| Почто поразил ты нас Господи; и нет нам избавления? Знаем, Господи, грехи наши и неправду отцов наших. Престань же по милости твоей; не погуби престола славы твоей. Накажи нас, Господи, да не отступит душа наша от Тебя, накажи, по правде, но не во гневе, не уничтожая нас. Излей гнев твой на языки, неведущие Тебя, и на народы, иже не призваша имене твоего, Господи! Господи, ты Отец наш: мы же прах. Ты творец наш и все мы дело рук твоих. Воззри, и виждь поношения наша. Наследие наше перешло к иноплеменникам, дома наши к чужеземцам. Обрати нас к себе, и обратимся. Обнови дни наши, как и прежде». 7 . В 1431 году пресловутый город Солунь взят был Турками. Это несчастие было оплакано двумя греческими писателями, имреком и диаконом Иоанном Евгеником, тем самым, который оплакал взятие Константинополя Турками в 1453 году. Передаю оба эти Плача в русском переводе, первый сокращённо, а второй целиком. Сочинитель первого плача, начинающегося словами, νδpες σοι τς τν συγγενν διαπεφεγατε χερας, – сперва расхваливает прекрасное и здоровое местоположение Солуня, плодородие полей его, обширность, не уступающую многолюднейшим городам, крепость твердынь его, лихву торговли бóльшую лихвы Египта, рынок, принимающий произведения всей земли, обширную и безопасную пристань для торговых судов; расхваливает и гостеприимство Солунских граждан, их благотворительность, общественные больницы, и особенно благочестие, и множество, красоту и величие их храмов и монастырей. Там нет определённых часов для желающих молиться: напротив, святилища открыты днём и ночью, и в них всякий изливает свои молитвы пред Богом, когда может и хочет. Там о набожной щедрости и ревности Солунян свидетельствуют и изящество привесок и вкладов, и множество доходов, и непрерывность всенощных бдений, и увлекательность пения, и как бы музыкальный строй и порядок во всём... 75 А всему этому содействует тот, который целому миру известен чудотворением своим (св. великомуч. Димитрий), который среди города почивает и к себе все концы мира привлекает, самый же город спасает, граждан примиряет и предстательствует о них пред Богом, а царей поделывает кроткими, на бранях же сам предводительствует и устрашает врагов. |
| Здесь он не менее встретил трудностей, и сам сознается, чего стоило ему понять книгу пророка Даниила, написанную на языке халдейском, хотя и еврейскими буквами 44 . С этой-то поры пробудилась в нем охота и расположение к тем важным занятиям в изъяснении и переводе св. Писания, которым он впоследствии посвятил себя с таким успехом для блага церкви. Миловалась борьба с плотию, настала другая – с пристрастием к языческим писателям. Принести с собою в пустыню халцидскую любимую свою библиотеку, состоящую по большей части из творений языческих писателей, Иероним в свободные часы от иноческих подвигов, после ночей, проведенных в молитве и слезах, после долгих размышлений о слове Божьем, с жадностью принимался за чтение греческих и римских классиков; и речь пророческая казалась ему тогда уже грубою для вкуса, изнеженного красотами этих писателей. Сознание о таком преступном смешении божественного с человеческим сильно возмущало душу благочестивого подвижника; началась опять борьба с самим собою, борьба, вызывавшая тяжкие вздохи об этой тайной склонности сердца. «Несчастный! я, который занимался Цицероном, я постился! После частых всенощных бдений, после слез, которые заставляли меня проливать память о грехах прошедших, я брал в руки Платона! Если иногда, приходя в себя, я начинал читать пророков, их язык казался мне необработанным и жестким, и своими слепыми очами не видя света, я вменял это в вину не очам, а солнцу» 45 ! И как велика сила страстных увлечений! И при сознании их гибельного действия на нас, нередко против собственной воли и в тоже время с каким-то странным удовольствием, мы опять предаемся в жертву им. Долго колебался таким образом Иероним, не находя в себе сил остановить свое обольщение; вдруг один особенный случай надолго устранил его. «Во время четыредесятницы, (так описывает этот случай сам Иероним), жестокая горячка так овладела истощенным моим телом, что казалось, расторгала все болезненные члены его. Холодное тело, едва заметное биение сердца свидетельствовали о скорой смерти и окружавшие меня уже готовились к погребению. |
| В отношении же важнейших суточных служб — вечерни и утрени — эта особенность Иерусалимского устава проявлялась прежде всего в большем количестве кафисм: их на утрени всегда было на одну более, чем по Студийскому уставу, исключая Великий пост, субботы, воскресенья и праздники, когда число кафисм по обоим уставам было одинаково. Если припомнить, что у восточного иночества была некогда тенденция и к выпеванию всей псалтири каждые сутки (см. выше стр. 294–295 рассказ о посещении Нила синайского Иоанном и Софронием, и стр. 299, «Армянское богослужение»), то и в этой особенности Иерусалимского устава нельзя не видеть большей верности его традициям подвижничества, придававшего такое значение Псалтири (см. выше, стр. 189 и д.). В связи с этим стоит и большее количество стихир и тропарей по Иерусалимскому уставу: последний допускает на Господи воззвах 10 стихир и на каноне обычно 14 и иногда 16 стихов, ирмосов и тропарей, тогда как в Студийских уставах maximum первых 9, а вторых 14, обычно 12. То же нужно сказать и относительно бдений: под влиянием именно подвижнической практики с обычными там всенощными молитвами Иерусалимский устав вместо принятой в древности лишь предрассветной утрени для воскресных дней и праздников ввел бдения для тех и других. Не вне связи с тем же духом подвижничества стояло в Иерусалимском уставе песненное упрощение богослужения: здесь отпадают требования Студийского устава, составлявшие в нем наследие песненного последования, об особенном, мелодическом исполнении кафисм [ 115 ], ипакои и т. п. — Другие особенности Иерусалимского устава зависели от места происхождения его — св. земли. С этой точки зрения в нем получают объяснение литии, которые этот устав требует, как то было в Иерусалимской практике еще в IV–V b. (см. выше стр. 140 и д.), для каждой вечерни и утрени. Родина этого устава, заставлявшая сильнее переживать празднуемые события, сказалась и в том, что Иерусалимский устав кладет между богослужение будничным и праздничным гораздо более резкое различие, чем Студийский. |
| канона и по 6-ой 1001 : при совпадении с неделей Фоминой, на утрене по 328 (л. 183 об.) слово Григория полагается на полиелее и по 3 п. канона, а на кафизмах – чтение святого, по 456 (л. и об.) П. Т. (л 118), 336 и позднейшим чтение недели Фоминой – слово Григория Богослова – сохраняется на своем месте по 3 п. канона, чтение святого помещается на полиелее, а на кафизмах «чтение дневное», т. е. из рядовой книги триодного периода; при совпадении с неделями мироносиц, расслабленного и слепого, «чтение от деяний и святого, иные же дневные» 1002 ; при совпадении со средой преполовения, на кафизмах – чтения праздника, т. е. преполовения, на полиелее и 3 п. «чтение святого». 1003 . При совпадении 8-го мая с неделями мироносиц, расслабленного, самаряныни, слепого, 328 (л. 154 об. и 158) указывает: на благословении хлебов – чте дниии или днвное или апла и днье ; на утрене: чте пра и в апокалипс , а 456 л. 202), П. Т. (л. 119 об), 336 (л. 209) и другие: «чтение в Деяниях и прочее чтение дню, хождение апостолово»); при совпадении того же праздника со средой преполовения указывается на кафизмах чте дивна сго , на благословении хлебов 328 (л. 155) – чтение в Апокалипсисе, 456 (л. 203) и П. Т. л. 129) – чтение святого; при совпадении со средою пред Вознесением, чтее в апокалипси. ина же чте. хоженье и днь (α περοδοι) бослова. списано прохоромь 1004 : при совпадении с Вознесением, 328 (л. 157): чтее пра сго. въ апокалипсисии , 456 (л. 205 об.), П. Т. (л. 121), N2 336 (л. 211 об.): «чтение праздника, другие же чтения праздника и святого»; при совпадении с неделей св. отец никейских, на благословении хлебов чтение в Апокалипсисе, на кафизмах «деяние и хождение Богослова, яже исписа Прохор» 1005 . – Во всех этих замечаниях можно усмотреть несомненное действие одного общего правила, разделяемого и обоими Константинопольскими Уставами: чтения праздников минеи сохраняются на ряду со чтениями праздников триоди. Основной принцип, которому подчиняются все уставные указания о чтениях, равно как и о самых службах, в Иерусалимском Уставе тот же, что и в Алексеевском и Евергетидском: продолжительность и количество чтений должны быть таковы, чтобы утреня оканчивалась в строго определенное время утра – пред восходом солнца в будние дни и при восходе во дни всенощных бдений: подобаеть же ёклисиарху , замечается при изложении воскресной утрени, имти извство о пний и о чтение ко да слнцю воси въшу бываеть поу оутрени 1006 … подобаеть же и се видти и ко прихом въ иерлм оутренюю во всю седмерицею пус стварт. |
| Завершая эту тему о Божественной правде, Старец предложил мне благодатное рассуждение и сказал: – Монах должен творить Божественную правду: и келью свою отдать, если придётся, и всё, что в ней. Но если ты глава семьи, тогда меня не успокаивает то, что он творит эту Божественную правду, из–за того что это стало бы причиной скорби других членов семьи. Только когда согласятся все члены семьи, тогда могут ее творить все вместе. Ибо если ты монах, то можешь и дом свой отдать, и ходить сам в одном подряснике, и, вообще, можешь согласиться и терпеть всякое лишение и неправду. Но когда зависят от тебя и другие, тогда ты не вправе один осуществлять Божественную правду, в то время, как остальные ропщут и страдают, и возмущаются!». В июне 19... на память святого Паисия, Старец известил меня, чтобы я спустился в 1:30 ночи литургисать (служить Божественную Литургию). Когда завершилась Божественная Литургия (на которой были только мы вдвоём, потому что Старец не велел приходить другим, дабы поскромнее отметить свой праздник), сели мы праздновать. И тогда Старец, всё время, давая мне поесть сладости, приводил прекрасные примеры о Божественной правде. – Бог, – говорил он, – не слушает нас, когда молимся, сколько бы бдений и молитв мы ни совершали. И это случается из-за того, что мы не правы. Сидим, осуждаем братьев, потом совершаем всенощные бдения. Э, напрасно расходуем батареи, ибо Бог не будет нас слушать, пока не исправимся. Каждый смотри на себя, а другого не касайся. Иначе Бог не может на нас смотреть. Однако, если имеем Божественную правду и совсем не смотрим на самих себя, но любим Бога и наших братьев, тогда и Бог, страшная вещь, смотрит и заботится о нас и не оставляет нас быть лишёнными в малейшем. Когда я был на фронте и мы воевали, однажды нас окружили враги, и я нашёл одну яму и влез в неё. Но яма была мала. Враги же нас били безжалостно, и мы находились в большой опасности. Мимо меня пробегает один солдат и говорит: – Арсений, влезу я, потому что очень опасно? Но яма была мала и мы не помещались. От страха быть раненным, он стал устраиваться и вытолкнул меня наружу из ямы. |
| иеромонах Михаил (Арранц) (иезуит) V. Пресвитерские молитвые «Паннухис» ( Παννυχς) древнего Византийского Евхология и Панихида по умершим (1974–75) Буквальный смысл слова «Паннухис» ( Παννυχς) – нечто, продолжающееся всю ночь; таким образом, это синоним слова γρυπνα или также русского «всенощное бдение». Это наводит на мысль о традиции древних христианских бдений, которые должны были продолжаться всю ночь. Однако вопреки всякой этимологии, наиболее древние кодексы Византийского Евхология, следовательно кодексы, начиная с Барберини гр. 336 (VIII-IX вв.), называют «Паннухис» короткую службу, состоящую из трех антифонов и пяти пресвитерских молитв и соответствующих им ектений или литаний. Начиная с X века, слово «Паннихис» будет появляться иногда в уставах для службы, отправляемой по монастырскому Часослову, но здесь речь не идет о той же самой службе, несмотря на то, что эта последняя, как кажется, если и не была под прямым влиянием Паннухис Евхология приходских и соборных церквей, то, по крайней мере, подверглась его косвенному влиянию. Русские совершают в настоящее время заупокойное богослужение помимо Часов Часослова, называемое также «Паннухис» или «панихида». В Триоди есть чин Панихиды по умершим между Вечерней и Утреней субботы перед Пятидесятницей 302 ; другая Панихида по умершим указана в субботу Мясопустную 303 . Настоящая глава является продолжением и дополнением предыдущих трудов 304 , посвященных вопросу соотношения между службами палестинского монастырского Часослова, принятого в настоящее время во всех Церквах византийской традиции, и древним соборным богослужением, называемым σματικ κολουθα или Пессненное последование. исчезнувшим с XV века, но оставившим следы, и весьма важные, в современном Евхологии, который является приспособлением древнего Евхология суточному циклу Часослова. Итак, мы начнем с изучения Паннухис по древнему Евхологию. Как Гоар в своем E χολγιον sive Rituale Graecorum 305 упоминал еще о Паннухис, а также о Полунощнице, не приводя тексты молитв 306 ; мы, следовательно, начнем с тою, что дадим этот текст по Варб. 336, сравнивая его с текстом, опубликованным А.А. Дмитриевским по Син. гр. 956 (X в.) 307 . Профессор Фессалоникийского Университета И. Фунтулис 308 опубликовал эти молитвы со всеми другими элементами Паннухис по рукописям, которые мы сами стремимся здесь изучить, надеясь, однако, не дублировать его работу. Ленинградский профессор Н.Д. Успенский посвятил всю III главу своей докторской диссертации 309 теме Паннихис. Недавно вышедшая книга отца Бруни о византийских погребальных обрядах также касается нашего предмета, как мы увидим ниже 310 . Мы сами в перечисленных статьях уже коснулись темы Паннухис. Мы позволим себе повторить некоторые положения и предложить новые 311 . |
| выше, стр. 208 и д.). В связи с этим стоит и большее количество стихир и тропарей по Иерусалимскому уставу: последний допускает на Господи воззвах 10 стихир и на каноне обычно 14 и иногда 16 стихов, ирмосов и тропарей, тогда как в Студийских уставах maxinum первых 9, а вторых 14, обычно 12. То же нужно сказать и относительно бдений: под влиянием именно подвижнической практики с обычными там всенощными молитвами Иерусалимский устав вместо принятой в древности лишь предрассветной утрени для воскресных дней и праздников ввел бдения для тех и других. Не вне связи с тем же духом подвижничества стояло в Иерусалимском уставе песненное упрощение богослужения: здесь отпадают требования Студийского устава, составлявшие в нем наследие песненного последования, об особенном, мелодическом исполнении кафисм, ипакои и т.п. — Другие особенности Иерусалимского устава зависели от места происхождения его св. земли. С этой точки зрения в нем получают объяснение литии, которые этот устав требует, как то было в Иерусалимской практике еще в IV-V в. (см. выше стр. 152 и д.), для каждой вечерни и утрени. Родина этого устава, заставлявшая сильнее переживать празднуемые события, сказалась и в том, что Иерусалимский устав кладет между богослужение будничным и праздничным гораздо более резкое различие, чем Студийский. Различие это достигается, не (с. 418) говоря о бдениях с одной стороны добавкой к праздничной службу полиелея, тогда как Студийский устав только заменял в этом случае одни, песненные же, кафисмы другими; – с другой стороны так называемым «великим славословием», которое составляет специальный термин для обозначения совершенно другого окончания утрени для праздников по сравнению с буднями: оно означает перестановку молитвы «Сподоби Господи» в связь с великим славословием и слияние стиховных стихир с хвалитными для праздников. Вечерня и утреня смешанного типа Все это хотя характерные, но не очень значительные особенности в строе суточной службы, частнее в чине вечерни и утрени. Вообще же эти две службы в обоих уставах имеют один и тот же чин и строй, с одинаковою почти резкостью расходящийся с так. |
| Французское правительство хотело дать настоящей войне против России оттенок религиозный. Епископы издали пастырские грамоты, в которых, изложив мнимые опасности Римскому католичеству со стороны России, приглашали паству к молитвам за успех французского оружия. Архиепископ Парижский особенно был странен в своем взгляде и грубо-неумерен в выражениях. По какой-то непонятной логике он представил настоящую войну, как продолжение крестовых походов, а предполагаемое завоевание Русскими Константинополя, как знамение пришествия Антихриста. Таковые парадоксы и увеличения послужили лучшим опровержением грамот прелата Парижского, а отсутствие веры в пасомых им католиках довершило безуспешность увещания. Впрочем, молитвы по распоряжению Архиепископа были совершены и совершаются теперь при обеднях; но присутствующие не замечают оных и не принимают в них никакого участия. Брюссель, 16/28мая 1854 г.» Письмо 25. Более полугода о. Иосиф не писал высшим властям и только в конце 1854 года подробно сообщал графу Пратасову о посещении им военнопленных русских солдат и об исполнении поручения Министерства Иностранных Дел – заботиться о наших пленных солдатах. Письмо это было доложено графом Протасовым Государю, который написал: «Спасибо ему, хорошо действует». 25 декабря 1854 г. «Ваше С-во, М. Г. Графъ Николай Александрович! 74 Вследствие возложенного на меня Министерством Иностранных Дел поручения пещися о Русских военнопленных, находящихся во Франции, я совершил два путешествия на остров Экс – местопребывание наших пленных. В последний раз я прожил там двадцать восемь дней, и считаю моим долгом довести до сведения Вашего С-ва мои действия касательно удовлетворения религиозных нужд военнопленных Православного Исповедания. Вера, молитва и все добрые начала Православного русского воина не только не ослабли на чужой стороне, но, если то возможно, усилились. По обычаю предков наши пленники освятили и украсили негостеприимные казармы Святыми иконами, и до моего прибытия совершали в них частные молитвы. Прибыв на остров Экса, я избрал более чистую и пространную казарму для совершения в ней всенощных бдений и Киевских обедниц. Соображаясь с печальным положением пленников, требующим обильного утешения веры и молитвы, я совершал Богослужение каждый день в девять часов утра. |
| Труд в монашеском общежитии, по воззрению св. Феодора, не печальная необходимость и не только средство против праздности, даже не просто послушание для духовного упражнения монаха, но подвиг ради братьев, не меньший, чем молитва . А что физический труд в Студийской обители был серьезным, видно из того, что св. Феодор весьма часто уподобляет жизнь своих монахов подвигу мученическому. Соединить с нелегким трудовым подвигом еще возможно строгое молитвенное правило значило бы возложить на студийских иноков бремя неудобоносимое. Всеми указанными обстоятельствами и объясняется умеренность Студийского устава. Эта умеренность достигается в нем благодаря следующим его особенностям. Во-первых, в Студийском уставе, по сравнению с нашим типиком, проще круг и последования суточных служб: его памятники еще не знают нашей полунощницы, так как настоящая древняя полунощная служба дана уже в утреннем шестопсалмии. По древнейшим изложениям Студийского устава, утреня должна начинаться, по-видимому, прямо, с шестопсалмия,– стоящие предпоследними в действующем часослове моления за царя, нужно думать. появились в византийских монастырях, основанных императорами; устав патриарх. Алексия предпосылает шестопсалмию просто один 6-ой псалом. Последования утрени и вечерни в Студийском уставе не изменяются так разнообразно, как это наблюдается в нашем уставе, соответственно с величиной праздника: за исключением особенных служб, они всегда сохраняют простую форму, принятую в наших так называемых праздниках с «Бог Господь»: " утреня в Студийском уставе, по настоящему иерусалимскому его порядку, после великого славословия имеет стиховны. Наиболее крупное отличие в составе утрени воскресных дней и великих праздников от простодневной в Студийском уставе – степенны антифоны и чтение евангелия. Наконец, как известно, Студийский устав не имеет рядовых всенощных бдений. О келейном монашеском правиле древнейшие записи устава не говорят: в более поздних для него указываются последование ночных часов, печатающееся в наших богослужебной псалтири и каноннике под именем чина 12 псалмов, а также 17 кф. |
| К тому же нужно заметить, что св. Студийский игумен был видным церковным песнотворцем. Он писал для церковного употребления каноны и трипеснцы со стихирами, которые вошли преимущественно в состав постной триоди. 235 Умилительны его стихиры, например, в неделю мясопустную. «Приидите прежде конца, братие, посмотрим на персть нашу и уразумеем немощь естества нашего. Проникнем во гроб; где слава, где красота взора, где язык благоглаголивый... Все прах, все тень». О своих церковных песнопениях преп. Феодор свидетельствует, что составлял от их «от смиренного и сокрушенного сердца», чтобы были они всем приятны и на пользу. 236 Отсюда становится ясным, насколько была обогащена и восполнена богослужебная область Студийского устава преп. Феодором, как самостоятельным и талантливым песнописцем. Кстати заметим, что Филарет Черниговский о песнотворчестве преп. Феодора свидетельствует, что в нынешней постной триоди преп. Феодору принадлежат следующие песнопения: каноны и стихиры: а) на субботу мясопустную, б) на неделю мясопустную, в) на субботу сырную, г) третью неделю великого поста; трипеснцы со стихирами на все великопостные дни (кроме страстной). 237 Укажем кратко богослужебные отличия Студийского устава от прочих уставов. 1 . Студийским уставом не полагалось всенощных бдений ни для одного дня, но во весь год полагалось пение вечернее, полу нощное, утреннее; 2 . не полагалось ни для одного дня славословия великого; но в великие праздники назначалось читать стихиры на «Хвалите» и стихиры на «Стиховне»; 3 . с 26 октября до конца четыредесятницы читалось на утрене три чтения, а от недели всех святых до 26 сентября – два чтения. 238 Обладая своими положительными особенностями, Студийский устав не мог не иметь своего благотворного влияния на окружающее греческое монашество. Он быстро «рассеялся» по другим византийским монастырям и насадил там свои студийские порядки. 2. Влияние Студийского устава на современное преп. Феодору византийское монашество Студийские иноки, живя по мудрым наставлениям преп. Феодора, еще при жизни своего великого аввы стали служить образцом благочестия и подражания для окружающих их монастырей. Сам препод. Феодор говорил об этом своим студитам: «смею сказать, что вы своим прекрасным житием и ревностью, подобно древним отцам, служите светилами в столице не только для мирян, но и для сотоварищей по схиме». 239 «Вы составляете животворную соль, ангельский сонм..., о вас идет слава и молва, как о святых подвижниках». 240 Эта добрая заслуженная похвала и слава о студитах и студийских порядках открыла путь к распространению студийского устава по другим византийским монастырям. Прежде всего, непосредственное знакомство с высокою нравственною жизнью студийского братства возымели игумены приближенных монастырей. Поэтому справедливо преп. Феодор говорил, что студиты «своим житием служат светилами в столице». |
|
|
