| После того что сказано нами о содержании книг «Обличения и оправдания», нетрудно показать, что все эти мнения не имеют твердых оснований в творениях св. Дионисия. Прежде всего, сам св. Дионисий не отрицает, что им употреблены были приписываемые ему выражения, 836 а потому мы не имеем никаких оснований вместе с Руфином и бенедектинцами заподазривать подлинность этих выражений и достоверность свидетельств св. Афанасия и св. Василия в пользу этой подлинности. Еще более странным представляется мнение, будто св. Дионисий употреблял православные выражения в книгах «Обличения и оправдания» в том же неправославном смысле, в каком старые и новые обвинители его объясняют цитируемые арианами выражения из послания к Аммону и Евфранору. В сохранившихся до нашего времени отрывках творений св. Дионисия нет ни малейшего намека на то, что, говоря о единстве Сына с Отцом, он имел в виду лишь «нравственное единство» воли. Равным образом, если даже допустить, что Дионисий Римский понимал под словом «ипостась» божественное существо, 837 то отсюда вовсе не следует, будто св. Дионисий, употребляя это слово для обозначения божественных Лиц, хотел скрыть различие своего учения от воззрений Римского епископа под внешним сходством терминов. В таком случае ему пришлось бы принять учение о единой ипостаси, а между тем он и в книгах «Обличения и оправдания» настойчиво защищает учение о трех ипостасях. Нет нужды говорить о том, что объяснение других выражений св. Дионисия в книгах «Обличения и оправдания» в том неправославном смысле, в каком поняты были врагами Дионисия и арианами слова его в послании к Аммону и Евфранору, поставило бы в затруднение самого автора, высказавшего рассматриваемый взгляд, и потому мы считаем излишним останавливаться на доказательствах его несостоятельности. Нет никаких оснований и для обвинения св. Дионисия в том, будто он переменил свои воззрения из страха перед Римским епископом. Мы видели, что несогласие св. Дионисия с воззрением Римского епископа Стефана по вопросу о крещении еретиков не помешало ему свободно высказывать и настойчиво защищать свое мнение, 838 и если св. |
| Вследствие завоеваний этих народов, владычество императоров западных скоро стало ограничиваться одною Италией. Сами они вполне зависели от германских предводителей наемного войска. Императоры византийские находились далеко от Рима. Частные владетели Запада, не удерживаемые ни законами, которые могли бы обуздывать их, ни учреждениями, которые могли бы дать воинственному их духу хорошее направление, заняты были грабежами, добычею, корыстью, славою. Епископ римский, обладавший несметными сокровищами, в коих никому не давал отчета, оставался первым лицом, на которое можно было возложить надежды человеческие в бедственное время. Жители Италии, особенно после того, как испытали силу врагов, и возложили их на него. Императоры, с своей стороны, также старались иметь богатого папу всегда на своей стороне, тем более, что от него, как от служителя Бога и Церкви Его, можно было ожидать большей преданности и верности, нежели от дворянства, дышавшего разбоями и убийствами для личных видов, и при содействии его более можно было надеяться и на обуздание мятежных и буйных вассалов и на содержание возмутительного народа в должном отношении к предержащей власти 658 . Самые враги римской империи, заботившиеся о том только, чтобы упрочить свое владычество над побежденными народами, видя глубокое уважение, какое питали сии последние к епископам своим, и ту зависимость, в какой прочие епископы западные стояли от папы, старались, сколько возможно было, преклонить на свою сторону главу западной церкви своими пожертвованиями и почестями. На помощь всему этому римский монах Дионисий малый составил (ок. 556 г.), на латинском языке, сборник церковных канонов с присовокуплением к ним двух частей декреталий и писем епископов римских 659 , а затем (в девятом веке) появились известные декреталии лже-Исидоровы 660 , направленные к возвышению кафедры епископа римского, на счет власти митрополитов 661 . Если при этом возьмем во внимание недостаток богословского образования, постепенный упадок светского просвещения, исключительную ученость духовенства латинского, овладевшего народным образованием, и неведение новообращенными христианами уставов Церкви вселенской; то без труда поймем, почему епископ римский успел возвыситься во мнении народа так, что последний поверил его мнимой власти над всеми патриархами, митрополитами, архиепископами и епископами, над Церковию вселенскою. |
| Виновником возобновления и распространения этого лжеучения на востоке явился Савеллий, бывший римский пресвитер. Савеллий, в начале чистый патрипассианин, из монархианской теории своих предшественников устранил христологический характер и превратил ее в строгое монархианство; в свою систему он ввел и учение о Св. Духе. Сущность его учения такова. Бог есть абсолютное единство, безграничная, нераздельная и сама в себе заключенная „Монада“ (Μονς), не имеющая и не могущая иметь по Своей беспредельности никакого соприкосновения со всем существующим вне Её. От вечности Она находилась в состоянии бездействия или „молчания“, но потом Бог произнес Свое Слово, или Логос, и начал действовать; творение мира было первым актом Его деятельности, делом собственно Логоса, как и вся последующая деятельность абсолютной Монады в мире и человечестве. С явлением мира начался ряд новых действий и проявлений Божества, – в модусе Слова, или Логоса (это Слово в системе Савеллия не имеет ничего общего с учением об ипостасном Слове – Сыне Божием, а есть сама Монада в действии). „Единица расширилась в Троицу“ – Отца, Сына и Св. Духа (модусы модуса Слова, лица). В ветхом завете Бог (в модусе Слова) являлся как Законодатель – Бог Отец, в новом как Спаситель –Бог Сын и как Освятитель – Св. Дух. Эти различные проявления – модусы модуса Слова – суть как бы личины, маски и в этом смысле лица (πρσωπα), под которыми Единый Сущий является миру. Существует, следовательно, лишь Троица откровений единой божественной личности, но не Троица ипостасей. Как открывающие Себя во времени Отец, Сын и Св. Дух и существуют только на время, пока существует нужда, потребность в Их бытии. В то время, как Бог открывал Себя Отцом, лиц Сына и Духа вовсе не существовало, а с явлением Духа прекращается бытие и Сына, но настанет время, когда и Дух, окончивши Свое откровение, возвратится в безразличную божественную Монаду, куда возвратились Отец и Сын. Учение Савеллия было последним словом монархианских движений III века. Оно нашло себе немало последователей, особенно в Африке, в Ливии, где приняли его даже некоторые епископы, так что, по замечанию св. Афанасия, „в церквах уже почти перестали проповедывать о Сыне Божием“. Но еще более сильное встретило оно опровержение. Первым и решительным обличителем и противником этого лжеучения явился св. Дионисий алекс., епископ первенствующей в Африке церкви. Он осудил Савеллия на соборе александрийском (261 г.) и написал против него несколько посланий. Дионисий, еп. римский, которому было сообщено о ереси Савеллия, также подверг его осуждению на соборе римском (262 г.) 299 . Много способствовал падению этой ереси и вообще монархианства своими сочинениями также и знаменитейший из церковных писателей III в. – Ориген, хотя он и не писал специальных трактатов против монархиан 300 . В IV в. замечания против савеллианства встречаются у отцов церкви, боровшихся с арианством 301 . |
| Ибо последние, хотя не не знают того, что в божественном Писании проповедуется Троица, но знают, что нет учения о трех богах ни в ветхом, ни в новом завете. Не менее достойны порицания и те, которые Сына принимают за произведение и представляют, что Господь был создан, как будто бы Он был одним из того, что поистине создано, тогда как божественное Писание свидетельствует о Нем, что Он рожден в приличном Ему и достойном Его смысле, а не образован или создан. Говорить, что Господь в известном отношении создан руками – не только не легкое, а самое крайнее нечестие. Ибо если бы Сын был создан, то было бы время, когда Его не было, между тем как Сын провозвещал, что Он всегда есть во Отце, будучи Его Самого словом, мудростью и силой. Если же, как учат божественные Писания (что вам не безызвестно), Христос есть то же, что эти самые силы Божии, то допустивши, что Сын был создан, и что было время, когда Его не было, нужно бы было допустить и то, что было время, когда Бог был без всего этого, а это в высшей степени нелепо» 743 . Какой же, спрашивается, имел здесь в виду тритеизм, Дионисий римский, когда сближал его с учением Дионисия александрийского и других согласных с ним александрийцев? Конечно, он этим хотел сказать не то, что будто бы Дионисий александрийский и другие учителя школы Оригеновой на самом деле прямо проповедывали тритеизм, чего вовсе не было, а только то, что их учение о слишком резко разграниченных ипостасях близко подходит к отрицаемому ими же самими тритеизму, или по крайней мере в своих выводах прямо ведет к нему. То же самое, нужно заметить, и относительно делаемого им сближения учения александрийцев, называвших иногда Сына ποημα и γνημα с учением о тварности Сына. Ему, конечно, не безызвестно было, что как Дионисий, так и другие учителя его времени, называли Сына γενητν, как свидетельствует св. Афанасий, только в той мысли, чтобы показать, что вина Его бытия не в Нем Самом, а в Его Отце 744 . А потому, должно думать, что вышеозначенное сближение сделано было им опять не для чего-либо, как для того, чтобы только предостеречь александрийцев от тех опасных и гибельных выводов, какие могли произойти из их наименования Сына произведенным или созданным, если бы стать понимать это наименование в собственном и строгом смысле сего слов 745 . |
| В школе я о вере не задумывался. А в университете произошёл такой случай. На пятом курсе я писал диплом на тему «Римский быт в эпоху ранней Римской империи», но на защиту сам не мог пойти - тяжело было подниматься по этажам, да и общество ещё не готово воспринимать такого рода студентов. По улице едешь, и то видишь испуганные взгляды со всех сторон... Поэтому накануне защиты мы с научным руководителем подготовили речь - представление моего диплома. Секретарь приёмной комиссии должна была зачитать тезисы. Я очень сильно волновался. В тот день Танюша принесла из училища Библию. Я открыл её там, где фараон переходит Чермное море, и зачитался. В первый раз я задумался о том, что Священная история намного глубже и интереснее, чем мы привыкли считать. Мама, придя домой, удивилась: «Ты чего такой спокойный сидишь?» - «Да вот, Библию читаю». Потом мама поздравила меня, потому что защита прошла на «отлично», дипломная работа впоследствии была издана отдельной брошюрой. - Ещё когда я писал диплом, - добавляет Дионисий, - приходилось работать с трудами Плиния Младшего, Сенеки, Тацита, Марка Аврелия - все они, так или иначе, упоминали о появлении в Римской империи первых христианских общин. Эти авторы рассказывали о взаимодействии государства и христианства, поэтому чтение этих книг укрепило мой интерес к христианской вере. Я стал читать Библию постоянно, как художественную книгу: то Апокалипсис открою, то Бытие, то Евангелие. Потом прочёл Толкования, и для меня открылись новые стороны веры. Близость по духу - А как вы с Татьяной познакомились? Татьяна и Дионисий дома - Очень просто, - тихим голосом отвечает Татьяна. - В годы учёбы мама Дениса была моим преподавателем на музыкальном отделении. А потом, когда я стала сама работать в училище, аккомпанировала в её дирижёрском классе. Мы ходили вместе на концерты, делились впечатлениями от просмотренных передач, фильмов, обменивались книгами... - Когда первый раз Таня к нам пришла, - вспоминает Дионисий, - я сразу же заинтересовался ею. Стали разговаривать, потом чаще встречаться. Я учился в это время в университете. Она мне помогала печатать мои работы. Мы начали дружить, а потом поженились и обвенчались. |
| Направляя свое полемическое послание не только против александрийских тритеистов, но и «против держащихся савеллиева образа мыслей» 574 , и имея, таким образом, прямой интерес, как можно отчетливее оттенить момент ипостасной раздельности божественных Лиц, папа, однако, не находит в своем богословском арсенале других средств для этой цели, как догматически сослаться на неоспоримые свидетельства по этому вопросу в Священном Писании , составляющие обязательный для христианина объект веры. «Надлежит веровать в Бога, Отца, Вседержителя, и во Христа – Иисуса, Сына Его, и в Духа Святого, веровать, что Слово – в единении с Богом всяческих, ибо говорит: Аз и Отец едино есма ( Ин. 10:30 ) и: Аз во Отце и Отец во Мне ( Ин. 14:11 ). Таким образом, соблюдутся и божественная Троица, и св. проповедь о Единоначалии» 575 . Равным образом, и «божественное рождение» Сына, будучи «неизреченным» актом жизни Божества, для папы является просто необходимым членом regulae fidei, поскольку «во многих местах божественных словес найдет всякий, что Сын называется рождением, а не сотворенным, и этими местами ясно изобличаются составляющие ложные понятия о Господнем рождении» 576 . Удерживая тертуллиано -стоическое представление о Логосе, как имманентной силе Отца, и в то же время избегая конкретного экономического модализма (логологии) Тертуллиана , Дионисий невольно, подобно Иринею и римским монархианам, по существу стоял ближе к савеллианству, чем к субординационистам, и поэтому, его критика савеллианства – менее отчетлива, чем критика александрийского тритеизма. Можно в значительной степени согласиться с замечанием Гагеманна, что Дионисий римский в данном пункте был прямым последователем папы Каллиста, лишь с тем формальным различием, что вместо обычного у Каллиста наименования Сына «духом Божиим», Дионисий употребляет термин: Логос, не придавая, впрочем, этому термину того исчерпывающего значения, какое он имел у раннейших западных богословов 577 . Хотя послание Римского Собора не было адресовано лично к Дионисию александрийскому , а направлялось вообще против «разделяющих и рассекающих Единоначалие на какие-то три силы, на три божества и отдельные ипостаси», однако александрийский епископ нашел необходимым оправдаться от косвенно-взводимых на него обвинений и с этою целию издал особое сочинение под заглавием: λεγχος α πολγια. |
| Кроме того, предложенное имъ и подвергшееся осуждению понимание божественнаго единства, проявляющееся въ трехъ лицахъ, какъ μα πστασις (одну ипостась), подорвало почву въ христианскомъ образованномъ обществе къ распространению термина «единосущный», провозглашеннаго на никейскомъ соборе въ томъ исключительномъ смысле, какой соединяло съ нимъ старое поколение никейцевъ. Прогрессивные элементы, находцвшиеся въ савеллианстве, осложнялись посторонними толкованиями, которыя не только по своей оригиналыюсти, но и по своему противоречию установившимся въ богословии воззрениямъ слишкомъ били въ глаза своею резкостью и потому тотчасъ же вызвали отпоръ. Сценой борьбы оказалась Александрия, и разыгравшаяся въ ней драма даетъ намъ возможность взглянуть на состояние церковнаго богословия предъ самымъ началомъ IV века. Сюжетъ этой драмы кратко разсказываетъ Афанасий александрийский. — Дионисий александрийский, одинъ изъ выдающихся и ученейшихъ епископовъ тогдашняго времени, узнавъ ο распространении савеллианской ереси въ Пентаполисе, подведомственномъ ему округе, написалъ послание къ Ефранору и Аммонию, въ которомъ онъ, вопреки слиянию трехъ ипостасей въ савеллианстве, доводилъ подчиненность Сына Отцу до крайности. «Сынъ Божий, — говорилъ онъ, — произведение (ποημα) и сотворение (γενητον), не только не собствененъ Ему по природе, но и чуждъ исущности (μτε δε φνει διον λλα ξνον κατ οσαν)· Отецъ относится къ Нему, какъ делатель къ виноградной лозе и судостоитель къ ладье и, какъ произведение, Сынъ не былъ, пока не получилъ бытия. Изъ дальнейшихъ упрековъ, раздававшихся по адресу Дионисия еще во времена Афанасия, видно, что онъ отвергалъ вечность Сына Божия, избегалъ именовать Его «единосущнымъ» (ομοοσιος)», что, когда онъ называлъ Сына, не называлъ Отца, и обратно, и такимъ образомъ отделялъ Сына отъ Отца. Некоторые изъ братьевъ той же Такова краткая история драмы. Въ ней выступаютъ три группы действующихъ лицъ: 1) Дионисий александрийский, за которымъ, безъ сомнения, стояла значительная часть его паствы; 2) некоторые изъ братьевъ ея, «правильно мыслившие», и 3) папа римский Дионисий и его соборъ. |
| профессор В.С.Серебреников Святой Ипполит Римский – вероятно грек по происхождению, но родился в Риме, был одним из учеников св. Иринея; еще при папе Зефирине (199–217) сделался пресвитером Римским и в этом сане приобрел себе почетную известность своей ученой деятельностью. Он одинаково хорошо знал и светскую, и духовную науку, был толкователем Священного Писания , защитником христианства против иудейства и язычества, обличителем современных еретиков и ревностным блюстителем церковной дисциплины. Защищая против монархиан различие Отца и Сына во Святой Троице чрез внесения некоторого субординационизма, Ипполит столкнулся с другим видным членом римского клира – Каллистом, который обвинял Ипполита в двубожии. В свою очередь Ипполит подозревал Каллиста в склонности к учению Савеллия Феодота. Сталкивался Ипполит с Каллистом и в вопросе о церковной дисциплине. Ипполит обвиняет Каллиста, этого, по его словам, «обманщика, святотатственного плута и бесстыдного преступника», в чрезмерной снисходительности объясняемой его личной небезупречностью. По словам Ипполита, Каллист оказывал сильное влияние и на Зефирина, которого Ипполит аттестует как слабого, недалекого и продажного человека. Между тем при избрании преемника Зефирина верх одержала партия Каллиста, который, став папой, не замедлил осудить как савеллианство, так и двубожие, и еще более смягчить требования церковной дисциплины. Тогда Ипполит совершенно прекратил общение с Каллистом, принял от своих сторонников, по-видимому большей частью христиан-греков, избрание и посвящение во епископа Римского и явился таким образом антипапой. Раскол этот прекратился в 235 г., когда Ипполит вместе со вторым преемником Каллиста Понтианом изгнан был «на чумный остров Сардинию» в рудники. Здесь он и умер. Некоторые (напр. Иванцов-Платонов) думают, что Ипполит вернулся из Сардинии, отправился на восток, познакомился здесь с расколом новатиан, вернулся в Рим с посланием Дионисия Великого и окончил жизнь мученической смертью при Валентиниане или при Клавдие. |
| Посему, и арианам, если бы имели здравый ум, должно было бы – подобно сему рассуждать и думать об Епископе. «Вся права разумевающим, и права обретающим разум» ( Притч.8:9 ). Поскольку же, не научившись вере вселенской Церкви, впали они в нечестие, и ослепившись уже умом, почитают правое стропотным, и свет именуют тьмою, а тьму почитают светом; то, к большему осуждению еретиков, необходимо нужно представить места из других Дионисиевых посланий и причину их написания. Ибо, из этих посланий почерпнув сведения, и мы так рассуждаем и пишем об этом муже. 13. Предлог же, по которому написал он другие послания, есть следующий. Когда Епископ Дионисий узнал о бывшем в Пентаполе, и по благочестивой ревности, как сказал я выше, против Савеллиевой ереси написал послание к Евфранору и Аммонию: тогда некоторые из братий той Церкви, правомудрствуя, но не спросив Дионисия, чтобы от него самого узнать, почему написал он, пошли в Рим и обвиняли его пред соименным ему Дионисием, Епископом Римским. И Римский Епископ, услышав об этом, написал вместе и против держащихся Савеллиевых мнений, и против мудрствующих тоже, что утверждал Арий и за что извержен он из Церкви. И он говорит, что равно, хотя и противоположно одно другому, нечестие – и Савеллиево и тех, которые утверждают, что Слово Божие есть тварь и произведение, и что Оно создано. Писал он и к Дионисию (Александрийскому), извещая, – в чем обвиняли его. На это Дионисий скоро дал ответ, и книги свои надписал: «обличение и оправдание». Заметь в этом ненавистный образ действования христоборцев, и как они, к стыду своему, действовали против себя. Поскольку Дионисий, Епископ Римский, писал и против тех, которые утверждают, что Сын Божий – тварь и произведение: то этим показывается, что не ныне в первый раз, но издревле всеми предаваема была анафеме ересь христоборных ариан. Потом, поскольку Дионисий, Епископ Александрийский, оправдывается в рассуждении послания, какое написал он; то оказывается, что он не так думал, как они говорят, и вовсе не имел Ариева зловерия. |
| Посему, и арианам, если бы имели здравый ум, должно было бы — подобно сему рассуждать и думать об Епископе. «Вся права разумевающим, и права обретающим разум» (Притч.8:9). Поелику же, не научившись вере вселенской Церкви, впали они в нечестие, и ослепившись уже умом, почитают правое стропотным, и свет именуют тьмою, а тьму почитают светом; то, к большему осуждению еретиков, необходимо нужно представить места из других Дионисиевых посланий и причину их написания. Ибо, из этих посланий почерпнув сведения, и мы так рассуждаем и пишем об этом муже. 13. Предлог же, по которому написал он другие послания, есть следующий. Когда Епископ Дионисий узнал о бывшем в Пентаполе, и по благочестивой ревности, как сказал я выше, против Савеллиевой ереси написал послание к Евфранору и Аммонию: тогда некоторые из братий той Церкви, правомудрствуя, но не спросив Дионисия, чтобы от него самого узнать, почему написал он, пошли в Рим и обвиняли его пред соименным ему Дионисием, Епископом Римским. И Римский Епископ, услышав об этом, написал вместе и против держащихся Савеллиевых мнений, и против мудрствующих тоже, что утверждал Арий и за что извержен он из Церкви. И он говорит, что равно, хотя и противоположно одно другому, нечестие — и Савеллиево и тех, которые утверждают, что Слово Божие есть тварь и произведение, и что Оно создано. Писал он и к Дионисию (Александрийскому), извещая, — в чем обвиняли его. На это Дионисий скоро дал ответ, и книги свои надписал: «обличение и оправдание». Заметь в этом ненавистный образ действования христоборцев, и как они, к стыду своему, действовали против себя. Поелику Дионисий, Епископ Римский, писал и против тех, которые утверждают, что Сын Божий — тварь и произведение: то этим показывается, что не ныне в первый раз, но издревле всеми предаваема была анафеме ересь христоборных ариан. Потом, поелику Дионисий, Епископ Александрийский, оправдывается в рассуждении послания, какое написал он; то оказывается, что он не так думал, как они говорят, и вовсе не имел Ариева зловерия. |
|
|
