| 153 Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей, сообщение X. Лопарева//ПДП. Вып. 108. 1895 (цит. по данному изд. с указанием в скобках номера страницы). Анализ этого трактата см.: Елеонская А. С. Русская публицистика втор. пол. XVII века. М., 1978. С. 186–231. 154 Такие «тетратки» с посланиями ссыльных расколоучителей были очень популярны среди первых староверов. 157 Виноград Российский, или Описание пострадавших в России за древнецерковное благочестие, написанный Симеоном Дионисиевичем (князем Мышецким). М., 1906 (цит. по этому изд. с указанием в скобках номера листа). 162 Деяния Московских соборов 1666 и 1667 годов: Книга соборных деяний 1667 года. М., 1893. Л. 22 об. 172 Цит по: Сменцовский М. Братья Лихуды: Приложение. С. XXI; подробнее о Евфимии см.: Флоровский А. В. Чудовский инок Евфимий//Slavia. Т. XIX. 1–2. Praha, 1949. S. 100–152. 176 Ундольский Д. Сильвестр Медведев, отец славяно-русской библиографии//ЧОИДР. Т. 3. 1846. С. XVI. 177 См.: Демин А. С. Писатель и общество в России XVI-XVII веков (общественные настроения). М., 1985. С. 27, 30, 32 и др. У Демина речь идет в основном о последней трети XVI в., но в кругах традиционалистов неприязнь к печатной книге сохранялась и в XVII в. 185 См.: Лаврентий Зизаний.Грамматика словеньска совершеннаго искусства осми части слова и иных нуждных. Вильня, 1596. 186 См.: Панченко А. М.Русская стихотворная культура XVII века. С. 173; издание поэтики Сарбевского: Sarbiewski М. К. О poezji doskonalej czyli Wergiliusz i Homer. Wroclaw, 1964. В лекциях M. К. Сарбевского подробно излагались антично-ренессансные учения о «совершенной поэзии», об основных поэтических жанрах, о трагическом и комическом, о музыке, поэтическом остроумии, вымысле, фантазии и т. п. О его эстетических взглядах см.: Sinko Т. Poetyka Sarbiewskiego/Krakow, 1918; Конон В. М.От Ренессанса к классицизму (становление эстетической мысли Белоруссии BXVI-XVIII вв.). МИНСК, 1978. С. 118–140. 187 Sarbiewski М. К. Op. cit. S. 3. Цит. по : Панченко А. М.Русская стихотворная культура XVII века. С. 174. |
| В 1934 году педтехникум готовил: учителей, воспитателей детских садов и политработников или, как их называли, избачей (они должны были рассказывать крестьянам о преимуществах советской власти). В 1934–1935 году директором пед-техникума являлся Михаил Павлович Астафьев, затем до 1946 года — Оприц, с 1946 года по 1951 год — Матвей Захарович Кушин. С конца 1941-го — начала 1942 го года в здании размещался госпиталь 2824 для легкораненых солдат на 300 коек. Со станции Ужовка они приходили пешком. Питание в госпитале было скудным. По рассказам очевидцев Березенской слободы, солдаты госпиталя по утрам, когда хозяйки топили печи, заходили в дома и просили поесть. Обычно их угощали горячей картошкой в мундире. Многие женщины заранее ставили в печь чугунок с картофелем и ждали пришельцев. К сожалению, не сохранились сведения о раненых госпиталя. По воспоминаниям очевидцев среди них были: Андрей Виноградов (женился в Починках на Анне Павловне Матвеевой с улицы Красная), Михальченко и Яков Сизякин (украинец, женился в Починках и остался жить). По воспоминаниям другого очевидца находились в госпитале в 1943 году и тяжело раненные солдаты: без рук, без ног. Лежали они на кроватях в окровавленных бинтах и производили тяжелое впечатление. Лечили их врачи районной больницы. Педтехникум в это время временно размещался в бывшем доме купца Носова. С 1949 по 1955 год в бывшем здании Духовного училища был организован педагогический институт, в котором готовили учителей для школ с семилетним сроком обучения. Первым директором института был Матвей Захарович Кушин, его сменил директор Георгий Алексеевич Таратин. После закрытия пединститута, с 1955 по 1956 год в течение одного учебного года в здании располагалась вторая средняя школа (директор И. П. Ганин). Затем открылась школа-интернат на 300 учеников с 10-классным образованием для сельских детей Починковского и соседних районов. Первый выпуск происходил в 1961 году. В конце 1960-х лет на базе школы-интерната для сельских детей была создана коррекционная школа-интернат для детей с задержкой психомоторного развития. |
| В.В. Виноградов Квасной патриотизм КВАСНОЙ ПАТРИОТИЗМ Выражением квасной патриотизм метко обозначено общественное явление, противоположное истинному патриотизму: «упрямая, тупая приверженность к бытовым мелочам национального быта» (см. Ушаков, 1, с. 1346). Образ, легший в основу этого выражения, внутренняя форма этой фразы раскрываются в таких стихах поэта Мятлева, автора «Сенсаций и замечаний г-жи Курдюковой»: Патриот иной у нас Закричит: «дюквас, дюквас, Дю рассольник огуречный», Пьет и морщится сердечный; Кисло, солоно, мове, Ме се Рюс, э ву саве: Надобно любить родное, Дескать, даже и такое, Что не стоит ни гроша! 150 Намекая на ту же этимологию выражений квасной патриотизм, квасной патриот, В. Г. Белинский писал К. Д. Кавелину (22 ноября 1847 г.): «Терпеть не могу я восторженных патриотов, выезжающих вечно на междометиях или на квасу да каше» (Белинский 1914, 3, с. 300; ср. сл. Грота – Шахматова, 1909, т. 4, вып. 3, с. 710). Ср. в «Евгении Онегине» Пушкина: Им квас как воздух был потребен. Потребность в ироническом «крылатом слове» для обозначения фальшивого, показного официального и в то же время мелочного «русофильства» – в отличие от глубоко прочувствованного народного патриотизма – особенно остро выступила в начале XIX b. в период Отечественной войны с французами и последовавших за нею политических движений среди революционно настроенной русской интеллигенции. В «Рославлеве» Пушкина так характеризуются новоявленные великосветские патриоты этого времени: «...гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжёг десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита, а принялся за кислые щи 151 . Все закаялись говорить по-французски». Тот же внешний, фарисейский патриотизм осмеивается Пушкиным и в русском дворянском быту 20–30-х годов XIX b.: «Некоторые люди... почитают себя патриотами, потому что любят ботвинью и что дети их бегают в красной рубашке» (Пушкин, «Отрывки из писем, мысли и замечания», 1949, т. 11, с. 56). |
| Уэст Ребекка (1892–1983) — псевдоним Сесили Изабеллы Фэрфилд, заимствованный из «Росмерсхольма» Г. Ибсена. О многолетних отношениях Уэллса с Ребеккой Уэст см. во «Влюбленном Уэллсе» и в книге Гордона Н. Рея «Г.-Дж. Уэллс и Ребекка Уэст» (1974), а также ряде других источников. Ребекка Уэст составила себе имя в качестве критика книгой «Генри Джеймс» (1916), а как писательница — романами «Возвращение солдата» (1918), «Судья» (1922), «Странная необходимость» (1928), «Гарриэт Хьюм» (1929), «Мыслящий тростник» (1936). Ей принадлежат также сборник рассказов «Грубый голос» (1935), книга очерков о Югославии «Черный Ягненок и Серый Сокол» (1941). Р. Уэст была корреспондентом журнала «Нью-Йоркер» на Нюрнбергском процессе, следствием чего явился сборник статей «Значение Измены» (1949). Была удостоена титула «Дама» (соответствует званию «Кавалер», даваемому мужчине, именуемому в этом случае «сэр»). Упоминаемый далее сын Уэллса и Ребекки Уэст, Энтони Уэст (1914–1987), пробовал себя как художник, затем завел молочную ферму. Его друг Грэм Грин после окончания Второй мировой войны издал его первую книгу «Сбор винограда». В 1950 г. Энтони Уэст эмигрировал в США, где выпустил несколько книг, но в первую очередь приобрел известность как критик и рецензент. Главной его работой является книга об Уэллсе «Разные стороны жизни», задуманная еще в 1948 г., но в полном виде выпущенная в 1984 г. Итон — привилегированная школа, основанная в 1440 г. в расположенном на Темзе городе Итоне. Сю Эжен (1804–1857) — французский писатель. Огромную популярность снискал его десятитомный роман «Парижские тайны», который публиковался выпусками в 1842–1843 гг. …подобное женщинам на боттичеллиевой Primavera. — Боттичелли Сандро (наст. имя Алессандро Филипепи; 1445–1510) — итальянский живописец, одна из самых ярких фигур кватроченто. Картина «Primavera» («Аллегория Весны», галерея Уффици, Флоренция, ок. 1477–1478) относится к числу наиболее знаменитых его произведений. Терри Эллен Элис (1847–1928) — английская актриса, прославившаяся в первую очередь исполнением ролей в пьесах Шекспира. Имела широкое публичное и государственное признание. Награждена Орденом Британской империи I степени (Дама большого креста). Читала лекции о творчестве Шекспира в США, Англии и Австралии (1910–1915 гг.). Мать режиссера Гордона Крэга (1872–1966). Была ведущей актрисой режиссера Генри Ирвинга. |
| В гостях у архимандрита Исаакия. За столом — духовные чада: Зоя Павловна Секрет (слева), ее сестра Ангелина (справа), стоит крестница Алевтина Память сердца… Ушли в прошлое тяжесть послевоенных лет и голод моего алма-атинского детства. Но как будто из утреннего тумана выплывают светлые образы архимандрита Исаакия и моей мамы. Вначале мама познакомилась с духовными чадами отца Исаакия, которые приглашали ее в гости, где бывал и батюшка. Она тогда не думала, что встреча с отцом Исаакием перевернет ее жизнь. Мама была поражена его обаянием, высокой культурой, богословскими и научными познаниями, знанием нескольких иностранных языков. Мой отчим был неверующим, но душеполезные беседы с отцом Исаакием обратили его к Богу. В 1949 году отец Исаакий венчал моих родителей, которые стали его духовными чадами. Моя мама была безнадежно больна. Она переживала за мою будущую сиротскую жизнь, поэтому слезно просила своего духовного пастыря не оставлять меня, быть мне и отцом, и крестным, и духовником. Так и сложилась моя жизнь. Архимандрита Исаакия я с детства называю крестным отцом. Он сам крестил меня в 1948 году. А крестной матерью была старенькая бабушка Таня. Крестный всегда был моим покровителем, попечителем, наставником и духовным пастырем. Но я, как все дети, бывала и непослушной: зачастую не брала благословения и делала опрометчивые шаги, а потом горько раскаивалась. Своему духовному отцу я обязана всем, что есть во мне хорошего и доброго. Отец Исаакий в своих письмах ко мне, поздравлениях и при встречах ласково говорил: “Здравствуй, моя милая крестница!” В конце послания всегда ставил подпись: “Твой любящий крестный А. Исаакий”. Я глубоко благодарна Богу, что с детских лет мне суждено было быть рядом с архимандритом Исаакием. Вспоминаю свой день Ангела. В гости обязательно приглашали крестного — это был повод для моих родителей пообщаться со своим духовным отцом. Также приглашались духовные чада отца Исаакия и их дети. После службы в храме дома готовились к встрече, ждали, а нас, детей, посылали несколько раз к автобусной остановке встречать… |
| Оба клироса повторяли «Многая лета». От радости у многих выступили слезы, и весь храм с особым вдохновением тоже пел: «Многая лета». Надо было видеть эти улыбки людей, их радость, блестящие восторженные глаза, в руках много-много цветов. Все знали любовь батюшки к цветам. Присутствующие в храме были счастливы тем, что они его поздравят, отдадут ему цветы, просфору, подарок, взамен получат ласковую благодарность и благословение. А я, среди этих счастливых прихожан, поняла, как был любим этот удивительный батюшка, архимандрит Исаакий. На следующее лето, получив диплом о высшем образовании исторического факультета пединститута, я вновь приехала в Алма-Ату. Радовалась предстоящей встрече с отцом Исаакием. Подпись на обороте фотографии: «Дорогому Архимандриту Исаакию в День ангела от иеромонаха Серафима. Алма-Ата. 1949 год» Учеба позади, впереди только работа. Работа в школе, с ее волнениями, переживаниями за учеников, была любимой. После молебна пили чай на веранде. Как всегда, людей за столом было много. Шла тихая задушевная беседа. Мне нравилось слушать его рассказы – рассказчик он был замечательный: умело вставлял прибаутки про учителей, школу, одаренных и бестолковых учеников. Потом внимательно, как-то по-особому посмотрел на меня и сказал: – Да, доченька, тебе еще придется учиться! Я тихонько взмолилась (у меня уже было два диплома о высшем образовании): – Отец Исаакий, не до старости же мне учиться, хватит и двух институтов. Но ответ был довольно твердым: – Сейчас поучительствуешь, а потом поинженеришь! В ответ я только произнесла: – Я же не математик, я – историк. – Инженер – это тоже почетно! – и закончил разговор. Тогда я очень удивилась. Но прошло восемь лет, и 29 декабря 1959 года мне пришлось оставить работу в школе. В обком партии пришло из Алма-Аты письмо с фотографиями, на которых мы с духовным отцом архимандритом Исаакием и сестрой Зоей, ее мужем и племянницей в саду. Письмо было подписано «фотографом». Предсказание отца Исаакия полностью сбылось: я стала инженером, окончив заочно за три года технический институт, и проработала 28 лет в этой должности. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИВАНОВ Иванов Вячеслав Иванович (16.02.1866, Москва - 16.07.1949, Рим), поэт, мыслитель, филолог, переводчик. Отец И.- мелкий чиновник, землемер. Рано осиротевшего (1871) И. воспитала мать. С ней он разделял детскую глубокую живую веру в Бога и укорененность в наивно-правосл. быте. Мать привила сыну и сентиментально-романтическое представление о высоком назначении поэзии и поэта в мире, также легшее в основу мирочувствия и миропонимания И. В гимназические годы (1875-1884; окончил 1-ю московскую гимназию с золотой медалью) уже проявляются характерные черты и склонности И.: «Из мальчика заносчивого и деспотического я сделался сдержанным и образцовым по корректности воспитанником» (Автобиография 1917: [Письмо к С. А. Венгерову]//Русская лит-ра ХХ в./Под ред. С. А. Венгерова. М., 1918. Т. 3. Кн. 8; цит. по изд.: Иванов Вяч. Собр. соч. 1974. Т. 2. С. 13 (в тексте - Соч. с указанием тома)). «Старомодную» изысканную вежливость отмечали в облике И. все мемуаристы. И. усваивает привычку к постоянным и напряженным умственным занятиям: «...во внешней жизни эта эпоха определилась для меня, как начало долгого и сурового труженичества» (Автобиография 1917//Соч. Т. 2. С. 13). В 1884 г. И. поступил на историко-филологический фак-т Московского ун-та. Определившееся еще на школьной скамье пристрастие к классической древности сочеталось в И. с увлечением революционными настроениями. Тогда же кризис детской веры привел И. к пессимистическому атеизму (с попыткой самоубийства). В ун-те способности И. обратили на себя внимание профессуры, прежде всего историка П. Г. Виноградова; уже на 1-м курсе И. получил филологическую премию «за особые успехи по древним языкам» (Отчет о состоянии и действиях Имп. Моск. ун-та за 1884 г. М., 1885. С. 26). Однако по окончании 2-го курса (1886) И. оставил Московский ун-т и уехал за границу; много позже он объяснял свое решение новым мировоззренческим кризисом: логика вещей неминуемо влекла его к активной подпольной деятельности, хотя он и потерял всякую убежденность в ее справедливости и необходимости (Там же. С. 15). Вплоть до 1905 г. И. появлялся в России лишь короткими наездами. |
| Лит.: Sellin E. Das israelitische Ephod//Orientalische Studien: Th. Nöldeke zum Geburtstag. Giessen, 1906. S. 699-717; idem. Noch einmal der alttestamentliche Ephod//JPOS. 1937. Vol. 17. P. 236-251; Elhorst H. J. Das Ephod//ZAW. 1910. Bd. 30. S. 254-276; Попович Г. Ефод//ТКДА. 1914. Т. 3. 9/10. С. 168-193; Arnold W. R. Ephod and Ark. Camb., 1917. (HarvTS; 3); Budde K. Ephod and Lade//ZAW. 1921. Bd. 39. S. 1-47; May H. G. Ephod and Ariel//AJSL. 1939. Vol. 56. P. 44-69; Albright W. F. Are the Ephod and Teraphim Mentioned in Ugaritic Literature?//BASOR. 1941. Vol. 83. P. 39-42; Morgenstern J. The Ark, the Ephod, and the Tent of Meeting//Hebrew Union College Annual. Cincinnati, 1942/1943. Vol. 17. P. 153-266; 1944. Vol. 18. P. 1-52; Oppenheim A. L. The Golden Garments of the Gods//JNES. 1949. Vol. 8. N 3. P. 172-193; Haran M. The Ephod According to Biblical Sources (Hebrew)//Tarbiz. Yerushalaym, 1955. Vol. 24. N 4. P. 380-391; Elliger K. Ephod und Choschen: Ein Beitr. z. Entwicklungsgeschichte des hohepriesterlichen Ornats//VT. 1958. Vol. 8. P. 19-35; Phillips A. David " s Linen Ephod//Ibid. 1969. Vol. 19. N 4. P. 485-487; Friedrich I. Ephod und Choschen im Lichte des Alten Orients. W., 1968; Tidwell N. L. The Linen Ephod//VT. 1974. Vol. 24. N 4. P. 505-507; Davies P. R. Ark or Ephod in 1 Sam. XIV 18//JThSt. NS. 1975. Vol. 26. P. 82-87; Meyers C. Ephod//ABD. 1997. Vol. 2. P. 550; Кривко Р. Н. К толкованию библейских аллюзий в древнеслав. переводной гимнографии: (1 Цар 2. 18-19 в неопубл. стихире прор. Самуилу)//Вестн. ПСТГУ. Сер. 3: Филология. 2007. Вып. 1(7). С. 138-153. А. Н. Безруков Рубрики: Ключевые слова: ВИНО алкогольный напиток из винограда. Будучи универсальным символом, В. нередко упоминается в Библии и наряду с др. веществами таинств имеет богослужебное употребление, в т. ч. в Таинстве Евхаристии ЖЕРТВЕННИК возвышение, стол или иное устройство для принесения жертвы; в рус. литургической терминологии - стол для совершения проскомидии АВАРИМ горный хребет, лежащий к востоку от устья р. Иордан, где при исходе из Египта располагалась одна из последних стоянок Израиля перед завоеванием Ханаана |
| 1984 В. В. Виноградов не заметил разницы между языком Аввакума и Епифания, с одной стороны, и языком образованных староверов, таких как дьякон Федор, Никита Добрынин и Спиридон Потемкин, с другой. Язык Евфросина был следующим шагом в развитии языка, используемого старообрядцами, и стал переходной фазой между языком первого их поколения и языком произведений староверов XVIII века, в частности, выговской школы. 1985 Однако, необходимо заметить, что значение многих слов в сочинениях Аввакума, которые для нашего уха звучат неприлично или как ругательства, имели в то время совершенно иной смысл. Слова " блядь» и «блядство», например, в то время означали, скорее, " ересь» и " еретический», а не просто моральную распущенность, как для нас. 1986 Характерный пример использования разговорного языка в историческом повествовании можно найти в " Повести об Азовском осадном сидении», особенно, в ее поэтической версии. См.: Воинские повести Древней Руси. М.–Л., 1949. С. 59–81, 216–226 (комментарии А.Н. Робинсона о языке и стиле " Повести...»). 1987 О диалектизмах в " Житии» см.: Черных П.Я. Очерки по истории и диалектологии северно-великорусского наречия. С. 95. Постпозициональные артикли в сочинениях Аввакума первым проанализировал В.С. Иванов в статье, оставшейся мне недоступной (Иванов В. Об употреблении члена в сочинениях протопопа Аввакума//Русский филологический вестник (Варшава). 1898. 1–2. С. 160–173). 1989 Первая теоретическая попытка отнести те или иные литературные жанры к " высокому» (основная черта которого заключалась в широком использовании церковнославянского) и к " низкому» (состоящему в основном из элементов разговорного языка) стилям, была предпринята в первой русской работе по риторике, так называемой " Философской книге», чьим автором был, по всей вероятности, епископ вятский Макарий (после 1619 г. архиепископ новгородский). См.: Бабкин Д.С. Русская риторика начала XVII века//ТОДРЛ. Т. 8. 1951. С. 340–344, 347–349. Однако лишь в XVI-XVII веке М.В. Ломоносов предложил хорошо продуманную теорию " высокого», " среднего» и «низкого» стилей, принятую русскими писателями его времени. |
| Разные люди те или иные события воспринимают с национально-эгоцентрических позиций. Например, голод 1932-1933 гг. в СССР был якобы только на Украине и его жертвы – исключительно украинцы; борьба с космополитизмом и «дело врачей» – акции против евреев и т.д. Подобный национальный эгоцентризм демонстрируют либеральные авторы воспоминаний, статей, книг о Б. Слуцком, делая антисемитизм общим знаменателем его жизни, творчества и самых разных событий 1948-1953 гг. Ещё в 1990-е годы Вадим Кожинов в книге «Россия. Век ХХ-й (1939-1964)», в главе «Борьба с “антипатриотизмом” и “еврейский вопрос”» очень детально на многочисленных фактах доказательно развеял мифы, питавшие страхи Слуцкого и его соплеменников, и активно транслируемые на протяжении последних почти сорока лет в СМИ, книгах, учебниках, «киношедеврах» и т.д. Из шестидесяти пяти страничной главы приведём два высказывания Вадима Валериановича: «… “дело” заговорщиков в МГБ и “дело” врачей – отнюдь не были собственно “еврейскими”. Более того, главой “заговорщиков” и в том и в другом “деле” считался русский министр В. С. Абакумов! Ведущей фигурой “заговорщиков”-врачей был личный врач Сталина русский В. Н. Виноградов, и, между прочим, по этому “делу” было арестовано меньше евреев, чем русских» с. 291]; «В 1949–1952 годах – то есть вроде бы во время разгула “антисемитизма” – лауреатами Сталинской премии по литературе стали евреи А.Л. Барто, Б.Я. Брайнина, М.Д. Вольпин, Б.Л. Горбатов, Е.А. Долматовский, Э.Г. Казакевич, Л.А. Кассиль, С.И. Кирсанов (Корчик), П.Г. Маляревский, С.Я. Маршак, Л.В. Никулин, В.Н. Орлов (Шапиро), М.Л. Поляновский, А.Н. Рыбаков (Аронов), П.Л. Рыжей, Л.Д. Тубельский, И.А. Халифман, А.Б. Чаковский, Л.Р. Шейнин, А.П. Штейн, Я.Е. Эльсберг – притом они составляли около трети общего числа удостоенных Сталинских премий в эти годы авторов, пишущих на русском языке! Не слишком ли много высоко превознесённых литераторов-евреев для диктатора-“антисемита”?!.. Притом дело ведь шло отнюдь не о каких-либо действительных корифеях литературы, чьи творения, мол, просто неловко, неприлично было бы не увенчать званием лауреата; напротив, ряд выдающихся писателей и поэтов, таких, как Михаил Пришвин, Андрей Платонов, Николай Заболоцкий, Ярослав Смеляков, премий “не удостоился”…» с. 288]. |
|
|
