| Так решив, Даниил вышел тайно из монастыря и пришел к той ограде, которая была около столпа святого Симеона; пробыв здесь четырнадцать дней, он хотел уже уйти. Но святой Симеон, любя Даниила, посоветовал ему остаться с ним; Даниил же, имея сильное желание видеть Святые места в Иерусалиме и уйти во внутреннюю пустыню на подвиг безмолвия, пошел в путь по направлению к Палестине. В Палестине в то время происходили войны: самаряне восстали против христиан, — и оттого дорога по той местности была небезопасною. Всё это Даниил знал, но всем этим он пренебрег и с твердым намерением и безбоязненным сердцем, не страшась смерти, начал путь свой, весь объятый одним только сильнейшим желанием совершить свой путь, издавна намеченный. Пройдя довольно значительное расстояние, он встретил некоего почтенного инока, преклонного годами, благообразного на вид, с седыми волосами, по всему похожего на преподобного Симеона Столпника. Обняв Даниила, старец спросил его по-сирийски, куда он идет. Даниил отвечал, что если Бог благословит, то ко Святым местам. Старец сказал: — Верно сказал ты, — если Бог благословит; теперь же знай наверное, что твое настоящее путешествие не с Божьего благословения. Разве ты не слыхал про мятежи и распри в Палестине? Даниил отвечал: — Слышал, но я надеюсь на Бога: Он будет мне помощником, и потому я думаю, что со мною не случится ничего худого; а если и случится что-нибудь такое, то я не боюсь: ибо аще живем, аще умираем, Господни есмы (Рим. 14:8). Но старец в ответ на это привел Даниилу слово пророческое: не даждь во смятение ноги твоея, ниже воздремлет храняй тя (Пс. 120:3) Ангел. Даниил же, возражая старцу, высказал готовность даже и умереть за Христа во время этого путешествия. Тогда старец с гневом отвернул от него лицо свое и произнес: — Бог не повелел нам безвременно подвергать себя смерти и как бы поневоле идти на верную смерть, когда изрек: аще гонят вы во граде сем, бегайте в другий (Мф. 10:23). Даниил начал склоняться к совету старца и сказал ему: — Если, отче, тебе представляется так, я готов возвратиться назад. |
| Так решив, Даниил вышел тайно из монастыря и пришел к той ограде, которая была около столпа святого Симеона; пробыв здесь четырнадцать дней, он хотел уже уйти. Но святой Симеон, любя Даниила, посоветовал ему остаться с ним; Даниил же, имея сильное желание видеть святые места в Иерусалиме и уйти во внутреннюю пустыню на подвиг безмолвия, пошел в путь по направлению к Палестине. В Палестине в то время происходили войны: самаряне восстали против христиан, — и оттого дорога по той местности была небезопасною. Всё это Даниил знал, но всем этим он пренебрег и с твердым намерением и безбоязненным сердцем, не страшась смерти, начал путь свой, весь объятый одним только сильнейшим желанием совершить свой путь, издавна намеченный. Пройдя довольно значительное расстояние, он встретил некоего почтенного инока, преклонного годами, благообразного на вид, с седыми волосами, по всему похожего на преподобного Симеона Столпника. Обняв Даниила, старец спросил его по-сирийски, куда он идет. Даниил отвечал, что если Бог благословит, то ко святым местам. Старец сказал: — Верно, — сказал ты, — если Бог благословит; теперь же знай наверное, что твое настоящее путешествие не с Божьего благословения. Разве ты не слыхал про мятежи и распри в Палестине? Даниил отвечал: — Слышал, но я надеюсь на Бога: Он будет мне помощником, и потому я думаю, что со мною не случится ничего худого; а если и случится что-нибудь такое, то я не боюсь: ибо «живем ли или умираем, — всегда Господни» (Рим.14:8). Но старец в ответ на это привел Даниилу слово пророческое: «Не даст Он поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя» (Пс.120:3) Ангел. Даниил же, возражая старцу, высказал готовность даже и умереть за Христа во время этого путешествия. Тогда старец с гневом отвернул от него лицо свое и произнес: — Бог не повелел нам безвременно подвергать себя смерти и как бы поневоле идти на верную смерть, когда изрек: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой» (Мф. 10:23). Даниил начал склоняться к совету старца и сказал ему: — Если, отче, тебе представляется так, я готов возвратиться назад. |
| На протяжении всего своего княжения Даниил Александрович Московский был вынужден участвовать в княжеских усобицах, которые оставались одним из главных бедствий того времени. Многие проповедники и книжники пытались остановить распри, вразумить князей. Современник событий святитель Серапион Владимирский в своей проповеди говорил, обращаясь к князьям: “...братий своих мы грабим и убиваем, язычникам их продаем; доносами, завистью, если б можно, так съели б друг друга...” А за это: “навел [Господь] на нас народ безжалостный, народ лютый, народ, не щадящий красоты юных, немощи старых, младенчества детей...”. Даниил Александрович был самым младшим в роду и шанса занять старший великокняжеский престол не имел. Поэтому молодой князь стал проводить самостоятельную политику, направленную на обустройство и расширение собственного удела. Многие великие князья пытались помешать осуществлению его замыслов. Сначала его противником был старший брат — великий князь Дмитрий Переяславский. В 1281 году Даниил Московский и его средний брат — Андрей Городецкий приглашают ордынское войско для защиты от Дмитрия. Тот бежал, но скоро возвратился на волне народного гнева против опустошительного нашествия иноверцев. Андрей вновь обращается к Орде с просьбой о помощи, но его союзники, в том числе и Даниил Александрович, заключают с Дмитрием мир. В 1285 году Андрей с ордынскими силами терпит поражение от войск Дмитрия. Именно эта битва стала первой победой русских над ордынскими войсками. Однако еще трижды — в 1287, 1288 и 1293 годах — русские земли опустошались ордынцами. Приходя на Русь по приглашению князей, они жгли города и уводили сотни пленников. После смерти Дмитрия Переяславского великим князем стал Андрей Городецкий. Со временем Даниил Александрович вместе со своим двоюродным братом Михаилом Тверским и племянником Иваном Переяславским создал союз князей против князя Андрея и других сторонников вмешательства татар в дела русских княжеств. В 1296 году состоялись переговоры при посредничестве ханского посла во Владимире. Однако разгоревшийся на них спор чуть было не кончился поножовщиной, епископу Владимирскому Симеону и епископу Сарскому Исмаилу едва удалось умиротворить собравшихся. В том же году Андрей Городецкий, видимо, не веря в прочность нового союза, воспользовался отсутствием переяславского князя Ивана и подошел к Переяславлю с войском, намереваясь захватить город. Но Даниил Александрович и Михаил Тверской со своими дружинами встали у него на пути, оставшись верными крестному целованию. Сражения так и не произошло, князья заключили мир. |
| Cabba III вскоре после того умер. На его место, однако, по неизвестным причинам избран был не Даниил, а его ученик хиландарский игумен Никодим, Даниил же получил епархию Холмскую [ 8 ]. 20 октября 1320 г. скончался благочестивый сербский краль Стефан Ypoш II Милутин, правивший Сербией тридцать лет, расширивший ее пределы и доставивший ей большую славу. Даниил был извещен о болезни краля и присутствовал при его кончине и погребении, которое совершалось в задушбине Милутина, в Баньском монастыре св. Стефана, где Даниил ранее был епископом. На Сербский престол вступил сын Милутина, святой Стефан Ypoш III Дечанский [ 9 ]. Сейчас же после своей коронации, он вызвал и приблизил к себе епископа Даниила, которого с юных лет привык любить и ценить как мудрого советника в течение многих лет при его отце, а особенно как своего помощника и защитника в тяжелых несчастиях. Заступничеству и ходатайству Даниила Стефан Дечанский был обязан своим освобождением из заточения в Царьграде и окончательным примирением с отцом. Даниил, таким образом, стал теперь постоянным учителем, советником и помощником сербского краля. В начале правления Стефана Дечанского встретились затруднения, как внутри страны, так и извне. Нужно было новому кралю защищаться против врагов внутренних, его соперников, поднявших восстание, именно против двоюродного брата Владислава, сына краля Драгутина, и против брата родного по отцу Константина. Нужно было также охранять себя и Сербию и от врагов внешних. Болгарский царь Михаил удалил от себя жену свою Неду, сестру Стефана Дечанского, и искал сближения и союза с греками против сербов. Стефану Дечанскому приходилось и оружием защищаться и прибегать к мирным соглашениям и переговорам. Для таких переговоров не было тогда человека более способного, как епископ Даниил, обладавший разнообразным житейским опытом и необыкновенным красноречием, особенно же уменьем говорить перед царями. И вот, по просьбе и поручению краля Стефана Дечанского, Даниил выполняет с полным успехом посольство к болгарскому царю Михаилу и цареградскому царю Андронику Младшему. |
| ub. Dan. s. 77). Издан был указ и убивали мудрецов; искали также убить Даниила и товарищей его. Исполнение смертного приговора возложено было на начальника царских телохранителей Ариоха. Представ пред ом, вышедшим на умерщвление мудрецов вавилонских, Даниил, ревнуя о своей и своих друзей безопасности, а равно и о славе Божией, на изданный царский смертный приговор относительно всех мудрецов вавилонских, «возражал с советом и разумом». Свою советливость и разумность Даниил проявил, разумеется, в том, что, обстоятельно узнав от Ариоха причину столь грозного царского повеления, благоразумно советовал ему не спешить исполнением царского указа, под влиянием твёрдой веры в Бога и Его чудодейственную всемогущую помощь, уже раз проявленную так знаменательно в деле питания отроков (1:12–15), основательно и убедительно указывая на вероятную возможность исполнения царского желания относительно раскрытия и истолкования загадочного сновидения. Вместе с этим Даниил, конечно, просил, чтобы последний представил его царю. Представленный пред царём Ариохом 9 Даниил «просил у царя, чтобы он дал ему время для представления объяснения царю». Как видно из последующей речи, просимое время было дано и начатое исполнение приговора смертного над мудрецами было приостановлено (2:12–16). Заручившись позволением царя, Даниил вошёл в дом свой и передал это обстоятельство Анании, Мисаилу и Азарии, чтобы «они просили милости от Бога небесного по поводу тайны сей», чтобы вместе с ним, Даниилом, молили усердно Господа о всемилосердном открытии таинственного сна и смысла его. Побуждением к молитве должно было служить предохранение себя от погибели вместе с остальными мудрецами вавилонскими. Разумеется, особенно в виду грозно-стоявшей опасности, и в виду наиболее удобного случая к славному самооткровению Бога израилева, молитва Даниила и друзей его к Богу была самая усиленная и пламенная, и Господь сию пламенную и усиленную молитву своих верных и непоколебимых чтителей услышал. Даниилу, когда он находился в бодрственном состоянии, «в видении ночном открыта была тайна»; и действием Даниила, по откровении ему тайны, было возблагодарение Бога небесного за сие всемилостивое откровение и прославление Его за ту высочайшую мудрость и силу, которые он проявил в показанных тайнах сего откровения, «Пусть будет имя Божие благословенно от века и до века, потому что ему принадлежит мудрость и сила», – в порывах религиозного восторга прославлял Бога Даниил. |
| В этот день была битва до самой ночи. В ту ночь Даниил и Глеб Зеремеевич повернули назад и захватили Янца,– хотя и был молод, Даниил показал свою храбрость. И всю ночь бились. А наутро их догнал Глеб Васильевич. Обратился на него Даниил и гнал его больше поприща. Тот убежал от него благодаря резвости своих коней. Когда Даниил возвращался, он ехал один среди врагов, а те не смели на него напасть; потом приехали к нему Глеб Судилович, Таврило Иворович и Перенежко. Оттуда они пошли в Онуть и вышли в степь. Был сильный голод. Шли возы к Плаву на канун святого Димитрия. Захватив возы, они наелись досыта, хваля Бога и святого Димитрия, что накормил их. Оттуда они пошли ниже Кучелемина, обдумывая, где перейти реку Днестр. По Божией милости пришли ладьи из Олешья, и на них доплыли они до Днестра и насытились рыбой и вином. Оттуда Даниил приехал к Мстиславу. Мстислав же великую честь воздал Даниилу, и дары ему преподнес богатые, подарил своего резвого сивого коня, и сказал ему: «Иди, князь, во Владимир, а я пойду к половцам,– отомстим за свой позор». И Даниил уехал во Владимир. В год 6722 (1214). Была тишина. В год 6723 (1215). По воле Божьей прислали князья литовские к великой княгине Романовой и к Даниилу с Васильком, предлагая мир. Вот имена литовских князей: старейший Живинбуд, Давьят, Довспрунк и брат его Миндовг, брат Давьялов Виликиил. А жмудские князья – Ердивил, Выкинт, Рушковичи – Кинтибуд, Вонибуд, Бутовит, Вижеик и его сын Вишлий, Китений, Пликосова; а вот Булевичи – Вишимут, которого убил Миндовг, и взял жену его, и перебил братьев его, Едивила и Спрудейка. А вот князья из Дяволты – Юдьки, Пукеик, Бикши, Ликиик. Все они заключили мир с князьями Даниилом и Васильком, и воцарился мир в их земле. Но ляхи не переставали вредить – и Даниил навел на них литву; те повоевали ляхов и многих среди них перебили. В год 6724 (1216). Не было ничего. В год 6725 (1217). Вышел Филя, когда-то надменный, со многими уграми – надеялся он охватить землю, осушить море. Когда сказал он: «Один камень много горшков разбивает», то и другое слово произнес он надменно: «Острый меч, борзый конь – много захватим русских!» Бог же этого не потерпел и в свое время убит был Даниилом Романовичем когда-то надменный Филя. |
| 4) Известно послание Даниила к некоему адресату, где Даниил пишет о своей многолетней болезни, в которой он «пребывает немощен трегубо: главою, нутрем, ногами, и от сих много сугубо и печаль, утеснение и оскудение смысла, и зубом болезни и изнурение, и света очию умаление, и крепости и силы изнеможение». Это послание было написано в 1539 году, когда, согласно Герберштейну, Даниилу было всего около 47 лет. Между тем признаки болезни свойственны очень преклонному возрасту. См.: Жмакин В.И. Митрополит Даниил и его сочинения. С. 111–114. На этом аргументе особенно настаивает митрополит Макарий (Булгаков). См.: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн. 4. Ч. 1. С. 96. С такой точкой зрения согласен В.В. Шапошник и некоторые другие исследователи. См.: Шапошник В.В. Церковно-государственные отношения в России в 30–80-е годы XVI века. С. 26; Герберштейн С. Московия. Комментарии. С. 580–582. Жмакин В.И. Митрополит Даниил и его сочинения. С. 111. Такой же позиции придерживались и другие историки: Макарий (Веретенников), архимандрит, Турилов А.А., Флоря Б.Н. Даниил//Православная энциклопедия. Т. 14. М., 2007. С. 66; Буланин Д.М. Даниил//Словарь книжников и книжности Древней Руси XI–XVII веков (далее – СККДР). Л., 1988. Вып. 2 (вторая половина XIV – XVI в.). Ч. 1. С. 182. Клосс Б.М. Митрополит Даниил и Никоновская летопись//Труды Отдела древнерусской литературы (далее – ТОДРЛ). Л., 1974. Т. 28. С. 188–201. Зимин А.А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV – XVI в.) М., 1977. С. 99; Петрушко В.И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества. М., 2010. С. 257. К 1513/1514 году относится первая запись об «игумене Данииле», сделанная монахом Нилом (Полевым) в одном из списков Евангелия, данного им вкладом в библиотеку Волоколамского монастыря (РГБ. Ф. 113. 39. Л. 1). Жмакин В.И. Взгляд митрополита Даниила на отношение к еретикам//Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1879. 5. С. 3. В той же записи от 1513/1514 года в одном из списков Евангелия монах Нил (Полев) обращается к «игумену Даниилу, отцу нашему духовному, и всем соборным старцем» (РГБ. Ф. 113. 39. Л. 1). Преподобный Иосиф, Волоколамский чудотворец, и основанный им Иосифо-Волоколамский монастырь. М., 1915. С. 83. В житии, написанном епископом Крутицким Саввой (Черным; 1544–1554) в 1546 году, и в анонимном житии. Зимин А.А. Крупная феодальная вотчина. С. 99. Особенно подозрительным автору видится рассказ «официозного» жития, написанного епископом Саввой. Непонятно, на основании чего исследователь утверждает, что «решение Иосифа назначить Даниила мотивируется тем, что Даниил собирался уйти в другой монастырь, куда его звали на игуменство» (Послания Иосифа Волоцкого. С. 286). В связи с этим автор, цитируя В.И. Жмакина, усматривает в Данииле большое самолюбие и предполагает, что Иосиф на основании этого не мог назначить его игуменом. |
| В 1711г. в Цетинье прибывают послы из России полковник Михаил Ильич Милорадович, родом из Герцеговины, и капитан Иван Лукашевич, уроженец Подгорицы, с посланием от русского царя Петра I с предложением о совместной борьбе против Турции. Мысль послать грамоту в Черногорию подсказал старый друг владыки Даниила Савва Владиславич-Рагузинский. Черногорцы с радостью приняли предложение и напали на турок, стремясь присоединить Зету к Черногории. Но вскоре пришло сообщение из России о неудачном Прутском походе Петра I и подписании мира с турками. Черногорцы остались один на один с сильным неприятелем. В 1712г. 60 тысяч турок под началом боснийского визиря Ахмеда-паши вторглись в Черногорию. 17 июля 1712г. черногорцы одержали победу при Царевом Лазе. Было захвачено 86 турецких знамен. В битве был ранен сам владыка Даниил. В Цетиньском музее хранился крест, который имел на себе митрополит Даниил и по которому ударил саблей турецкий офицер. Этот крест и спас жизнь митрополита. Но другой части турецкого войска удалось пробиться в Цетинье и разрушить монастырь. В 1714г. боснийский визирь Нуман (Думан) - паша Чуприлич со 120 тыс. турок опустошил всю Черногорию. Бежавшие в Будву черногорцы - в основном старики, женщины и дети - были выданы венецианцами туркам на расправу. Сам владыка Даниил чудом спасся в одной пещере. Отсюда он написал письмо своему брату негушскому князю Раде, в котором показал свой неукротимый дух и образно выразил свою внешнеполитическую программу: «Я – Москов, Москов, Москов!» Спасаясь от преследования, владыка Даниил был вынужден уехать через Боку Которскую и Вену в Россию. Побывав в 1715г., в Петербурге черногорский митрополит получил от русского царя Петра I деньги на восстановление монастырей и церквей, церковные книги и богослужебные предметы. Вернувшись из России в апреле 1716г. Даниил остановился в монастыре Подмаина, вблизи города Будвы. Он нашел Черногорию в тяжелейшем состоянии. В своем письме к русскому канцлеру Головкину Даниил писал: «Все разорено, разогнано и мечу предано, в рабство отведено; лишь малый остаток бежал в горы и спасся». |
| Патриарх сказал: — Как не простить тех, которые сделались виновниками столь великого добра, что я сподобился и видеть тебя, и получить исцеление чрез тебя. Патриарх просил святого пребывать вместе с ним, но Даниил предпочел быть отпущенным на свое место и, придя туда, снова затворил за собою двери, оставив лишь небольшое отверстие для приходящих к нему. Преподобные Симеон и Даниил Столпники По прошествии девяти лет такого тяжкого жития, Бог восхотел призвать преподобного на совершеннейший подвиг. Ему последовало для сего особое Божие откровение: он видел в видении стоящий перед собою столп, высотою превосходивший облака; на верху столпа стоял преподобный Симеон и с ним два светлых юноши; и слышит он голос столпника, который говорил с высоты столпа: — Даниил! Войди сюда ко мне. Даниил будто бы отвечал: — Господин! Как же войти мне на такую высоту? Тогда преподобный Симеон приказал сойти к нему двум юношам и, взявши Даниила, привести его к нему. Юноши тотчас же исполнили приказанное и поставили его пред Симеоном. Преподобный же, обнявши Даниила, громогласно воззвал к нему: — Мужайся Даниил! Будь великодушен и крепок! Стой твердо и мужественно! Когда святой Симеон говорил это, голос его казался голосом грома, и от сего голоса Даниил пробудился. Видение это предуказывало то, что и Даниилу надлежит, подобно святому Симеону Столпнику, взойти на столп и приблизиться к нему телом и душою. В это время пришел из Антиохии к царю ученик преподобного Симеона Столпника Сергий и принес ему куколь преподобного Симеона, присланный в дар царю на защиту его от всякого зла. Но так как душа царева была направлена на земные попечения и он весь поглощен был мирскими занятиями, то Сергий надумал уйти от него и вернуться назад; и захотелось ему побывать в монастыре Неусыпающих . Когда он вместе с другими плыл мимо того места, где подвизался преподобный Даниил, некоторые вспомнили о нем — в каком терпении проводит он жизнь свою, а также и то, что он получил от Бога дар исцелять недуги и прогонять бесов. |
| Старец Даниил (по фамилии Делие, по отчеству Корнилиевич) был из казаков. Семья его жила в Полтавской губ., Кобелякского уезда, в местечке Новые Сенжары (впоследствии же переехала в хутора Култоловские, в 14 в. от Сенжар). Родился Даниил 12 декабря 1784 года; о детстве его не сохранилось никаких сведений, особенных событий в эту пору его жизни не было; он жил, как другие; но в пороки не вдавался, был смирен и непамятозлобив; грамоте не умел. Отец его за двадцать лет до кончины лишился рассудка, но скончался христианскою кончиною, на светлой неделе. Мать была хорошая хозяйка и честная женщина. В пятнадцатилетнем возрасте Даниил заболел горячкою, и домашние опасались, что его ждет участь отца, но чрез два месяца он совершенно оправился. Выучившись играть на басе, Даниил, вместе с товарищами, стал промышлять этою игрою, но, по требованию деда, должен был оставить это занятие и приняться за домашнее хозяйство и земледелие, в замен больного отца. В 1807 году Даниил был принят в ратники. После двух лет службы, он был определен в артиллерию, и там, в батарейной школе, в два месяца выучился грамоте. В 1812 г. он участвовал в Бородинской битве; при орудии, у которого он стоял, из 8 человек прислуги уцелело только двое. После 12-го года делал он кампанию 13–14-15 годов, и был в Париже. Из Парижа он два раза писал родным, и прислал им денег (60 и 25 руб.). Вообще он был очень бережливый и даже скупой человек. В 1820 г. Даниил из г. Лебедян, где в то время стояла его батарея, на три дня приходил домой в отпуск; он был в чине унтер-офицера и в должности каптенармуса. В отпуске он вел строгую жизнь, говорил домашним о необходимости ежедневной молитвы; читал духовные книги и рассказывал их содержание. Уходя, Даниил оставил брату своему 25 р. денег, а племяннику подарил свою землю — до пяти десятин; при этом сказал, что больше у него ничего нет, и что остальные деньги он употребил на устройство икон в церковь, но в какую — не сказал. При прощании, он молвил: “Более не ожидайте моего прихода в дом: куда-нибудь залезу в щель, как муха, и там век доживу”. |
|
|
