| Глава IV. Первый насельник Святой Горы Первый труд святителя Григория Паламы назывался «Об удивительной и равноангельной жизни преподобного и богоносного отца нашего Петра, подвизавшегося на Святой Горе Афон». Этот труд интересен тем, что, во-первых, в нем содержатся уникальные сведения о Святой Горе и монашеском образе жизни на ней и, во-вторых, в нем отражены богословские взгляды самого святого Григория на монашескую и аскетическую жизнь. Мы рассматриваем этот труд святого Григория потому, что он имеет прямое отношение к нашей теме. В настоящей главе мы не будем проводить полный анализ этой работы святителя, остановимся главным образом лишь на моментах, раскрывающих аскетическую жизнь Афона, в которой подвизаются и в наши дни, подобно преподобному Петру Святогорцу и святителю Григорию Паламе , монахи, живущие на Святой Горе. Первое Житие святого Петра было составлено в конце X века Николаем Афонским. Святитель Григорий использовал это Житие, привнеся в него богословское основание. Причины составления Жития преподобного Петра Афонского Для раскрытия нашей темы необходимо рассмотреть причины, побудившие святителя Григория обратиться к житию преподобного Петра Афонского. Это очень важно, потому что мы увидим, что в основе этого жития лежит божественное откровение и огромный духовный опыт самого святого Григория Паламы , что свидетельствует о том, что составление житий святых является не плодом интеллектуальных усилий, а духовного опыта ( περας). Святой патриарх Филофей, составитель Жития святителя, сообщает нам о том, как Григорий Палама приступил к этой работе. Святой находился в скиту святого Саввы, рядом с Великой Лаврой. После двух часов умного безмолвия и молитвы святой Григорий впал в тонкий сон и удостоился божественного созерцания. Он видел, что держит сосуд с молоком, которое неожиданно стало выливаться. Затем молоко превратилось в прекрасное благовонное вино, которое изобильно лилось на его одежду и руки, исполняя их благоуханием. В это время святой Григорий увидел некоего мужа, «исполненного света», который велел ему делиться этим божественным напитком с другими людьми и не проливать его напрасно, ибо это неиссякаемый дар Божий, который всегда будет в избытке. |
| священник Владимир Соколов Раздел второй. Разум и мистика. Наука и мистика. Технология и мистика Разум и мистика «Оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума» ( Притч.9:6 ) О разуме в святоотеческом богословии и аскетической традиции Сегодня распространилось какое-то странное отношение к уму. Часто с амвона или в беседах можно услышать: «Диавол действует через ум, поэтому уму доверять нельзя – им оправдывается любая ложь. Доверять надо, поэтому, только сердечному чувству, а уму ни в коем случае. Ум вообще надо в Церкви отложить – он только мешает нам молиться и спасаться». Принято считать, что именно так учили святые отцы. Но так ли это? Если обратиться к текстам святых отцов, то можно увидеть, что у них возражений против ума нигде не встречается. Напротив, уму отводится очень важная роль в аскетическом подвижничестве. Святитель Григорий Палама писал: «Мыслительная и разумная природа души одна лишь и создана Богом в большей степени по образу Божию… “Образ» находится не в теле, а в уме, высшей части человеческого естества. Если бы в человеке было что-нибудь еще более высокое, тогда “образ» находился бы там» 166 . Его поддерживает святитель Григорий Богослов : он считает, что «душа есть Божественная некая струя и приходит к нам свыше или вся или правитель ее – ум» 167 . Преподобный Макарий Великий называет ум «кормчим сердца», а преподобный Антоний Великий величает его «органом духовного зрения». «Божественность есть ум и слово… – говорит святитель Григорий Нисский . – Видишь в себе самом и слово, и разумение, подражание истинному уму и слову» 168 . Ум, по мнению отцов, «до некоторой степени родственен Богу, он служит умственным образом Его, и именно поэтому может знать кое-что о природе Божества» ( Ориген ) 169 . Поэтому отцы советуют ум «упражнять, чтобы он был светел и чист и мог хорошо различать, что требуется для нас, чтоб очистить душу от страстей и украсить ее добродетелями» 170 . Ум нужен для того, чтобы очищать душу от страстей. «Страсть есть неразумная любовь, – поясняет преподобный Максим Исповедник , – либо слепая ненависть» 171 . Следовательно, избавиться от страсти можно путем разумения, – путем приведения неразумной любви к разумной, либо приобретением зрения в душе, прекращающего ее слепоту. Но «ум в душе», говорит преподобный Иоанн Дамаскин , это то же самое «что глаз в теле» – он «дух», созерцающий то, что происходит в душе 172 . Поэтому именно он избавляет душу от слепоты, врачует ее от страстей. Очищение от страстей является важнейшей задачей в деле спасения, поэтому ум имеет и сотериологическое значение. Благодаря уму происходит и обожение человека. Сначала, говорит святитель Григорий Палама , ум приобщается Божественному сиянию, а через него и тело становится светоподобным. По важности, которой определяется духовное делание, занятия умом стоят на втором месте после молитвы. «Все свободное время, после молитвы, – поучает Никодим Святогорец , – употребляй на чтение и размышление» 173 . |
| Т.Р. Руди Роль новых переводов византийских религиозных текстов в образовании культуры Московского государства Г.М. Прохоров Разгром в начале XIII в. участниками Четвёртого Крестового похода Ромейской православной империи, Византии, привёл к тому, что оплотом Православия стал уже не «вселенский» патриархат Константинополя, а монашество, обитающее на полуострове Афон. И по возвращении столицы в Царьград в 1261 г., восстановлении Империи и начале «реконкисты» – отвоевания ею у захватчиков-латинян своих земель, авторитет хранителей верности Православию монахи сохранили. Они оказались победителями в противостоянии императору Михаилу Палеологу, старавшемуся (в политических целях) реализовать в стране Лионскую унию. И в дальнейшем, уже с конца XIII в. и в XIV в., они неуклонно увеличивали своё влияние в обществе, так что всё больше молодых людей из хороших византийских городских семей увлекалось мечтами о преуспеянии не в мирских делах, а в духовных – в мистическом богообщении. Об этом свидетельствуют жития таких святых, как Савва Новый, Григорий Синаит , Григорий Палама . Они уходили из родных домов, как правило, не в уже существующие монастыри, а в лесистые горы, в горные пещеры, на пустынные острова. Потом, со временем, они оказывались опытными наставниками следующего поколения энтузиастов-подвижников в общежитиях-киновиях (как Савва Новый), в скитах (как Григорий Синаит ) и на епископских кафедрах (как Григорий Палама ) 1636 . Именно такого типа русским святым, вкусившим, по словам агиографа Епифания Премудрого , «божественыя сладости безмолвия» 1637 , т. е. исихии, является Сергий Радонежский (в миру Варфоломей). Он ушёл из дома не в какой-то существующий монастырь, как его овдовевший старший брат Стефан, а в лес. Там, в пустынном радонежском лесу, прошла та же, что происходила тогда у многих его современников на Балканах, эволюция его обители – от кельи отшельника, через стадию лавры-скита-особножития, до киновии-общежития. Общежительный порядок в ней Сергий ввёл, получив рекомендацию сделать это от Константинопольского патриарха Филофея Коккина и благословение от московского митрополита Алексея 1638 . В дальнейшем его ученики, да и не только его, но, к примеру, также епископа Дионисия Суздальского , расходились по стране, основывая новые общежительные монастыри, так что в течение нескольких десятилетий осуществилось то, что называют монашеской колонизацией Русского Севера, возникновение «Северной Фиваиды». Происходило это, надо сказать, не только на Севере, но, представляется, по всей Великой Руси 1639 . Это – очень значительное в русской истории явление, ибо повсеместно возникавшие духовно-хозяйственные (неизбежно, и хозяйственные) монашеские организации очень быстро становились культурными центрами формирующегося в Восточной Европе нового мощного этнополитического образования – Московского государства. |
| Глава II. На святой Горе Свидетельство святых основано не на умозрительных заключениях, а на их личном опыте. Ум ( νος), свободный от порабощения рассудку ( τς λογικς), страстям и окружающему миру, просвещается Божественной благодатью и вводится в созерцание Бога. Люди, обладающие таким умом, прославляются Церковью как истинные богословы, потому что они говорят о Боге из опыта Божественного созерцания. К таким богословам принадлежит и святитель Григорий Палама , архиепископ Фессалоникийский. В его учении выражена сущность православного Предания, т.е. исихазм ( συχαστικς τρπος ζως). На самом деле, то, что мы называем исихазмом ( συχασμς), является основой всех Вселенских соборов, а также отличительной чертой великих отцов Церкви. Было бы неправильно рассматривать святых вне контекста православной исихии. Современное богословие находится в противоречивом состоянии. С одной стороны, много говорится о святых отцах, современные богословы делают попытки использовать отдельные черты святоотеческого учения для подкрепления собственных мыслей; а с другой стороны, отвергается путь ( τν τρπο), которым шли святые и достигали такого состояния, когда они могли свидетельствовать о Боге безошибочно и боговдохновенно. Поэтому мы должны обратить особое внимание на то, как святые говорили о Боге. Именно в этом и заключается цель настоящей главы. Мы рассмотрим жизнь святителя на Святой Горе. Мы увидим, что святой был не умозрительным ( στοχαστικς κα γκεφαλικς) философом, но великим отцом Церкви, стяжавшим опыт духовной жизни и достигшим святости, что, по его собственному свидетельству, равнозначно видению ( τ ν θεωρα) нетварного света. Мы будем подкреплять наше повествование цитатами из жития святого, составленного сподвижником святого Григория святителем Филофеем Коккином. Жизнь святого Григория до приезда на Афон По великому Божиему благословению святой Григорий жил по-афонски еще до приезда на Святую Гору и принятия там монашества. Уже с раннего детства он был подготовлен к афонской жизни, а на Святой Горе он лишь развил навыки, полученные в миру. Этому послужили три обстоятельства: 1) обстановка в Константинополе; 2) уклад жизни его родителей и 3) полученное воспитание. Давайте рассмотрим эти обстоятельства более подробно. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИОСИФ КАЛОФЕТ [греч. Ιωσφ Καλθετος] († после 1355/6), визант. монах-исихаст, писатель, сторонник учения свт. Григория Паламы . Жизнь Лишь по отрывочным сведениям можно составить некоторое представление о жизни И. К. Он принадлежал к известной визант. аристократической фамилии Калофетов, связанной родственными узами с Кантакузинами, Комнинами и Палеологами. Вероятно, И. К. род. в кон. XIII в. в М. Азии в Эфесе или на о-ве Хиос, куда перебралась его семья из Эфеса в 1304 г. в связи с тур. оккупацией. До 1336 г. И. К. был монахом афонского мон-ря Эсфигмен , игуменом к-рого афонскими властями в 1333/4 или 1335/6 г. на короткое время был назначен свт. Григорий Палама. Между 1334/5 и 1340/1 гг. И. К. находился в Фессалонике и периодически ездил на Афон. В Фессалонике он познакомился с Варлаамом Калабрийским . И. К. входил в группу монахов-исихастов, представителей известных аристократических родов, которую возглавлял Игнатий Исихаст (PLP, N 8058), наставлявший их в методе исихастской молитвы. Варлаам сблизился с этой группой ок. 1337 г. Во 2-м письме к Игнатию Исихасту Варлаам упоминает И. К., а также Давида Дисипата и мон. Луку (PLP, N 15132), замечая, что «научился от них многому хорошему» ( Barlaam Calabr. Ep. 5. 110-113). Впосл. И. К. принял участие в развитии спора свт. Григория Паламы и Варлаама, а позднее вступил в литературную полемику с антипаламитами. В 1334-1335 гг. возобновились дискуссии с лат. богословами о церковной унии. Весной 1335 г., вскоре после переговоров с папскими легатами, Варлаам составил свои т. н. греч. речи - «О согласии» (De concordia) и «К Собору» (Ad Synodum). Речь «О согласии» была произнесена Варлаамом перед двумя лат. епископами и имп. Анной Савойской в имп. дворце. Некий Иосиф, один из друзей свт. Григория ( Григорий Палама, свт. Письмо к Акиндину. 1//ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 218-219), прибыв на Афон, пересказал ему содержание этой речи. По всей видимости, этим Иосифом был И. К. В ответ во 2-й пол. 1335 г. свт. Григорий написал 2 аподиктических трактата «Против латинян» (ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 23-77, 78-153), в которых отвергал всякую возможность богословского компромисса с латинянами и защищал правосл. учение об исхождении Св. Духа, считая его вполне доказуемым. |
| 7. Св. Григорий Палама, его место в предании Церкви и в современном богословии За последние десятилетия и самых широких кругах многих стран мира чрезвычайно возрос интерес к религиозному, общественному и общекультурному движению XIV пека в Византии и других странах Восточной Европы. Особенно важно то, что этот интерес пробудился не только среди богословов и философов, но и среди историков, искусствоведов и исследователей византийской и древнеславянской литературы. В богословском и философском отношении представители византийского мистического богословия, продолжая духовную традицию восточно-православного монашества, возродили именно в XIV веке представление об опытном познании Бога и связанное с этим целостное учение о человеке и человеческой судьбе. Этот подход привлекает многих наших современников, разочарованных разъединенностью в современной культуре разума и чувства, материи и духа, красоты и добра. С другой стороны, историки славянских стран и древней Руси за последние годы приложили много усилий к уяснению смысла культурного наследия, завещанного под ударами турок умирающей Византией южнославянским странам, а через них – молодому великому княжеству Владимирскому. Преобразование этого княжества и сильное государство, централизованное Москвой и сумевшее начать процесс освобождения от татарского ига, было бы немыслимо без культурных и идеологических влияний, пришедших из Византии. Примером этого может служить участие преп. Сергия Радонежского и митрополита Киевского Киприана – т. е. учеников византийских всихастов – в событиях, приведших к Куликовской победе. Наконец, историк литературы и искусства не может не видеть соотношения между так называемым Палеологовским Ренессансом в Византии и искусством Феофана Грека и преп. Андрея Рублева на Руси. О связи этих взлетов творчества в. области живописи с духовным возрождением монашеского исихазма современные историки много спорят, но никто не отрицает необходимости совместного изучения и памятников искусства и литературных произведений этого времени для понимания истинного смысла тех и других. |
| XII. Паламитские споры. Свт. Григорий Палама и его учение. Ученики и последователи свт. Григория Паламы Александр Дворкин. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Литература: Meyendorff, A Study of Gregory Palamas; Мейендорф, Введение; Meyendorff, St. Gregory Palamas and the Orthodox Spirituality; Papadakis; Obolensky, The Byzantine Commonwealth; Lossky V. In the Image and Likeness of God. N.Y., 1974; Lossky V. The Vision of God. Bedfordshire, 1973; Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М., 1991. 1. В 1329 г. с юга Италии в Константинополь прибыл ученый итальянский грек по имени Варлаам Калабриец. Как говорится в свидетельствах очевидцев, он прибыл на родину своих предков «из приверженности истинной вере», и у нас нет оснований подозревать искренность его благочестия и стремления вернуться к православным истокам. Другое дело, что представления ученого калабрийца о родной вере могли сильно отличаться от реальной действительности. Варлаам принадлежал двум культурам - восточной и западной. Он вырос в греческой среде на юге Италии: его родным языком был греческий, но он в совершенстве владел латынью и был хорошо знаком и с латинским богословием. В интеллектуальной жизни Запада тогда преобладали две философские школы: реализм и номинализм. Реализм (томизм, схоластицизм) базировался на постулате, что язык адекватен реальности, что все «имена» не случайны, а действительно связаны с обозначаемыми реалиями. Реалисты считали, что человеческому разуму и логике подвластно все: в принципе, все можно обосновать, все можно доказать. Номинализм, связанный прежде всего с именем Вильгельма Оккама, возник как реакция на реализм, как протест против него и как попытка выйти из-под гнета средневековых авторитетов. Основной постулат номиналистов - это своеобразный агностицизм: мы знаем лишь то, что мы ничего не знаем. Все слова абсолютно случайны - это лишь условные обозначения, не имеющие никакого отношения к сущности предметов, поэтому выразить ими что-либо серьезное совершенно невозможно |
| Ведение Бога согласно святителю Григорию Паламе Изложив учение преподобного Исаака Сирина о трех ведениях, мы можем перейти к рассмотрению ведения Бога, как его описывает святой святогорец Григорий Палама . Когда человек взойдет от плотского ведения к душевному, а от душевного к духовному, он созерцает Бога и обретает Его ведение, то есть свое спасение. Ведение Бога, как будет объяснено ниже, является не умозрительным, но экзистенциальным, поскольку богопознание обретает все человеческое существо. Но для достижения такого ведения человеку необходимо предварительное очищение сердца, то есть исцеление души, ума и сердца. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят ( Мф.5:8 ). Однако рассмотрим подробнее, как обстоит дело. Как уже было отмечено, Варлаам утверждал, что ведение Бога достигается не Его созерцанием, но человеческим мышлением. «Мы можем, – говорил он, – приобрести богопознание с помощью философии». Поэтому Варлаам ставил пророков и апостолов, видевших нетварный свет, ниже философов. Сам нетварный свет он называл чувственным, тварным и «худшим нашего мышления». Однако святитель Григорий Палама , будучи носителем предания и человеком откровения, настаивал на противоположном. В своем богословии он излагает учение Церкви, согласно которому нетварный свет, то есть созерцание Бога, – это не символическое видение и не что-либо чувственное и тварное, низшее мышления, но обожение. Посредством обожения человек удостаивается созерцания Бога. Обожение же это есть не отвлеченное состояние, но соединение с Богом. Человек, видящий нетварный свет, видит его именно потому, что соединяется с Богом; видит внутренними и даже телесными очами, однако при условии, что они преображены действием Божиим. Следовательно, созерцание есть соединение человека с Богом, а соединение это есть ведение Бога. Человек удостаивается познания Бога, причем это ведение стоит превыше всякого человеческого ведения и превыше чувства. Это учение святитель излагает в различных местах всех своих сочинений. Однако мы не ставим перед собой задачи дать в этой главе систематическое изложение всего учения святителя Григория о ведении Бога и потому ограничимся анализом центральных его пунктов, как оно представлено в основополагающем труде святителя «Триады в защиту священнобезмолвствующих» 78 . Следует добавить, что мы опять-таки приведем не все учение, изложенное в этом труде, но лишь его основные моменты. После каждой цитаты указывается страница книги, на которую мы ссылаемся. |
| Глава II. Своеобразие исихастской антропологии Понятие исихазма многозначно 85 . Часто исихазм приравнивают к так называемому паламизму, то есть к богословию нетварных энергий, с помощью которого Григорий Палама обосновывал духовный опыт афонских монахов. Иногда это понятие распространяют на современных «неопаламистов». Все это сужает представления об исихазме. Мы под исихазмом будем понимать аскетико-мистическую восточно-христианскую традицию, которая оформилась примерно за тысячелетие до Григория Паламы . Исихастская традиция вырастает на основе монашеской духовности, которая уходит корнями в апостольскую и мученическую духовность первохристианской общины. Назовем исторические вехи исихастской традиции: египетский исихазм (преподобные Антоний Великий , Макарий Великий ); палестинский исихазм (преподобные Дорофей Газский, Иоанн Пророк и Варсануфий Великий); синайский исихазм (преподобные Иоанн Лествичник , Исихий Синаит 86 ); отдельно упомянем преподобных Исаака Сирина и Иоанна Кассиана Римлянина ; византийский исихазм (преподобный Симеон Новый Богослов , святитель Григорий Палама ); русский исихазм (преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский , Оптинские старцы и святитель Феофан Затворник ). Исихазм составляет как бы ядро православной аскетико-мистической традиции. Исихастскую традицию можно рассматривать в качестве школы христианства, в которой учатся жить вечной жизнью 87 . Об исихастерионе как школе говорит Никифор Постник: «Приидите, и объявлю вам художество, или лучше – науку вечного жительства» 88 . В этой школе преподаются антропологически ориентированные науки и искусства, поскольку каждый исихаст учится познавать себя и изменять себя так, чтобы все время пребывать с Богом 89 . Обучение проходит от распознавания самых заметных сторон своей жизни (своих страстей) и до распознавания трудноуловимых помыслов: «Училище опытного ведения есть жизнь деятельная, которую восприняв трудолюбнейше, и себя узнаем, и помыслы различать научимся, и Бога уведаем» 90 . |
| Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский Томос 1347 г . Первые месяцы по окончании гражданской войны были для византийской Церкви довольно смутным временем. Когда Кантакузин вошел 8 февраля 1347 г. в императорский дворец, бывший патриарх Иоанн Калека все еще находился в нем, заключенный в своих комнатах императрицей Анной( 54 ). Он отказывался признать приговор, вынесенный в его отсутствие. Во дворце состоялся новый собор в присутствии императоров, многих сенаторов и монахов, но патриарх, который тоже был приглашен, отказался на него явиться. Против него был обнародован новый Томос, содержавший, как и Томос 1341 г., решения сразу двух соборов: одного, состоявшегося 2 февраля под председательством Анны, и другого – состоявшегося неизвестного числа того же месяца под совместным председательством Анны и Кантакузина( 55 ). Этот документ является подтверждением Томоса 1341 г. и подводит Калеку под осуждение, наложенное на Варлаама 56 . Акиндин тоже отлучается, «хотя относительно него и состоялся уже приговор собора.» Февральский Томос 1347 г. первоначально был подписан одиннадцатью епископами – теми, что находились в Константинополе в момент прихода Кантакузина( 57 ). Кантакузин опубликовал в марте prOstagma, подтверждающую решение собора. Через несколько недель прибыли епископы, участвовавшие в Адрианопольском соборе; во главе их стоял патриарх Иерусалимский Лазарь; состоялся новый собор на этот раз в храме св. Софии в присутствии, как и раньше, Анны, Иоанна V Палеолога и Иоанна VI Кантакузина ; двадцать епископов подписали подтверждение обоих Томосов – Томоса 1341 г. и Томоса 1347 г., и это подтверждение было присоединено к февральскому Томосу. Таким образом, в Константинополе в течение нескольких недель состоялось три собора, утвердивших учение св. Григория Паламы . Избрание Исидора патриархом. Перед Кантакузином стояла трудная задача – найти того, кто заменил бы Иоанна Калеку. В конце концов 17 мая 1347 г. патриархом был поставлен святитель Исидор Вухарис, бывший нареченный епископ Монемвасии; рукоположил его архиепископ Кизический Афанасий. |
|
|
