| В наказание за попытку обмана люди были лишены возможности пользоваться огнём и обрели её вновь только после того, как Прометей выкрал его с Олимпа и принёс на землю. Праздничные мероприятия могли представлять собой спортивные состязания атлетов, театральные действа в виде разыгрывания сценок из жизни богов и жителей города. Со временем религиозные начала праздника постепенно стушёвываются, и всё больше внимания уделяется именно этим, соревновательным составляющим торжеств. Главные празднества полиса проходили, как правило, в первый месяц календаря, знаменуя собой начало нового года. Назовём основные, самые известные религиозные торжества Древней Эллады, которые имеют как местное, так и общегреческое значение: 1 . Панафинеи в Афинах в честь Афины Паллады; 2 . Дионисии в честь бога Диониса; 3 . Олимпийские игры в Олимпии в честь Зевса; 4 . Пифийские игры в Дельфах в честь Аполлона; 5 . Истмийские игры в Коринфе в честь Посейдона. Наиболее известными и престижными празднествами, имевшими общегреческое значение, были Олимпийские игры , устраивавшиеся в честь бога-громовержца Зевса. Проходили они в Олимпии – области на северо-западе Пелопоннеса. «Официальной» датой начала проведения Олимпийских игр стал 776 г. до н. э. Игры проводились раз в четыре года. Был разработан целый устав, регламентирующий процедуру подготовки и проведения Игр. За месяц до начала соревнований начинало действовать священное Олимпийское перемирие. Все враждующие между собой полисы были обязаны прекратить военные действия и обеспечить беспрепятственное и безопасное передвижение всех участников Олимпийских игр. Полис, нарушивший это правило, ожидало суровое наказание: крупный денежный штраф, а также исключение из списка будущих Игр, что фактически означало отлучение от почитания верховного бога Зевса, и было своего рода религиозным проклятием. Запрет был настолько суровым, что за все годы существования Игр случаи его нарушения были единичными. Попасть на Олимпийские игры стремились не только для того, чтобы понаблюдать за состязаниями атлетов, но и для того, чтобы послушать выдающихся ораторов, философов и видных учёных мужей того времени. Именно здесь, в Олимпии читал свои отрывки из «Истории» Геродот, выступали замечательные ораторы Лисий, Демосфен и Исократ. Обустроить святилище Зевса почитали за великую честь архитекторы и скульпторы. В Олимпии архитектором Либоном был построен великолепный храм Зевса Олимпийского, в котором находилось одно из семи чудес света – статуя Зевса Олимпийского, созданная скульптором Фидием. |
| Дионис (греч. Δινυσος, Δινυσος ; микенск. di-wo-nu-so-jo; почитался в Риме как «Вакх» (лат. Bacchus) – бог, несомненно, индоевропейского происхождения 541 . Дионис был младшим сыном Зевса-громовержца. Как бог вина, Дионис почитался источником и подателем многих радостей для людей 542 , ведь вино «забот дневных с души снимает тяжесть, и от страдания верней лекарства нет» 543 . Вино даёт человеку пережить состояние опьянения, то есть, выражаясь языком психологии, состояние изменённого сознания. В этом изменении сознания древние эллины видели результат вмешательства божества. Недаром одним из имён Диониса было имя «Вакх» (греч. Βκχος , лат. Bacchus), что значило также «вино» 544 . Загадочен миф о рождении Диониса. Дело происходит в Фивах. Зевс влюблён в Семелу, дочь царя Кадма, но к беременной Семеле приходит Гера и внушает ей мысль просить у Зевса явиться ей во всём своём божественном величии. Зевс исполняет её просьбу, но любовное «объятие» в виде молний сжигает Семелу. Зевс успевает выхватить недоношенного ребёнка из чрева возлюбленной и вшивает его в своё бедро. Рождение из бедра – своего рода соответствие появлению Афины из головы. Но если воинственная богиня появляется из верхней части тела, то Дионис рождается из части тела, с которой связаны яркие эротические ассоциации. Кроме того, как отмечает В. Буркерт, рана бедра имеет символическую связь с кастрацией, смертью и, несомненно, с обрядом инициации 545 . «Младшие» боги Число богов в Древней Греции было огромным и трудно определяемым, так что составить их полный перечень возможным не представляется. По традиции, идущей ещё с микенских времён, каждый эллин, дабы уберечь себя от немилости случайно «забытого» им бога, в своей молитве предусмотрительно добавлял формулировку «все боги». Вместе с тем на выбор общегреческих, олимпийских богов несомненное влияние оказал гомеровский эпос. Но существовал и так называемый «второй ряд» богов, менее значимых, менее почитаемых, но всё же по-своему особо примечательных. Остановимся на некоторых из них. |
| Господь дал печать верующим в Него, и он также даст; в образе человеческом явился Спаситель, и он придет в образе человека. Спаситель воздвиг (от смерти) и показал святую плоть Свою, как храм ( Ин.2:19 ), и он воздвигнет в Иерусалиме каменный храм» 880 . 3. Антропологические представления доникейского богословия В то же самое время, когда создавались произведения апологетов и антигностических писателей, имевшие чисто прикладные задачи, зародилось и научное богословие – новое направление церковной литературы, которое характеризуется самостоятельным интересом к изучению и систематизации христианства и его идей 881 . На востоке к этому направлению можно отнести богословов, воспитанных в Александрийской школе, – Климента Александрийского (ок. 150 – ок. 215) 882 , Оригена (ок. 185–254) 883 , Св. Дионисия Великого († 265) 884 , Св. Григория Неокесарийского (ок. 213 – ок. 270) 885 , Св. Мефодия Олимпийского (Патарского) († 312) 886 , а на западе северо-африканских писателей Тертуллиана (около 160 – после 220) 887 и Св. Киприана Карфагенского (201–258) 888 . К этому же времени относится и начало деятельности преп. Антония Великого (251–356) 889 считавшегося основателем монашества, который сам не писал, но его высказывания были собраны учениками 890 . Не все из перечисленных авторов рассматривают антропологические проблемы, их практически нет в дошедших до нас произведениях Св. Григория Неокесарийского 891 , Св. Дионисия Великого 892 и Св. Киприана Карфагенского 893 , преп. Антоний Великий сосредоточен на аскетическом делании 894 , а из воззрений Тертуллиана мы далее приведем только те из них, на которые не повлияло его отпадение в монтанизм 895 . К трудам связанным с антропологией можно отнести «О свободе воли» и «О воскресении» Мефодия Олимпийского 896 , а труды «О душе» и «О воскресении плоти» Тертуллиан написал уже в монтанистический период своей жизни 897 . Из представлений писателей этого направления заметно выпадает учение Оригена , считавшего, что грехопадение произошло в домирное время, учившего о предсуществовании и метампсихозе – переселении душ, которые есть охлажденные духи, помещаемые в тела для исправления, проповедавшего апкатостасис – всеобщее восстановление при завершении мирового процесса 898 . Изначальное устроение и назначение человека По Тертуллиану «человек – самое лучшее и совершеннейшее творение Божие. Он – владыка и венец видимого мира. Вселенная не была бы внешним обнаружением совершенств Божиих, вполне достойных Бога, если бы не было в ней человека», только человек стоит выше Ангелов, может приближаться ко Творцу, познавать и соединяться с Ним 899 . |
| И, несмотря на такую наклонность, могущую иметь серьёзные последствия, она просила повторения этих мелодий: настолько были приятны доставляемый ей ощущения. Радость, действие которой так благотворно, когда она умеренна, становится, напротив, вредной, когда она чрезмерна. Мы несколько лет тому назад читали рассказ об ирландских каторжниках, осуждённых навечно, которые умерли, узнав, что их помиловали. Два следующие факта хорошо известны; Валерий Максим рассказывает, что две римлянки умерли от радости, увидав своих сыновей, возвратившихся здоровыми и невредимыми с битвы при Тразименском озере. Одна из них умерла, обнимая сына; другая же была поражена, внезапно увидав появление своего сына в ту минуту, как она приходила в отчаяние, считая его мёртвым. Из истории известно, что Софокл, достигнув преклонного возраста, но ещё вполне владея всеми своими интеллектуальными способностями, сочинил трагедию, которая была увенчана, и успех её был так велик, что он умер от радости. Хилон из Лакедемонии умер от радости, обнимая сына, выигравшего приз на олимпийских играх. Juventlus Thalma, которому оказывали почести за покорение Корсики, умер у подножия алтаря, где он приносил благодарение. Fouquet, как говорят некоторые авторы, внезапно умер, узнав, что Людовик XIV возвратил ему свободу. К этим фактам можно ещё присоединить Диагора, родосского атлета, умершего при виде своих трёх сыновей, возвратившихся увенчанными с олимпийских игр, и Дионисия, второго тирана этого имени, который умер, узнав, что его трагедия выиграла приз за поэзию. Нередко приходится видеть, как возбуждение при страхе усиливает энергию всё время, пока оно действует; но как только оно прекращается, организм стремится к реакции. Многие из людей в виду опасности производят героические поступки; но лишь только опасность миновала, они начинают с того, что падают в обморок. Это так известно, что, кажется, не требует подтверждения в примерах. Между тем вот случай, передаваемый Ниптег’ом; он так сюда подходит, что мы не можем удержаться от желания его цитировать. |
| Еще недавно мы присутствовали при таком воскресении двух олимпийских богов, Аполлона и Диониса, на старом европейском кладбище, в юношеской и столь весенней книге Фридриха Ницше – «Рождение трагедии». И для нас, русских, это явление нового Аполлона и Диониса было тем более знаменательно, что оно напомнило нам видение отрока Пушкина, который из школы христианской наставницы, с очами «светлыми, как небеса», со словами «полными святыни», убегал «в великолепный мрак чужого сада», к языческим идолам: Меж ними два чудесные творенья Влекли меня волшебною красой. То были двух бесов изображенья: Один – Дельфийский идол – лик младой Был гневен, полон гордости ужасной, И весь дышал он силой неземной; Другой – женообразный, сладострастный, Сомнительный и лживый идеал, Волшебный демон, лживый, но прекрасный. Мы также присутствовали при соединении этих двух противоположных демонов или богов в еще более необычайном и таинственном явлении Заратустры. И не могли мы не узнать в нем Того, Кто всю жизнь преследовал и мучил Достоевского, не могли не узнать Человекобога в Сверхчеловеке. И чудесным, почти невероятным, было для нас это совпадение самого нового, крайнего из крайних европейцев и самого русского из русских. Ни о каком влиянии или заимствовании тут речи быть не может. С двух разных, противоположных сторон подошли они к одной и той же бездне. Сверхчеловек – это последняя точка, самая острая вершина великого горного кряжа европейской философии, с ее вековыми корнями возмутившейся, уединенной и обособленной личности. Дальше некуда идти: исторический путь пройден; дальше – обрыв и бездна, падение или полет – путь сверхисторический – религия. Особый поразительный смысл имеет для нас, русских, явление Заратустры и потому, что мы принадлежим к народу, который дал миру, может быть, единственное величайшее во всей новой европейской истории воплощение сверхчеловеческой воли – в Петре. Религиозная часть русского народа сложила странную и доныне мало исследованную легенду о Петре как об Антихристе, об апокалиптическом «Звере, вышедшем из бездны». И тот из русских людей, кто по духу был ближе всех к Петру, кто понял его глубже всех, русский певец Аполлона и Диониса – Пушкин – не обратился ли к нему же с этим вопросом, полным столь знакомого нам вещего ужаса: |
| – Об Юлиане Отступнике? – Да, о том, кто врагам своим галилеянам и себе – увы! – казался отступником, но не дерзнул им быть, ибо в новые мехи влил старое вино: эллины так же, как христиане, могли бы назвать его отступником... Джованни рассказал ей, что видел однажды во Флоренции мистерию Лоренцо Медичи Великолепного, которая изображала мученическую смерть Сан-Джованни и Паоло, двух юношей, казненных за веру Христову Юлианом Отступником. Он даже помнил несколько стихов из этой мистерии, особенно поразивших его, – между прочим предсмертный крик Юлиана, пронзенного мечом св. Меркурия: Ты победил, Галилеянин! O Cristo Galileo, tu hai pur vinto! – Слушай, Джованни, – продолжала Кассандра, – в странной и плачевной судьбе этого человека есть великая тайна. Оба они, говорю я, и кесарь Юлиан, и мудрец Плетон, были одинаково не правы, потому что обладали только половиной истины, которая, без другой половины, есть ложь: оба забыли пророчество Титана, что тогда лишь боги воскреснут, когда Светлые соединятся с Темными, небо вверху – с небом внизу, и то, что было Двумя, будет Едино. Этого не поняли они и тщетно отдали душу свою за богов Олимпийских... Она остановилась, как будто не решалась договорить, и потом прибавила тихо: – Если бы ты знал, Джованни, если бы могла я сказать тебе все до конца!.. Но нет, теперь еще рано. Пока скажу одно: есть бог среди богов олимпийских, который ближе всех других к подземным братьям своим, бог светлый и темный, как утренние сумерки, беспощадный, как смерть, сошедший на землю и давший смертным забвение смерти – новый огонь от огня Прометеева – в собственной крови своей, в опьяняющем соке виноградных лоз. И кто из людей, брат мой, кто поймет и скажет миру, как мудрость венчанного гроздьями подобна мудрости Венчанного Терниями, – Того, Кто сказал: «Я есмь истинная виноградная лоза», и так же, как бог Дионис, опьяняет мир Своею кровью? Понял ли ты, о чем я говорю, Джованни? Если не понял, молчи, не спрашивай, ибо здесь тайна, о которой еще нельзя говорить... |
| Боги помогают героям, близким по характеру (мудрая Афина - Одиссею, Артемида - Ипполиту), но соперничество богов оказывает враждебное действие и на героев (Афродита преследует Ипполита, Посейдон - Одиссея, Гера ненавидит Геракла как незаконного сына Зевса). Однако подвиги и страдания героев рассматриваются как своего рода испытания, имеющие посмертное вознаграждение. Так, Геракл обретает на Олимпе бессмертие и получает в жены Гебу, богиню юности. Однако, по др. версии, сам Геракл находится на Олимпе, а тень его скитается в Аиде - указание на неустойчивость обожествления героя. Единственный герой-полубог, Дионис, сын Зевса и Семелы , становится божеством при жизни. Но его обожествление подготавливается рождением, смертью и воскрешением Загрея - архаической ипостаси Диониса, сына Зевса Критского и богини Персефоны . Тема победы смертного человека-героя над природой звучит в ряде мифов олимпийского периода. Когда мудрый Эдип разгадал загадку чудовищного жен. миксантропического существа по имени Сфинкс, оно бросилось со скалы и погибло. Одиссей не поддался губительному пению сирен и проплыл мимо Сциллы и Харибды. Аргонавты под пение и музыку Орфея благополучно миновали бродячие скалы - Планкты. Когда те же аргонавты промчались между Симплегад, скал, к-рые до тех пор непрестанно сходились и расходились, то Симплегады остановились навсегда. Развитие героизма и самостоятельность героев приводят к их противостоянию богам, к их дерзости и даже преступлениям, к-рые накапливаются в поколениях героических династий, приводя их к гибели. Известны мифы о родовом проклятии, к-рое испытывают на себе герои конца классического олимпийского периода, совпадающего с кон. II тыс. до Р. Х. и временем упадка микенского владычества. Подобные мифы неслучайны. Героический век вместе с микенской Грецией уходил в прошлое, но, какие силы разрушали этот некогда устойчивый мир, никто не знал и объяснить не мог. В прошлое уходила родовая община, рвались кровнородственные отношения, связывавшие в единое целое предков и потомков. Были свои социально-экономические причины, когда ради захвата власти, земли, богатства велись разорительные войны и шло интенсивное расслоение некогда крепкого коллектива. Выделилась сословная верхушка, и власть басилевсов (царей) приобретала наследственный характер. |
| Ранние архаические представления базировались именно на таком, довольно материалистическом взгляде на человека. По Гомеру, человек есть существо телесное, жизнь которого сосредоточена в брюшной перепонке, его дух (ψυχ) является не бессмертной субстанцией, а скорее жизненным дыханием, даже особого рода ветром. Тени усопших уносятся ветрами и существуют без разумного сознания в Аиде, обретая память и самосознание, только напившись жертвенной крови. Жизнь и сознание, таким образом, зависят от крови, телесной субстанции. Соответственно все радости, доблести и добродетели, все содержание жизни находятся на земле, и нет смысла стремиться к потустороннему спасению души. Характер классической древнегреческой религии соотносился непосредственно с такими антропологическими положениями: основное содержание богообщения заключалось в непосредственном обращении человека к богам с просьбой о помощи в различных нуждах, как правило практического характера. Изменение способа погребения, связанное с миграциями, имевшими место в то время, способствовало вытеснению древних традиций. Все большую популярность завоевывают представления, что с уничтожением тела на костре всякая связь между живыми и умершими прерывается. Таким образом, на поверхность религиозного сознания выступает идея о том, что «и под землею, и на островах блаженных бессмертная жизнь , в отличие от призрачного существования теней, принадлежит лишь существам, облеченным в плоть и кровь, как олимпийские боги. О бессмертии души помимо тела нет и понятия: душа, отрешенная от тела, и есть самаясмерть » 519]. Эти представления закрепляли высокий статус земной жизни, способствовали развитию идей о том, что вполне насладиться жизнью и является целью человеческого существования; делало непопулярным представление о том, что драгоценное время жизни необходимо употреблять на возможное улучшение участи в загробном мире. Мистерии, получившие распространение в VII b. до н. э., и зарождающаяся в это же время философская мысль способствовали становлению иных, более возвышенных представлений о душе и ее возможном посмертном существовании. Культ Диониса, пришедший из Фракии (неистовые пляски, превращавшие участников в свиту Диониса, экстаз и экзальтация), на греческой почве был постепенно облагорожен, подчинен греческой идее очищения (катарсис) и мантики (пророчеств, гаданий). Культ Диониса вызвал религиозное брожение, подъем мистики, активизацию религиозных сект орфиков и пифагорейцев. Последним значительным всплеском влияния дионисийских культов явилось развитие орфических представлений и мифов с конца VI b. до н. э., с их учениями о катарсисе (во время мистерий), загробном воздаянии (комплекс морали, понятие о долге) и о душепереселении (метемпсихоз). |
| Олимпийские боги Мифологические истории о двенадцати олимпийских богах известны многим чуть ли не со школьной скамьи. Ввиду популярности сюжетов большинства древнегреческих мифов остановимся лишь на ключевых моментах. Итак, греческий пантеон возглавляли двенадцать богов-олимпийцев: – Зевс; – Гера; – Посейдон; – Афина; – Аполлон; – Артемида; – Афродита; – Гефест; – Гермес; – Apec; – Деметра; – Дионис/или по некоторым вариантам – Гестия. Название «олимпийские» боги получили по горе Олимп , самой высокой точке Балканского полуострова. Именно на горе Олимп, находящейся в Северной Греции – в Фессалии, и обитали, как полагали древние эллины, их боги (см. рис. 65). Рис. 65. Гора Олимп в Греции Дадим краткую характеристику двенадцати олимпийцам. О Зевсе (греч. Ζες , микенск. di-we; почитался в Риме как «Юпитер» (лат. Iuppiter) уже говорилось в предшествующей главе, при изложении содержания цикла мифов, связанных с так называемым Критским Зевсом. Имя этого божества – пожалуй, единственный пример совершенно прозрачной этимологии 497 . Для древних греков Зевс был ураническим божеством, Небесным отцом, богом атмосферных явлений 498 , который уже в микенскую эпоху занял в пантеоне положение одного из важнейших божеств, в честь которого был даже назван один из месяцев в году 499 . Память о Зевсе как о боге, от которого зависит погода, сохранилась в гомеровских поэмах, где он часто именуется «тучегонителем» или «собирателем туч» 500 , «чернооблачным» 501 , «высокогремящим» 502 , «метателем молний» 503 . Примечательно, что Зевс почитался отцом «и бессмертных и смертных» 504 , но отнюдь не творцом мира. Он – скорее, узурпатор, отнявший власть у отца и его собратьев. Переманив на свою сторону нескольких титанов, Зевс смог победить своего родителя. Свергнув титанов, Зевс по жребию поделил власть над миром между своими братьями. Несмотря на то, что Зевс не имеет никакого отношения к созданию мира, он всё же почитается «отцом богов и людей» 505 . (Ср. с сюжетами о борьбе между поколениями богов в аккадской мифологии (Мардук и Тиамат), ханаанской мифологии (Баал и Эль), хеттской мифологии (Кумарби, Ану и Тешуб).) В связи с этим интересно, что «отцом» называют его не только люди в своих молитвах, но и даже боги, которые не являются непосредственными детьми Зевса 506 . |
| Итак, они с появлением страсти к славе все изменили, чтобы дать работу своему остроумию. Поэтому оказалось неверным и то, что они нашли, и появилось множество рассуждений вследствие постепенного уклонения от истины. Ибо они, нашедши Бога, не открыли Его так, как нашли, потому что заспорили и о свойствах Его, и о природе Его, и о местопребывании Его. Так платоники говорят, что Бог заботится о мире и есть его Промыслитель и Судия, а эпикурейцы полагают, что Он беспечен и недеятелен, – так сказать, никто. Стоики учат, что Он находится вне мира, а платоники, что внутри мира. Не восприняли Его они глубоко и не могли ни познать Его, ни страшиться Его, ни здраво размышлять о Нем, удалившись, конечно, от начала мудрости, то есть от страха Божия. Есть доказательства как того, что философы не знают Бога, так и того, что они сомневаются в Нем. Диоген, будучи спрошен, что делается на небесах, ответил: «я никогда не всходил туда». Он, будучи спрошен также о том, есть ли боги, ответил: «не знаю, разве только для того, чтобы служить». Фалес Милетский Крезу, спрашивавшему его неоднократно о том, что он думает о богах, ничего не сказал после нескольких отсрочек, полученных им от него для зрелого обсуждения. Сам Сократ отвергал ваших богов как будто по убеждению, но он приказал принести в жертву Эскулапу петуха, как будто тоже по убеждению. И поэтому, если философия говорит о Боге так сомнительно и недостоверно, то могла ли она бояться Того, о Ком не имела ясного и точного звания? Мы узнали, что Бог есть мир. До такого бога доводит физический род богословия. Так оно учит о богах. Дионисий Стоик разделяет богов на три рода. Один род, по его мнению, есть тот, который видит, как то: Солнце, Луна; другой тот, который не видит, как то: Нептун; третий род тот, о котором говорят, что он произошел от людей, как например: Геркулес, Амфиарай. Арцезилай разделяет богов также на три рода: на олимпийских, звездных, титанских, произошедших от Неба и Земли. От последних произошли Сатурн и Опа, а от Сатурна и Опы – Нептун, Юпитер, Орк и прочее потомство. Академик Ксенократ делит богов на два рода: олимпийских и титанских, произошедших от Неба и Земли. Очень многие египтяне верят в четырех богов: Солнце и Луну, Небо и Землю. Демокрит предполагает, что боги со всем прочим произошли из небесного огня. И Зенон, подобно ему, полагает, что природа произошла из огня. Поэтому и Варрон считает огонь душою мира, так что огонь, по мнению его, всем управляет в мире так, как душа в вас. Но это совершенно ложно. Ибо он говорит: «когда огонь есть, мы сами существуем, когда же он выходит, мы умираем». Поэтому и огонь когда выходит из мира чрез молнию, то мир умирает. Глава 3 |
|
|
