| Отсюда выходило, что, при многочисленности причта, иногда некому было служить панихид. Доходы стали меньше, пожертвования на вечное поминовение почти прекратились. Однажды случилось даже, что пожертвования на это, от некоторых гг. Матвеевых, целый год оставались у Полянского и причт должен был вытребовать их у него чрез консисторию (Дело от 11 июля 1860 г.). Церковные доходы хотя не уменьшались, но не записывались своевременно и не находились в правильной отчетности. Иногда протоиерей отводил места для погребения, но в книге этого не записывал, а потом вдруг вносил значительную сумму, в качестве пожертвования от неизвестного, как было, например, в январе 1859 г. с суммою в 2 т. р. сер. Даже самая книга могильных сборов была однажды, каким-то образом, утрачена (Указ 11 ноября 1860 г.). Расходы по церковно-кладбищенскому хозяйству увеличились и производились безотчетно, часто без всякой пользы для церкви, или опуская из виду существеннейшие нужды. Так с 1859 г. приобретались духовные книги и журналы, на сумму от 35 до 50 руб. в год, но они оставались на руках у Полянского и у других священников, но церковной библиотеки не было; устроялись на кладбище мостки и дорожки, а вседневная ризница оставалась в небрежении и исправлялась только по особому предписанию консистории (Указ 7 марта 1860 г., 1,056). В 1859 г. к построенному в 1831 г. дому пристроены два небольшие крыла и надстроен невысокий мезонин: постройка стоила 35 т. р. сер., тогда как, 5 лет раньше, целый каменный дом, в 2 этажа, с каменными службами и деревянным флигилем, построен был за 40 т. р. Кроме того, при расчетах за работы не производилось своевременной уплаты и она добывалась только по жалобе в консисторию (Указ об уплате купцу Поспееву от 23 сентября 1859 г. и купцу Сытову, от 10 августа 1860 г., о расчете с подрядчиками по перестройке дома от 31 января 1861 г. и 27 марта 1865 г.). Наконец начальство, за разные неисправности Полянского, сперва устранило его от должности благочинного, а потом, в начале 1862 г. |
| Принимая во внимание сказанное выше, можем ли мы заявить, что душа продолжает жить после смерти тела или что она умирает? Думается, что можно утверждать как то, так и другое. В зависимости от перспективы, оба ответы будут верными. Но все же те, кто утверждает, что она умирает, будут более правы, потому что жизнь после смерти тела, как она видится в описании трактата, не попадает под аристотелевское определение жизни. Душа нуждается в теле, чтобы стать жизнью. Аристотель сам писал, что душа не может существовать без тела ( О душе,414а:20-25) . С другой стороны, Аристотель назвал перводвигатель живым существом. И св. Фома пишет, что у глагола «жить» есть два значения: «Оно может значить бытие живых существ, и в этом смысле Аристотель говорит, что жизнь – это бытие живых существ. А также оно может значить деятельность» (1994:209). Душа может вызывать движение, не будучи сама приведенной в движение. Жизнь принадлежит движению, но не является движением сама. Перводвигатель – жизнь, потому что он – чистая активность. И он активен, когда обладает объектом мысли. Рассудительная деятельность – самая лучшая и наиболее приятная жизнь, какая только существует ( Метафизика,1072в: 23-28). В данном случае, мы не можем сказать, что интеллект несовершенен, тем более мы не можем утверждать, что жизнь после смерти несовершенна. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: выводы и надежда Краткость, сжатость и двусмысленность пятой главы приводят нас к дилемме: как мы интерпретируем ее, такой ответ мы и получим на вопрос о бессмертии души. Интересно, как справляются с решением этой задачи современные ученые? Рональд Полянский (2007) дает довольно неожиданное разъяснение: «Знание служит агентом разума для Аристотеля, недвижимый двигатель» (2007:464). Таким образом, из всех возможных объяснений Полянский выбирает наименее здравомыслящее: активный нус из пятой главы ничем не отличается от пассивного нусаиз четвертой главы – это знание. Знание, которым обладает пассивный нусиз четвертой главы. Однако ощущения могут быть пассивными, но мышление должно быть активным по крайней мере частично. Знание – продукт размышления, а не перводвигателя. Для Полянского знание вызывает мышление. Глава четыре описала то, что приводится в движение – пассивный, страдательный, потенциальный нус, но в пятой мы имеем перводвигатель, то в нас, что способно активировать пассивный нус.Иначе все, что у нас есть – объекты мысли и пассивный нус, – будут как материал для строительства и строитель, который потенциально умеет строить, но два пассивных предмета не дадут одну действительность. Нам необходим недвижимый двигатель, актуальность, которая сможет превратить стройматериалы в дом. У Полянского знание – даже не часть интеллекта. Его интерпретация пятой главы зависит от его чтения четвертой главы. Знание вызывает интеллект, по мнению Полянского. |
| Нач[альник] В[ерхне-]Уральской тюрьмы о[собого] н[азначения] НКВД Ст[арший] лейтенант гос[ударственной] безопасности Бизюков Архив УФСБ РФ по Тюменской обл. Д. 1740. Л. 61. Подлинник. Машинопись. 30. Заключение о реабилитации митрополита Петра 29 июня 1999 г. Заместитель прокурора Тюменской области старший советник юстиции В. В. Лазарев Заключение (о реабилитации) По материалам архивного уголовного дела 1740 по обвинению ПОЛЯНСКОГО (КРУТИЦКОГО) Фамилия, имя, отчество ПОЛЯНСКИЙ (КРУТИЦКИЙ) Петр Федорович Год и место рождения 68 лет, Воронежская губерн[ия] Место жительства до ареста Находился в ссылке в Тобольске Арестован 12 декабря 1930 г. Обвинение предъявлено 12 декабря 1930 г. по ст. 58–10 ч. 2 УК РСФСР Осужден 23 июля 1931 г. Коллегией ОГПУ по ст. 58–10 ч. 2 УК РСФСР к 5 г[одам] л[ишения] с[вободы] ПОЛЯНСКИЙ (КРУТИЦКИЙ) П. Ф. Коллегией ОГПУ осужден за то, что, находясь в ссылке за антисоветскую деятельность, проводил среди населения антисоветскую агитацию пораженческого характера. Допрошенный в качестве обвиняемого по ст. 58–10 ч. 2 УК РСФСР ПОЛЯНСКИЙ (КРУТИЦКИЙ) П. Ф. виновным себя не признал, л[ист] д[ела] 12, но изобличался в совершении преступления показаниями свидетелей ИВАНОВА А. Е. л [ист] д[ела] 14, КРИВОГУЗОВА Д. Г. л[ист] д[ела] 15, ВАХРУШЕВА С. И. л[ист] д[ела] 21 и др. Анализ показаний свидетелей свидетельствует о том, что в показаниях ПОЛЯНСКОГО (КРУТИЦКОГО) не содержалось призыва к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или совершению конкретного контрреволюционного преступления, что предусматривалось диспозицией статьи 58–10 УК РСФСР. Кроме того, в соответствии с т[омом] 5 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий», антисоветская агитация и пропаганда признаются деяниями, не содержащими общественной опасности, независимо от обоснованности предъявленного обвинения. На ПОЛЯНСКОГО (КРУТИЦКОГО) Петра Федоровича распространяется действие п. «а» ст[атьи] 5 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» и он подлежит реабилитации. |
| М[итрополит] Петр Полянский 2/XII–1930 г. Архив УФСБ РФ по Тюменской обл. Д. 1740. Л. 8–8 об. Подлинник. Рукопись. Автограф митрополита Петра. 8. Постановление об избрании меры пресечения в отношении митрополита Петра 12 декабря 1930 г. 1930 года декабря 12 дня. Я, нач[альник] 2-го Отделения секретного Отдела Полномочного Представительства ОГПУ по Уралу, рассмотрев дело по обвинению против гражд[анина] ПОЛЯНСКОГО (КРУТИЦКОГО) Петра Федоровича в антисоветской агитации, т. е. в преступлении, предусмотренном ст[атьей] 58–10 1540 , принимая во внимание, что гр. ПОЛЯНСКИЙ П. Ф., находясь на свободе может повлиять на дальнейший ход следствия, а потому на основании ст[атей] 102, 145 или 158 1541 УПК ПОСТАНОВИЛ: мерой пресечения гражд[анина] ПОЛЯНСКОГО (КРУТИЦКОГО) Петра Федоровича, 68 лет, происх[одящего] из граждан Воронежской губ., служителя религиозного культа – избрать содержание под стражей в арестном помещении при ПП ОГПУ по УРАЛУ. Копию постановления в порядке ст[атей] 102 и 146 УПК препроводить Помощнику Областного Прокурора. Нач[альник] 2-го Отделения Уполномоченный: Костин Начальник Секр[етного] Отдела Руднев Резолюция: Согласен: Нач[альник] СОУ Нодев Настоящее постановление мне объявлено: М[итрополит] П[етр] Полянский Помета: Утверждаю. ПП ОГПУ по Уралу. Подпись Архив УФСБ РФ по Тюменской обл. Д. 1740. Л. 10. Подлинник. Машинопись. 9. Постановление о привлечении в качестве обвиняемого митрополита Петра 12 декабря 1930г. 1930 года 12 дня Я, нач[альник] 2-го Отделения, секретного Отдела Полномочного Представительства ОГПУ по УРАЛУ, рассмотрев дело по обвинению гр. ПОЛЯНСКОГО (КРУТИЦКОГО) Петра Федоровича в преступлении, предусмотренном 58–10 ст[атьей] ч. II. УК, нашел, что произведенным расследованием выявлено, что гр. ПОЛЯНСКИЙ П. Ф., находясь в ссылке в с. АБАЛАК [и] в местечке ХЭ Тобольского округа, среди окружающего населения вел пораженческую агитацию, говоря о близкой войне и падении Соввласти и необходимости борьбы с последней, а также пытался руководить церковниками, используя их церковные предрассудки для активной борьбы с Соввластью. |
| —87— труда и всего более – вопроса о степенях иерархии, имеющего, при исследовании о первом послании к Тимофею, первостепенное значение – и догматическое, и каноническое, и церковно-практическое, и церковно-историческое. Весьма важно также, по связи с тем, в труде г. Полянского, глубоко проникающее собой мысль Апостола и широко раскрывающее её изъяснение текста послания, всюду сопровождаемое строго-научными филологическими, археологическими и другими исследованиями и в то же время твёрдо опирающееся на древле-православном, святоотеческом толковании его. Само собой разумеется, в таком большом труде, каков рассматриваемый нами, дело не обошлось без некоторых недоразумений, промахов и т. п., от которых едва ли может считать себя свободным и всякий труд человеческий, как бы он ни был тщательно очищен учёной критикой, ибо – humanum est errare; кроме того, и взгляды на дело могут быть различны. Так, например, хотя у о. Троицкого, у г. Клитина и преосвящ. Феофана уже есть исагогические сведения о 1-м послании к Тимофею, однако, нам кажется, для полноты дела, они отнюдь не лишни были бы и в труде г. Полянского и их в праве ожидать всякий читатель итого труда по самому заглавию последнего. Эти сведения можно было бы собрать в особую главу в I части, которая тогда соответственнее была бы второй части и по объёму; а без того они, будучи рассеяны там и сям в 1 и II части, теряются для ясного и цельного их представления во множестве других предметов внимания читателя, нагляднее и сильнее, нежели они, отмеченных у автора. Затем, если в первой части, исторической, помещён довольно объёмистый, как особый, отдел о степенях иерархии, то почему не сообщено в той же части и о диаконисах и особенно вдовицах, о которых также нарочито идёт речь в послании и о которых посему автору пришлось вести речь во II части (стр. 780 и дал., 906 и дал., 917 и дал.) более подробно, чем о других предметах изъяснения? Далее, во II части, при всей обстоятельности изъяснения текста, заметно, что к концу труда внимание исследователя как бы уже утомилось и потому во второй половине этой части таковое |
| Сквозь скупые летописные известия, составленные в прокиевском духе, вырисовывается ситуация, поставившая полянскую общину на грань катастрофы: убит или принесен в жертву древлянским богам князь Игорь, 1447 истреблены ближайшие его сподвижники, находившиеся при нем в качестве дружинников; древляне, торжествуя победу, вознамерились взять Ольгу в жены за своего князя Мала и с нею унаследовать власть и силу умерщвленного «князя рускаго», а с сыном его поступить, как заблагорассудится. 1448 По сути дела речь шла о падении господства полянской общины над «примученными» в упорной и длительной борьбе племенами. Киеву надо было мобилизовать все свои военные ресурсы, чтобы удержать это господство. Ему удалось подавить движение древлян. Но меч не решал проблемы в долговременном плане. Следовало устранить причину повторения подобных выступлений в будущем, т. е. брать дань «по закону», – не произвольно, а по определенной, оговоренной соглашением норме, как это осуществлялось прежде. Ольга так и поступила. Но она не ограничилась Древлянской землей и посетила данников других подвластных киевским правителям земель. Последний факт свидетельствует о том, что наряду с древлянским восстанием были и другие обстоятельства, требующие внимания к даннической политике со стороны властителей Киева. Политика Игоря по отношению к данникам Киева была непоследовательной. Стараясь связать «примученные» племена религиозными узами, он возбуждал вражду к себе и полянской общине произвольным взиманием даней, нарушающим прежние соглашения и договоренности. Желание взять «большую дань» толкало князя к насилиям, вызывавшим открытое сопротивление данников. Восстание древлян служит здесь яркой иллюстрацией. Разумеется, такие потрясения не укрепляли союз племен, возглавляемый Киевом, а, напротив, расшатывали его. Чтобы избежать обострения межплеменной борьбы, чреватой развалом союза, Ольга демонстративно отказалась от пагубной политики мужа и возобновила старую, испытанную временем практику фиксированной дани, что потребовало от нее объезда земель данников, заключения соглашений, устанавливающих определенные размеры дани, а также порядок ее выплаты. |
| В таком прочтении нус, с которым мы рождены и который определяет, кто мы есть – чистая потенциальность, возможность, неспособный мыслить, похожий на нусноворожденного, а другой нус – нус, способный мыслить, который вызывается знанием. Как же, по мнению Полянского, мы переходим от этого новорожденного нусак знанию, ведь он даже не способен мыслить? Очевидно, что знание – вторично, не первично по отношению к нусу.Сравнение активного нусасо светом, которое Аристотель берет из платоновской Республики, предполагает, что свет (активный нус)позволяет нам видеть, но не является сам светом. Далее, в сноске мелким шрифтом Полянский решает проблему бессмертия нусаследующим образом: «Вечное знание вероятно пре-существенно и существует после смертной жизни человека» (2007: 468). Очевидно, что знание для Полянского существует независимо от души. Это противоречит всей МетафизикеАристотеля. И когда Полянский подходит к отсутствию памяти у души, он пишет: «Знание, полностью отделенное от человека, не может помнить жизнь человека…», что, конечно, вполне логично, т.к. знание не может помнить, как оно не может вообще ничего само по себе. Такое чувство, что Полянский, который предоставляет такую незаменимую интерпретацию трактату, на главах 4 и 5 просто сбивается с толку из-за нежелания признать существование еще одной части интеллекта. Потенциальный нусчетвертой главы для него – воображение, чему нет подтверждения нигде в тексте, а активный – знание. В результате на бессмертие души не остается и надежды. Другой интерпретатор, Д. В. Гамлин (1993), дает более трезвую оценку пятой главе: он пишет, что активный интеллект играет такую же роль в нашей душе, какую недвижимый двигатель играет во Вселенной (1993:140). Эта параллель имеет гораздо больше смысла, хотя важно понимать, что аналогии Аристотеля не отождествляют сравнения со сравниваемыми предметами. Одно дело сказать, что активный интеллект выступает в роли перводвигателя в нашей душе, другое – что активный интеллект и есть перводвигатель в нашей душе. Еще дальше отдаляются от текста те, которые предполагают, что активный интеллект отделен, пока мы живы, но после нашей смерти он соединяется с перводвигателем. |
| Древлянскую землю усмиряло большое войско: «Ольга с сыном своим Святославом собра вой много и храбры, и иде на Деревьску землю». 1460 Участие в карательной экспедиции против древлян Полянского народного ополчения («воев многих и храбрых») объясняет раздел дани, «возложенной» на жителей Искоростеня: «2 Части дани идеть Киеву, третья Вышегороду к Ользе; бе бо Вышегород град Вользин». 1461 Поступление даннических платежей в Киев и Вышгород М. Ю. Кобищанов рассматривает как доставку «собранного в виде дани натурального продукта (в том числе продовольствия) в главную или в одну из долговременных резиденций правителя. В Киевской Руси такими резиденциями были Киев и Вышгород и некоторые другие города, и часть собранной дани потреблялась здесь в летние месяцы». 1462 Для В. Я. Петрухина «показательно, что древлянская дань при Ольге распределялась между Киевом и Вышгородом, «Ольгиным» градом. Эта взаимосвязь административных и фискальных функций, роль разных городов как подателей и получателей дани... свидетельствует о сложной и дифференцированной системе древнерусской городской сети в X в. и непосредственной связи ее развития со становлением древнерусской государственности». 1463 Оба автора, на наш взгляд, впадают в крайность: первый чересчур упрощает вопрос, сводя его лишь к доставке дани в княжеские резиденции, а второй неоправданно усложняет проблему, предполагая тут взаимосвязь административных и фискальных функций, существование единой городской сети на Руси, где одни города выступали в качестве получателей дани, а другие в роли ее подателей. Нет сомнений, что какую-то часть дани, скорее всего немалую, получала киевская знать во главе с Ольгой и Святославом. Но источник прямо указывает на присвоение дани крупнейшими городскими общинами Полянского межплеменного союза, в которых, по всей видимости, формировалось народное ополчение, подавившее выступление древлян. Киев как главный, столичный город Русской земли, претендовал на более значительную долю дани, чем Вышгород. Впрочем, по поводу Вышгорода необходимо сказать несколько слов особо. |
| В свете открытий современных отечественных ученых можно попытаться реконструировать, со всеми оговорками, происхождение и утверждение имени Русь как названия государства в IX – ХП веках следующим образом. Русская государственность эпохи династии Киевичей (VI – IX века) не имела определенного названия, что вполне возможно на ранних этапах государственности. Сначала племя русь возглавило племенной союз полян. Затем к этому союзу примкнули северяне. Но те и другие продолжали называть себя своими племенными именами. Мы видели, что уже в ХП веке в Киеве жили люди, помнившие о том, что они поляне. Устойчивость этой традиции очень сильна. При этом могло широко употребляться и общее самоназвание – славяне. Но когда требовалось как-то отличить полянско-северянское объединение от других славянских земель, обозначить его как «землю» в целом, то неизбежно должны были пользоваться понятием «Русская земля» по главенствующему положению Руси. Отсюда может быть понятным, почему и окрестные славянские пределы (будущие новгородские, ростовские, смоленские) привыкли с VI – VII веков обозначать полянско-северянскую территорию Русской землей в узком смысле, а район к югу от Киева до Роси – землю собственно русского племени – Русской землей в самом узком смысле. Но для полян и северян в древности, когда еще очень крепко сохранялись племенные этнические единства, общее для их земель название «Русская» должно было долго оставаться «официальным». Они называли себя по-прежнему полянами, северянами. Олег со своими варягами, захватив власть в Киеве, то есть став на место князей русских, мог преодолеть неопределенность названия захваченного им княжества, окончательно утвердив за ним название Русской земли, Руси, а за собой «титул» князя русского, князя Руси. Распространение затем названия княжества на присоединяемые к нему земли, вплоть до Новгорода, могло породить в отдаленных от Киева местах свое представление относительно происхождения племени «русь». Так что среди новгородцев действительно могло возникнуть мнение, что «от варягов прозвались русью». |
| 1235 Ср. зам. свящ. Стахия Полянского – «По вопросу о письменной исповеди» – в Церк. Общ. Вестн. 1885 г. стр. 5 (переписч. в Рук. для сельск. паст. 1885 г. стр. 454–456. 1236 Как это проводиться в некоторых церковно-практических заметках (см., напр., только что цитованную заметку «По вопросу о письменной исповеди» – свящ. Стахия Полянского). 1239 Ibid. стр.277–278. Некоторые, впрочем, ограничиваются только чтением предначинательных молитв и троекратным чтением 50-го псалма. 1242 Подобный взгляд настойчиво проводится, напр., известным проповедником, И. Полисадовым в отд. Изд. брош. – «Глухая исповедь» (Пастырское наставление в обличение тех, кои откладывают напутствие болящих до последних минут их жизни. М. 1887 г. изд. 10-е). 1252 См., напр., ст. свящ. П. Орловского – «Несколько практических замечаний об исповеди глухонемых» – в Руков. для сел. паст. 1863 г., т. I, стр. 296–304, где автор с настойчивостью и особенною пространностью трактует о мимической исповеди глухонемых. 1253 В одной из заметок в Церк. Вест. (1889 г. стр. 205) при ответе на вопрос, как поступать при исповеди глухонемых и можно ли допустить их до св. причастия, – последнее ставится в безусловную зависимость от исповеди жестами или (при знании исповедником грамоты) письмом, которое должно тотчас по исповеди сожигать. 1254 Ср. зам. «Как должно исповедовать глухонемых и больных, лишенных употребления языка» в Церк. Вест. 1875 г. стр. 11–12. Собственно говоря, исповедь посредством мимики можно признавать безусловно уместною только в одном случае, это – при исповеди больного понимающего живую речь и могущего говорить, – но находящегося среди других больных, коих невозможно удалить на время совершения исповеди. Ср. ст. 3. «По вопросу об исповеди больных» (Рук. для сел. паст. 1878 г. стр. 295–298). 1255 Migne. Curs. Patros. S. Gr. t. XL. S. Antonii Spiritualia documenta regulis adjunct a, n. 38. В русск, пер. Добротолюбие, т. I, M. 1883, стр. 100. 1263 Антоний В. Устав отшельнич. Жизни, п. 41. Curs. Patrol. S. Gr. t. XL. (Praecepta st. Antonii), col. 1065. Русск. пер. Ibid. т. I, изд. 2, М. 1882 г., стр. 100. |
|
|
