потому что старые люди любят целовать детей, младенцев, совсем маленьких детей. Но вы, шпиль колокольни Шартра, неф Амьена, куда вы держите путь. Чем вы занимаетесь, что вы собой представляете, откуда вы взялись. Вы — ничто. И вы, колокольня Шартра и могила святого Дионисия, святыни Французского королевства, вы — ничто. А в этой маленькой стране, в этом маленьком городке, в этом маленьком приходе видели то, чего не видели в Шато–Тьери; в том, в ином, маленьком приходе той самой страны, где, возможно, нет сейчас, сегодня, даже церкви, видели то, чего никогда не видели в Шато–Тьери. Иной приход встал раным–ранехонько. Как же они изловчились это сделать, Господи, люди того времени и той страны, тогдашние люди, тамошние люди. Чем они Тебе угодили, чем же они Тебе так угодили, люди того времени и той страны? Какая тайна, какая страшная тайна. Какая великая тайна. Им нужно было лишь приблизиться к этой великой тайне. Тем, кто оказался именно там и тогда. Ничем того не заслужив, они получили, они снискали то, в чем было отказано; поневоле; ведь это случилось лишь раз; естественно, это могло случиться лишь раз. То, чего не было дано величайшим святым других времен и других стран. Им нужно было лишь приблизиться к этой великой тайне. Последние того времени и той страны получили то, что первые среди нас, самые святые, самые великие святые среди нас не получат никогда во веки вечные. Какая тайна, Господи, какая тайна. Подумать только, подумать только, нужно было быть там, достаточно было родиться именно там, в то время и в той стране. Господи, Господи, Ты даровал своим мучителям то, в чем отказал стольким своим мученикам. Римский солдат, который пронзил тебе бок копьем, получил то, чего не дано было стольким Твоим святым, стольким Твоим мученикам. |
| 100 Марк, Аврелий (121—180), римский император с 161 г ., философ-стоик, автор книги «К самому себе». 101 Град Кекропа — Афины, центр культуры вплоть до последних веков античности. 102 «Нашим мучениям Бог положит предел» (лат.; Энеида, I.200. — пер. С. Шервинского). 103 Ягве (Иегова) — главное имя Бога Ветхого Завета. 104 Аллах — имя Бога у мусульман, соответствует библейскому Эли (Господь). 105 Пантеон — совокупность языческих богов. 106 Дионис греческий бог вина, в его честь устраивались исступленные оргии в горных лесах. 107 Согласно Библии, в Ковчеге Завета, построенном израильтянами, присутствовал Господь (Исх., XXXIV—X). 108 Дагон — западносемитское божество, сын Ваала. 109 Танит (Тиннит) — в западносемитской мифологии супруга Ваала, отождествлялась с Анат — богиней охоты и битвы. Известен миф о том, как, истребив в битве множество людей, Анат устроила пир в честь своей победы. Посреди пира она вновь возжаждала крови и набросилась на гостей. 110 Бог Израиля — просто грубый Бог Воинств. — Саваоф (букв. — «Господь воинств») — одно из имен Бога в иудаистской традиции. 111 Сома — пища индийских богов; нектар — божественный напиток бессмертия в греческой мифологии, Валгалла — царство богов и погибших героев в скандинавской мифологии. 112 Аммон (Амон) — верховный бог египтян, в последние века античности отождествлялся с римским Юпитером. 113 Тир — столица Финикии. Финикийцы, принадлежавшие к западносемитской ветви, много столетий враждовали с израильтянами. 114 Город Карфаген в Северной Африке был основан финикийцами в 825 г . до н. э. 115 Вот пророчество о Том, Кто говорит как власть имеющий — парафраза новозаветного текста: «Он учил их, как власть имеющий, и не как книжники и фарисеи» (Мф. VII, 29). 116 Брахма — индуистский бог-творец. 117 Гайавата — индейский вождь, герой написанной американским поэтом Г. Лонгфелло (1807—1882) «Песни о Гайавате» (1855). В третьей песне этой поэмы няня рассказывает маленькому Гайавате о сердитом воине и его бабке. 118 Диана — римская богиня, покровительница животных. |
| Смешав и разумное и бессловесное, сочетав между собою несходное по природе, кланяются они тому, как богам,. Таковы у египтян боги с песьими, змеиными и ослиными головами, а у ливиян Аммон с головою овна. Иные же, взяв отдельно телесные члены: голову, плеча, руки, ноги, — каждый член включили в число богов, и стали обожать, как будто не довольствуясь поклонением целому телу в его совокупности. Другие простерли далее свое нечестие, и обоготворив то, что было предлогом к изобретению сих богов и к собственному их злонравию, то есть, сластолюбие и вожделение, — и сему кланяются. Таковы у них Эрот и Афродита в Пафосе. Другие же, как–бы соревнуя друг другу в худом, дерзнули причесть к богам своих государей и детей их, или из почтения к властвовавшим, или страшась их самоуправства; таковы в Крите пресловутый у них Зевс, в Аркадии — Гермес, у индов — Дионис, у египтян — Изида, Озирис и Ор. И ныне Антиноя, любимца римского царя Адриана, хотя знают, что он человек, и человек не благонравный, но весьма развратный, чтут, страшась того, кто дал о сем повеление. Ибо Адриан, находясь в Египте, когда умер служитель его сластолюбия Антиной, любя юношу и по смерти, повелел воздавать ему божескую честь; а тем и сам себя обличил, и вместе дал знать вообще об идолослужении, что не иначе изобретено оно у людей, как из вожделения к воображаемому. Об этом свидетельствует и Божия премудрость, говоря: вымысл идолов — начало блуда, и изобретение их — растление жизни (Прем. 14:12). И не дивись тому, что говорю, не почитай сего превосходящим вероятие. Не так давно бывало (а может быть, и доныне это соблюдается), что сенат римский о своих от начала бывших царях, или о всех, или о ком изволит и заблагорассудит он, делал постановление: «быть им в числе богов»; и предписывал воздавать им божескую честь. Если которые ненавистны сенату, то обявляет он природу их, и как врагов именует людьми; а которые угодны ему, тем за доблестныя дела повелевает воздавать божескую честь, как будто сенаторы имеют власть делать богами, хотя сами они — люди, и не отрицают о себе, что они — смертные. |
| Придя из Малой Азии и Египта, мистериальные культы получили широкое распространение в Греции и Риме с VII века до Рождества Христова по IV век нашей эры. Наряду с елевсинскими мистериями самыми известными были культы Кибелы и Атиса, Исиды и Осириса, солнечного бога Митры и бога виноделия Диониса. Жажда спасения Истоки мистерий лежат в глубокой древности. Вероятно, они восходят к вегетационным обрядам, связанных с наблюдением процесса ежегодного умирания и возрождения окружающей природы. Поскольку природу персонифицировали и представляли в виде того или иного божества, в этом новом личностном облике ее судьбу можно было сравнивать с судьбой человека. Подобно природе человек должен умереть, однако подобно ей он хотел бы вновь ожить. Неудивительно, что большинство мистериальных божеств были в той или иной мере связаны с процессами жизни и смерти: похищенная Аидом в подземное царство Персефона, которую находит и вызволяет ее мать Деметра; жестоко убитый титанами и оживший Дионис; Митра, убивающий священного быка, из которого появляются все растения и животные. Характерно, что в мистериях акцент делался не на каком-то развитом догматическом учении, но на регулярном совершении определенных ритуалов. В их центре находилось «драматическое» представление сцен из жизни божества. Все посвященные в той или иной мере принимали участие в этом сакральном представлении, стремясь тем самым стать причастными жизни божества и надеясь, что душа человека после смерти сможет обрести «спасение» ( σωτηρα ). Для более надежной гарантии этого спасения люди старались быть посвященными в возможно большее количество мистерий. Поскольку государственная религия была ориентирована только на земное благополучие, мистерии стали своего рода ее личностным дополнением. Именно поэтому их высоко ценили такие выдающиеся личности, как Софокл и Платон. Цицерон говорил о мистериях, что они «учили их участников жить радостно и умирать с надеждой». При совершении мистерий наиболее популярны были те культовые формы, которые могли ввести человека в состояние экстаза, «вывести его из себя», раздвинуть границы реальности: шумная музыка, танцы, определенные виды пищи и напитков, контраст света и тьмы и т. д. Воспоминание о крайних формах таких обрядов до сих пор сохранилось во многих европейских языках. Всем известное слово «оргия» происходит от «эргон» («дело» - того же самого корня, который находится и в составе нашего слова «литургия» («общее дело»)), его значение общеизвестно и указывает на необузданность и бесчинства, которые царили на некоторых мистериях. Оргии Вакха (он же Дионис) или вакханалии были настолько ужасны - дело иногда доходило до того, что неистовствующие женщины разрывали на части живых животных, - что римский сенат запретил их особым указом в 186г. до Р.Х. |
| Так Мейстер Экхарт говорит, следуя слову Дионисия Ареопагита: “природа любви такова, что она изменяет человека в ту вещь, которую он любит”». Все существующее, коль скоро оно облечено в речь, вправе называться вещью. Мы познаем духовную и благодатную «вещность» Бога в подобающем Ему языке. Мы определяем Слово Божие тем именем, которое приносим Ему. И коль скоро Бога можно открыть только любовью, одетой в живое, любящее слово, то вера наша облекается в эту словесность и сливается с ней. В этом состоит и действие молитвы. Молитва укутывает языковой тканью то, что рождается в душе и предлагается памятью Предания: любовь, покаяние, страх Божий, побежденное отчаяние, сомнение, просьбу, хвалу. Однако такая ткань определяет и характер родившегося. Точнее сказать: она сама выбирает имя младенцу еще до его рождения. И потому одно из самых важных дел, которые возложены на веру, это находить соответствующуюей ткань слова, по смысловому и языковому чину ее, потому что именно в слове наша вера обретает собственную вещность, субстанциональность, объективность, общинность, миссию, жизнь. Вещь (слово) предшествует вести (смыслу), однако бывает и так, что и весть вступает в спор с вещью, ибо чувствует себя запертой в ней и хочет вырваться на волю, найти для себя иную, более просторную вещественность. Этот спор ведется с самого начала Благой Вести и заповеди: Идите, научите все народы... II. Языковая истина человека В житии св. Кирилла Философа читаем: «Когда же был он в Венеции, собрались против него ла тинские епископы, и попы, и черноризцы, как вороны на сокола, и воздвигли триязычную ересь, говоря: «Скажи нам, как ты те перь создал для славян письмена и учишь им, а их не обрел раньше никто другой, ни апостол, ни папа римский, ни Григо рий Богослов, ни Иероним, ни Августин? Мы же знаем лишь три языка, на которых подобает Бога с помощью (особых) письмен славить: еврейский, греческий и латинский». Отвечал же им Фи лософ:«Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими? Скажите мне, за чем делаете Бога немощным, как если бы не мог дать (народам своего письма) или завистливым как если бы не хотел дать? Мы же знаем многие народы, что владеют искусством письма и воздают хвалу Богу каждый на своем языке. |
| Однако же оно не находит себе доступа и в богословие Пиерия. Он говорит об Отце и Сыне как о двух природах, двух существах. Даже те, которые неблагоприятно относились к Оригену , не находили арианского смысла в этих словах Пиерия 889 ; но, во всяком случае, они характерны потому, что показывают, что оригеновское безразличие в выборе слов «существо» и «ипостась» продолжается в александрийском богословии; что и «младший Ориген » не вполне отрешился от мысли о различии Отца и Сына и по существу, допускаемой Оригеном и утрированной Дионисием. В лице Феогноста александрийское богословие, по-видимому, окончательно становится на ту почву, на которую указывал Дионисий римский. Феогност прямо называет Сына существом не отвне прившедшим, не из не сущего, но происшедшим из существа Отца 890 . Однако же, и в его богословии было много таких элементов, которые обнаруживали в нём ученика Оригена : в системе Феогноста было что-то казавшееся учением о творении Сына; как и Ориген , он ограничивал область специальной деятельности Сына только разумными существами 891 . Есть ещё целая область, в которой зависимость Дионисия, Пиерия и Феогноста от богословия Оригена не подлежит сомнению: все они подчиняют Св. Духа Сыну 892 . В конце III b. и начале IV b. опять обнаруживаются признаки противо-оригенистического движения. Св. Мефодий тирский полемизирует против учения Оригена о творении и воскресении 893 . Памфил и Евсевий кесарийский , глубокие почитатели Оригена , пишут апологию в защиту его от различных нареканий. В апологии перечислены девять обвинений в догматических заблуждениях, возводимых на Оригена : говорили, будто он учил: а) что Сын Божий нерождён; б) что Он произошёл от Отца в эманатическом (гностическом) смысле; в) что Он не есть Бог, а простой человек – в том смысле, в каком это утверждали монархиане динамисты 894 ; г) что Ориген воплощение Сына Божия представлял докетически; д) что он проповедовал двух Христов; е) что он отвергал буквальный исторический смысл библейских событий; ж) что он отрицал будущие наказания грешников и держался неправильных представлений о воскресении мёртвых, з) происхождении душ и и) переселении их в другие тела. |
| Политические высказывания Г. явно развивают изречение Бианта «все почти люди дурны» (39, 104); один хороший правитель лучше тьмы дурных (49, 121), ибо большинство людей помышляют не о славе, а о пресыщении и обогащении (29, 125). Демос должен биться за истинный закон (44; ср. 114) и следовать воле одного (33), чего не сделали эфесяне, изгнав Гермодора, «наиполезнейшего из них» (121), т. е. поддавшись гневу (85), самомнению (46) и нахальству (43), с к-рыми, равно как и с невежеством (95-109, 47), необходимо бороться. Столь же бескомпромиссен Г. и по отношению к языческим обрядам. В отличие от животных люди не должны «грязи радоваться» (13), смывать кровь кровью (5), молиться истуканам (4, 128), приносить безобразные жертвы (68; ср. 69), участвовать в фаллических шествиях и оргиях, пусть даже в честь бога Диониса (15, 14) и уповая на прикрытие ночи: «От никогда не заходящего (солнца=Зевса или огня) разве кто-нибудь скроется?» (16), ведь он, «приидя, всех рассудит и настигнет» (66), ибо «всем этим ведает (Зевсов) перун» (64), бичом к-рого «всякая тварь ведома на пастбище» (11), и каждой назначает ее жребий (137?). Совпадения и различия между учением Г. и нек-рыми аспектами буд. убеждений первых христиан очевидны. Мч. Иустин Философ (II в.) считал Г. христианином ( Iust. Martyr. I Apol. 46. 3), а Климент Александрийский (2-я пол. II в.) ссылался на него наряду с ветхозаветными пророками ( Clem. Alex. Strom. II 2. 8; 4. 17; 5. 24; IV 3. 10 et al.). Еще раньше связывал Г. с Моисеем и современник Иисуса Христа - александрийский иудей Филон. Однако мч. Ипполит Римский (нач. III в.) видел в Г. вдохновителя патрипассианской (монархической) ереси Ноэта Смирнского и его последователей. Но наибольшее влияние Г. оказал еще в III в. до Р. Х. на основателей Стои: Зенона Китийского , Клеанфа и Хрисиппа . Именно они подхватили и развили его понятие «Глагола» (Логоса). От них его воспринял Филон в толкованиях ВЗ и применил в качестве обозначения Мудрости Бога, посредницы между Богом и миром. |
| Среди регулярных каноников наиболее крупными реформированными объединениями О. были Виндесхеймская конгрегация, действовавшая на нидерландских и герм. землях (см. в статьях Братья общей жизни , Devotio moderna ), и Латеранская конгрегация (первоначально центром была община каноников во Фреджонае близ Лукки; папа Римский Евгений IV (1431-1447) передал каноникам Латеранскую базилику, давшую название всей конгрегации; к нач. XVI в. в нее входило ок. 60 обителей, в т. ч. за пределами Италии). У бенедиктинцев движение О. означало продолжение реформы ордена, начатой папой Римским Бенедиктом XII (булла «Summa magistri», 1336). Центром бенедиктинцев-О. стал итал. мон-рь Субиако (с 1362). Монахи этого мон-ря оттуда участвовали в реформировании аббатств Кастль в Пфальце (с 1378), Санта-Джустина в Падуе (с 1408), Мельк в Австрии (с 1418), Санкт-Маттиас в Трире (с 20-х гг. XV в.), Бурсфельд в Н. Саксонии (с 30-х гг. XV в.), которые в свою очередь становились региональными центрами движения О. Для бенедиктинцев-О. были характерны стремление квосстановлению общинной жизни, борьба с привилегированным положением знати в мон-рях, повышение образовательного уровня монахов (в т. ч. предусматривалась возможность отправлять молодых монахов на обучение в ун-ты и принимать новициев из университетской среды). Некоторые бенедиктинцы-О. были связаны с культурой ренессансного гуманизма (напр., аббат Иоганн Тритемий (1462-1516)). Неудовлетворенность проводившимися в орденах преобразованиями в некоторых случаях побуждала О. вступать в др. монашеские ордены, имевшие репутацию более строгих, напр. в орден картузианцев. Число картузианских обителей в XIV-XV вв. возросло с 70 до примерно 220. В др. случаях О., не покидая своего ордена, вводили элементы картузианского устава (напр., практику регулярных визитаций мон-рей). Большое распространение получили сочинения картузианцев по аскетике, монашеской дисциплине и духовным практикам (напр., соч. «О монашеском призвании» (De votis et professione religiosorum seu De professione monastica) Дионисия Картузианца ). |
| к. они «соглашаются с теми, которые полагают, что могут быть спасены без вмешательства Христовой благодати» ( Beda. Hist. eccl. V 21). Беда повторил этот аргумент в соч. «Об исчислении времен» ( Idem. De temporum ratione. 6// Bedae Opera de temporibus/Ed. Ch. W. Jones. Camb. (Mass.), 1943. P. 191). На основании тезиса о связи неверной пасхалии с отрицанием спасительной благодати защитники системы Дионисия обвиняли оппонентов в пелагианской ереси. Т. о., обвинение ирландцев в пелагианстве являлось исключительно полемическим аргументом, не имевшим реального основания ( Ó Cr ó in í n. 1985). В Liber Pontificalis сообщается, что И. послал в Далмацию и Истрию для выкупа пленных, захваченных язычниками, доверенное лицо - аббата Мартина (по мнению С. Шкунцы, буд. папа Римский Мартин I ). Незадолго до этого Далмация и ее главный город Салона были разорены во время вторжения аваров и славян. Точная дата разрушения Салоны остается неизвестной: по мнению Ф. Булича, это произошло в 614 г., совр. исследователи на основании археологических данных датируют это событие 30-ми гг. VII в. (см.: Marovi I. O godini razorenja Salone//Vjesnik za arheologiju i povijest dalmatinsku. Split, 2006. Vol. 1. N 99. S. 253-273). По сведениям, сохранившимся в сочинениях имп. Константина VII Багрянородного (X в.) и Фомы Сплитского (XIII в.), жители покинули город и поселились в бывш. дворце имп. Диоклетиана , вокруг к-рого возник г. Сплит. Кроме выкупа пленных аббат Мартин по поручению папы разыскал и вывез из разрушенных городов в Рим мощи «блаженных мучеников Венанция, Анастасия, Мавра и многих других мучеников». Имена святых известны по мозаичным изображениям в капелле св. Венанция при Латеранском баптистерии, устроенной И. для хранения привезенных из Далмации мощей. Это епископы Домний, Венанций и Мавр, пресв. Септимий, диак. Астерий, миряне Анастасий, Павлиниан, Телий, Антиохиан и Гаиан. Почитание Домния, Анастасия и других святых в позднеантичной Далмации подтверждается данными археологических раскопок некрополей в пригородах Салоны - Манастирине, Марусинаце и Каплюче ( Duval. |
|
|
