| Но, споря о преступлении и наказании, мы слышим только о двух чрезвычайно редких и ненормальных типах людей. Мы слышим о чувствительных людях, которые, по–видимому, считают, что проблемы нет вообще, словно личной добротой можно все уладить — например, приласкать Ивана Грозного или погладить по голове Нерона. Это, в сущности, даже не чувствительность, это просто чистоплюйство. Если бы удобства и удовольствия делали людей добродетельными, богатые были бы добродетельны, а это — полная нелепость. Слышим мы и о еще более чувствительных, слабонервных людях, которые требуют «сечь злодеев» и расписывают с наивным бесстыдством, чт о бы они сделали с тем или иным человеком, конечно, если у того связаны руки. Да, вторые — трусливей; но и те и другие жалки и неустойчивы. Однако только о них — о чувствительном человеколюбце и о слабонервном садисте — и услышишь в нашей вавилонской башне. Вы очень редко встретите их в поезде, но в споре не встретите никого другого. А человек из поезда, скажем — мой попутчик, душою жалеет «их», но ум его в сомнении. Он не смакует все мыслимые и немыслимые наказания и с горечью сознает, что лучше было бы не делать «им» ничего. И все же он понимает, что как–то действовать надо. «Что ж, наверное, иначе нельзя». Словом, он здоров душою, а определить здоровую душу нетрудно: у такого человека трагедия в сердце и комедия на уме. Трудно говорить с достоинством о наказании, особенно потому, что оба упомянутых выше вида чувствительных людей говорят о нем, ничего не чувствуя. Противники насилия так же холодны, как его сторонники; человеколюбцы жестки, как человеконенавистники. Возьмем один пример. Мне кажется, что порка в современной тюрьме — мерзкая штука. Все «ученые» атрибуты, фотографирование, медицинская помощь только подчеркивают, что это ничем не лучше дыбы или испанского сапога. Плеть — та же дыба, не оправданная потребностями допроса. Твердо придерживаясь этого взгляда, я беру обычную, гуманную книгу и читаю: «Порка — порождение варварства». Ну и что? И плуг тоже. И рыбная ловля, и плавка металлов, и огонь, зажженный зимой. Какой до идиотизма слабый довод! Обругать что–нибудь «порождением варварства» — все равно что сказать о голом человеке: «Он немодно одет». Нет ничего особенно плохого в порождениях варварства. Танец — порождение варварства. Огонь — порождение варварства. Цивилизация — порождение варварства. |
| Лев Шестов — великий мыслитель, классик экзистенциальной философии, крайне мало писавший (просто почти и не писавший) на политические темы. В предлагаемой книге собраны четыре статьи Шестова — кажется единственные эксплицитно посвященные политической проблематике: — Пророческий дар (К 25-летию смерти Ф. М. Достоевского), 1906: здесь находим явное и недвусмысленное утверждение невозможности какой-либо совместимости идеологии/политики с евангельской верой: это две абсолютных противоположности пишет Шестов: евангельская вера оказывается радикальной антинационалистической, антимилитаристской, антиэтатистской, антиимпериалистской, вообще антинасильственной альтернативой. Статья большей частью посвящена критике политической публицистики Достоевского, отчасти и Толстого, демонстрации их неумения предугадывать политические события — отчасти в связи с Революцией 1905 г. — Жар-птицы. К характеристике русской идеологии, 1918: статья напрямик ссылающаяся на статью «Пророческий дар» и тем как бы продолжающую ее; здесь находим критику утопизма, идеализма, оторванного от реальной жизни прожекторства русской интеллигенции. Статья написана в связи с Великой русской революцией 1917 г. — Что такое русский большевизм, 1920: продолжение размышлений Шестова о Русской революции. Мыслитель считает, что большевизм — могильщик Русской революции, а большевицкий режим является ничем иным как реинкарнацией режима Романовых: критика одновременно и царской и советской России по одним и тем же пунктам: бюрократизм, диктатура, репрессивность и т.п. Парадокс радикальных революционеров уничтожающих революцию становится матрицей понимания парадоксальности исторического процесса как такового: вообще говоря первыми виновниками в крушении российской монархии являются российские монархисты, имперские сановники, так же как унесшая миллионы жизней и старую Европу в целом, Первая мировая устроена самими европейцами. Революцию губят революционеры, монархию — монархисты, Европу — европейцы: историей правит не здравый смысл, не интересы и т.п., а парадоксия, некий рок, который заставляет людей бессознательно вершить историю прямо против всякого здравого смысла, собственных интересов и намерений: Шестов находит этому наилучшее объяснение в «библейской философии» — в сказании о вавилонской башне. |
| Почти все пишущие о «Вавилонской башне» Брейгеля сравнивают ее аркады с аркадами громадного сооружения древности, римского Колизея, и это совершенно справедливо, не заметить этого сходства нельзя. Ссылаются обычно на то, что Брейгель бывал в Риме и видел Колизей своими глазами, и эти впечатления потом использовал при изображении башни — и это тоже верно, у Брейгеля в верхней части картины видно внутреннее устройство башни, и оно, кстати, напоминает Колизей еще больше, чем ее внешняя стена. В частности, можно разглядеть, что при возведении башни используются разные строительные материалы, как было и в Колизее, где для внутренних сооружений использовались туф, бетон, кирпич, а для внешней стены — травертин (его характерный светло-желтый оттенок хорошо опознается в цвете внешних стен венской «Вавилонской башни» Брейгеля). Колизей. Внутреннее пространство. Рим. Фрагмент современной фотографии В качестве изобразительного примера-параллели часто приводят гравюру с видом Колизея из популярной в XVI веке серии «Руины Рима», сделанную Иеронимом Коком. С Коком Брейгель был хорошо знаком, так как несколько лет работал рисовальщиком в его антверпенской мастерской «На четырех ветрах». Колизей у Кока — это именно заброшенная руина, Кок не забывает показать не только обвалившиеся стены, но и многочисленные кусты, растущие из каменной кладки. Надпись в левом верхнем углу меланхолически уточняет, что перед нами «Колизей, разрушенный варварами». Кроме буквальной натурной зарисовки тут, конечно, просматривается и популярнейшая в поэзии и философии XVI века тема бренности бытия, преходящей земной славы. Вот что осталось, говорит нам гравюра Иеронима Кока, от некогда великого города, от Рима, бывшего властелином мира. Иероним Кок. Колизей, разрушенный варварами. 1551. Гравюра из серии «Руины Рима». Фрагмент Картина Брейгеля не просто напоминает о Колизее и о Риме, она подхватывает тему некогда великой империи, от которой остались руины. Мы видим визуальный образ: вот что бывает с тем, кто вознесся слишком высоко, пожелал встать над миром и бросил вызов Богу. |
| ПОЛЬЗОВАЛОСЬ... ИСПОЛЬЗОВАЛ: χρωμνους прич. наст. вин. мн. Б53 7 и вин. ед. Б53 9 . в пер. соущимъ И57 24 , соуща И57 26 , отчего место оказалось переосмысленным; прич. вин. ед., согласованное с «второй Адам» и стоящее после «первый Адам», было присоединено к последнему. Вместо «второй Адам, который от первого Адама, использовал» получилось: «второй Адам, от первого Адама произошедший» – доминирует мысль о родословии. ЕФФАФА. «И сказал ему: «еффафа», то есть «отверзись» ( Мк. 7:34 ). Происходит от магического арамейского заклинания [Донини, 276]. ТАЛИФА КУМИ. «И, взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа куми», что значит «девица, тебе говорю, встань» ( Мк. 5:41 ). ЛАМА САВАХФАНИ. «Или, или! Лама савахфани!» то есть «Боже мой! Боже мой! для чего ты меня оставил?» ( Мф.27:46 , Мк. 15:34 ). Так в Острож: вск ю м еси оставилъ . А.Донини [Донини, 82] считает, что более точным здесь был бы гл. «пожертвовал (мной)». ЯСНОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО: ναργς τεκμριον Б53 12 . В пер. чюдномь И57 27 . РАЗЪЯСНЯЮТСЯ: πιλσασθαι инф. аор. мед.-пасс. Б53 14 – так в S: раздршити . В Тр. изршити И57 29 – порча. И58 HE – так в S. В Тр. и – порча, по-видимому, осмысленная: фраза читается как утверждение. 40 ЛЕТ – в упоминании о Вавилонской башне Анонимная Хроника (гл. 12) опирается на Иосифа Флавия (Древ 1.4.3), у которого нет о сорока годах; нет этого и в Быт. 11:1–9 . TO ЕСТЬ РАЗДЕЛИВШИЕСЯ: меропе рекше раздлници И58 15 – глосса во Врем при слове μροπες, означавшем и для Малалы (III. 56) «разделившиеся». Оба книжника делают акцент на корне μερ- с его идеей разделения и упускают из виду семантику второй части этого слова: -οψ, -οπος благодаря чему μροπες мн. значит «разделяющие звуки, членораздельно говорящие», то есть «люди». Есть и другая этимология, ведущая к другому эпитету человека: «смертный» [Вейсман, 797]. ПО ЗАМЫСЛУ : по замышлению И58 19 на месте φερωνμως Б55 3 «по переносу имени» (из φρω + νομα), то есть по знаменательному именованию. Ср. νος «ум, разум, мысль», νοω «думать, задумывать». Ср. И329 29 . |
| В серии работ, выполненных, вероятно, по частному заказу в нач. 60-х гг., нашли отражение политические события в Нидерландах, переживавших последний этап испан. владычества. Фантастические образы чудовищ, к-рыми наполнены картины этого цикла, продолжают традицию Босха («Падение ангелов». 1562, Королевский музей изящных искусств. Брюссель; «Безумная Грета». 1562, Музей Майер ван ден Берг. Антверпен; «Триумф смерти». 1562, Прадо. Мадрид). Эта тема проникла и в работы художника на евангельские сюжеты, где Б. С. передал свое восприятие христ. истории как живой реальности. Библейские персонажи включены в типичный пейзаж нидерланд. деревни времени Б. С., занятиями, одеждой они почти не отличаются от деревенских жителей, как, напр., в картине «Перепись в Вифлееме» (1566, Королевский музей изящных искусств. Брюссель) прав. Иосиф и Богородица. Тревожное настроение создается присутствием солдат (напр., «Избиение младенцев». 1565, Хамптон-Корт. Лондон), неведением или безразличием людей к происходящему на полотне «Несение креста» (1564, Художественно-исторический музей. Вена), где фигура Христа, упавшего под тяжестью ноши, теряется в толпе, безучастной к страданиям Спасителя. В «Вавилонской башне» (1563, Вена и 1564, Роттердам) поражает эффект грандиозности и неосуществимости сооружения, образ к-рого создан художником под впечатлением развалин Колизея. Слепые. 1568 г. (Национальные музей и галерея Каподимонте. Неаполь) Слепые. 1568 г. (Национальные музей и галерея Каподимонте. Неаполь) Цикл «Месяцы» (1565) построен на сочетании непосредственного визуального опыта и стилизации, идеального и реального, где человеческое существование вплетается в вечные циклы бытия. Смена времен года позволяет передать процесс непрерывного становления и обновления природы. Пейзажные работы несут и дидактическое содержание, мн. детали могут быть прочитаны в традиции средневек. моралистического символизма, но в то же время нидерланд. крестьяне узнаваемы по типам лиц и костюмам. Б. С. строит это произведение так, что оно представляет собой бесконечную космическую панораму, как и его пейзажи. Впервые этот принцип был применен в картине «Поклонение волхвов» (1564, Национальная галерея. Лондон) и развит в «Крестьянской свадьбе» (1568, Художественно-исторический музей. Вена), иконографическая программа к-рой восходит к сюжету Тайной вечери или Брака в Кане и предполагает изображение большого количества персонажей, сидящих за столом; по композиции наиболее близка к «Тайной вечери» Я. Тинторетто (1561). Б. С. позволял себе и пародии на итал. стиль, напр., в «Разорителе гнезд» (1568, Художественно-исторический музей. Вена) узнается пластика микеланджеловских фигур, помещенных в подчеркнуто приземленный контекст. |
| 1:9. Перепрыгивают через порог. Порог обычно делали из каменного монолита, который слегка возвышался над полом. В пороге были выдолблены прорези, гнезда, в которые вставлялись ворота или дверь. Вход в дом всегда считался одновременно и священным, и опасным. По распространенным суевериям, наступить на порог означало разрешить духам, которые часто находились у входа, войти в дом. Подобные суеверия бытовали в древности во всем мире – от Сирии и Ирака до Китая, – однако в дошедших до нас древних источниках информация о происхождении этого суеверия отсутствует. 1:10. Ворота рыбные. В Иерусалиме было много ворот в разных его районах. Рыбные ворота открывали проход через северную стену на запад к башне Хананела ( Неем. 12:38,39 ). Археологические раскопки подтвердили, что они открывались к холму, который вел от храма к плато Вениамина. Название ворот, вероятно, связано с существованием на площади рыбного рынка, основанного тирскими купцами (см.: Неем. 3:3 ). 1:11. Новый квартал. ( В русском переводе – «на холмах»). Этот новый квартал был построен во времена Езекии, когда была возведена первая защитная стена вокруг западных холмов города ( 2Пар.32:5 ). Манассия, очевидно, перестроил эти стены ( 2Пар. 33:14 ). Раскопки Авигада обнаружили стену VII в. до н. э. длиной более 225 футов и шириной 24 фута. Вероятно, она окружала весь западный холм, обеспечивая дополнительную защиту северной части города. 1:11. Торговая часть города. Как и остальным районам Иерусалима, торговому району в западной части города также предстоит присоединиться к плачу. Его название происходит от древнееврейского слова maktesh (чаша или ступа; см.: Прит.27:22 ); по-видимому, он находился в одной из впадин Тиропеонской долины в пределах укреплений, сооруженных в VII в. до н. э. 1:14–2:15 День Господень – пророчество о судьбе народов 1:14. День Господень. См. соответствующую статью в коммент. к Иоил. 2 . 2:4. Филистимские города в конце VII в. до н. э. После военных кампаний Саргона II и Сеннахирима в конце VIII в. до н. э. и завоевания многих филистимских городов на их месте ассирийцы построили новые города, и некоторые из них (в том числе Фимна и Экрон) стали процветающими центрами, известными производством оливкового масла. Археологические данные позволяют установить районы производства оливкового масла и текстиля. Есть свидетельства присутствия египтян в Филистии после распада Ассирийской империи (см. коммент. к Иез. 25:15 ). Эти города позднее, в 600 г. до н. э., были разрушены во время вавилонской военной кампании Навуходоносора. |
| Западная культура иногда позволяет нам лучше понять собственную культуру. Она не только обогащает нас как таковая, но дает более глубокое понимание собственной культуры. Ксенофобия, «антизападничество» — удел тех, кто не очень глубок, кто стремится найти не истину, а врага. Это старая игра, которая никогда ни к чему хорошему не приводила. — В сюжетной линии романа «Авиатор» есть некое сходство с романом Дэниела Киза «Цветы для Элджернона»: герой с помощью достижений науки совершает прорыв, но этот прорыв — временный. Для вас это тема опасности человеческого вмешательства в природу, невозможности человеку сравниться с Богом?.. — Признаюсь честно: Киза я к моменту окончания «Авиатора» не читал, только потом уже ознакомился с этим романом. Да, это отчасти так: человек может научиться создавать плоть, но душу-то он создать не может! Человек всегда меньше Бога и должен это понимать, памятуя о притче про Вавилонскую башню. Человеку казалось, что он взойдет по этой башне и будет как Бог, это очень просто — не хватает только башни. Сколько бы человек ни открывал, он не способен ни создать Вселенную, ни уничтожить её. Он не способен создать человека с душой. Душа — это понятие метафизическое, а все открытия человека — физические, материальные. Я вкладываю разное наполнение в судьбу героя романа «Авиатор», но есть и такое: что его заморозили — в этом есть момент соперничества с Богом, и «разморозка» не очень-то продлила ему жизнь. На Камчатском форуме в поддержку книги и чтения. Петропавловск-Камчатский. Сентябрь 2017 года Не просто система знаков — В медийном пространстве часто звучит тревога за судьбу русского языка. Никто нынче не стесняется своей неграмотности, дети говорят: «Зачем мне учить этот русский язык? Я уеду и буду жить за границей!» — Происходит девальвация ценностей не только языковых, но и моральных. Язык — это не просто система знаков. Язык обладает метафизическими качествами, которые не сводятся к знакам. Он являет собой особенную стихию, он как свеча: её материальная основа существует, она понятна, но когда над ней возносится пламя, это уже явление совершенно другой природы. |
| По мере роста города Вавилона амбиции и самомнение Нимрода стали расти, появились еще более глобальные планы: «Неудивительно, что такой успех наполнил Нимрода и его потомков необычайной гордостью. Они начали мечтать об основании всемирной монархии, чтобы объединить под своей властью все народы земли и господствовать над ними…». 84 Нимрод начал строить мировую империю. Под знаменами Нимрода собралось почти все послепотопное человечество. Людей Нимрод объединял как силой, так и «высокой» идеей – проектом строительства «башни до небес». Речь идет о Вавилонской башне. Историки, богословы, философы обычно говорят, что Нимрод с помощью «башни до небес» хотел защититься от новых потопов (память о Великом потопе еще была свежа в памяти людей). Но это было не просто техническое сооружение, это был откровенный вызов Богу. Это была безумная идея скрыться от гнева Божия с помощью каких-то рукотворных средств, приобрести автономность и даже полную свободу от Творца и Промыслителя. Нимрод начал сооружение башни в 1787 году до н.э. 85 Историки утверждают, что на «великой стройке» трудилось более 600 тысяч человек. Были задействованы новые технологии строительства (в частности, использование обожженного кирпича). 86 Стал применяться (впервые в истории человечества) рабский труд. Энтузиазм вождей и жрецов сочетался с гнетущей атмосферой жестокости: «Строительство шло в очень жестких условиях: за упавший кирпич убивали виновника. Сверху лучники стреляли в небо – таким был психологический фон постройки». 87 Чем больше погружаешься в изучение истории строительства Вавилонской башни, тем больше убеждаешься: это был первый опыт глобализма, а Нимрод был первым «глобалистом». Обобщенное описание, основанное на данных археологии и истории, приводится во «Всемирной истории»: «Основание башни было шириной девяносто метров; столько же метров она имела в высоту. Из этих девяноста метров тридцать три приходились на первый этаж, восемнадцать – на второй, и по шесть метров – на остальные четыре. Самый верхний этаж высотой в пятнадцать метров был занят храмом Мардука. Покрытый золотом, облицованный голубым глазурованным кирпичом, он был виден издалека и как бы приветствовал путников. Каждый большой вавилонский город имел свой зиккурат (то есть храмовую башню. – В.К.), но ни один из них не мог сравниться с Вавилонской башней. На ее строительство ушло восемьдесят пять миллионов кирпичей; колоссальной громадой возвышалась она над всей округой… Вавилонскую башню строили целые поколения правителей: то, что начинал дед, продолжали внуки… Зиккурат был святыней, принадлежащей всему народу, он был местом, куда стекались тысячи людей для поклонения верховному божеству Мардуку». 88 |
| Если вспомнить, что для израильских пророков, например, ещё до плена такая практика была символом всего худшего, что есть в язычестве, неудивительно, что связанные с ней аллюзии священнописатель использует для описания того предельного религиозного и нравственного падения, до которого дошло человечество накануне катастрофы. Но слово «исполины» ( Быт.6:4 ) (евр. нефилим, «великаны», «гиганты» или «титаны») имело ещё ряд ассоциаций, связывавших его с миром допотопных гигантов (подобным, напр., титанам в греческой мифологии), бросавших вызов небу и верховным богам, поддерживавшим в мироздании порядок. Таким образом, человеческий грех сопоставляется с грехом неких нечеловеческих сил, разрастаясь до космических масштабов, что вполне соответствует логике первой части Пролога, где человек также выходит на передний план, отодвигая назад нечеловеческие силы. Интересно, что тема исполинов появляется и в притче о Вавилонской башне ( Быт.11:1-9 ), где их лавры, как видно, не дают покоя строителям этого грандиозного сооружения: ведь целью великой стройки является желание «сделать себе имя, чтобы не рассеяться по земле» ( Быт.11:4 ), став такими же, как допотопные исполины, тоже названные дословно «именитыми» (в Синодальном переводе — «славные люди») ( Быт.6:4 ). Несомненно, в основу притчи легли воспоминания (по-видимому, отражённые в каком-то допленном предании) о первом впечатлении кочевников-семитов от месопотамских зиккуратов — ступенчатых пирамид, первые из которых были построены шумерами. Надо кстати заметить, что главный зиккурат города Ура — столицы Шумера — носил название, буквально переводимое как «основание неба и земли». Самими создателями эти пирамиды, на верхней площадке которых обычно находился храм или алтарь, рассматривались как лестница, действительно соединяющая небо и землю. Несомненно, что на кочевые семитские племена, пришедшие из аравийских степей (а среди них были и предки евреев), такие сооружения должны были произвести неизгладимое впечатление. Но для автора Пролога, очевидно, зиккурат становится прежде всего символом мощной государственности, бросающей вызов Богу. |
| Самое восхождение с крыши первого этажа на крышу второго этажа, к возвышавшейся там башне, мишна (Midd. IV, 5) указывает там, где был вход в залу второго этажа, следовательно, на южной стороне и независимо от притвора, и притом в виде прямой (невитой) деревянной лестницы, совершенно открытой (ср. рис. 65 к стр. 375). Мы уже говорили, что башня Иродова храма, на сколько можно судить по ее названию: башня праздничных навечерий, имела значение нынешних восточных минаретов. Существование такой башни здесь имеет двойное основание как в обычаях храма (нижнего этажа), так и в обычаях синагоги (второго этажа). Ея значение при храме определяется тем, что уже первый иерусалимский храм имел какой-то навес на кровле храма или башню, называвшуюся субботнею, сброшенную царем Ахазом ( 4Цар.16:18 ). Ея значение при синагоге несомненно подтверждается общим обычаем синагог первых веков, по которому хазан (пономарь), взойдя на крышу синагоги, звуками трубы возвещал наступление вечера субботы, новолуний и проч. (Taanith, III, 8) и выставлял два праздничных флага (Иерус. Pesach, 1, 27:4). Само собою разумеется, что в этом случае тем лучше было, чем более крыша была возвышенна. Но башня на храме Ирода с значением минарета соединяла еще значение вавилонских zikurat или обсерваторий для астрономических наблюдений. Известно, что такие наблюдения очень любили книжники ( Мф.16:3 ). Они даже имели связь с богослужением, так как ежедневная утренняя жертва приносилась всегда в один известный момент рассвета. Еще до рассвета опытные священники восходили на вершину храма и оттуда, при наступлении момента жертвы, давали знать вниз криками: barkaï ad Chebron, заалело до Хеврона, т. е. пора начинать жертвоприношение (Ioma 3, 1; Tamid, 3:2). Очень важное значение для храма имели также наблюдения за появлением новой луны и т. д. Они были известны и в первом храме ( Ис.21:11–12 ). Так строители храма – книжники осуществили на нем древнее предписание о трех этажах каменных и одном деревянном!.. Хотя в предшествующем описании мы различали только два каменных этажа и одну деревянную башню, но к ним с полным правом можно было причислить еще один этаж подземный, состоявший из подземелий под платформою храма, вместе с самою платформою. Тем не менее эта значительная высота 100 локтей казалась книжникам недостаточною, как недостигавшая идеальной меры 30x4=120. Но последней идеальной высоты храма книжникам не суждено было достигнуть, не смотря на все их желание, не смотря на то, что, как свидетельствует Иосиф, материал для нового дополнительного возвышения храма, с большими издержками, был доставлен уже с Ливана и лежал во внешнем дворе. Замечательно, что эта мечта возвысить высоту храма не оставила иудеев в их рассеянии по Европе и реализируется в устройстве синагог, для освящения которых нередко берутся священные меры иерусалимского храма 176 . |
|
|
