| Даугава – нижнее течение Западной Двины, берущей начало на Валдайской возвышенности, протекающей по Белоруссии и Латвии и впадающей в Рижский залив Балтийского моря. Даугавпилс (прежн. Двинск) – город и ж.д. узел в Латвии. Двинск – см. Даугавпилс . Двор – в 1940 г. ж.д. станция на границе СССР и Латвии. Дебрецен – город на востоке Венгрии. Крупный промышленный центр и транспортный узел. Центр медье Хайду-Бихар. Деж – город в северо-западной части Румынии, транспортный узел. Де-Кастри ( с 1952 г. Чихачева залив) – залив Японского моря в северной части Татарского пролива, у берегов Российской Федерации. Дембица – город в Польше, Тарновское воеводство. Демблин – город в Польше, Люблинское воеводство. Демянск – город в Новгородской области Российской Федерации. Дерпт – см. Тарту . Джуржу (Джурджу) – город на юге Румынии, административный центр уезда Джурджу, порт на Дунае. Дзун Модо (Дэунмод) – город в Монголии, административный центр Центрального аймака. Днепропетровская область – адм. территориальная единица Украины, расположена в бассейне среднего и нижнего течения Днепра. Центр – г. Днепропетровск. Днепр – река, протекающая по России и Украине. Берет начало с Валдайской возвышенности, впадает в Днепровский лиман Черного моря. Днепровско-Бугский канал – в Белоруссии, соединяет реку Пина (приток Припяти, бассейн Днепра) с рекой Мухавец (приток Буга, бассейн Вислы). Днепродзержинск (до 1936 г. Каменское) – город, ж.д. станция и порт в Днепропетровской области. Промышленный центр. Днестр – река, протекающая по западной части Украины и Молдавии. Берет начало на северных склонах Карпат, впадает в Днестровский лиман Черного моря. Дно – город и ж.д. узел в Псковской области Российской Федерации. Добруджа – историческая область, расположенная в Болгарии и Румынии, также плато между Черным морем и излучиной нижнего течения Дуная. Добрудже – см. Добруджа . Додеканевские (Додеканесские) острова, Спорады Южные – группа из 8 крупных и множества мелких островов в Эгейском море, у юго-западного полуострова Малая Азия, территория Греции. |
| Однажды беглые украли в Дуэ компас, чтоб отыскать север и обойти кордон у мыса Погоби, и компас привел их как раз к кордону. Мне рассказывали, что в последнее время каторжные, чтобы не идти по охраняемому западному побережью, начинают уже пробовать другой путь, а именно на восток, к Ныйскому заливу, оттуда по берегу Охотского моря на север к мысу Марии и Елизаветы, и затем к югу, чтобы переплыть пролив против мыса Пронге. Рассказывали, что такой путь избрал, между прочим, известный Богданов, который бежал незадолго до моего приезда. Но это едва ли вероятно. Правда, на всем протяжении Тыми есть гиляцкая тропинка и попадаются юрты, но круговой путь от Ныйского залива длинен и труден; надо вспомнить, сколько лишений претерпел Поляков, спускаясь от Ныйского залива к югу, чтоб оценить весь риск путешествия от этого залива к северу. 29 июня 1886 г., с военного судна «Тунгус», не доходя 20 миль до Дуэ, заметили на поверхности моря черную точку; когда подошли поближе, то увидели следующее: на четырех связанных бревнах, сидя на возвышениях из древесной коры, плыли куда-то два человека, около них на плоту были ведро с пресною водой, полтора каравая хлеба, топор, около пуда муки, немножко рису, две стеариновые свечи, кусок мыла и два кирпича чаю. Когда их взяли на борт и спросили, кто они, то оказалось, что это арестанты Дуйской тюрьмы, бежавшие 17 июня (значит, бывшие в бегах уже 12 дней), и что плывут они – «вон туда, в Россию». Часа через два поднялся сильный шторм, и пароход не мог пристать к Сахалину. Спрашивается, что случилось бы в такую погоду с беглыми, если б их не приняли на судно? См. об этом «Владивосток», 1886 г., В июле 1887 г. на Дуйском рейде нагружался углем пароход «Тира». По обыкновению, уголь доставлялся к борту на баржах, которые водил на буксире паровой катер. К вечеру засвежело, и начался шторм. «Тира» не могла держаться на якорях и ушла в де-Кастри. Баржу вытащили на берег около Дуэ, а катер ушел в Александровский пост и укрылся там в речке. Ночью, когда погода несколько утихла, катерная прислуга, состоявшая из каторжных, предъявила надзирателю подложную телеграмму из Дуэ, в которой было приказание немедленно отправиться на катере в море для спасения барж с людьми, будто бы унесенных штормом от берега. Не подозревая обмана, надзиратель выпустил катер из пристани. Но, вместо того чтобы идти на юг к Дуэ, катер пошел на север. На нем было семь мужчин и три женщины. К утру погода изменилась к худшему. Около мыса Хоэ залило в катере машину; девять человек утонули и были выброшены на берег, и спасся на доске только один, бывший на катере рулевым. Этот единственный спасшийся, по фамилии Кузнецов, служит теперь на руднике в Александровском посту у горного инженера. Он мне подавал чай. Это крепкий, смуглый, довольно красивый мужчина лет сорока, по-видимому, гордый и дикий; он мне напомнил Тома Айртона из «Детей капитана Гранта». |
| Действительно, к лету 1855 года в Охотское море подошло 22 французских военных корабля и 34 английских. Казалось, нет никакой надежды на спасение нашего флота. Но распоряжение Муравьева было поразительно мудро и просто: Петропавловский порт был предварительно перенесен в устье Амура, в Николаевский порт, а наши корабли вошли через Татарский пролив также в устье Амура путем, о котором не знали англичане. Долго вражеская эскадра искала наши корабли у Татарского залива и в Охотском море, чтобы вступить в бой, но они нашли только пустые порты – Петропавловский и Аянский, где, кроме нескольких покинутых людьми построек, ничего не было. Правда, в Аянском порту, в церкви, они застали в полном одиночестве преосвященного Иннокентия, с благоговением молящегося об избавлении родины от интервентов. Его невозмутимый молитвенный образ так поразил англичан, что они не посмели прервать возвышенное общение святителя с Богом. По окончании молитвы они пригласили его к себе на корабль как почетного пленника, но потом отпустили, не найдя в этом никакой выгоды для себя. Нападение на укрепленный порт Де-Кастри также ничего не принесло англичанам и французам. Они не смогли занять его, и после четырнадцати дней осады 17 октября под нашим огнем ушли в море. Так и вынуждена была англо-французская эскадра удалиться из российских вод ни с чем. Время для захвата наших восточных берегов было упущено, наши противники не ожидали, что за такой короткий период Россия сможет снабдить этот отдаленный край и вооружением, и флотом, и населением. А освоение восточных земель шло полным ходом: в мае 1855 года еще большая флотилия спустилась к устью Амура, а после ухода вражеских кораблей вернулись и жители Петропавловского и Аянского портов. Заселение и укрепление портов продолжалось. Флотилии 1856 и 1857 годов доставляли все необходимое для устройства новых поселений: крестьянские семьи, солдат, инвентарь, скот, продукты, вооружение. Сотни судов проплывали по Амуру мимо пустынных берегов для основания поселений, портов, городов. |
| Стр. 50. …офицер г. Б. – Капитан К. В. Богданов, товарищ И. П. Ювачева, сахалинского политического ссыльного. Стр. 51. Провожал меня до шлюпки угрюмый матрос… – Вероятно, бакенщик Устинов, служивший у Богданова, морского офицера, «ставившего знаки на фарватере». Имеется статистическая карточка: Устинов Федор Дмитриевич, бакенщик, 61 г., холост, на Сахалине с 1869 г. (ГБЛ). На другой день рано утром… – 9 июля 1890 г. Во втором часу вошли в бухту де-Кастри К. Скальковского… – К. А. Скальковский (1843–1905), горный инженер, секретарь Общества для содействия русской промышленности и торговли, совершил путешествие (по поручению министерства финансов) к Тихому океану в начале 1880-х годов с целью исследования русской торговли и мореходства в Приморской области, Китае, Японии, Корее. Чехов включил книгу Скальковского в «Список» использовал его материалы в главах о сахалинском угле, о Добровольном флоте, о г. Николаевске и др. Стр. 52. Тут живут начальник поста, его делопроизводитель… – В 1890 г. начальником военной команды Александровского поста был подполковник Мейер; делопроизводителем – Владимир Николаевич Утулов. Стр. 53. Сахалин по мнению одного из авторов, напоминает стерлядь. – Это сравнение сделано в известной Чехову статье Я. Бутковского «Остров Сахалин» («Исторический вестник», 1882, стр. 180). Стр. 55. …молодой чиновник с сердитым заспанным лицом коллежский регистратор Д. – В книге не названы имя и фамилия Эдуарда Дучинского, почтового чиновника, поэта, но упоминается он несколько раз. В архиве Чехова сохранилась привезенная им с Сахалина «Защитительная речь» Дучинского от 10 апреля 1890 г. по делу ссыльнокаторжного Догинова (см. примеч. к стр. 141–142 ). Она сопровождена запиской Дучинского (ГБЛ). В письме от 2 декабря 1896 г. Чехов спрашивал Суворина: «Какой Дучинский написал пьесу? На Сахалине я встретил некоего Дучинского, родственника Скальковского, почтового чиновника, который писал стихи и прозу. Он писал „Сахалино“ – пародию на „Бородино“, всегда таскал в кармане брюк громадный револьвер и сильно зашибал муху. Это был сахалинский Лермонтов». О дальнейшей судьбе Дучинского см. письмо Д. А. Булгаревича Чехову от 20 августа 1891 г. («А. П. Чехов». Сб. статей. Южно-Сахалинск, 1959, стр. 202). Можно высказать предположение, что в сумме жизненных впечатлений, легших в основу образа Соленого («Три сестры»), были и впечатления от «сахалинского Лермонтова» – Дучинского. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 13 голосов: 3.8 из 5) Оглавление I. Г. Николаевск-на-Амуре. – Пароход «Байкал». – Мыс Пронге и вход в Лиман. – Сахалин полуостров. – Лаперуз, Браутон, Крузенштерн и Невельской. – Японские исследователи. – Мыс Джаоре. – Татарский берег. – Де-Кастри. 5 июля 1890 г. я прибыл на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем. Николаевск был основан не так давно, в 1850 г., известным Геннадием Невельским, и это едва ли не единственное светлое место в истории города. В пятидесятые и шестидесятые годы, когда по Амуру, не щадя солдат, арестантов и переселенцев, насаждали культуру, в Николаевске имели свое пребывание чиновники, управлявшие краем, наезжало сюда много всяких русских и иностранных авантюристов, селились поселенцы, прельщаемые необычайным изобилием рыбы и зверя, и, по-видимому, город не был чужд человеческих интересов, так как был даже случай, что один заезжий ученый нашел нужным и возможным прочесть здесь в клубе публичную лекцию. Теперь же почти половина домов покинута своими хозяевами, полуразрушена, и темные окна без рам глядят на вас, как глазные впадины черепа. Обыватели ведут сонную, пьяную жизнь и вообще живут впроголодь, чем бог послал. Пробавляются поставками рыбы на Сахалин, золотым хищничеством, эксплуатацией инородцев, продажей понтов, то есть оленьих рогов, из которых китайцы приготовляют возбудительные пилюли. На пути от Хабаровки до Николаевска мне приходилось встречать немало контрабандистов; здесь они не скрывают своей профессии. Один из них, показывавший мне золотой песок и пару понтов, сказал мне с гордостью: «И мой отец был контрабандист!» Эксплуатация инородцев, кроме обычного спаивания, одурачения и т. п., выражается иногда в оригинальной форме. Так, николаевский купец Иванов, ныне покойный, каждое лето ездил на Сахалин и брал там с гиляков дань, а неисправных плательщиков истязал и вешал. |
| 15 марта в здании реального училища открылся областной съезд Советов, на котором Яков Тряпицын выступил против создания ДВР - «буферного» государства, и призвал к войне с Японией, надеясь поднять народное сопротивление интервентам. Его речь транслировалась по Николаевской радиостанции, самой крупной на Дальнем Востоке. Японская ответка Японцы, имевшие на Дальнем Востоке 120-тысячное войско, давно вели скрытую подготовку к нападению, ждали лишь повода. Теперь руки у них были развязаны. 4-5 апреля 1920 года в качестве акта возмездия за Николаевский инцидент они начали скоординированные, с массированным применением артиллерии нападения на органы советской власти и военные гарнизоны ДВР от Хабаровска до Владивостока. Арестованный японцами заместитель председателя Военного совета Временного правительства Дальнего Востока Сергей Лазо и предположить не мог, что это следствие действий Якова Тряпицына. Японское правительство использовало Николаевский инцидент для обоснования оккупации Сахалина, оправдывая её необходимостью защитить живущих здесь японцев от повторения тех событий. Сахалин был занят японцами 22 апреля 1920 года. В тот же день Яков Тряпицын, согласно приказу главнокомандующего Народно-Революционной армией ДВР Г.Х. Эйхе, был назначен командующим Охотским фронтом. Когда в апреле 1920 года поступили сообщения о приближении японской военной эскадры, высадке японского десанта в Де-Кастри и наступлении японских войск из Хабаровска в сторону низовьев Амура, Тряпицын приказал расстрелять не только японских военнопленных, включая раненых в лазарете, но и всех тех жителей города, которые отказались уйти из Николаевска 16 . Чтобы город не достался интервентам, было решено сжечь его дотла. Окончательное решение об этом принималось на заседании Военревштаба по предложению Тряпицына и Лебедевой, поддержанному Железиным, Бузиным (Бичом) и Ауссемом. Тряпицын говорил, что «для иностранных государств будет очень показательно, если мы сожжем город и все население эвакуируем» 17 . В передовице газеты «Призыв» от 28 мая 1920 г., сообщалось: «Пусть груды пепла служат ему [врагу] трофеями» 18 . |
| Священная книга была немедленно куплена. – «Это я наизусть знаю!» – небрежно ответил Ф-ру один больной в госпитале на предложение купить себе Новый Завет. «В таком случае вы, вероятно, забыли один стих» – вежливо заметил Ф., и, раскрыв священную книгу, прочел ( 1Кор. 8:2 ): «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать». Слово это видимо поразило больного и, без дальнейшего противоречия священная книга была куплена 294 . Книгоноше Г-ну не раз приходилось отправляться из Кронштадта в Ораниенбаум с пачкою священных книг под мышкою по тонкому весеннему льду, подвергаясь опасности провалиться или попасть в полынью сумерками (что и случалось); но это его не останавливало и не пугало, радостное желание доставить Слово Божие своим сослуживцам не давало места никакому другому чувству. Книгоноша Р-ко работал в Сибири при 40–50° мороза, а в Туркестане при 50° жары, не раз подвергая жизнь свою опасности. С подобным же самоотвсржением действовал и Г-в в Амурской области, где ему однажды пришлось две недели ехать безостановочно верхом, имея св. книги в сумках через седло, под постоянным дождем, не имея даже, где согреться и обсохнуть. На уединенном посте Де-Кастри, против острова Сахалина, с радостью встретили его солдаты, благодаря за доставленные им пред тем священные книги. «Жили мы здесь, – говорили они, – как звери какие-нибудь: церкви нет, про Бога совсем забыли; но ты вот, со своими-то книгами святыми как будто с неба свалился; уж очень хороши; почитаешь священную книгу-то, как-то легче станет. Спасибо тебе за книги!» Покойный книгоноша Селяков, отставной матрос, отличался примерною честностью и усердием. Однажды, совершив поездку, по реке Двине, от Вологды до Архангельска, он вывел в расход только 3 рубля. Оказалось, что жалея средства Общества, он пристроился на барку в качестве рабочего и таким образом совершил весь путь даром, истратив лишь 3 рубля на пищу. Его все тянуло в Сибирь, где еще не бывали книгоноши. В 1880 году исполнилось, наконец, его заветное желание, он отправился в Сибирь, – но для того только, чтобы умереть в преддверии её (в Тобольске), после тяжкой болезни. По его следу пошли туда другие книгоноши. Изъездив десятки тысяч верст и натерпевшись и от холода и от голода в этой огромной и мало населенной стране, расстроив свое здоровье от чрезмерных трудов и 50-ти градусных морозов, а под час защищая и жизнь свою от грабителей, они распространили там в течении 1880–1888 годоф свыше 100.000 экземпляров священных книг. «Дай Бог , чтобы Слово Божие пробудило Сибирь от ея духовного усыпления!» – так приветствовал книгоношу Р-ко один из сельских пастырей Восточной Сибири 295 . |
| Свобода, равенство и братство, конечно, великие основы французской демократии, но, быть может, следовало бы к ним добавить еще немножко простого уважения к человеку, только к человеку, к личности, не более. Ни о каких формах благородства с «общественной совестью» демократии говорить, конечно, не приходится. Теперь мы видим там же приблизительно такую же картину, хотя в значительно меньшем размере. Девятилетняя позорная для всей демократической нации война в Индокитае приведена к столь позорному концу: все еще считающая себя «великой» европейская держава начисто расколочена бандами голопузых полудикарей, получивших оружие и инструктаж от тех, за кого подают свои голоса 35 % избирателей этой же нации. Единственным подвигом, совершенным французской армией на протяжении всех девяти лет, было двухмесячное сопротивление коммунистическим бандам войсковой группы полковника, а позднее генерала Де Кастри, и если уж нужно было бы дать за эту войну кому-нибудь венок национального героя, то этот венок, бесспорно, принадлежал бы ему. Но и «общественная совесть» свободнейшей демократии имеет своеобразное представление о справедливости. Французская демократическая пресса, поднявшая сначала на щит доблестного генерала, теперь не только сбрасывает его с этого щита, но явно стремится превратить его в нового козла отпущения. Он, героически отстаивавший не им избранную невыгодную для боя позицию, оказывается неспособным к несению своих обязанностей и чуть ли не изменником родины. Разложенные подобной пропагандой офицеры французской армии, по сообщениям тех же газет, при встрече с генералом поворачивают обратно, чтобы не отдавать ему воинской чести. Куда же дальше? Мы привыкли говорить о демократии, об ее «общественной совести» и прочих социально-политических понятиях, как об отвлеченностях, не имеющих в нашей реальной жизни своего определенного, ясного, обыденного лица. Но ведь демократический, равно как и каждый другой, общественный порядок, осуществляется в нашей повседневности конгломератом, суммою личностей, т. е. людей, с которыми мы, и вы, и я, читатель, соприкасаемся постоянно на улице, в ресторане, в магазине, в трамвае – всюду и всегда. Ведь эта «общественная совесть» и эти «святые основы демократии» – их совесть, их основы, сущность каждого из них, каждого в отдельности и всех вместе. |
| 17/30 ноября 1905. Четверг. Был из Хиросаки военнопленный Хрисанф Платонович Бирич, работопромышленник на Сахалине, во время же войны начальник вольной дружины. Рассказывал про такие жестокости японцев, что в ужас приходишь. Не было тогда иностранных корреспондентов, не перед кем было роль гуманных разыгрывать, и потому показали себя в своем натуральном виде: массы мирных жителей избивали без всяких причин, женщин насиловали, других женщин и детей рубили и расстреливали так же, как мужчин; русских каторжников множество и массами расстреляли под предлогом, что «этот народ, мол, ни к чему не годный»; даже умалишенных больных повытаскивали из госпиталя и расстреляли; а другие массы каторжников, как скотов, перевезли в Де-кастри и бросили без пищи… Поверит ли Бринкли всему этому, если рассказать ему? Ни за что! Он, если бы и своими глазами увидел эти зверства японцев, то принял бы это за оптический обман и обернувшись тотчас бы завопил: «Русские варвары творят ужасные зверства, русские дикари свирепствуют и т. д». Утром получил письмо из Йокохамы от господина Герасимова, «уполномоченного Особого комитета Е. И. В. [Ее Императорского Высочества] Великой Княгини Елисаветы Феодоровны», извещающее меня, что «в Йокохаме открывается небольшой госпиталь для русских военнопленных, и что в нем двое больных уже имеются». Просит книг для больных. Тотчас же я послал молитвенники с иконами, Евангелия и другие религиозные; обещал и светских, если понадобятся. Но просил его в свою очередь взять в госпиталь больных из Нарасино, где их положение ужасное, как говорил подполковник Гобято и как пишет фельдфебель Саранкин. 18 ноября/1 декабря 1905. Пятница. Утром был вышеупомянутый Герасимов Валериан Васильевич, уговорил его тотчас же поехать в Нарасино, чтобы взять оттуда в иокохамский госпиталь наиболее трудных больных, дал ему переводчиком и путеводителем иподиакона Имада. Вечером был А. Олгинский-Березовский, корреспондент «Нового Времени», все время бывший на войне, говорил, будто две трети русских офицеров, находящихся ныне в Японии, заражены революционным духом, пьянствовали и развратничали здесь; таковы армейские, по его словам, а «моряки между собою грызутся» — выражался он; говорит, что посетил сам почти все места военнопленных и видел все это на деле. О японцах отзывался, что не любит их. Кажется, очень темные очки надел себе и не в настоящем свете видит многое. |
| В крещении — Савва. Хитрово Михаил Александрович (1837–1896) Русский дипломат. Закончил школу артиллерийской гвардии. После службы гвардейцем перешел на работу в Министерство иностранных дел. С 1871 года — генеральный консул в Константинополе. Работал также в Болгарии и Египте. С 1892 по 1896 гг. — в Японии. Организовал «вмешательство трех стран», России, Франции и Германии, с целью предотвращения проникновения Японии в Китай после японо–китайской войны. В 1894–1895 гг. — чрезвычайный и полномочный посол России в Японии. По возвращении в Россию активно работал над созданием «русско–японского союза», что в конечном итоге не увенчалось успехом. Был в близких дружеских отношениях с писателем Алексеем Толстым. Сам также много писал, есть сборник его стихотворений. Кэнноскэ Накамура Предметно–тематический указатель Географические названия Александрия — 315 Америка — 251, 287 Амур, река — 90, 294, 325 Англия -193, 320, 321, 322 Афон — 136, 162, 167, 189, 219, 283 Белостокский уезд Гродненской губернии — 224 Белый — 290, 301 Береза — 273, 307–310, 321 Бирмана (Бирма) — 318 Болгария — 223, 246 Боровичевский уезд Новгородской губернии — 129 Боровичи — 151 Бутрилово (деревня под Березой) — 310 Буюк–дере — 314 Варна (порт в Болгарии) — 131 Варшава -136, 169, 188, 248 Витебск — 160 Вифлеем — 171 Владивосток — 167, 232 Волга, река -212, 296, 302, 307, 307 Волжок — 302 Выборг — 203 Вязовка — 309 Вязьма — 245 Гайдуново (деревня под Березой) — 310 Гатчина — 84, 89 Германия — 158 Гефсимания (сад у подножия Елеонской горы) — 178 Глебово (имение Путятиных в Подольской губернии) — 280, 281 Голосеево (под Киевом) — 314 Гольфстрим — 193 Гонконг — 312, 317–324 Греция — 235 Гродненская губерния — 224 Грузино — 280 Дарданельский пролив — 315 Декастри (Де–Кастри) — 324 Дерпт — 217 Дугино (имение князя Н. П. Мещерского в Сычевском уезде Смоленской губернии) — 275, 295 Елабуга — 132 Елеонская гора в Иерусалиме — 86 Елохово — 274 Измаилия (Измаил) — 315 Иерусалим — 75, 77, 134, 153, 272, 283, 313 Индия — 137, 160 Иркутск — 139 Италия — 104 Кабан (озеро) — 297 Кавказ-99, 136, 231 Кадис (порт в Испании) — 131 Казань — 273, 290, 296, 299–302, 312 Канны — 134, 151 Киев — 98, 262, 280, 290, 314 Китай — 105, 114, 118, 159, 188, 319, 322 Козьмодемьянск — 296 Константиноград (ныне город Краснодар) — 90 Константинополь — 104, 122, 315 Кохинхина (название Южного Вьетнама) — 318 Красное море — 315 Кронштадт — 213, 215 Крым — 83, 270 Кульджа (Инин) — 232 Кусково (имение С. |
|
|
