| — профессором Петербургской Академии. Замечательным литургистом был профессор Н. В. Покровский (1848–1917), научные работы которого посвящены церковной археологии и иконографии. Церковная археология, появившаяся в программах академий лишь в 1869 г. и до того времени почти не изучавшаяся, обязана Покровскому многим. Согласно Уставу 1910–1911 гг., была создана особая кафедра литургики, на которой разработкой ее как исторической и догматической дисциплины занимался преемник Покровского, профессор И. А. Карабинов († после 1918 г.) . Говоря о Московской Академии периода 1869–1917 гг., прежде всего следует назвать ее ректора протоиерея А. В. Горского (1864–1875). Его авторитет в академии и в богословской науке вообще был в это время, пожалуй, еще более высок, чем прежде. «Горский читал догматическое богословие не только научно, но и как–то благоговейно, — писал его ученик, будущий архиепископ Николай Зиоров. — Аудитория ректора была всегда полна студентами как его, так и других отделений» . И даже полстолетия спустя ощущалось его благотворное влияние . При Горском вся жизнь академии, и научная, и учебная, определялась воздействием его обаятельной личности. Горский был очень скромным человеком и, недооценивая свои работы, редко публиковал их. Но личное общение и переписка с ним имели для его современников и учеников громадное значение. Читая догматику, он в отличие от Макария Булгакова обычно начинал с истории отдельных догматов. Возможно, здесь сказывалось влияние Филарета Гумилевского, но, вероятнее всего, причиной была его собственная любовь к истории. Как философ, большое влияние на студенчество имел В. Д. Кудрявцев–Платонов (1828–1891), ученик А. В. Горского и Ф. А. Голубинского и преемник последнего по кафедре (1854–1891). Убежденный идеалист по своим философским взглядам, он умел убедить и своих студентов, ибо в его на удивление гармонической личности идеализм сочетался с глубокой религиозностью и нравственной чистотой. Он относился к тем редким академическим преподавателям, которые умели снискать себе уважение и любовь уже с самого начала своей деятельности; и в молодости, и в старости его личность очаровывала какой–то прозрачной ясностью. Как автор научных трудов, он был не слишком плодовит. «В книгах Кудрявцева, — пишет Г. Флоровский, — покоряет этот стиль внутренней свободы, душевное изящество и благородство, с каким этот человек недрогнувшей веры ведет свое спекулятивное оправдание или обоснование этой веры, строит свой критический синтез среди недостаточных решений других философских школ» . После кончины Кудрявцева–Платонова кафедру унаследовал его ученик А. И. Введенский (1888–1912). Большим авторитетом как преподаватель пользовался П. И. Горский–Платонов, который с 1878 по 1888 г. являлся еще и инспектором академии. За 37 лет своей профессорской деятельности он читал и древнееврейский язык (1858–1895), и библейскую историю (1858–1870), и библейскую археологию (1870–1892) . |
| В конце первой половины XIX в. из-под пера архимандрита Антония Амфитеатрова вышло фундаментальное пособие: «Догматическое богословие Православной Кафолической Восточной Церкви» . Этот труд получил одобрение духовного руководства, и, согласно определению св. Синода, его надлежало использовать в духовных семинариях. Структурная схема расположения материала в общем напоминала схему, предложенную Ф. Прокоповичем, подразумевавшую деление объёма содержания на две главные части: учение о Боге Самом в Себе и учение о Боге в Его проявлениях «вовне». Однако разделы, касающиеся спасения и освящения человека, были представлены в нём в соответствии с принципом антропоцентричности: в отделении «Учение о человеке» было изложено не только учение о создании, природе, предназначении человека, грехопадении прародителей, но и учение о воплощении Сына Божьего, о спасении, о Церкви, о Частном и Страшном Суде, об участи праведников и грешников. Со временем это пособие было вытеснено из образовательного пространства другим фундаментальным произведением: «Православно-догматическое Богословие» , митрополита Макария Булгакова . Оно было создано в период 1849–1853 гг., и первоначально было издано в пяти томах. Впоследствии неоднократно переиздавалось. Это сочинение охватывало полный курс по догматике, изобиловало библейскими и святоотеческими цитатами, справочным материалом. Представленная в нем богословская система делилась на части, те, в свою очередь, – на отделы, отделы – на члены и параграфы, а крупные параграфы, дополнительно, делились на ещё более частные члены деления. Учитывая величину объёма и ёмкости содержания труда, можно сказать, что во многом такое деление было оправдано. Труд М. Булгакова снискал множество восторженных отзывов, хотя, надо отметить, далеко не все критики отзывались о нем с чувством восторга. Очередным успехом российской богословской науки стало «Православное Догматическое богословие» архиепископа Черниговского Филарета (Гумилевского) . Впервые оно вышло в печать в 1864 году. Структурно и по методологической основе оно сближалось с «Православно-Догматическим Богословием» Макария Булгакова , и тоже изобиловало ссылками и цитатами. В тех местах, где было задействовано большое количество ссылок и/или цитат, они были представлены сгруппированными по внутреннему содержанию и типам источников, как то: ветхозаветные писания, Евангелия, Апостол, святоотеческая литература. С целью предостережения читателей от ряда заблуждений автор пособия использовал ложные утверждения западных теологов, которые тут же опровергал. |
| 17 июля 1860 г. назначен и 21 авг. в Исаакиевском соборе С.-Петербурга хиротонисан во епископа Екатеринбургского, вик. Пермской епархии. Являлся вице-президентом екатеринбургского попечительного комитета о тюрьмах, почетным членом Пермского губернского статистического комитета. 19 мая 1862 г. переведен на Оренбургскую и Уральскую кафедру, назначен членом Московской синодальной конторы. Прибыв в Оренбург, вынужден был вмешаться в конфликт, возникший между прежним архиереем и ген.-губернатором А. П. Безаком, добивавшимся ликвидации кафедры. Примирения удалось достичь после того, как В. предложил сократить расходы на содержание кафедры с 10 до 3 тыс. р. серебром в год. В 1864 г. В. издал распоряжение и инструкцию о составлении в приходах церковных летописей, указом Синода от 12 окт. 1866 г. рекомендовалось распространить этот опыт в др. епархиях. В. прославился бескорыстием и строгостью жизни. Особое внимание уделял соблюдению в мон-рях устава, упорядочению назначений на священнослужительские места, занимался миссионерской деятельностью. По его ходатайству в Оренбурге были открыты попечительство о бедных духовного звания (1866) и Богодуховский муж. мон-рь, предназначавшийся для миссионерской работы (1867). В. являлся вице-президентом оренбурского комитета о тюрьмах (с 28 янв. 1866). 9 нояб. 1866 г. переведен на Черниговскую кафедру, с 31 марта 1868 г. архиепископ. Нашел епархиальные дела в чрезвычайном расстройстве из-за длительного отсутствия архиерея в епархии. Много усилий предпринял для восстановления епархиального управления: в 1867 г. возобновил выборы благочинных, прекратившиеся после смерти архиеп. Филарета (Гумилевского) , издал распоряжение о запрете закрепления мест за девушками-сиротами из духовного сословия (до выхода аналогичного указа Синода), прекратил прием не получивших полного семинарского образования выходцев из др. епархий, к-рые прежде получали места, женясь на сиротах; на священнические места назначал только окончивших богословский курс семинарии; издал распоряжение о том, чтобы никто из духовенства не просил о переводе на др. |
| И, действительно, – «летописный листок» Духовного Вестника в первый год его издания обстоятельно знакомил своих читателей со всем, что только совершалось замечательного в христианском мире, или что особенно выдающегося появлялось в нашей тогдашней литературе. Для теперешних журналов такой порядок вещей, пожалуй, не представляет ничего особенного, но в начале шестидесятых годов истекающего столетия это было, без сомнения, новостью. Наконец, в Духовном Вестнике, за первый год его издания помещались и статьи «строго ученые , соответственно современному положению наук и требованию образованной публики» 1200 . Таковы, напр., статьи известного архим. Феодора Бухарева, – поборника современности в приложении к христианству 1201 , который в целом ряде своих сочинений приглашал своих современников не чуждаться современности, не подходить к ней с какой-либо условной меркой, но попытаться все в современном мире возвысить до той степени, чтобы все стороны современной христианской жизни могли достойно именоваться христианскими. В Духовном Вестнике за 1862 год были помещены два солидных его сочинения: а) Св. Иов многострадальный и его книга и б) О св. пророке Исаии и его книге. Таковы, далее, многочисленные статьи критического содержания, в которых разбирались (и иногда в высшей степени основательно) замечательные в каком-либо отношении современные сочинения; из числа этих последних особенно следует отметить статьи Пономарева и Черняева, заключавшие в себе весьма обстоятельный и основательный разбор известных сочинений преосв. Филарета Гумилевского : а) «Обзор русской духовной литературы» и б) «Исторический обзор песнопевцев и песнопения в греческой церкви и др.» 1202 . В следующем (1864) году подмечается та же самая особенность в направлении журнала с тем только различием, что она теперь выражается еще яснее. В журнале за этот год видимо ощущается недостаток ученых исследований, сравнительно с предшествующими двумя годами. Ученый отдел журнала почти совершенно исчерпывается статьями Михайловского 1203 , проф. |
| Средства братства складывались из ежегодных членских взносов, кружечных пожертвовании, пожертвовании по подписным листам, заработков певчих и рукодельных приютов и проч. Всех членов братства имена вносились в заздравные и заупокойные братские помянники и все члены братства имели право стоять в церкви с зажженными свечами в руках на всенощных бдениях накануне больших праздников, в положенное церковным уставом время. Характерен параграф 17-й, по коему братские свечи должны были быть приобретаемы непременно в церкви и огарки от этих свечей поступали в пользу церкви, «для приобщения к церковному свечному доходу». Две недели назначено было для подписи устава желающими вступить в члены учреждаемого братства. Затем, 2 октября, устав, подписанный учредителем, его сослуживцем священником В. М. Масловым (старший песковский священник не подписал устава) и несколькими будущими братчиками, преимущественно купцами, был представлен на благоусмотрение епархиального начальства. Духовная консистория одобрила устав, Петербургский тогдашний викарий, преосвященный Леонтий, впоследствии митрополит Московский, согласился с этим, а митрополит Исидор утвердил устав. По положению комитета министров требовалось еще утверждение министерства внутренних дел. В министерство устав отправлен был 2 ноября. С этих пор для устава начались дни злоключений. Министерство медлило с утверждением его, отправило его для заключения к военному генерал- губернатору, потом в комитет для разбора и призрения нищих, наконец, к обер-прокурору святейшего синода. После всего этого устав был возвращен отцу Гумилевскому чрез епархиальное начальство для исправлений и дополнений, в ноябре 1864 года. В отзыве тогдашнего министра внутренних дел графа Валуева митрополиту Исидору по поводу устава было замечено, что «по внимательном и всестороннем рассмотрении» проекта устава оказалось, что почти все его правила состоят преимущественно в указании различных обрядов и установлении внешних условий братства, который ни по существу своему, ни на основании высочайше утвержденных к тому времени основных правил для учреждения православных церковных братств, не подлежали утверждению министерства внутренних дел. |
| В критическом разд. давалось обозрение духовных журналов, а также нек-рых произведений («Что делать?» Н. Г. Чернышевского (1863. 9), «Жизнь Иисуса Христа» Э. Ренана (1863. 11), «История цивилизации в Англии» Г. Т. Бокля (1864. 1) и др.). На страницах журнала постоянно велась полемика с «Домашней беседой» В. И. Аскоченского . Подразделы «Современное обозрение», «Епархиальный листок» и «Летопись Христорождественского братства» вел Гумилевский под псевдонимом Летописец. Издание представляло объективный взгляд на быт духовенства в России в сравнении с положением священнослужителей в Зап. Европе, критиковало систему отечественного духовного образования, СПбДС и епархиальную консисторию. Из-за этого митр. Исидору постоянно посылались доносы на журнал. В «Д. х.» затрагивались вопросы благотворительности, деятельности приходских братств и церковных школ. Значительное место отводилось статьям по гомилетике (Толмачёва, Н. И. Соколова). В журнале была опубликована работа Херсонского архиеп. Иннокентия (Борисова) «О религии» (1865. 6). «Д. х.» заметно отличался от совр. ему церковной прессы, в т. ч. по стилю - читатели в письмах просили «о возможном упрощении слововыражения и о неупотреблении в статьях иностранных слов». Редакция выпускала отдельные издания: «Христианство и прогресс» Шалфеева (СПб., 1861), «Современный вопрос о папстве» Полесского (СПб., 1861; опубл. анонимно), «Письма о путешествии нашей духовной миссии в Париж и об освящении Парижской церкви» Полисадова (СПб., 1861), «Об участии паствы в делах церковных по правилам древней Церкви и о каноническом значении его» (СПб., 1861), «О церковном богослужении: Письма к православным» Беллюстина (СПб., 1862. 2 ч.), «Пособие к изучению устава богослужения православной Церкви» Никольского (СПб., 1862) и др. Через редакцию распространялись и др. книги Гумилевского и Беллюстина. В 1863-1864 гг. из-за чрезмерной загруженности Гумилевского пастырскими обязанностями произошел постепенный отход «Д. х.» от актуальных проблем епархиальной жизни, в журнале преимущественно стали публиковать научные труды, посвященные критике материализма. Это привело к резкому падению числа подписчиков. С сент. по дек. 1864 г. журнал не выходил, т. к. редакторы-издатели посчитали его слишком обременительным. С янв. 1865 г. «Д. х.» издавался совместно Гумилевским и Флёровым. Причины внезапного прекращения выхода журнала (последний выпуск - 9 за 1865) не были объяснены издателями. Лит.: Рункевич С. Г. «Дух христианина»//ПБЭ. Т. 5. Стб. 82-84; Андреев. Христианская периодика. Т. 1. С. 94-95. 184. М. П. Лепёхин Рубрики: Ключевые слова: «ВЫШЕНСКИЙ ПАЛОМНИК» правосл. журнал, выпускаемый братством во имя свт. Феофана Затворника совместно с МДА. Издается в Рязани с 18 июня 1996 г. |
| Следующий этап в развитии богословской науки в России (60-е и особенно 70-е годы XIX столетия) характеризуется усиленным интересом к вопросам истории Церкви и ее вероучения. С 1869 года в Духовных академиях был введен новый Устав, обязанный своим происхождением митрополиту Макарию (Булгакову) , который стоял во главе комиссии по реформе духовного образования. Новым Уставом в академиях вводилось три отделения: богословское, церковно-историческое и церковно-практическое. Значит, минимум треть студентов (а фактически их бывало больше) специализировалась по одному из разделов церковной истории. Но, помимо этого, Устав предписывал усилить научно-исторический элемент в преподавании всех богословских дисциплин. В частности, догматику следовало излагать в тесной связи с историей догматов, нравственное богословие – в связи с историей этических учений, литургика объединялась с церковной археологией и превращалась по существу в историю богослужения. Таким образом, определяющей чертой рассматриваемого периода является действительно резко возросшее значение принципа историзма в богословии. 2.4.1 Догматическая система архиепископа Филарета (Гумилевского) Рост богословской культуры, потребности церковного общества, задачи апологетики Православия в усложняющихся условиях секуляризации и интеллектуального критицизма требовали от богословов удовлетворения не только религиозной, но и, в первую очередь, научной пытливости читателя. Русская Церковь ответила на запросы времени системой догматического богословия архиепископа Филарета (Гумилевского) . «Православное догматическое богословие», изданное архиепископом Филаретом в Чернигове в конце 1864 года 84 , может считаться «венцом богословских творений» этого замечательного подвижника русской церковной науки 85 . Начало этому труду было положено им еще в 1830-х годах, в Московской Духовной Академии, где в своих лекциях по догматическому богословию, стремясь показать догмат как истину разума, он умело сочетал «философский анализ и историческую демонстрацию» 86 . |
| Согласно содержащимся в них требованиям, преподавание Д. б. должно было вестись на рус. языке в соответствии с едиными планом, методом и направлением. В результате было разработано неск. учебных курсов (большинство из них осталось в рукописи), наиболее значительными из к-рых являются «Догматическое богословие» прот. Петра Тернавского (1838), «Догматическое богословие Православной Кафолической Восточной Церкви, с присовокуплением общего введения в курс богословских наук» архиеп. Антония (Амфитеатрова) (1848, имело 7 переизд. и в течение 20 лет являлось нормативным учебником по Д. б. для семинарий), «Руководство к изучению христианского православно-догматического богословия» митр. Макария (Булгакова) (1869). Наряду с данными краткими догматическими пособиями в этот же период в России появляются и 3 объемные системы догматики: «Православно-догматическое богословие» митр. Макария (Булгакова) (5 т., изд. в 1849-1853), «Православное догматическое богословие» архиеп. Филарета (Гумилевского) (2 т., изд. в 1864) и «Опыт православного догматического богословия с историческим изложением догматов» еп. Сильвестра (Малеванского) (1878-1891). «Православно-догматическое богословие» митр. Макария стало 1-й в рус. богословии попыткой научной классификации и взаимного объединения накопившегося догматического материала ( Глубоковский. 2002. С. 7). Оно отличается четкой структурой, логической стройностью и ясностью изложения. Метод митр. Макария близок к ортодоксальному или церковно-апологетическому методу зап. догматических систем XVII в. В качестве тезиса в «Православно-догматическом богословии» используется краткая формулировка догмата, в большинстве случаев взятая из «Исповедания православной веры» митр. Петра (Могилы) или «Послания Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере». Затем тезис подтверждается библейскими и святоотеческими цитатами и обосновывается доводами от разума. Догматическая система архиеп. Филарета (Гумилевского) построена в соответствии с рационально-философским методом западнохрист. |
| Собрание мнений и отзывов, т. IV, стр. 533. См. также статью «Деятельность митрополита Московского Филарета в холеру 1830 – 1831 года». И. Корсунского «Прибавление к творениям св. отец», ч. 39, 1887 года. 91 «15 сентября 1862 года исполнилось столетие Благовещенской церкви, получившей первое освящение от новоявленного угодника Божия святителя Тихона Задонского », писали в своем прошении священнослужители этой церкви. В ознаменование этого торжественного события они, по согласию с прихожанами, и постановили учредить благотворительное общество. 92 См. подробности в журнале «Дух Христианина», сентябрь, 1863 года, «современное обозрение», также «Душеполезное Чтение», апрель 1863 года, т. II, «летоп. листок». Отметим также, что в начале шестидесятых годов в Москве устроилось «братолюбивое общество» с целью доставлять бедным людям дешевые квартиры («Душеполезное Чтение», январь 1863 года, «известия»). 93 Подробности об этом замечательном «приходском братстве» можно почерпнуть из летописи, веденной отцом Гумилевским и напечатанной в журнале «Дух Христианин» за 1862, 1863, 1864 и 1865 годы (в особенности см. май – июнь 1864 г. и март – май 1865 г.). Деятельность священника Гумилевского может служить примером того, что в состоянии сделать приходской священник, когда он находится в тесном духовном единении со своим приходом. Отец Александр Васильевич Гумилевский скончался 20 мая 1869 года, 38 лет от роду. В небольшом некрологе, помещенном в журнале «Христианское Чтение» 1869 года, ч. I, между прочим, говорится: «он первый поднял вопрос о выборном начале в духовенстве», и его голос нашел себе сочувствие прежде всех в митрополите Киевском Арсении; он первый также печатно заговорил об учреждении у нас братстве и свое слово первый же сам подтвердил делом, учредив «Христорождественское братство» в Петербурге; по его примеру учреждены во многих местах другие братства и даже приходские попечительства; он первый потом печатно осмелился восстать против злоупотреблений в наших училищах (третные явки) и в духовных консисториях. |
| Пятый том труда Филарета Гумилевского, рассматривающий синодальный период до 1825 г., оставался некоторое время единственным сочинением на эту тему и послужил основой для ряда кратких общих обзоров истории Русской Церкви, составленных в 60–70–е гг. в качестве школьных учебников. Но их нельзя считать научными исследованиями . На развитие исследований по истории синодального периода в 60–е гг. XIX в. оказали влияние два факта. Во–первых, в 30–40–х гг. Археографической комиссией были изданы собрания документов, которые содержали много материалов по истории Русской Церкви и которые смог использовать для своей работы, например, архиепископ Филарет Гумилевский; но относились они только ко времени до конца XVII в. Большое количество документов эпохи Петра I оставалось еще не изданным. Во–вторых, полемика между западниками и славянофилами, в центре внимания которой оказалось значение исторического перелома, начатого в России петровскими реформами, породила интерес как к самой реформе, так и к ее последствиям. Привнесение в полемику вокруг реформ религиозного момента, а именно вопроса о влиянии православия и церковной жизни на мировоззрение и нравы Московской Руси, привело к тому, что был поставлен и вопрос о значении этого момента для истории России вообще. Все это требовало знаний по истории Церкви как допетровского времени, так и после начала XVIII в. И вот в конце 50–х гг. совсем еще юная русская историческая наука совершает в известном смысле рискованный прыжок: без детального научно–критического исследования допетровской эпохи она приступает к изучению XVIII в., положившего начало реформам . В такой ситуации, когда с особой силой стали проявляться любознательность и интерес к науке, в 1858–1864 гг. вышла широко задуманная, но не законченная работа Н. Г. Устрялова (1805–1870) «История царствования Петра I» (1858–1864). Пусть это скорее биография царя–реформатора, чем история его времени, написанная к тому же в определенном смысле с «официальных» позиций, все же «История» представляет собой первый шаг к лучшему пониманию петровской эпохи. |
|
|
