| Письма к Генерал-Майору и Кавалеру П.Н. Кречетникову во время пребывания его с Корпусом Русских войск в Польше 1767 и 1768 г. и Губернаторства его в Астрахани. С предисловием к обоим О.М. Бодянского III. Материалы славянские Народные песни Галицкой и Угорской Руси. Собрание, составленное Профессором Рус-ского языка и Словесности в Львовском Университете, Я.Ф. Головацким, и изданное с Предисловием и разными объяснениями О. М. Бодянским. Часть I. Думы болевые и быто-вые IV. Материалы иностранные Критико-литературное обозрение путешественников по России; соч. Ф.Аделунга, перев. с Немецкого Д. Чл. А.С. Клеванова. Часть II. V. Смесь Историческое сведение Войска Донского о верхней Курмоярской станице, составленное из сказаний старожилов и собственных примечаний Евлампием Котельниковым Записки о 1812 годе Генерала А.П. Ермолова Мысли относительно до Присутственных Мест, В.Н. Каразина Его же. Письмо к Императору Александру I-мy о невмешательстве в дела Европы Еще некоторые сведения о В.Н. Каразине, сообщ. Д. Чл. П.И. Кеппеном Переписка Графа Кочубея с Князем Голицыным о Графе Панине, по случаю избрания его Командующим Смоленскою Губернскою Милициею Об управлении Воронежской Губернией Генерал-Губернатора Балашова, всеподданней-ший рапорт Сенатора Князя Долгорукого Мнение об оценке и продаже имений помещиков, соч. Кн. Кс. Друцкого-Любецкого Письмо Адмирала Мордвинова к Государю Императору Николаю I-мy Рассказ о браке Императрицы Елизаветы Петровны Письма Князя А.А. Безбородка к Князю П.В. Лопухину Два письма Варшавского Епископа Антония к Гавриилу, Архиепископу Могилевскому, сообщ. Священник Н. Гумилев Объяснение О.М. Бодянского Протокол Заседания Общества Истории и Древностей Российских Января 26-го дня 1863 года Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при Московском Университете. 1863. Октябрь-Декабрь. Книга четвертая I. Исследования Сборник церковно-исторических и статистических сведений о Рязанской Епархии. Отд. IV. Монастыри в Рязанской Епархии. Сообщ. Д. Чл. Архимандрит Макарий |
| Основу для демографических оценок последствий лихолетия Гражданской вывели из подробнейших ежегодных «Всеподданнейших отчетов обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания» примерное количество православных священнослужителей к началу 1917 года было принято в составе: 3 митрополита, 29 архиепископов, 137 епископов, священников и диаконов – свыше 69000. При подсчете жертв Гражданской войны исключили территорию епархий, ставших у 1917–1918 гг. зарубежными – Варшавская, Холмская, Литовская, Рижская и Финляндская, где служило в 1915 г. 6 архиереев, 136 протоиереев, 877 священников, 175 диаконов и протодиаконов. В 1926 г. в СССР прошла Всесоюзная перепись населения, причем никто из историков и демографов не подвергает сомнению высокую точность результатов этой переписи. Опрос включал и пункт о главном и побочном занятиях. Священнослужителей, для которых церковная деятельность была основным занятием, оказалось 51 076 чел. Побочным занятием – 7511 человек. Как констатирует исследователь, к началу 1917 г. на территории, ставшей затем ареной основных событий Гражданской войны, трудилось около 68 тыс. священнослужителей; к концу 1926 г. их осталось около 58,6 тыс. При этом в указанный период умерло естественной смертью (рассчетно, при среднегодовой смертности священников в 1,95% до 1917 года) не менее 12,5 тыс. священнослужителей, эмигрировало (по мнению такого авторитетного историка Церкви как д.и.н. Михаил Шкаровский) до 2000. Сняло с себя священный сан – около 6,8 тыс. Последняя категория стала нарастать, пишет Г.Хмурков, уже с весны 1917 года. Своеобразно понятая «демократизация» привела к тому, что прихожане, во многих регионах изгоняли из церквей «неугодных батюшек» (Киевской епархии так было удалено 60 священников, в Волынской – 60, в Саратовской – 65, в Пензенской епархии –70 и т.д. С 1917 г. (еще до Октябрьского восстания) распространились массовые случаи захвата крестьянами церковных и монастырских земель, «глумления и даже прямого насилия над духовенством со стороны крестьян… Описанные процессы приводили к тому, что уже в середине 1917 г. многие священнослужители оказались в весьма трудном положении, часть из них была вынуждена переводиться в другие храмы или даже покидать обжитые места». |
| Мысль об этой любви в нас сильна особенно в настоящую минуту, когда мы, священнослужители, только что проводили на место вечного упокоения нашего любвеобильного архипастыря. За этой трапезой уместен вопрос: чем дорог был почивший особенно для нас – священнослужителей? Думаю, что выражу правильно ответ, если скажу, что почивший архипастырь возбуждал в нас к себе любовь тем, что он сам питал любовь к нам, и еще тем, что он был чужд формалистики. Настоятели церквей Привислинского края обременены лишнею формальной перепиской. Так, напр., священники только этого края пишут акты о крещении и смерти в 4-х книгах, а акты о браковенчании в 5 книгах. Архипастырь видел этот тяжелый труд пастырей и старался его облегчить, насколько это было для него возможно. Так, существовал у нас, по примеру других епархий, богослужебный журнал, где священник обязан был своевременно записывать, когда и где он совершал какое-либо богослужение и когда и где проповедывал и о чем именно проповедывал. Не говоря о том, что такие журналы служат выражением недоверия архипастыря к священникам, они отнимают у пастыря время на формулировку содержания проповеди и вообще на излишнюю запись. Почивший архипастырь уничтожил этот журнал не потому, чтобы он не знал древнеклассического изречения: forma dat rei esse, a потому, что forma иногда может говорить и о том, чего не было... Нет, на место формы архиепископ Иероним ставил дух – дух свободноразумный, так свойственный духу Христовой церкви. Без этого духа нет жизни в человеке. Письмя убивает, дух животворит. Почивший архипастырь знал, что Богом дается власть начальнику не для того, чтобы он от подчиненных своих требовал беспрекословного слепого исполнений его воли, – это, благодаря штрафам, перемещениям и наградам нетрудное дело, а для того, чтобы уметь своею любовию возбудить в подчиненном свободноразумное рвение к своему долгу, по своей совести и по своим силам. Такое понятие о власти было причиною того, что наш архипастырь Иероним нас не только любил, но и уважал; повторяем, покойный Владыка был чужд формалистики. И как он радовался, видя пользу для своей епархии от такого отношения к делу! Года два тому назад в этой комнате почивший архипастырь мне передавал о том, что его недавно посетили знатные лица, которые с особою похвалою отзывались о православном духовенстве нашей епархии и высказывали желание, чтобы такими добрыми качествами отличались и священнослужители других епархий в России. – И между тем, – беспримерное в России явление: в течение 8 лет, на сколько припоминаю, было у нас всего 5 или 6 следственных дел, производившихся обычным формальным консисторским судом. |
| Общие историко-географические очерки епархий имеются в 36 описаниях: варшавском, волынском, вятском 1912 г., донском, екатеринбургском, камчатском, минском 1864 г., могилёвском, омском, оренбургском, орловских 1899 и 1905 гг., пензенском, полтавском, псковском, рижском, рязанском 1863 г., с.-петербургских, смоленском 1864 г., таврических, тамбовских, тверском, тобольском, томском, уфимском, харьковском, черниговских, ярославском, воронежском 1867-1868 гг., новгород-северском, подольском 1862 г. и саратовском 1882 г. Эти разделы чрезвычайно разнятся между собой как по объему, так и по составу сведений. В общих очерках публиковались разнообразные исторические материалы (о распространении христианства на территории епархии, ее границах, государственной и церковно-адм. принадлежности в разное время, об обстоятельствах учреждения архиерейской кафедры и др.), географические и этнографические сведения (площадь епархии, состав ее городов и уездов, природные особенности, состояние сельского хозяйства, фабрично-заводской промышленности и торговли, народы, обитающие на территории края, и др.) и статистические данные (численность населения, количество церквей, монастырей и часовен, учебных заведений и др.). В 17 описаниях имеются сводки об отдельных городах (статус и административно-территориальная принадлежность в разное время, важнейшие исторические события, число жителей, количество храмов, домов, дворов, промышленных предприятий и учебных заведений и др.) и (или) уездах (границы, площадь, количество церквей и приходов, климат, состояние почвы, водные ресурсы, численность и занятия населения и др.). В большинстве описаний они расположены внутри списков церквей, приходов и причтов (архангельское 1894-1896 гг., владимирское 1893-1898 гг., волынское, омское, пензенское, подольские, полтавское, с.-петербургское 1869-1885 гг., симбирское, смоленское 1864 г., тамбовское 1911 г., уфимское), а в некоторых (посвященных 1 уезду) образуют особые разделы (владимирское 1886 г., казанское 1904 г., смоленское 1915 г.). |
| Результатом изучения церковной жизни края и его религиозных нужд были меры, коснувшиеся духовноучебной области и епархиального управления. Консистория получила ряд предписаний 1) о составлении нового распределения благочиннических округов; 2) об учреждении церковн. и окружных благочиннических библиотек; 3) об учреждении окружных депутатов и избрании кандидатов на эти должности; 4) о приобретении и продаже при церквах крестиков; 5) о ведении церковно-приходских летописей; б) об открытии в Одессе иконно-книжной лавки с целью изыскания средств для содержания предположенного к открытию при семинарии класса иконописи. Самыми важными были среди этих распоряжений, конечно, мероприятия, направленные на ослабление, распространившейся по Херсонской епархии, штунды. Из них учреждение внебогослужебных собеседований привилось с замечательным успехом, применяется 20 лет и приносит плод не только Херсонской православной пастве, а и далеко за ее пределами. Личные отношения архипастыря к духовенству отличались здесь, как и повсюду, где он служил, доступностью, обходительностью, прямотой и ласковостью в обращении. Одна из прощальных речей говорит, что он обладал редким даром «располагать сердца». В другой проводится мысль, что каждый имел полную возможность высказывать перед ним свои мысли откровенно, без всякого стеснения. «Не раз приходилось видеть» – говорил оратор, – как трепещущий проситель выходил от Вас радующимся, восторгающимся как дитя от того ласкового обращения, какое он встречал в своем высоком начальнике; не раз приходилось слышать восторженные надежды сельских священников, что мы имеем в лице вашем начальника, друга и отца, видящего в каждом священнике важного себе сотрудника, в котором Вы с такой нежной любовью ценили проявление честной деятельности и ревность к своему долгу». Свою память в Одессе преосвященный Леонтий увековечил постройкой двух училищ (женского епархиального и мужского – духовного) и консисторского архива. Он оставил Одессу 12-го декабря 1875 года, оставил не без сожаления, чтобы еще раз приложить свои силы, знания и опыт в Холмско-Варшавской епархии также капитально, как прилагал их в Подолии, чтобы затем, совершив все доброе, что мог он совершить на пользу русской окраины, воссиять на свещнице средоточной в России церкви Московской. |
| О Черкасском Выре – Белополье вот что писал в 1774 году комиссар его Терентовский 1) «Белополье – город слободской Украинской губернии, Сумской провинции. По указу Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича построен над речками Выром и Крыгою, по рассмотрению боярина и воеводы, князя Григория Григорьевича Ромодановского в 180 (1672) году фигурою квадратною, с четырьмя баштами (башнями), кои от долговременного стояния развалились, а ныне уже и основания оных не приметно. 2) «Город же осыпан валом, окружностью в 1730 саженей, вышиною со рвом в 4 сажени, на диких землях, на старом Вырском городище, которые земли заняты были Татарами, и называлось оное место Татарскою сакмою или кочевьем, на которых землях поселились вышедшие из заднепровских мест с сотником Степаном Фоменком из Польши разного звания черкасы и селились под смотрением сумского полковника Герасима Кондратьева. От вышедших разного звания с Польского Варшавского повету, называемого Белополья, людей назван сей город Белопольем, а с начала построения оный город, по текущей мимо его реки Крыги именовался Крыгою; в 180 (1672) году для лучшего оного города устроения поручен был сей город вышеписанному сотнику Фоменку, и потом сотнику, вышедшему с Волосского города Ясс, Степану Куколю, которые в 182 (1674) году великого Государя Царя и Великого Князя Феодора Алексеевича просили с Белопольцами о обмежевании сего города с уездом от Путивля, почему присланным от Великого Государя стольником и полковником, князем Михаилом Жировым Засекиным в 191 (1683) году и обмежеван Афанасием Остафьевым. Мера окружной межи в 1700 году переосвидетельствована и утверждён сей город с уездом данною в 1704 году от Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича грамотою». 3) «В нём большой артиллерии нет, а только пушка одна, мелкого ружья 12, патронов с пулями 3224, пороху 2 пуда 22 фунта, сабли, копья и ладунки». 4) «Вышепрописанное городище состоит внутри сего города к северной стороне, с которой досягает валом в самую речку Крыгу, и называется оное ныне Замком, окопано прежде глубоким рвом и осыпано большим земляным валом; оно было с четырьмя бастионами и одною въездною башнею, а сверх вала укреплено было палисадником. Окружностью оно в 210 сажень, а ров оного с валом вышины имеет 6 сажень. В оном же Замке или Городище с 185 (1677) года имелось 6 пушек, казённый погреб, в котором содержались пули, порох и прочие припасы, и в оном же выстроен был дом деревянный, в котором тогда жил воевода Бахтеев лет до 20, которому определена была в Белопольском округе, за селом войсковым Ворожбою, над рекой Вырем, сенокосная лука на скос: оная и поныне именуется Воеводскою. В 1737 году, во время нападения Турецкой войны, с упомянутого городища пушки с разными припасами взяты в поход… В 1766 и 1769 годах в прописанном городище построены соляной и для содержания общенародного хлеба магазейны». |
| 285 «Сегодня, в первую годовщину светлого торжества освящения православного храма в Нью-Йорке, устремляемся к своему любимому Архипастырю побеждающею пространства любовию, моля Бога о скорейшем свидании. Духовенство и верники». (АПВ, 1903, m.VII. 24, с. 441.) 287 Из всеподданнейшего доклада Свят. Синода, высочайше утвержденного 26 ноября 1903 г.: «Признавая полезным переместить Преосвященных: Уфимского Климента на Подольскую архиерейскую кафедру. Подольского Христофора на Уфимскую, Екатеринбургского Никанора на Гродненскую. Гродненского Иоакима на Оренбургскую и Оренбургского Владимира на Екатеринбургскую архиерейскую кафедру, Синод, с представлением послужных списков сих Епископов, всеподданнейше испрашивает ВЫСОЧАЙШЕГО ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА повеления быть Преосвященным: Клименту Епископом Подольским и Брацлавским. Христофору – Уфимским и Мензелинским. Никанору – Гродненским и Брестским. Иоакиму – Оренбургским и Уральским и Владимиру – Екатеринбургским и Ирбитским» (РГИА, ф. 796. оп. 184, год 1903, д. 804, л. 3– Зоб.). 288 Высочайшее утверждение всеподданнейшего доклада Свят. Синода об увольнении на покой архиеп. Ярославского Ионафана (Руднева) по возрасту (87 лет) последовало 26 ноября 1903 г. 289 Преосвящ. Варшавский Иероним, на основании донесения благочинного церквей Седлецкого округа прот. Наума Мизецкого о том. что показания очевидцев, заметивших выходившую ночью от вдового священника Валериана Павловского женщину, подтвердились, резолюцией своей от 21 ноября 1900 г. переместил о. Валериана на место помощника настоятеля Бищского прихода Белгорайского уезда Люблинской губернии с 1 декабря того же года. За уклонение второго священника от совместных служб с настоятелем Бищского прихода, за отказ от совершения царских молебнов в табельные дни, за нарушение целомудрия иерей В. Павловский был почислен за штат в январе 1904 года. Священный сан был снят с Павловского В.А., согласно прошению, по определению Свят. Синода от 7 18 апреля 1904 г. за 1825, о снятии сана с заштатного священника Холмско-Варшавской епархии Валериана Павловского (РГИА, ф. 796. оп. 209. год 1904. д. 2207, л. 70– 71). |
| Из частных изменений, внесенных при последнем чтении, следует отметить вопрос о неприсутственных днях, возникший в связи с тем, что в губерниях Варшавского генерал-губернаторства был принят григорианский календарь, в отличие от остальной России. По примеру остальной Западной Руси, где был установлен, несмотря на большой процент католиков, общероссийский порядок неприсутственных дней, в правительственной редакции законопроекта предполагалась отмена высочайше утвержденного положения Комитета Министров от 15 мая 1881 года об освобождении от занятий в присутственных местах в дни католических праздников, отмечавшихся по новому стилю. Третье чтение законопроекта При обсуждении в Государственной Думе во втором (первом постатейном) чтении это предложение было отклонено, но при третьем чтении епископом Евлогием была внесена поправка, восстанавливающая правительственную редакцию. Докладчик комиссии Д. Н. Чихачев указал, что для устранения неудобств римская курия имеет возможность присоединить новую Холмскую губернию к Луцко-Житомирской католической епархии и тем установить один календарь для Холмской губернии и других губерний Западного края. Однако поправка была Государственной Думой отвергнута. Все, что удалось отстоять противникам законопроекта, было: сохранение кодекса Наполеона, григорианского календаря и права поляков на свободную скупку земель. 26 апреля Государственная Дума большинством 156 голосов против 108 окончательно приняла законопроект об образовании из восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний особой Холмской губернии с подчинением ее в общем порядке управления министру внутренних дел и с соответствующими изменениями в ее строе. Так закончилась в Думе трехлетняя борьба за этот законопроект, борьба, в которой такая исключительная роль принадлежала одному человеку – епископу Евлогию. 7 мая бюджетная комиссия Государственной Думы в вечернем заседании, несмотря на упорное противодействие польского коло и оппозиции, большинством 18 голосов против 15 приняла законопроект об отпуске средств на расходы, связанные с образованием самостоятельной Холмской губернии. |
| Отзываясь так о многом в содержании и направлении современной духовной журналистики и вообще литературы, преосв. Антоний как бы с недоумением, а с другой стороны – с укорительным недовольством отзывался ещё и о духовной цензуре в таких словах: «Цензоры наши (разумеются здесь Киевские) со всею ревностью стараются только процеживать комаров… поскольку такой пример подается свыше...» «Напрасно изволите беспокоиться, – писал он преосв. Анатолию, – что это сочинение Ваше (Об отношениях Римской церкви) не довольно отделано: оно прекрасно, преполезно и во всей полноте достаточно для своей цели. А привязкам, оцеживающих комаров, ничто в свете не удовлетворит, ни даже ангельское совершенство. Желательно, чтобы книгу эту распространило само начальство, как можно больше и чтобы она и за границу перешла. Напр. можно бы послать в Венгрию – в Будин, где униаты Австрийские обнаруживают сильное движение религиозно-литературное и издают журнал – церковную газету в духе унии, и в этом журнале резко стоят за свою самостоятельность и вызывают нас на взаимное уяснение разных спорных предметов. Изволите ли получать эту газету? Нам прислал преосв. Варшавский ( Арсений Москвин , умерший Киевским Митрополитом)» 298 . Читать по возможности всё, доходившее до него печатное, преосв. Антоний любил, смотря конечно по интересу предметов. Если же встречал только ещё извещение о выходе какой-либо книги, то обращался с вопросами к другим, – не читал ли кто и требовал отзыва, стоит ли читать и, тем более, приобретать книгу. Между тем, книготорговец, комиссионер здешнего Университета, Дубровин иногда слишком проявлял своё усердие и услуги, чтобы доставлять к преосв. Антонию возможно все, более или менее подходящие для него книги. Не имея, естественно, возможности прочитывать сам, он часто поручал мне прочитывать и высказывать ему содержание. Газетные новости, по преимуществу, любил выслушивать от других и, в случае только особенной интересности, брался читать сам. Зато журналы духовные тотчас же по получении приказывал разрезывать и смотря по оглавлению или пробегал по нескольку строчек на выдержку, или же обозначал карандашом ту или другую статью. Епархиальные Ведомости, получавшиеся им почти отовсюду, тоже просматривал по оглавлению и иные откладывал для прочтения, а остальные передавал о. кафедр. Протоиерею с тем, чтобы, если найдёт он что интересное для епархиальной практики, сообщал ему, и затем, что усматривал сам подобное же, предлагал отдать для перепечатания в Известия по Казанской епархии. В конце же концов эти ведомости епархиальные препровождались постоянно через месяц в собственность ученической семинарской библиотеки. Прочитанное относительно тех или иных предметов и распоряжений епархиальных служило во многих случаях содержанием его переписки с Преосвященными, с целью или большего ознакомления, или в смысле указания на что-либо не признаваемое им. |
| В 1868 г., когда сознавались по-прежнему неудобства в положении кладбищ, явилась мысль отыскать, в окрестностях города, места для устройства кладбищ. Обер-полицеймейстер Ф. Ф. Трепов поручил надворному советнику Беляеву составить подробную записку о положении существующих кладбищ и о необходимости устройства новых, по направлению железных дорог. В записке г. Беляев определил место и указал средства для устройства загородных кладбищ. По Варшавской железной дороге, он указал место близь Пулкова, по Петергофской – около Лигова, по Николаевской – у Колпина, по Финляндской – у Поклонной горы. Относительно же средств устроить загородные кладбища г. Беляев полагал, что нужно, на этих кладбищах, сперва хоронить умерших в больницах, также – нижних воинских чинов, лиц, не имеющих родства, и также тех, у которых нет родственников, погребенных на городских кладбищах. «Затем, писал г. Беляев, и недостаток мест на существующих кладбищах, и не завидное их положение и даже вред от заразительного воздуха, заставят население города обратиться на новые кладбища, а правильное, в порядке, содержание, а также умеренная плата – привлекут и бедных и лиц состоятельных к погребению их родственников на новых кладбищах». Относительно же источника средств на приобретение земли и устройство храмов, Г. Беляев писал: «городское управление отводило земли для (существующих ныне) кладбищ собственно с целью погребения умирающих, и вовсе не для продажи этих мест. Кладбищенское ведомство сделало из этих мест торговое и, конечно, весьма выгодное предприятие. Поэтому продажа кладбищенских мест и не может и не должна быть производима духовным ведомством». Отсюда он выводит, что «деньги, вырученные за места, следует обратить на устройство новых кладбищ». Кроме того, г. Беляев в своей записке приводит высказанное в 1863 г. гласным думы К. И. Васильевым мнение, что для получения средств на новые кладбища, следует возвысить плату за места на кладбищах ныне существующих. Одновременно с устройством храма Беляев считал необходимым устроить усыпальницы для мнимо умерших. |
|
|
