| Московские государи не оставляли П. О. м. вниманием. С 1488/89 до 1677 г. насчитывается 11 жалованных грамот вел. князей и царей. В 1488/89 г. вел. кн. Иоанн III Васильевич пожаловал П. О. м. земли в Комельской и Обнорской волостях: леса на 8 верст в длину и на 3 - в ширину и пашни к волоку Лежскому на 4 версты, а также деревни Вантиево, Кебас, Половоз и сельцо Зыбалово - и освобождение их от податей. В грамоте содержалась санкция «ведати и судити своих людей и крестьян игумену з братьею самим во всем или кому прикажут». Упомянутый при этом игум. Никон 1 мая 1502 г. был хиротонисан во епископа Коломенского, но через 2 года удалился на покой в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы мужской монастырь . Эту грамоту подтверждали вел. кн. Василий III (1506, игум. Евстратию) и его преемники. Вологодский кн. Андрей Васильевич Меньшой, брат вел. кн. Иоанна III, пожаловал обители рыбные ловли на истоке Вексе (в устье р. Вологды) и на р. Сухоне, что подтвердили вел. кн. Иоанн III, 28 февр. 1607 г. царь Василий Иоаннович Шуйский игум. Филарету, 14 февр. 1614 г. царь Михаил Феодорович игум. Памве, 15 мая 1625 г. царь Михаил Феодорович и патриарх Московский и всея Руси Филарет (Романов) игум. Алимпию и в 1646 г. царь Алексей Михайлович . Пятым февраля 1506 г. датирована жалованная двусрочная грамота вел. кн. Василия III игум. Алексию (подтверждена 7 мая 1551 царем Иоанном IV). В 1533 г. вел. кн. Василий III подписал «пашенный перемер» между Павловым и Корнилиевым мон-рями. 25 апр. 1538 г. составлена жалованная грамота вел. кн. Иоанна IV игум. Протасию на вотчины в Костромском и Вологодском уездах (подтверждена 5 янв. 1546). Причина выдачи этой грамоты - разорение монастырских вотчин казанскими татарами. Монастырские крестьяне были освобождены на 4 года от уплаты дани, ямских денег и от «посошной службы». По великокняжеской грамоте, датированной 5 июня 1541 (1542?) г., на монастырское с. Козлятево были выменены деревни Дор, Ермолино, Кокорево, Звягино, Филино. Жалованной грамотой от 11 февр. 1546 г. игум. Протасию вел. кн. Иоанн IV присоединил к монастырским землям с. Скалино и подтвердил право собственности обители на с. Инжевор и др. бывш. владения князей С. А. Шелешпанского и И. В. Угольского в Вологодском, Костромском и Белозерском уездах (подтверждения царя Иоанна IV 12 сент. 1550, царя Феодора Иоанновича 20 окт. 1584, царя Бориса Феодоровича Годунова и царевича Феодора Борисовича 1 марта 1599, царя Василия Иоанновича Шуйского 28 февр. 1607, царя Михаила Феодоровича 1 янв. 1615, его же и патриарха Филарета 15 мая 1625). |
| Бояре советовали Елене немедленно послать за Шиг-Алеем, который все еще сидел в заключении на Белеозере: ему объявили Государеву милость, велели ехать в Москву и явиться во дворце. Опишем достопамятные подробности сего представления. 1536 г. Шестилетний Великий Князь сидел на троне: Алей, обрадованный счастливою переменою судьбы своей, пал ниц и стоя коленах, говорил речь о благодеяниях к нему отца Иоаннова винился в гордости, в лукавстве, в злых умыслах; славил великодушие Иоанна и плакал. На него надели богатую шубу. Он желал представиться и Великой Княгине. Василий Шуйский и Конюший Телепнев встретили Алея у саней. Государь находился у матери, в палате Св. Лазаря. Подле Елены сидели знатные Боярыни; далее, с обеих сторон, Бояре. Сам Иоанн принял Царя в сенях и ввел к Государыне. Ударив ей челом в землю, Алей снова клял свою неблагодарность, назывался холопом, завидовал брату Еналею, умершему за Великого Князя, и желал себе такой же участи, чтобы загладить преступление. Вместо Елены отвечал ему сановник Карпов, гордо и милостиво. «Царь Шиг-Алей! – сказал он: – Василий Иоаннович возложил на тебя опалу: Иоанн и Елена простили вину твою. Ты удостоился видеть лицо их! Дозволяем тебе забыть минувшее; но помни новый обет верности!» Алея отпустили с честию и с дарами. Жена его, Фатьма-Салтан, встреченная у саней Боярынями, а в сенях самою Еленою, обедала у нее в палате. Иоанн приветствовал гостью на языке Татарском и сидел за особенным столом с Вельможами: Царица же с Великою Княгинею и с Боярынями. Служили Стольники и Чашники. Князь Репнин был Кравчим Фатьмы. Елена в конце обеда подала ей чашу и – никогда, по сказанию Летописцев, не бывало великолепнейшей трапезы при Дворе Московском. Правительница любила пышность и не упускала случая показывать, что в ее руке держава России. Между тем война с Казанью началася: ибо заговор некоторых Вельмож ее против Сафа-Гирея не имел действия, и сей Царь ответствовал грубо на письмо Иоанново. Московские Полководцы, Князь Гундоров и Замыцкий, должны были идти из Мещеры на Казанскую землю; но, встретив Татар близ Волги, ушли назад и даже не известили Государя о неприятеле, который, нечаянно вступив в Нижегородскую область, злодействовал в ней свободно. Жители Балахны, имея более храбрости, нежели искусства, вышли в поле и были разбиты. Воеводы Нижегородские сошлись с Татарами под Лысковом: ни те, ни другие не хотели битвы; пользуясь темнотою ночи, Казанцы и Россияне бежали в разные стороны. Сие малодушие Московских Военачальников требовало примера строгости: Князя Гундорова и Замыцкого посадили в темницу, а на их место отправили Сабурова и Карпова, которые одержали наконец победу над многочисленными Казанскими и Черемисскими толпами в Корякове. Пленников отослали в Москву, где их, как вероломных мятежников, всех без исключения осудили на смерть. |
| 55 Публикация представляет собой речь В.О. Ключевского , прочитанную в пользу пострадавших от неурожая в Поволжье. Впервые опубликована в Богословском Вестнике в 1892 г. I (Сергиев Посад). Публикуется по последнему изданию: Ключевский В, Очерки и речи. Второй сборник статей. М., 1913. С. 140–162. 56 Годунов Борис Федорович (ок. 1552–1606) – впервые упомянут в 1567 г. как член Опричного двора; около 1570 г. женился на дочери Малюты Скуратова; около 1574 г. сестра Годунова Ирина Федоровна – жена царевича Федора (будущего царя Федора Иоанновича); с 1580 г. – боярин. При царе Федоре с 1587 г. – фактически единоличный правитель государства. После смерти Федора Земским собором в 1598 г. избран царем. В 1598 г. добился от константинопольского патриарха Иеремии согласия на учреждение патриаршества в России (первый патриарх – Иов). 58 Лжедмитрий II (ум. 1610) – самозванец, происхождение неизвестно. Появился в 1607 г. в Стародубе-Северском, выдавал себя за царя Дмитрия Ивановича, якобы спасшегося во время московского восстания 1606 г. (т. е. за Лжедмитрия I). Поддержанный поляками и частью русского боярства, в том числе Романовыми, в мае 1608 г. разбил под Волховом войска Василия Шуйского и встал лагерем в с. Тушино под Москвой. Тайно обвенчался с вдовой Лжедмитрия I Мариной Мнишек, «признавшей» его своим спасшимся супругом. После начала открытой интервенции Польши в 1609 г. потерял поддержку поляков. Бежал в Калугу, где был убит. 59 Шуйский Василий Иванович (1552–1612) – князь, с 1584 г. боярин; в 1591 г. возглавлял следственную комиссию по делу о смерти царевича Дмитрия Ивановича. В июне 1605 г. перешел на сторону Лжедмитрия I, в мае 1606 г. возглавил заговор против него; после восстания в Москве н гибели Лжедмитрия I занял царский престол; дал «крестоцеловальную запись», ограничивавшую его власть; 17 июля 1610 г. свергнут, пострижен в монахи; вывезен поляками в Польшу, где умер. 60 Гермоген (ок. 1530–1612) – церковный деятель, патриарх. В 1578 г. постригся и стал архимандритом Казанского Спасо-Преображенского монастыря. С 1589 г. – митрополит Казанский. В 1605–1612 гг. патриарх. Требовал принятия православия Мариной Мнишек, польским королевичем Владиславом, претендовавшим на русский престол. В 1610 г. выступил против присяги бояр польскому королю Сигизмунду III и призывал к восстанию против польских оккупантов. Польские власти в Москве содержали его под домашним арестом, затем в темнице Чудова монастыря в Кремле, где он умер. |
| То не диво в государстве добрых жаловать, а лихих казнить. Государь наш милостив: как сел после отца на своих государствах, ко всем людям свое милосердие и жалованье великое показал; а мужики, надеясь на государскую милость, заворовали было, не в свое дело вступились, к бездельникам пристали; государь велел об этом сыскать и, которые мужики воры такое безделье учинили, тех пять, или шесть, человек государь велел казнить; а Шуйского князя Андрея сослал в деревню за то, что к бездельникам приставал, а опалы на него никакой не положил; братья же князя Андрея, князь Василий, князь Димитрий, князь Александр и князь Иван, в Москве; а князь Василий Федорович Скопин-Шуйский, тот был на жалованье на Каргополе, и теперь, думаем, в Москве; боярин князь Иван Петрович поехал к себе в отчину новую, в государево данье, на Кинешму: город у него большой на Волге, государь ему пожаловал за псковскую осаду; а мужики, все посадские люди теперь по-старому живут. Если спросят: зачем же в Кремле-городе в осаде сидели и стражу крепкую поставили? – отвечать: этого не было, это сказал какой-нибудь бездельник: от кого, от мужиков в осаде сидеть? А сторожа в городе и по воротам не новость-так издавна ведется: сторожа по воротам, и дети боярские прикащики живут для всякого береженья. Лилась кровь на пытках, на плахе; лилась кровь в усобице боярской; и вот митрополит Дионисий вспомнил свою обязанность печалования: видя многое убийство и кровопролитие неповинное, он вместе с крутицким архиепископом Варлаамом начал говорить царю о многих неправдах Годунова. Но какое действие могли произвести слова архиереев на ребенка, привязанного к своей няньке? Годунов оболгал царю архиереев, говорит летописец: Дионисий и Варлаам были свергнуты и заточены в новгородские монастыри; в митрополиты возведен был Иов, архиепископ ростовский, человек, вполне преданный Годунову. О митрополите Дионисии существует мнение, что он, будучи честолюбив, умен, сладкоречив, действовал против Годунова в союзе с Шуйскими вследствие оскорбленного честолюбия, вследствие того, что Годунов мешал его влиянию на набожного царя. |
| Можно сказать , что в Доме Палеолог произошло ответвление по женской ветви и оно продолжилось по линии Василия III - Ивана Грозного - Фёдора I и пресеклась ... И с этого момента возникает принцип Перечень венчаний на царство Иван IV (1547) Симеон Бекбулатович (1575) Фёдор Иоаннович (1584) Борис Годунов (1598) Лжедмитрий I (1605) - единственная тройная коронация русского царя Марина Мнишек (1606) — первая отдельная коронация царицы-супруги Василий Шуйский (1606) Михаил Фёдорович (1613) Алексей Михайлович (1645) Фёдор Алексеевич (1676) Иван V и Пётр I (1682) — уникальная совместная коронация соправителей Екатерина Алексеевна (1724) — отдельная коронация императрицы-супруги (впоследствии Екатерина I) Пётр II (1728) — первая коронация императора Анна Иоанновна (1730) Елизавета Петровна (1742) Екатерина II (1762) Павел I и Мария Фёдоровна (1797) — первая из шести подряд совместная коронация супругов Александр I и Елизавета Алексеевна (1801) Николай I и Александра Фёдоровна (1826) Александр II и Мария Александровна (1856) Александр III и Мария Фёдоровна (1883) — максимальное запаздывание коронации по сравнению со вступлением на престол (2 года); из-за беременности императрицы весной 1882 и, возможно, соображений безопасности Николай II и Александра Фёдоровна (1896). Следующие цари и императоры: Фёдор II Борисович, Владислав Сигизмундович, Екатерина I (как царствующая императрица), Иоанн Антонович, Пётр III — не были коронованы. Павел I при перезахоронении Петра III возложил на его гроб корону в 1796 году. итак подвожу к выводу, что вы пытаетесь ложно интерпритировать свой тезис о том, что после Петра II Россия подчинена закону престолонаследования, а не самому уложению. Но Род Романовых (как Род Палеолог) имел ответвления уже в других династиях (последняя прямая ветвь последней Царствующей Династии Палеолог было в Софии и потому Василий III - истинный наследник Византии По крови и по праву ... но Венчан уже был Иоанн IV ... (если бы не было Софии, то Царства на Руси не было бы).... |
| Q. 543. Л. 12) Офиц. сообщение о переносе останков Д. И. в Москву и его прославлении содержит грамота царя Василия Шуйского от 6 июня 1606 г. В этой и подобных грамотах населению страны сообщалось, что на созванном в Москве Соборе царю сообщили о мн. исцелениях от мощей Д. И. и было принято решение о переносе их в Москву. Для этого в Углич направилась делегация во главе с Ростовским митр. Филаретом (впосл. патриарх), в ее состав входили Астраханский еп. св. Феодосий , архим. Новоспасского московского в честь Преображения Господня монастыря Сергий, архим. Андроникова в честь Нерукотворного образа Спасителя мон-ря Авраамий, бояре князья И. М. Воротынский, П. Н. Шереметев, родственники Д. И.- Г. Ф. и А. А. Нагие. 28 мая в Москву пришло сообщение, что при открытии гробницы царевича в Угличе Спасский собор наполнился благоуханием, а останки оказались нетленными («власы целы черны, и на костех плоть цела» - РИБ. Т. 13. Стб. 83). Членам делегации вручили «писмо» с рассказом об исцелениях, имевших место и в прежние годы, и незадолго до приезда делегации. На пути в Москву, по свидетельству «Повести 1606 г.», тело Д. И. какое-то время было выставлено для поклонения в «соборной церкви» Троице-Сергиева мон-ря. 3 июня мощи царевича привезли в столицу, их встречали «со кресты... за Каменным городом» (Там же). В Житии Д. И. в Четьих-Минеях Германа (Тулупова) сообщается, что торжественная встреча произошла у московского в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери мон-ря ; во время нее царь Василий, сняв с мощей Д. И. покров, «целовав святаго любезно» (РИБ. Т. 13. Стб. 894). Останки Д. И. были первоначально установлены на Лобном месте, и их «всем людем велели показывати». От них последовали мн. исцеления: 3 июня исцелилось 13 чел., 5 июня - 12 чел. Затем св. мощи были перенесены в Архангельский собор и погребены в том месте, где ранее было захоронение царя Бориса. Царь Василий Шуйский, по свидетельству Жития Д. И. в тулуповских Четьих-Минеях, приказал устроить на месте погребения Д. |
| В столице господствовало смятение, и скоро еще умножилось, когда народ сведал, что Тушинские изменники обманули Московских. Ляпунов и клевреты его немедленно объявили первым, в новом свидании с ними у монастыря Даниловского, что Шуйский сведен с престола, и что Москва, вследствие договора, ждет от них связанного Лжедимитрия для казни. Тушинцы ответствовали: «Хвалим ваше дело. Вы свергнули Царя беззаконного: служите же истинному: да здравствует сын Иоаннов! Если вы клятвопреступники, то мы верны в обетах. Умрем за Димитрия!» Достойно осмеянные злодеями, Москвитяне изумились. Сим часом думал еще воспользоваться Ермоген: вышел к народу, молил, заклинал снова возвести Василия на Царство; но убеждениям доброго Патриарха не внимали: страшились мести Василиевой и тем скорее хотели себя успокоить. Всеми оставленный, многим ненавистный или противный, не многим жалкий, Царь сидел под стражею в своем Боярском доме, где за четыре года пред тем, в ночном совете знаменитейших Россиян, им собранных и движимых, решилась гибель Отрепьева. Там, в следующее утро, явились Захария Ляпунов, Князь Петр Засекин, несколько сановников с Чудовскими Иноками и Священниками, с толпою людей вооруженных, и велели Шуйскому готовиться к пострижению, еще гнушаясь новым Цареубийством и считая келию надежным преддверием гроба. «Нет! – сказал Василий с твердостию: – никогда не буду Монахом» – и на угрозы ответствовал видом презрения; но смотря на многих известных ему Москвитян, с умилением говорил им: «Вы некогда любили меня... и за что возненавидели? за казнь ли Отрепьева и клевретов его? Я хотел добра вам и России; наказывал единственно злодеев – и кого не миловал?» Вопль Ляпунова и других неистовых заглушил речь трогательную. Читали молитвы пострижения, совершали обряд священный и не слыхали уже ни единого слова от Василия: он безмолвствовал, и вместо его произносил страшные обеты Монашества Князь Туренин. Постригли и несчастную Царицу, Марию, также безмолвную в обетах, но красноречивую в изъявлении любви к супругу: она рвалась к нему, стенала, называла его своим Государем милым, Царем великим народа недостойного, ее супругом законным и в рясе Инока. |
| И действительно пошел слух, что самозванец, проведав о заговоре на свою жизнь, бежал из Москвы при помощи поляков, что вместо него убит, по ошибке, другой человек. Такому слуху верили многие москвичи, верили и жители дальних областей. Чтобы уничтожить эту упорную молву и чтобы решительно убедить народ в смерти царевича, царь Василий Иванович Шуйский, по совещании со святителями и боярами, решился перенести из Углича гроб истинного царевича и похоронить его в Архангель- —64— ском соборе, рядом с гробами его отца и предков. С этой целью за гробом царевича в Углич послана была комиссия из людей именитых: посланы были Филарет, митрополит Ростовский (бывший Феодор Никитич Романов), Феодосий, архиепископ Астраханский и бояре; князь Иван Михайлович Воротынский, Петр Феодорович Шереметьев, Андрей и Григорий Нагие. Память убиенного царевича была дорога жителям Углича. Уже в правление Феодора Иоанновича и Бориса Годунова они служили над ним панихиды; ходили слухи даже об исцелениях «одержимых различными недугами и приходящим с верой к его мощам». С воцарением Лжедимитрия угличане не смели более чествовать усопшего и тело его уединенно лежало в опальной гробнице, безмолвно уличавшей мнимого Димитрия в обмане. Но падение обманщика возвратило честь гробу царевича: жители устремились к нему толпами, проливая слезы умиления и покаяния в том, что они, зная истину лучше других русских, вынуждены были молчать против совести. Святители и бояре, прибыв в Углич, объявили царскую волю; опечаленные жители долго не соглашались выдать драгоценные останки мученика и говорили: «Мы любили его и страдали за него; лишенные живого, утратим ли мертвого» 1297 . Когда же при огромном стечении народа, вынув из земли гроб, сняли его крышку, то увидели тело в 15 лет едва поврежденное сыростью земли «яко жива лежащего всего нетленна, точию некую часть тела своего, яко некий долг отдаде земли» 1298 . «Тогда поставиша мощи среди собору да вси граждане уверятся и прикасаются, и прославят Бога и новоявленного страдальца неповинного». |
| Следствием сего вторичного торжества Ревельцев было опустошение всех Иоанновых владений в Ливонии: не только Шведы и Немцы, но и самые Эстонские крестьяне везде нападали на малочисленных Россиян. Явился витязь, сын Ревельского монетчика, Ив Шенкенберг, прозванный Аннибалом за смелость: предводительствуя толпами вооруженных земледельцев, он взял Виттенштейн, сжег Пернау, ограбил несколько городков и замков в Ервене, в Вирландии, близ Дерпта; злодейски мучил, убивал наших пленников и тем возбудил жестокую месть, которая скоро пала на Ливонию: ибо войско, столь неудачно осаждавшее Ревель, было только нашим передовым отрядом. Иоанн весною с обоими сыновьями прибыл в Новгород: там и во Пскове соединились все ратные силы его обширного Царства, всех земель и городов, южных и полунощных, Христианских и неверных, с берегов моря Каспийского и Северного, Черкасы и Ногаи, Мордва и Татары, Князья, Мурзы, Атаманы – наконец все Воеводы, кроме сторожевых, оставленных блюсти границу от Днепра до Воронежа. Под Иоанном начальствовал бывший Царь Касимовский Саин-Булат, который тогда, уже будучи Христианином, именовался Симеоном, Великим Князем Тверским. Князья Иван Шуйский, Василий Сицкий, Шейдяков, Федор Мстиславский и Боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев предводительствовали особенными полками. Давно Россия не видала такого сильного войска. Все думали, что оно устремится на Ревель. «Мужайтесь снова, – писали к его гражданам Рижане, отправив к ним суда с хлебом и воинскими снарядами: – готовьтесь к третьей, ужаснейшей буре – и в третий раз да спасет вас Господь от злочестивого тирана!» 15 Июня выехав из Новагорода, Царь около месяца жил во Пскове, где явился к нему и Магнус, уже с трепетом, уже вероломный, как увидим; но еще Царь не знал сего тайного коварства и велел ему с его Немецкою дружиною идти к Вендену, а сам, 25 Июля, вступил в южную Ливонию, к изумлению поляков, которые там господствовали, считая себя в мире с Россиею. Таким образом, началася война Иоаннова с Баторием, столь важная последствиями! Главный Воевода Стефанов, Хоткевич, нимало не готовый к обороне, бежал: за ним и другие. |
| Впрочем, не только цари и святители питали высокое благоговение к Владимирской иконе Богоматери, но и все христиане православные 731 . В 1598 году русский полководец, извещая патриарха Иова о прекращении непрязненных действий крымского хана, писал: «Сподобил бы Бог вас возвратиться в царствующий град Москву с победою и Пречистой Богородицы Владимирский чудотворный образ видеть» 732 . В 1605 году 17 мая, перед низвержением самозванца Василий Иоаннович Шуйский прибыл во храм Успения, приложился к св. иконе Владимирской и воскликнул к вароду: «Во имя Божие идите на злого еретика!» 733 . Перед нзгнанием поляков из Москвы Пожарским и Мининым русские говорили: «Яко уне есть нам умрети, нежели предати на поругание Пречистыя Богородицы образ Владимирский» 734 . По изгнании врагов, узрев чудную икону, воеводы и воины не могли удержать радостных слез; с умилением взирали на лик Богоматери, о имени Которой одержана победа; все молились и каждый желал освятить себя прикосновением к чудотворвой иконе 735 . При нашествии французов на Россию в 1812 году икона Владимирская по Высочайшему повелению отправлена была во Владимир преосвященным Августином 2 сентября. По прибытии во Владимир св. икону ежедневно носили с крестным ходом по городу. Из Владимира преосв. Августин отправился с иконою в Муром, а оттуда 20 октября возвратился в Москву. Жители Мурома провожали св. икону с крестным ходом более пяти верст. В 1813 году, по возобновлении московского Успенского собора, Владимирская икона в Неделю ваий торжествевно перенесена была из Сретенского монастыря в собор 736 . Владимирский образ Богоматери стоит в московском Успенском соборе, по левую сторону Царских врат, в створчатом киоте; высотою один аршин и 7 вершков, шириною с небольшим 15 вершков. Риза на иконе из чистого золота, древней греческой работы, украшена драгоценными камнями, ценится около 60 000 руб. на cep. 737 . Заключение Кроме упомянутых явленных и чудотворных икон Пресв. Богородицы, под необоримым покровом Которой находится православная Россия, местно прославляются и другие св. иконы Девы Богородицы. |
|
|
