| 9. Переход Дионисиева сборника в Галлию. – В таком именно распространенном виде Римский сборник Дионисия папой Адрианом I был послан Карлу Великому в Галлию в 774 году 913 . В 802 г. на Ахенском соборе он был принят в качестве официального кодекса франкской церкви и, вытеснив из употребления так называемый сборник Кенеля, продолжал действовать, пока сам не был вытеснен сборником лже-Исидора. Вообще сборник Дионисия до появления сборника лже-Исидора был одним из самых распространенных в латинском мире. 10. Сборник Крескония и его отношение к сборнику Дионисия. – Еще раньше, чем в Галлии, сборник Дионисия сделался известен в Африке в Карфагенской церкви. Здесь он послужил единственным источником для сборника, составленного епископом Кресконием или Крисконием, жившим накануне арабского завоевания (707 г.), в конце VII столетия (ок. 690 г.) 914 . Вероятно, еще раньше своего епископства, он, по приказанию епископа Либерина (или Либерия), составил «Согласие или Конкордию канонов» (Concordia canonum), заимствовав свой материал единственно из Дионисия. Разделив свой труд на 300 (или 301) глав с особыми заглавиями, в их распорядке он не соблюл, однако, какого-нибудь определенного плана. Из первой части Дионисиева сборника, т. е. из канонов, он заимствовал правила Апостольские и всех греческих соборов, кроме Константинопольского (II всел.) 915 . Из второй части, т. е. из декреталий, он заимствовал декреталии всех пап за исключением Бонифация и Анастасия. Полному тексту канонов или собственно Конкордии предшествует краткое изложение ее содержания или бревиарий (Breviarium), 916 с цифровыми цитатами, указывающими на полный текст. Тому и другому предпослано предисловие, адресованное епископу Либерину или Либерию (Liberinus al. Liberius). Сборник этот был в большом употреблении, по крайней мере, до X столетия, как показывает множество сохранившихся древних рукописей. § 34. Галльский сборник (Кенелев) 1. Название, место и время появления сборника. – До появления сборника Дионисио-Адриановского, в Галлии был распространен другой древний сборник, изданный в 17 столетии Пасхазием Кенелем (Pasquier Quesnel, Qaesnellus) и потому обыкновенно называемый Кенелевым сборником 917 . Возник он, как думают, в самой Галлии: ибо, во-первых, весьма многие рукописи этого сборника сохранились только в Галлии и нигде более, во-вторых, 11-е Анкирское правило в нем переправлено таким же точно образом, как и в других рукописях несомненно Галльского происхождения, в-третьих, только в этом одном сборнике помещено послание галльских епископов к папе Льву I, и наконец, в-четвертых, следы заимствований из этого сборника заметны только у галльских собирателей и писателей 918 . Полагают, что он составлен не позднее времени папы Геласия I (492–496), следовательно, почти одновременно с Дионисиевым. Что он был весьма распространен в Галлии, это нам показывают многочисленные рукописи 8–10 столетий, сохранившиеся до нашего времени 919 . |
| Стараясь примирить свои взгляды с монотеизмом, Иустин то заявляет о моральном единстве двух ипостасей Бога, то категорически подчиняет Сына Отцу. Таким образом, Иустин сочетает ипостасианство, или теорию независимой, личной (ипостатической) Божественности Христа, с субординационизмом; следовательно, он не арианин и не сторонник Афанасия, но в целом его богословская тенденция, в отличие от ересей, тяготела к ортодоксальной системе, и, если бы он жил позже, он подписался бы под Никейским символом веры 1036 . То же самое можно сказать о Тертуллиане и Оригене . Ориген в полной мере ощущал серьезность христологической проблемы и проблемы триединства; он усердно старался разрешить ее, но осложнял чуждыми рассуждениями. Он колебался между теорией единосущности (homo–ousian), то есть ортодоксальной, и теорией подобосущности (homoi–ousian), то есть субординационистской, которые позже вступили друг с другом в резкий конфликт в ходе арианских споров 1039 . С одной стороны, он делает Сына, в плане Его сущности, как можно ближе к Отцу; говорит не только о Его абсолютной личной мудрости, истинности, праведности и разуме 1040 , но и открыто заявляет о Его вечности и предлагает церкви учение о вечном порождении Сына. Это порождение он обычно представляет как проистекающее из воли Отца, но воспринимает его также и как проистекающее из Его сути; следовательно, по крайней мере в одном месте, он уже применяет к Сыну термин homo–ousios, провозглашая Его тем самым равным Отцу по сути или по природе 1041 . Однако эта идея вечного порождения приобретает у него своеобразную форму из–за ее тесной связи с его учением о вечном сотворении. Он не может представить себе Отца без Сына, как не может представить всемогущего Бога без творения или свет без лучей 1042 . Поэтому он описывает порождение не как разовый, мгновенный акт, но как постоянно продолжающийся, равно как и сотворение 1043 . С другой стороны, он отличает сущность Сына от сущности Отца, говорит о разнице сущностей 1044 и ставит Сына явно ниже Отца, называя Его, со ссылкой на Ин. 1:1 , просто θες без артикля, то есть Богом в относительном или вторичном плане (Deus de Deo), а также δετερος θες, Отца же Бога называя θες в абсолютном смысле (Deus per se) или ατθεος, а также источником и корнем Божественности 1045 . Он учил также, что в молитве не следует обращаться непосредственно к Сыну, а следует обращаться к Отцу через Сына во Святом Духе 1046 . Без сомнения, это его правило касается лишь абсолютного поклонения, потому что в других местах он признает возможность молитвы, обращенной к Сыну и Святому Духу 1047 . Но такое представление о подчиненной роли Сына было шагом в сторону арианства, и некоторые ученики Оригена , особенно Дионисий Александрийский , явно склонялись к этой ереси. Против них, однако, еще до арианских споров протестовали люди, более глубоко ощущавшие суть христианства, особенно Дионисий Римский, которому его александрийский тезка и коллега великодушно уступил. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| С 235 г. начались частые набеги варваров на Римскую империю. Она и так переживала не лучшие времена: стихийные бедствия, экономический упадок и заговоры подорвали былое могущество. В 248 г. войска одержали победу в битве под Паннонией и провозгласили полководца Деция императором. Под его предводительством армия в 249 г. вернулась в Рим и в свергла Филиппа Арабского. Захватив престол, Деций постарался укрепить свою власть и заключил сделку с влиятельными политиками, в том числе с египетскими деятелями, которые отличались ненавистью к христианам. Распространение Церкви по всей земле, рост числа ее сторонников в среде образованных людей, падение интереса к языческим богам в связи с ухудшением дел в экономике привели к нападкам на христиан со стороны определенных кругов. В Египте верующих начали неофициально притеснять уже в 248 г., с некоторыми из них расправились без суда и следствия. Воцарившись в Риме, Деций объявил себя спасителем вечных ценностей и борцом за нравственность — возможно, из самых искренних побуждений. Он принес жертву Юпитеру 3 января 250 г. и повелел всей Империи последовать его примеру. Так началась первая планомерная атака на христианство, которая оказалась и самой успешной из всех имперских гонений. В первую очередь пострадали епископы. Фабиан Римский и Вавила Антиохийский погибли уже в январе 250 г. Всем лицам было приказано принести жертвы идолам и заверенные письменные свидетельства сдать властям. Эвктемон Смирнский привел к языческим алтарям всю свою общину, и вряд ли он был единственным, кто так спасал свою паству. Доброжелатели напали на темницу, где был заточен Дионисий Александрийский, и освободили его, хотя сам пленник и возражал против насилия. Киприан Карфагенский ушел в подполье. Последние два епископа оставили нам подробные описания трагических событий тех дней. В больших городах, где указ вступил в силу раньше, чем в сельской местности, многие подчинились императорской воле. Дионисий и Киприан рассказывают, что отвыкшие от гонений христиане толпами шли к языческим храмам, чтобы принести жертвы и получить заветное свидетельство. Некоторые бежали, малая часть оказалась в темницах, но после непродолжительных побоев была отпущена, погибли буквально единицы. |
| Пресв. М. жил в г. Амфиполь (Македония), род. в богатой и знатной семье: его отец Евфратий, римский гражданин, был военным, мать, Евстафия,- дочь амфипата (правителя города) Лампадия. Родители-христиане воспитали сына верующим и добродетельным. С юности он служил Богу и сподобился священнического сана. Однажды в правление имп. Диоклетиана (284-305), во время языческого праздника в честь Диониса, М., не в силах видеть нечестивое веселье, направился прямо в толпу празднующих и обличил их в идолослужении, призывая уверовать в истинного Бога. Он много дней проповедовал среди язычников, но большинство из них не обращали на него внимания, хотя были и те, кто прислушивались к словам христ. священника. Через некоторое время в Амфиполь прибыл амфипат Лаодикий и стал приносить жертвы Дионису. Ему донесли о том, что некий проповедник нового учения мешает народу праздновать и нек-рых уже обратил в свою веру. Лаодикий велел привести М. к себе на допрос, во время к-рого пресвитер так же дерзновенно обличил мрак язычества и, не испугавшись угроз, отказался принести жертвы языческим богам. Лаодикий приказал пытать священника. Его подвесили на дереве и строгали железными орудиями. Истязания продолжались так долго, что палачи устали. М. же все это время славил Господа. На 2-м допросе он предстал перед Лаодикием хоть и израненным, но сохранившим крепость тела и вновь отказался поклониться Дионису. Лаодикий приписал стойкость М. действию магии и велел приготовить печь для сожжения мученика. Тогда М. сделал вид, что испугался и согласен принести жертву Дионису. Он вошел в капище, горячо помолился, призывая помощь Божию, и вдруг произошло землетрясение, во время которого статуя Диониса упала и разбилась. В ярости Лаодикий приказал бросить М. в разожженную печь. Но огонь не охватил святого. Наблюдавшие за казнью слышали его молитвы и видели рядом с ним в печи еще 3 светлых мужей. По молитвам М. пламя вырвалось наружу и так опалило Лаодикия и 9 его оруженосцев, что от них остался лишь пепел, а проч. присутствующие в ужасе разбежались. |
| Тем не менее, представители католической стороны были воодушевлены началом диалога с князем и полагали, что его можно будет убедить примкнуть к затеваемой ими новой унии. В начале июля 1583 г. в Кракове в присутствии короля Стефана Батория состоялось совещание, во время которого прозвучала мысль о создании униатского патриархата в Речи Посполитой. В совещании приняли участие Болониетти, Поссевино и перешедший в унию с Римом грек – архиепископ Кизический Дионисий Ралли-Палеолог. Как сообщал нунций Болониетти в письме к кардиналу ди Комо, в ходе дискуссии было выдвинуто предложение об учреждении в Остроге самостоятельного патриархата с последующим подчинением ему православных епископов Речи Посполитой. Учредить такой патриархат должен был бы Папа Римский и он, таким образом, изначально стал бы униатским. Болониетти писал в Рим о том, что возглавить этот патриархат, как ему кажется, был бы не прочь сам Дионисий Ралли-Палеолог. Дальнейшее развитие проекта создания униатского патриархата в Речи Посполитой связано с идеей привлечения к этому предприятию Константинопольского Патриарха Иеремии II Траноса. Причем, в деле его привлечения к унии значительная роль вновь отводилась князю Острожскому. Положение Иеремии в Стамбуле было крайне тяжелым в условиях произвола османских властей, и католические деятели надеялись извлечь выгоду из кризисного состояния Константинопольского Патриархата. Контакты, установившиеся между Патриархом Константинопольским и направленными в Стамбул в 1575 г. представителями Доминиканского, Францисканского и Иезуитского орденов, также вселяли в Риме определенную надежду на подчинение Иеремии II папской власти. Патриарх Иеремия не только одобрительно отнесся к созданию в Риме Греческого коллегиума, но даже направил туда на учебу двух своих племянников. В конце 1583 г. Иеремия II был смещен турецкими властями с Константинопольской Патриаршей кафедры и сослан на о. Родос. В связи с этим в Риме возник план освободить Иеремию, в надежде использовать благодарного за спасение Патриарха в дальнейших униатских планах относительно Руси. Идея добиться переезда Патриарха Иеремии куда-либо в славянские страны и использовать перемещение Вселенской Патриаршей кафедры в униональных целях, вероятно, принадлежала кардиналу ди Комо, который озвучил ее в письме к Поссевино в апреле 1584 г. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| 153 Не знают, по какому пути добраться до его обители – автор «Утешения» придерживается в данном случае платоновского учения о природе знания. Знание есть припоминание. До своего соединения с телом душа пребывала в «небесной обители» (аллегория чистой духовности), созерцая истинно сущее. Облекаясь в земное тело, душа забывает то, что она знала, однако в ней остается неопределенная память о том, что она когда-то созерцала, будучи приобщенной к божественной сущности. Восприятие земных вещей смутно напоминает душе позабытые ею образы. Ср.: Платон. Федр, 249 е; 250 b – d; Менон, 81 b – d; Федон, 75 е; Филеб, 346 с. 156 Декорат – помощник магистра оффиций при дворе остготского короля Теодориха. Вероятно, Боэций отказался от его услуг, когда занял пост магистра оффиций. 157 В давние времена кто-то заботился о продовольственных запасах народа – по-видимому, имеется в виду «praefectus аппопае», в ведении которого в древнем Риме находились учет и распределение государственных продовольственных запасов. 158 Очевидно, в данном случае подразумевается Дамокл, фаворит сиракузского тирана Дионисия Старшего (405–367 гг. до н. э.). Дамокл превозносил счастливую участь Дионисия. В ответ тиран предложил ему на некоторое время поменяться местами. Несколько дней Дамокл блаженствовал, но однажды увидел над своим ложем меч, свисающий с потолка на лошадином волосе, который символизировал постоянную, непрекращающуюся опасность при кажущемся благополучии. Дамокл понял тщету счастья правителя, «дамоклов меч» вошел в поговорку. 159 Самого могучего среди придворных Антонин предал мечу – имеется в виду Папиниан, известный римский юрист, который отказался оправдать императора Каракаллу (186–217), убившего своего брата Гету. Папиниан был казнен по приказу императора. 160 Фула – остров, который по представлениям древних находился далеко на севере, там, где кончается земля. 161 «О слава, слава! Множество ничтожных людей сделала ты великими в глазах современников и потомства!» (греч.) Еврипид. Андромаха, 319–320. |
| Недалеко от статуи Демосфена находится храм Ареса. В нем находятся две статуи Афродиты; статуя Ареса... Тут же – статуя Энио (богини войны)... Около храма стоят статуи Геракла, Тесея и Аполлона Анадумена, завязывающего лентою волосы 215 . Входящим в афинский Одеон в числе многого другого бросается в глаза статуя Диониса... Выше Керамика и стои, называемой Царской, находится храм Гефеста. Что рядом с ним стоит изображение Афины, я этому ничуть не удивляюсь... 216 Храм Диоскуров – один из древнейших... Рядом находится Пританей... Там стоят также изображения богинь Эйрены (Мира) и Гестии (Священного огня) и много других статуй... Если отсюда спускаться в нижнюю часть города, то встретим храм Сараниса... Рядом сооружен храм Илитии... Перед входом в храм Зевса Олимпийского – а этот храм построил римский император Адриан... стоят статуи Адриана... На этом участке есть древние произведения, медный Зевс. храм Кроноса и Реи и священный округ Геи (Земли), именуемой «Олимпией». 217 Упоминаются и другие храмы и статуи, в том числе возле храма Зевса статуя Аполлона Пифийского, святилище Аполлона Дельфийского и храм Афродиты; 218 возле театра – святилище Диониса с двумя его изображениями, 219 голова Горгоны-медузы, изображения Аполлона и Артемиды; 220 по дороге в Акрополь – «храм Асклепия, который из-за статуй, изображающих бога и его детей, и картин достоин обозрения»; 221 далее – храм Фемиды, Геи Куротрофос (Земли-Воспитательницы) и Деметры Хлои (Зеленеющей); 222 в самом Акрополе Парфенон и множество статуй богов. 223 Труд Павсания показывает, что в Афинах храмы греческим богам соседствовали с храмами богам египетским и римским, статуи богов – со статуями героев, императоров, философов и поэтов, театры и иные светские здания – с культовыми сооружениями разных эпох, размеров и стилей. Старательно перечисляя языческие святыни города, географ воссоздаст картину мультикультурного мегаполиса с ярко выраженной религиозной составляющей. Однако Павла, как явствует из рассказа Луки (возможно, сопровождавшего его в Афинах), город не впечатляет: он не восхищается его культурным разнообразием, не осматривает достопримечательности, не посещает театры. Наоборот, его дух возмущается при виде множества статуй богов, которыми украшен город. Это вполне естественная реакция на увиденное ортодоксального еврея, для которого язычество – мерзость, а языческие боги – бесы. Павел и язычество |
| Другое мнение, которое было высказано еще во времена Иеронима, написание книги Премудрости Соломона приписывает Филону. В защиту этого мнения указывают на сходство учения этой книги о Премудрости с учением Филона о Логосе. Но сходство это внешнее: не то мыслит под образом Премудрости писатель нашей книги, что Филон разумел под Логосом. Между тем и другим замечается разность взглядов до противоположности. 1) Происхождение греха и смерти в книге Премудрости Соломона объясняется «завистью диавола» (II:24): этого Филон сказать не мог, так как он не допускал существования злого начала в мире и библейский рассказ о грехопадении прародителей понимал аллегорически. 2) Теорию предсуществования душ иначе представлял писатель кн. Премудрости и Филон: по учению кн. Премудрости, души добрых входят в тела чистые (VIII:19–20), по Филону же – посылаются в тела на землю только души падшие и склонные ко греху (De monarchia II, с. 213–216). 3) Наконец, сильно различаются взгляды Филона и на происхождение идолопоклонства от учения кн. Премудрости об этом предмете. ( Npeм XII-XIII гл. и Филона De mundo II, 604 стр.). Таким образом, Филон не мог написать книги, в которой излагается учение, во многом противоположное его взглядам. Церковное предание также свидетельствует против написания кн. Премудрости Филоном. Современные Филону отцы церкви – Климент Римский , Дионисий Ареопагит , приводят в своих сочинениях выдержки из этой книги, как священной. Такого уважения к книге у этих отцов не могло бы быть, если бы она была написана неверующим иудеем, их современником. Все другие попытки отыскать автора кн. Премудрости Соломона также безуспешны, как и указанные две (о них можно прочитать в труде проф. Д. Поспехова: «Книга Премудрости Соломона, ее происхождение и отношение к иудейско-александрийской философии»). Поэтому остается довольствоваться общим указанием, какое находим в самой книге, что писателем ее был иудей-эллинист, образованный александриец, хорошо знавший греческую философию. Время, место и цель написания. |
|
|
