Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Так под 4 марта Супрасльская рукопись содержит мучение св. Павла и Иулианы в Птолемаиде финикийской, но с утраченным началом, вследствие потери нескольких листов текста. Начало Макарьевскаго текста совпадает с печатным латинским текстом patrol, gr. 115, 575, и с рукописью Парижской национальной библиотеки X века; хронология рукописи дополнена Васильевским, стр. 97 по сравнению с Abicht, Arch. 18, 141. Васильевский же дополняет, что конец статьи в Парижской рукописи совпадает с заключением Супрасльскаго текста. Для параллельной рецензии Abicht ibd. называет 184 Московской Синодальной библиотеки с начальными словами, а Васильевский 376 (Владим.) той же библиотеки без обозначения начальных слов, не приводимых в каталоге архимандрита Владимира. Abicht, Arch. XVI, 142, дополняет еще указание, что тот же текст, как у Макария, повторяется в Малых Минеях св. Димитрия Ростовского с пояснением: от Метафраста и Четьий. Приведенные отрывочные замечания имеют целью напомнить, как важно продолжить исследование Макарьевских Миней 1) на основе рукописного предания, 2) при сопоставлении с греческими агиографическими и святоотеческими источниками, которые не раз исправляются и дополняются русскими Минеями, 3) в связи со старыми латинскими переводами, иногда подобно славянским передачам охраняющими древнейшие редакции, наконец 4) и в родной славянской обстановке, то есть параллельно и с Супрасльской Минеей, и с позднейшими русскими минеями св. Димитрия Ростовского . Особенно поучительно сравнительное изучение текстов для таких житий, которые представлены и в греческих, и в латинских, и в славянских обработках. При этом по вопросу о соотношении между греческими, славянскими и латинскими житийными текстами полезно напомнить справедливое замечание исследователя 18 , что частое появление латинских слов в греческом и от него в славянском текст еще не дает права заключать о первоначальности латинской редакции. Напротив, именно легкое усвоение чужих, в частности латинских слов составляет одну из характерных особенностей и приметъ греческой народной речи. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Евфимию всеобщее уважение и любовь. Когда Суздальский князь Борис Константинович обратился к пр. Дионисию с просьбой отпустить к нему одного из его учеников для устройства в Суздале монастыря, то строителем этой обители был избран пр. Евфимий, имевший «возраст мужества» и отличавшийся «старческим разумом». В 1352 г. было положено основание новой обители (см. Владим. еп.) и пр. Евфимий был назначен ее настоятелем в сане архимандрита. В заботах о благоустроена своей обители он не знал покоя и отдыха, созидая храмы, кельи и другие монастырские постройки. Всегда ревностно заботился он и о духовном преуспеянии своей братии. Вместе с этим, пламенея хританской любовью к ближним, он принимал странников, снабжал их пищей и одеждой, помогал всем бедным, выкупал должников, ходатайствовал за невинно осужденных, избавлял от разных бед впавших в несчастие, исцелял молитвой больных. Утоляя духовную жажду притекающих к нему, он услаждал их и вещественным благом – медом из устроенного им при обители пчельника. Никогда не оставлял он и своих личных подвигов молитвы, поста и воздержания, которые усугублялись еще тем, что под скудной одеждой своей он носил тяжелые железные вериги. Постоянно живя в Суздале, он только иногда путешествовал к сосветильнику и сопредстателю за русскую землю, пр. Сергию Радонежскому (см. 25 сент.), ради духовных бесед, которыми взаимно и назидались эти два друга о Христе. В течение 52 лет пр. Евфимий управлял многочисленною братией своего монастыря, поучая ее словом и собственным примером послушанию, целомудрию и бескорыстию. Скончался он в 1404 г. (88-летним старцем). Мощи его открыто почивают в его обители. В 1904 г. торжественно праздновалось 500-летие со дня его кончины. См. 4 июля. Тропарь, гл. 3. Яко светозарная звезда, пришел еси от востока на запад, оставив отечество твое Нижний Новеград, и дошед Богоспасаемаго града Суждаля, в нем обитель сотворил еси, и собрал еси монахов множества: и прием дар чудес от Бога, отче Евфимие, был еси о Христе собеседник и спостник преподобному Сергию; с нимже у Христа Бога испроси Благоверному Императору нашему Николаю Александровичу здравие и спасение, и душам нашим велию милость. |
| Аще Господь даст дожить до праздников, мысленно буду у всех вас с пасхальным молебном, побываю и на дорогих могилках. А вы от меня послезавтра поклонитесь могилке покойной мамы моей и на Пасхе похристосуйтесь за меня с моей родимой, положите на ее могилку красное яичко. Передайте от меня пасхальный привет и братское лобызание Вл[адыке] Онисиму. Приветствуйте вообще всех знаемых, в частности, соборян. Прошу написать от меня поздравления всем навещающим меня письмами. На минувшей неделе получил две посылочки из Ишима от Александры Порфириевны Курочкиной (Ленина, 122) и Елены Симеоновны Денисовой (Болотная, 36), поблагодарите и заодно поздравьте с праздником. От о. Иосифа на прошлой неделе получил письмо, но он не сообщает своего адреса. Прислал письмецо и Егор Егорович. И он сообщает, что м. Христофора шьет мне пиджачок. А Владим[ир] Васильевич раньше писал, что он заказал и брюки. Простите, родные мои, за все эти мои просьбы. Много раз я писал Вам и сейчас повторяю, что все мои просьбы не имеют обязательного значения, а только пожелания, которые лишь по возможности, без всякого затруднения выполнить, – исполняйте. Бывают у нас деньки теплые, ясные, но все же еще здешняя весна – не российская весна. Часто идет снег, который вскоре тает, а мы страдаем от здешней ужасной грязи. Больше же всего мы терпим от ветра. Сегодня с утра было тихо, и у нас тепло. А с обеда опять подул сильный ветер. Вчера был такой ветер, что я не смог остановиться около дверей, – меня пронесло дальше. Милые мои, как вы-то живете? Пишите поподробнее. Родная Женя, Вы когда-то присылали мне свою фотографию. Она, к сожалению, у меня не сохранилась. Пришлите теперь. Прошлый год обещали прислать карточку о. Иосифа и не прислали. Еще раз сердечно приветствую всех дорогих моих владимирцев, ковровцев и петушенских. На всех призываю Божие благословение. Да хранит всех вас Господь. С любовию, богомолец Ваш Е[пископ] А[фанасий] У нас несколько изменен адрес. Пишите так, как у меня на конверте. Письмо 69 Людмиле Ивановне Синицкой 1 июня 1947 г . |
| Х, стр. 243), «лучшие юноши шли толпою в злосчастный лагерь врагов правительства». Регресс видим мы и в деятельности Харьковского университета, где уровень преподавания до того понизился, что профессора, обязанные читать лекции по конспектам и руководствам, утверждённым министерством, пользовались устаревшими и наивными научными сочинениями XVII века; где вместо 28 профессоров, полагавшихся по штату, налицо было всего восемь (Владим.-Буд., стр. 67). Но так пагубно отозвалось реакционное направление преимущественно на новых университетах, не успевших ещё окончательно сложиться и окрепнуть за недолгие годы своего существования. Старый Московский университет, уже переживший раз эпоху реакции, сумевший выйти из неё победителем, легче выдержал борьбу с теми препятствиями, которые задерживали его развитие. В течение первых семидесяти лет своего существования он был, как мы видели, центром литературной деятельности; эта деятельность его не заглохла и во время реакции, хотя, конечно, значительно сократилась под влиянием стеснительной цензуры, преследующих авторов даже за такие новшества, как опускание буквы ъ при писании. И всё-таки приходится сказать, что не только Московский университет, но и другие во время реакции являлись единственными «хранителями истинного просвещения и противниками господствовавшего тогда мистического обскурантизма» (Якуш., стр. 52); на это указывают все вышеприведённые факты гонений, которые воздвигались на университетскую науку: очевидно, с точки зрения реакции университеты своею деятельностью не подходили под тот идеал народного просвещения, который себе ставили представители реакции, (даже в Казанском университете, не имевшем и «тени самостоятельности», во времена Магницкого около половины студентов были отмечены неблагонадёжными за равнодушие в деле веры и буйство против начальства). Мы видим, как с наступлением более благоприятного времени университеты быстро расцветают и снова становятся центром умственной жизни русского общества. Прежде чем говорить о состоянии университетов в тридцатых годах, остановимся на характеристике того отношения, которое встретили университеты со стороны нового правительства. |
| С искреннею любовью и почтением имею честь быть ваш покорный слуга иеромонах Савва. Любезнейшей куме моей Александре Васильевне и всему вашему семейству – мой низкий поклон. Крестнику, кроме благословения, посылаю конфектов. За гостинец Александру Васильевну усердно благодарю». Старый мой наставник по Владим. семинарии, впоследствии преподаватель Вифанской семинарии, Яков Ильич Владыкин, после двадцатипятилетней службы на учебном поприще, вознамерился принять священный сан. Владыка-митрополит, по ходатайству семинарского начальства, охотно изъявил на это свое согласие и предоставил Владыкину священническое место при Московском Новодевичьем монастыре, без удаления его, однако ж, от службы семинарской. Приехавши для посвящения в Москву, Яков Ильич остановился у меня. По долгу признательности к нему, как бывшему наставнику, доброжелателю и покровителю моему, я оказал ему на этот раз все возможные услуги. Возвратившись в Вифанию в новом иерейском сане, он писал мне от 15-го марта: «Ваше высокопреподобие! Ваш прием меня, ваши отношения ко мне во всю бытность мою в Москве выше всякой моей благодарности. Впрочем, все-таки должен благодарить вас, и благодарю, сколько могу, вполне от души. Всё, как вы приняли меня, как хлопотали обо мне, как путешествовали со мною везде, где нужно было мне быть, я пересказал моей Оле, – и она приняла это как вещь самую обыкновенную. От о. Саввы, сказала, только этого можно было и ожидать. Я его знаю, каков был во Владимире и в академии, он таков будет и везде. Признаюсь, такая уверенность в вас моей Оли мне крайне понравилась, потому вам и сказываю, как человеку давно и близко её знающему. Со своей стороны желаю вам быть таким добрым всегда для вашей собственной истинной пользы. Да, это, пожалуй, loci topici, а минуя их, хоть верьте вы, хоть не верьте, а я совершенно уверен, что прямо родного совершенно близкого к нам человека я видел в Москве у вас только, в вас, – говорю так без всякой обиды Московской родне, о которой говорить вам – дело лишнее. |
|
|
