| § I. Диалоги Григория Великого (540–604), излагающие в форме вопросов и ответов учение о бессмертии души и жизни за гробом, имели в средние века авторитетное и классическое значение, тем более важное, что в них уже довольно ясно и точно высказана мысль о чистилище (lib. IV, cap. 39; 57), и потому, если позднее католическими богословами когда либо приходилось защищать свое учение о чистилище, то они обыкновенно всегда ссылались на – Григория Великого , 1 на его Диалоги. Для средневековых легенд особенную важность имела четвертая книга Диалогов, на которой прежде всего мы должны остановиться. В этой книге Диалогов, касаясь различных вопросов эсхатологического характера, Григорий Великий разрешает их на основании свидетельств и показаний людей, удостоившихся таким или иным путем общения с Миром загробным. Таким образом, описания экстаза, видения 2 , или рассказы о загробном странствовании 3 у него служат в качестве непогрешимого источника, представляющего факты для подтверждения отдельных богословских мыслей. При этом он излагает двоякого рода вопросы: одни, касающиеся перехода души в вечность и другие – ее загробного местопребывания и жизни: мы рассмотрим эти вопросы и укажем древне-христианские представления и средневековые легенды, однородные с теми, какие у него встречаются 4 . Доказывая, во-первых, что человек духовным оком может созерцать исход души и видеть то, что бывает с нею по разлучении с телом, Григорий Великий ссылается на блаженного Бенедикта, который, по словами его учеников, видел среди ночи, как душа Германа, епископа капуанского „восходила на небо в огненном облаке и в сопровождении ангелов“ 5 . Ученики того же Бенедикта рассказывали, что один монах, по имени Григорий, неожиданно получил откровение – увидел, как душа его брата разлучалась с телом: оказалось, что в это именно время его брат умер (cap. VIII) 6 . О смерти достопочтенного аббата нурсийского Спея Григорий Великий сообщает, что монахи видели, как его душа в виде небольшого голубка исходила из тела 7 . |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Ряд евангельских притчей имеет близкие параллели с раввинистическими (ср., напр., притчу о потерянной драхме в Лк 15. 8-10 и Мидраш Рабба на Песн 1. 1, 9; притчу о блудном сыне в Лк 15. 11-32 и Мидраш Рабба на Втор 2. 24; притчу о виноградарях в Мк 12. 1-9 и Мидраш Рабба на Еккл 5. 10; притчи о брачном пире и о 10 девах в Мф 22. 1-14 и 25. 1-13 и Вавилонский Талмуд. Шаббат 153а; см.: Flusser. 1981), но зачастую с прямо противоположными выводами (ср., напр. притчу о работниках в Мф 20. 1-16 и Сифра на Лев 26. 9). Раввинистические притчи однозначны и содержат более подробные толкования; почти всегда они связаны с конкретным стихом из Свящ. Писания. В отличие от Евангелий в Талмуде и мидрашах часто встречаются басни (Вавилонский Талмуд. Берахот 61b; использование образов животных как аллегорий имеет место уже в 1 Енох 37-71). Ряд притчей довольно краткие (Мишна Авот. 2. 15; ср.: Лк 10. 2). По сравнению с раввинистическими притчи Христовы адресные, часто содержат парадоксы, неожиданный финал, переворачивающий представления слушателей о Боге и об отношениях между людьми. Богословское содержание - самая главная отличительная черта евангельских притчей (прежде всего обилие притчей, посвященных Царству Небесному, что нехарактерно для раввинистической традиции). Особую категорию среди логий Иисуса Христа составляют речения от 1-го лица («Я есмь»), к-рых больше всего в Евангелии от Иоанна и к-рые не имеют аналогов ни в греко-рим., ни в раввинистической традициях. Параллели с ними можно найти лишь в словах, произносимых Богом в ВЗ (напр.: Исх 3. 14; 8. 22). Др. характерная евангельская лит. форма - «длинные» речи. Среди них встречаются как «чистые» монологи (Ин 5. 19-47), так и монологи, обрамленные диалогом (Ин 15. 1 - 16. 15; 16. 16-30), драматические диалоги (Ин 4. 7-27), полемические диалоги (Ин 7. 14-24). Иногда речи начинаются как диалоги, но затем развиваются в монологи (Ин 3. 1-21, 26-36; 13. 31-14. 31). «Длинные» речи представлены в основном в Евангелии от Иоанна (в Евангелии от Луки, где прямая речь составляет 68% текста, «длинные» речи почти отсутствуют). Впосл. эта форма получила развитие в апокрифических Евангелиях. |
| Контакты с Англиканской Церковью после 1943 г. носили регулярный характер (см. ст. Англикано-православные связи ). В 1999 г. была прервана работа созданного в 1989 г. Координационного комитета по сотрудничеству между Церковью Англии и РПЦ в сфере религ. образования и благотворительности. В 2013 г. в ходе встречи митр. Илариона (Алфеева) с архиеп. Кентерберийским Джастином Уэлби была достигнута договоренность о возобновлении деятельности Координационного комитета. В июле 2014 г. ОВЦС опубликовал офиц. заявление, в к-ром выразил сожаление в связи с принятым 14 июля 2014 г. решением Генерального Синода Церкви Англии о допуске женщин к «епископскому» служению и констатировал, что это решение существенно затрудняет для правосл. христиан ведение диалога с англиканами. В рамках диалогов проводятся богословские консультации, осуществляются сотрудничество в гуманитарной, информационной и академической сферах, обмен опытом миссионерской работы и церковного социального служения. Важной составляющей диалогов являются контакты между представителями монашества. Отношения с протестантскими деноминациями Начиная с 1955 г. РПЦ поддерживала регулярные контакты с Национальным советом церквей Христа (НСЦХ) в США. В 1956 г. состоялся обмен визитами представителей НСЦХ и РПЦ. В дальнейшем каждые 10 лет осуществлялись т. н. декадные обмены делегациями, члены к-рых принимали участие в собеседованиях по богословским, миротворческим и другим вопросам. С 1959 г. организовывались встречи и богословские собеседования с Евангелической церковью в Германии, известные под названием «Арнольдсхайн». В 1963 г. установилось сотрудничество с Церковью лютеранских братьев США, в 1973 г.- с Церковью учеников Христа (США). В 1970 г. начались богословские диалоги с Евангелической церковью Финляндии, в 1974 г.- с Союзом Евангелических церквей ГДР (после соединения ГДР и ФРГ появился единый диалог «Бад-Урах»), в 1977 г.- с Епископальной церковью США. (См. подробнее ст. Диалоги богословские Русской Православной Церкви .) Отношения с межхристианскими организациями |
| Что касается присутствия Православных Церквей в ВСЦ (с которым Святая гора Афон уже выразила свое несогласие), то является положительным заявление соборного документа о том, что они «вносят свой вклад [подразумевается только] в продвижение мирного сосуществования и сотрудничества пред лицом значительных общественно-политических вызовов» (пар. 17). Однако участие Православных Церквей в ВСЦ основывается на «Торонтской декларации» (пар. 19), очень проблемного с экклезиологической точки зрения документа. Можно поставить серьёзный вопрос: не приобретает ли «Торонтская декларация» со всеми своими серьёзными проблемами, благодаря цитированию её Собором, силу уставного документа для Православной Церкви?! 21 Кроме того, в соборном документе подтверждается участие православных в ВСЦ без прямого запрета «межконфессиональных совместных молитв», которые были предложены Особой Комиссией об участии православных в ВСЦ и приняты его пленумом в 2006 (Порту-Алегри) и без осуждения и отвержения некоторых совместно принятых (включая православных участников) антиправославных мнений ВСЦ о Церкви и Крещении 22 . 4) В пар. 11 говорится, что диалоги, в которых не достигается согласие по какому-либо вопросу, не прекращаются, но, напротив, после фиксации богословского разногласия, продолжаются. Бесспорно, доводить диалог до конца несмотря на трудности — правильно. Однако продолжение или прекращение диалога является не только практическим вопросом, но имеет и экклезиологическое и сотериологическое значение. Бесплодные диалоги способствуют притуплению догматической чувствительности участвующих в них православных богословов, как и православной полноты. Что же означает в таком случае продолжение диалогов? Например, в отношении важнейшего вопроса об унии: достаточно ли простого (и похвального) упоминания слова «униатство» (пар. 23) среди форм межконфессионального антагонизма, тогда как уния является прежде всего экклезиологической проблемой, которая должна была быть решена прежде начала богословского диалога? Как теперь будет пониматься проблема унии — как практический антагонизм или как экклезиологическое искажение, лишающее человека спасения? |
| Человека, утверждает религия, ожидает вечность. Поэтому ему раз и навсегда следует избрать нормой поведения совесть и правду. Тем самым религиозное мировоззрение утверждает волю и силы человека, делает его способным во имя Бога творить мир и справедливость на земле. Атеизм же, заявляя: " Человек, ты живешь один раз и тебя ожидает вечная смерть " , в принципе обессмысливает жизнь человека и все ее ценности. И его попытки оправдаться апелляцией к науке и философии, которые, как кажется, призваны бесконечно расширить горизонты жизни перед человечеством, ничем не могут помочь атеизму, поскольку, оставаясь на почве строгой науки, они по меньшей мере не исключают религии. Более того, отступая от нее, в своем " свободном " от религии развитии, они приводят и уже привели к тяжелейшим кризисам (в первую очередь экологическому), все более реально угрожающим бытию человека и самой жизни на земле. Ситуация тупика, которая сегодня очень остро переживается многими, в который идет, оставив Бога как цель и основной принцип жизни, каждый человек и человечество в целом, является одной из самых важных побудительных причин к тому, чтобы религии, в первую очередь монотеистические, исповедующие Бога любви и правды, объединив свои усилия, стали на путь совместной борьбы за спасение мира от вражды и несправедливости. Одним из эффективных инструментов в осуществлении этой цели могут быть, конечно же, межрелигиозные диалоги. Оптимизм, присущий христианству и мусульманству по самой их природе и проистекающий из их учения о Едином Боге Творце и Промыслителе, о человеке как образе Божием, о конечной блаженной судьбе каждого, искренне стремящегося к познанию истины, является одним из мощных психологических стимулов, поддерживающих жизнеутверждающие начала в нашем страдающем мире. Уже в этом, бесспорно, можно видеть серьезное значение межрелигиозных диалогов в обеспечении мира и справедливости. Не менее важны подобные диалоги и с другой стороны. Межрелигиозные встречи не могут быть безрелигиозными. Насколько бы " мирскими " ни были предметы их обсуждения, они всегда с необходимостью рассматривают их с точки зрения своего вероучения и своей морали. Поэтому такие встречи хотя и в разной степени, но непременно остаются богословскими. Данное обстоятельство придает межрелигиозным диалогам особое качество и особую значимость в решении проблем секулярного характера. |
| В конце XVII в., сразу после создания «Мечца» и перевода его на русский язык, сочинение Лихудов распространялось и бытовало под двумя названиями: одни списки были озаглавлены – «Диалоги грека учителя с иезуитом о разностях между церковию Восточною и Римским костёлом», другие – «Мечец Духовный» или полное название: «Мечец духовный словеснейших и мудрейших иеромонахов же и учителей Иоанникия и Софрония самобратий Лихудиевых от преславнаго острова Кефалонии к защищению святыя Христовы Восточные Церкве на прекословия и упорства Западныя Церкве, издавшийся в Москве». Название «Диалоги...» 14 встречается в основном в списках конца XVII в. либо параллельно с другим названием, либо самостоятельно; к началу XVIII в. оно исчезает и фактически на протяжении всей первой половины XVIII столетия сочинение бытует под заглавием «Мечец Духовный» 15 . В это время памятник актуален и широко распространен как в виде отдельных кодексов, так и в составе полемических сборников. Такой же путь заглавие этого памятника прошло и в историографии: с введением памятника в научный оборот в середине XIX в. исследователи 16 упоминали о распространении памятника под двумя заглавиями, но постепенно в XX в., в связи с утратой интереса к богословско-полемической литературе, исчезла традиция изучения сочинения, в историографии стало упоминаться то одно, то другое название памятника, причем исследователи часто не соотносят результаты анализа одного списка с другим, имеющим иное заглавие. Таким образом, спустя более 150 лет после начала изучения «Мечца Духовного» встал вопрос об отождествлении списков одного и того же сочинения Лихудов, бытующего под разными названиями. Трудно с определенностью сказать, существовали ли в первоначальном варианте сразу два названия сочинения Лихудов или одно возникло раньше, а другое, «Мечец Духовный», позже. Однако единственный сохранившийся его греческий список озаглавлен «γχειρδιον πνευματικν» («Мечец Духовный»), что свидетельствует о существовании этого названия не только в русской традиции памятника. Тогда встает вопрос, с чем связано отсутствие этого названия в ряде русских списков конца XVII в. По этому поводу источники не позволяют сделать никаких определенных выводов, но здесь возможен ряд предположений. Данный факт можно объяснить либо волей переводчика и редактора, работавшего над этими списками и посчитавшего нужным ограничиться одним вариантом, либо существованием еще одного греческого списка, вероятно, чернового варианта памятника, первоначальные особенности которого и отразились в некоторых русских списках «Мечца». Возможно, при дальнейших наблюдениях и появлении каких-либо новых сведений эти версии претерпят изменения или же окажутся ошибочными. |
| антропологии и сформулированы важные общие позиции в области социальной этики, утверждающие незыблемость традиц. христ. принципов, особенно в сфере семейных отношений и воспитания молодежи. Многосторонние диалоги на всеправославном уровне С Древними Восточными (Дохалкидонскими) Церквами I Всеправославное совещание (1961) предложило, II Всеправославное совещание (1962) подтвердило предложение развивать взаимоотношения с Древними Восточными Церквами. Главным требованием к Древним Восточным Церквам было признание с их стороны IV Вселенского Собора в Халкидоне (451) вместе с томосом папы Льва I и принятие учения о двух естествах (волях) и действиях во Христе. ВСЦ активно участвовал в попытке объединения этих Церквей, организовав неофиц. консультации между богословами на темы «О Соборах» и «О Халкидонском Соборе». Консультации прошли в Орхусе (Дания, 1964), Бристоле (Великобритания, 1967), Женеве (Швейцария, 1970) и в Аддис-Абебе (Эфиопия, 1971). В Бристоле был выработан проект соглашения по доктринальным вопросам. В 1971 г., после заседания ЦК ВСЦ, была организована неофиц. встреча членов ЦК от этих конфессий по теме «Снятие анафем и канонизация святых». Затем правосл. Церкви создали Межправославную богословскую комиссию по диалогу с Древними Восточными Церквами, а те в свою очередь - Межориентальную комиссию. Встреча комиссий состоялась в 1979 г. в Шамбези. Обсуждались конкретные темы предстоящего диалога и его структура. 1-я офиц. встреча Смешанной комиссии по диалогу состоялась в 1985 г. в Шамбези, где подкомиссии было поручено подготовить общие тексты, к-рые должны быть представлены на пленум Смешанной комиссии для обсуждения и утверждения. В 1987 г. члены подкомиссии собрались в Коринфе (Греция) для изучения подтемы «К общей христологии» и констатировали, что, «хотя важнейшие термины употребляются и с различными оттенками, тем не менее обе ведущие диалог Церкви этими терминами выражают православное богословие» ( Скобей Г. На пути к единству: О богословском диалоге между Правосл. |
| Демосфен (384-322 до Р.Х.) считается одним из крупнейших государственных деятелей и политических ораторов конца классического периода. В отличие от Горгия, Антифона, Исократа, Платона, Аристотеля, Демосфен принадлежал к демократическому политическому направлению. В творчестве Демосфена синтезируется опыт ораторской прозы предшествующего времени, поэтому его речи рассматриваются как образцовые и включаются во все хрестоматии. В особенности популярны " Филиппики " и искусное самопрославление в речи " О венке " . Философия занимает выдающееся место в истории прозаической литературы. Из философского текста развивается богословская и собственно научная литература. От античной философии до нас дошло сравнительно немногое, большая часть античных философских (как и научных) произведений утрачена и известна по цитатам и критическим замечаниям, разбросанным в дошедших до нас произведениях, и по популярным изложениям философских учений, например, у Диогена Лаэрция, Секста Эмпирика, Плутарха, христианских апологетов, Отцов Церкви. Но дошедшие до нас философские произведения классического периода греческой литературы - Платона, Аристотеля и Ксенофонта - сохранились не случайно: они остаются, высшими образцами стиля философской прозы и неиссякаемыми источниками мысли, которым так или иначе следовали и следуют позднейшие авторы. Платон (427-347 до Р.Х.). Произведения Платона описаны, в том числе и со стилистико-риторической точки зрения, в весьма обширной литературе [xxx] . Дошедшие до нас произведения Платона представляют собой в основном литературные диалоги [xxxi] , многие участники которых были реальными лицами. Непревзойденный художественный стиль, драматургическое совершенство, реалистичность и психологическая правдивость диалогов Платона и техника аргументации, которую используют спорящие персонажи, показывают, что диалоги представляют собой риторические произведения. Поэтому можно говорить о стилистическом направлении в истории философиив историко-литературном смысле, которое восходит к Платону независимо от того, какие идеи высказывают мыслители, использовавшие художественный метод Платона. |
| Стоит только бегло посмотреть на оглавление, как возникает интерес к постановке и энциклопедическому охвату тем. Назовем некоторые из них: «Три великих течения мысли трех последних веков», «Ценность человеческой жизни», «Попытки создания человека без сущности», «Идеология прогресса», «Суд над миром уже начался», «Талант и святость», «На молитву — как на сражение». Дается точный и глубокий анализ «творчества» Маркса, Фрейда, Ницше, Дарвина, Макиавелли, Маркузе и других лжепророков, определивших двадцатый век и уготовляющих новые страшные потрясения в двадцать первом. В книгу вошли статьи, интервью, диалоги. Да, диалоги. Уже многие годы читатели обращаются к батюшке с наболевшими вопросами. Секрет, вероятно, в том, что уже первые его публикации, беседы по российскому радио разрушали стереотипы навязанного мировоззрения. Еще в 90-е годы прошлого века в книге «Проповеди и выступления» отцом Александром приводился рассказ сестры Евфросинии из провинциального городка Харьковской губернии, уснувшей летаргическим сном в 1912 году. В ином мире, на небе, ей довелось повстречать великую княгиню Елизавету Федоровну, которая в это время еще творила свой подвиг на земле в Марфо-Мариинской обители. Эта правда взрывала привычную картину мира, изменяя наши временные и пространственные представления. Принца Гамлета после встречи с тенью отца пронзила мысль: «Распалась связь времен. Зачем же я связать ее рожден?» Протоиерей Александр Шаргунов удивлен нашей близорукости: «Почему никто никогда не сказал, почему не хотят понять, что умерщвление миллионов людей в ГУЛагах и освенцимах совершается по причине отвержения догмата о первородном грехе? И что по этой же причине неумолимо утверждается ад на земле». Считая, что все христиане призваны быть богословами, отец Александр вновь и вновь напоминает: «Мы должны сознавать масштаб религиозного равнодушия и невежества в нашем Отечестве и степень нравственного распада, охватившего общество сегодня». В свете нашего исторического опыта отец Александр пишет о новом видении богословского догмата: «Нам необходимо снова и снова возвращаться к христианскому учению о первородном грехе. |
|
|
