| 51 «Некоторым это кажется сказанным относительно враждебных сил, потому что и Христос говорит: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию ( Лк.10:18 ). Не отвергнем этого толкования: возможен и иной смысл этого выражения, тем не менее, примем это толкование, так как оно теперь полезно». (Полное собрание творений святаго отца нашего Иоанна Златоуста , архиепископа Константинопольского. Т. 6. Кн. 1. – СПб.: Издание Санкт-Петербургской духовной академии, 1900. – С. 141.) 53 «Ибо Люцифер говорил в сердце своем: Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». (Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I- VIII веков. Ветхий Завет . Том X: Книга пророка Исайи 1–39 /Пер. с англ., греч., лат., копт, и сир. Под редакцией Стивэна А. Маккиниэна/Русское издание под редакцией Г.И. Беневича. – Тверь: Герменевтика, 2011. – С. 127). 54 «А что касается написанного у Исайи: Как упал с неба денница, сын зари, – и прочих слов, которые под образом вавилонского царя сказаны об этом лице или к этому лицу, то они, несомненно, должны пониматься как относящиеся к дьяволу на основании самого контекста этой речи…». (Там же. С. 127). 55 «И дьявол посчитал себя великим, когда изрек: Поставлю престол свой на севере и буду подобен Всевышнему. Гордые и сегодня считают себя значительнее других. Но никто не может быть назван действительно великим, кроме одного Бога». (Там же. С. 129). 56 «Царь Вавилонский возрыдал заутра, в тот день, который воссиял по совершении семидесяти лет, и в который Евреи получили избавление, а царство Вавилонское рушилось». (Святой Ефрем Сирин . Творения. Т. 5. – М.: Отчий дом, 1995. – С. 350). 57 «Пророк, со своей стороны, подтверждает удивительный для всех факт погибели царя вавилонского». (Лопухин А.П. Толковая Библия , или комментарии на все книги Св. Писания Ветхаго и Новаго Завета. Т. 6. – 1909. – С. 312). 63 Добросельский П. В. О происхождении человека, первородном грехе и искусственном зарождении. – М.: Благовест, 2008. – С. 45. |
| И дал ему священник хлеба священного; ибо не было у него хлеба, кроме хлебов предложения, которые взяты были от лица Господа, чтобы по взятии их положить теплые хлебы». Частная проблема состоит в том, что это место говорит не об Авиафаре, а об Ахимелехе, отце Авиафара. Есть попытка истолковать слова «при Авиафаре», отнеся их к другому носителю того же имени: не к сыну, а к отцу Ахимелеха. — Структура умозаключения от этого библейского эпизода к общему взгляду на приоритет человеческих нужд перед чисто ритуальными запретами отвечает второй из герменевтических парадигм (евр. [миддот], буквально «меры») еврейского школьного дискурса, приписываемых знаменитому раввину Гиллелю: она называется [гезэра шава] и предполагает использование вербальной и/или реальной аналогии между двумя местами в Писании и, шире, двумя событиями, двумя казусами, как в данном случае. Ср. J. Scott, Jewish Backgrounds of the NewTestament, Grand Rapids, 1995, p. 130. Характерна, что аргументация Иисуса при всей своей новизне верна правилам раввинского дискурса. 2:27 Суббота для человека, а не человек для субботы. При всей радикальности спора с фарисейским ритуализмом и такое изречение имеет аналогии в поучениях раввинов. «Ради вас дана суббота, не вы даны ради субботы», — такие слова в толковании на Исх приписываются рабби Симеону бен Менасия (Mekilta, Shabbata I ad Ex. 31, 14), а в Вавилонском Талмуде — рабби Йонатану бен Йосефу (Joma 85. b). Сходная логическая структура в словах о Храме в 2 Макк 5:19: «Но Господь избрал не для места народ, а для народа это место». Мы снова и снова видим, что евангельские изречения при всей своей новизне и смелости глубоко укоренены в еврейском предании, в языке еврейской религиозной культуры. 2:28 Поэтому Сын Человеческий властен и над субботой. О словосочетании «Сын Человеческий» см. Словарь общих понятий. Здесь можно усмотреть первую герменевтическую парадигму Гиллеля — «от меньшего к большему» ([кал ва-х о мэр]): если авторитета царя Давида было достаточно для отмены ритуального запрета, утолить голод его самого и сопровождающих его лиц, тем более это может сделать авторитет Сына Человеческого. |
| Прочитайте Ис 7 и сравните эту главу с Мф 1:22–23 . Вопросы к этому тексту: ♦ Сравните изначальную коммуникацию (Исайя пророчествует Ахазу) и использование цитаты в Евангелии. Что изменилось? ♦ Какое понимание слов «се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» представляется вам наиболее убедительным для Ис 7и для Мф 1:22–23 ? ♦ Какие другие решения могли бы быть здесь предложены? Почему вы не выбрали их? 1.3. ХРИСТИАНСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ЭКЗЕГЕТИКИ Все, что было сказано в предыдущем разделе, так или иначе может быть отнесено к истолкованию любых древних текстов. Но о библейской экзегетике речь идет преимущественно в христианской или иудейской среде. Эта книга ориентируется именно на христианскую аудиторию, поэтому необходимо отдельно поговорить о тех особенностях восприятия библейского текста, которые свойственны именно ей. 1.3.1. Что означает богодухновенность? Главное свойство, которое для христиан отличает Библию от всех прочих текстов, какими бы значительными и почитаемыми они ни были – это богодухновенность (иногда говорят боговдохновенность). Это представление основывается на двух местах Нового Завета: «...Никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» ( 2Петр 1:20–21 ); «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» ( 2Тим 3:16 ). При этом важно отметить, что сама Библия никак не раскрывает понятия богодухновенности и даже никак не ограничивает круга богодухновенных книг, не противопоставляет их всем остальным. Например, Послание Иуды (9) пересказывает апокрифический текст «Вознесение Моисея». Мы не знаем в точности, как воспринимал этот текст сам апостол Иуда, он ничего нам не объясняет, но мы видим, что он относится к нему с уважением, а ведь «Вознесение Моисея» никогда и нигде не входило в канон Священного Писания ! В НЗ это не единственный пример обращения к неканоническим текстам, хотя, пожалуй, самый яркий. |
| Тем не менее, первые люди предпочли «зло», то есть путь, смерти. Указание библейского текста на Божественное предупреждение подчеркивает тот факт, что выбор был сделан сознательно, что люди были полностью осведомлены о его последствиях. Однако тут присутствует одно смягчающее обстоятельство: люди были соблазнены ко злу змеем — этим архетипическим символом зла. Церковная герменевтика усматривает в образе змея самого дьявола, или Сатану, который являет собой личностную, духовную экзистенцию, подобную Ангелам Господним, сотворенным прежде мира и призванным служить Богу, — но экзистенцию мятежную, отрекшуюся от жизни, осужденную умножать в мире смерть, которую она первая выбрала добровольно. Прежде всего змей соблазняет женщину. Здесь символика также не случайна. На языке жизненных символов, обычном в Священном Писании (языке архетипов, а не понятий), женщина есть образ природы, естества, в противоположность мужчине — логосу. В этом противопоставлении природы и логоса, женского и мужского начал, отражено не ценностное различие, но человеческий опыт относительно естественного пути реализации жизни. Природа обладает «женской» предрасположенностью к воплощению жизни, но для этого ей необходимо семя логоса. Без соединения мужского и женского жизнь невозможна. Без вмешательства слова (логоса) природа — не более чем возможность, отнюдь не экзистенциальный факт; но и слово, не воплощенное в естестве, — всего лишь абстракция, лишенная ипостасной реальности. Итак, именно женщина первой поддается соблазну изменить путь жизни — поддается как раз потому, что воплощает в себе не чисто умозрительную, но вполне реальную, естественную возможность жизни. Слова, с которыми змей обращается к ней, обнажают логику извращения «добра» со стороны падшего логоса, стремящегося обмануть природу, извратить самую возможность жизни: «И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть; только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» |
| Для того чтобы определить, что является аутентичным Преданием, а что нет, Церковь установила, руководствуясь откровением Святого Духа, канон Писаний. Поэтому Библия – это часть Предания, созданная через посредников-людей Духом, Которым, как правило, проверяются все предания и определяется в них всё достоверное 133 . В то же время этот принцип требует верного понимания. Толкование Священного Писания в свете Священного Предания не означает механического подбора цитат из святоотеческих творений к каждому библейскому отрывку. Православный экзегет должен придерживаться не буквы, а духа святых отцов. Святые отцы задают направление, которому должен следовать христианин в своем понимании Писания. Кроме того, верность патристической герменевтике не ограничивает научное исследование Библии с привлечением вспомогательных методов. На практике этот принцип означает, что толкователю Слова Божия нужно стремиться к тому, чтобы, узнав свидетельство церковного Предания, связать с ним результаты экзегетического процесса, т. е. поставить его в контекст церковного учения 134 . Поиск такой связи – это не принятие принудительной нормы, установленной Преданием, а творческое суммирование церковного и личного понимания 135 . Толкователь обязан искать, как Церковь воспринимает каждое слово Откровения, и руководствоваться всем ее опытом в своем поиске истинного смысла 136 . Следовательно, смысл, не соответствующий духу Священного Предания, не может нести печать истинного смысла Священного Писания 137 . С точки зрения Православной Церкви, источниками правильного понимания смысла Священного Писания являются: 1) Символы веры, 2) вероопределения Соборов, 3) творения святых отцов и учителей Церкви и 4) практика Церкви 138 . 1) Символы веры. По словам Василия Великого , символ есть «несомненный образец для поверки суждений» веры (Против Евномия. I) 139 , следовательно, по этому правилу и образцу должны толковаться все места Священного Писания, которые требуют экзегезы. Например, слова «Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне» ( Ин. 15:26 ); «Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам» ( Ин. 16:14 ) и «Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго» ( Ин. 20:22 ) нужно понимать в соответствии с 8-м членом Никео-Константинопольского Символа веры : «И в Духа Святаго, Господа животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки». В соответствии с этим, нужно понимать, что Святой Дух исходит от Отца через Сына. |
| Относительно природы богодухновенности существовало и существует несколько точек зрения, однако православная герменевтика говорит о неразрывном взаимодействии воли Божественной и человеческой 57 . Это взаимодействие подобно действию благодати Божией в симфонии с человеческой волей в деле спасения человека 58 . Ключевой библейский отрывок, поясняющий взаимосвязь Божественного с личными особенностями изложения библейских авторов в Писании, находится во 2Пет. 1:19–21 : «И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших, зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым». Из этой цитаты становится ясно, что Писание не было продиктовано непосредственно с Небес. Бог использовал людей, но не ограничивал их свободу, и не подавлял их уникальную авторскую индивидуальность, и тем более не уничтожал ее. Святой Дух наполнял мысли людей Божественной истиной и помогал им в написании, в силу чего они подбирали наиболее подходящие слова для адекватной передачи открытой им Божественной истины ( 1Кор. 2:10–13 ) 59 . Св. ап. Павел говорит о том, что «духи пророческие послушны пророкам» ( 1Кор. 14:32 ). Свт. Иоанн Златоуст , толкуя этот отрывок, обращал внимание на каждый оттенок мысли: «самое дарование повинуется: духом здесь он называет действие» (Беседа XXXVI. 4. На 1Кор. 14:20 ) 60 . Подробнее говорил о свободных взаимоотношениях между Богом и человеком свт. Василий Великий : Некоторые говорят, что они [священные писатели] пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию Божия наития – богодухновенного делать изумленным, так чтобы он, когда исполняется божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов. И вообще, сообразно ли сколько-нибудь с разумом, чтобы Дух премудрости делал человека подобным лишенному ума и Дух ведения уничтожал в нем разумность? Но свет не производит слепоты, а напротив того, возбуждает данную от природы силу зрения. И Дух не производит в душах омрачения, а напротив того, возбуждает ум, очищенный от греховных скверн, к созерцанию мысленного. Посему нет невероятного, что лукавая сила, злоумышляющая против человеческой природы, приводит разум в слитность; но нечестиво говорить, что то же самое действие производит присутствие Божия Духа. Притом, если святые мудры, то как им было не постигнуть того, о чем пророчествовали? Ибо сказано: «сердце премудрого уразумеет, яже от своих ему уст, во устнах же носит разум» ( Прит. 16:23 ) (Беседы на пророка Исайю. Предисловие) 61 . |
| Тем не менее, первые люди предпочли «зло», то есть путь смерти. Указание библейского текста на Божественное предупреждение подчеркивает тот факт, что выбор был сделан сознательно, что люди были полностью осведомлены о его последствиях. Однако тут присутствует одно смягчающее обстоятельство: люди были соблазнены ко злу змеем – этим архетипическим символом зла. Церковная герменевтика усматривает в образе змея самого дьявола, или Сатану, который являет собой личностную, духовную экзистенцию, подобную Ангелам Господним, сотворенным прежде мира и призванным служить Богу, – но экзистенцию мятежную, отрекшуюся от жизни, осужденную умножать в мире смерть, которую она первая выбрала добровольно. Прежде всего змей соблазняет женщину. Здесь символика также не случайна. На языке жизненных символов, обычном в Священном Писании (языке архетипов, а не понятий), женщина есть образ природы, естества, в противоположность мужчине – логосу. В этом противопоставлении природы и логоса, женского и мужского начал, отражено не ценностное различие, но человеческий опыт относительно естественного пути реализации жизни. Природа обладает «женской» предрасположенностью к воплощению жизни, но для этого ей необходимо семя логоса. Без соединения мужского и женского жизнь невозможна. Без вмешательства слова (логоса) природа – не более чем возможность, отнюдь не экзистенциальный факт; но и слово, не воплощенное в естестве, – всего лишь абстракция, лишенная ипостасной реальности. Итак, именно женщина первой поддается соблазну изменить путь жизни – поддается как раз потому, что воплощает в себе не чисто умозрительную, но вполне реальную, естественную возможность жизни. Слова, с которыми змей обращается к ней, обнажают логику извращения «добра» со стороны падшего логоса, стремящегося обмануть природу, извратить самую возможность жизни: «И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть; только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» ( Быт. 3:1–3 ). Тогда змей не настаивает более на своей грубой клевете и решительно отказывается от нее – однако, для того, чтобы тут же перейти к следующей уловке: «И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» ( Быт. 3:4–5 ). |
| Для герменевтики этот вопрос является важным. Если понимание Писания достигается в результате тщательного исследования слов, культуры и истории и т.п., то к чему искать чистоты сердечной? Однако мнение, согласно которому смысл Священного Писания может быть обнаружен при помощи необходимых экзегетических знаний и навыков независимо от духовного состояния исследователя, противоречит простой логике. Не говоря о ясном свидетельстве церковного Предания о невозможности такого формального отношения к Слову Божию. Согласно Писанию, человек не обладает знанием истины до тех пор, пока он не обретает соответствующего устроения ума и сердца и не начнет жить в свете этого знания. «Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне... А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке» ( Мф 7:24,26 ). Истинная вера – это не столько знание о Боге (которым обладают и бесы), но знание Бога, производящее соответствующее действие над человеком. Неверующий может понимать разумом многие истины Писания, используя те же средства толкования, которые он применил бы и к небиблейским текстам, но он не может по-настоящему познать их (поступать в соответствии с ними, применять их к себе), пока не подчиняется Божественной правде. Кроме того, человек, предаваясь греху, порабощается им и становится слепым по отношению к праведности ( Ин 8: 34 ). Таким образом, Писание становится все менее и менее понятным для того, кто не принимает Духа, которым оно написано. Неверующие не воспринимают библейского учения не потому, что для них недоступно значение слов текста, но потому, что они отказываются действовать в соответствии с духовными истинами и применять их в своей жизни. Более того, духовные последствия такого отказа делают их неспособными вникать в эти истины. Святителем Филаретом (Дроздовым) был заново сформулирован герменевтический принцип, который был упомянут блаженным Августином в сочинении «Христианская наука» 26 , а затем утвержден на VI Вселенском Соборе 27 . А именно: требование адекватности духовной настроенности воспринимающего субъекта содержанию воспринимаемого текста. В своем «Введении в чтение Нового Завета» святитель утверждал: «В каком духе написаны творения, в таком же духе они требуют и чтения их, и в таком же духе должны быть понимаемы. Чтение находится в зависимости от предположенной цели. Если читающий ищет Бога, то все читаемое служит во благо, и Бог пленяет ум читателя и открывает ему смысл прочитанного, научая повиноваться Христу. Если же кто при чтении уклоняется к чему-либо, то смысл читаемого отодвигается». И далее: «Во всех писаниях полагается начало, из которого при чтении происходило бы и образовывалось ясное и верное понимание смысла всего написанного» 28 . |
| Иудеи спокойно возделывали землю свою, и земля давала произведения свои и дерева в полях – плод свой… Он восстановил мир в стране, и радовался Израиль великою радостью. И сидел каждый под виноградником своим и под смоковницею своею, и никто не страшил их. И не осталось никого на земле, кто воевал бы против них, и цари смирились в те дни. Он подкреплял всех бедных в народе своем, требовал исполнения закона и истреблял всякого беззаконника и злодея, украсил святилище и умножил священную утварь 1948 . Можно было бы ожидать что–то в таком роде, и это было бы естественно, но ничего подобного там нет. По меньшей мере, Матфей был в состоянии использовать Первую книгу Маккавейскую, но он даже и не пытается этого сделать. Не раз мы слышим у него знакомые строчки: «Все же это произошло, да исполнится сказанное пророками…». Иоанн говорит нам, что двое, побежавших ко гробу, «еще не знали Писаний, что он должен восстать из мертвых» 1949 , но он не только не сообщает нам, о каких словах из Писаний идет речь, но не дает даже и намека на них, ни тут, ни позже. Несмотря на то, что прочие места его книги полны библейскими выражениями и образами, так что потребуется несколько книг, превосходящих оригинал по объему, чтобы все эти образы выявить, в последних двух главах, содержащих 56 стихов, можно найти, как я понимаю, лишь четыре библейских аллюзии, и лишь одна из них значима: в 20:22, где Иисус дует на учеников, чтобы они приняли Духа, что явно перекликается с Быт 2:7 и, возможно, с другими отрывками 1950 . Конечно, Лука не упускает возможности сообщить нам, что с Иисусом произошло то, чему «надлежало» быть; ангелы говорят это женщинам, сам Иисус утверждает это по дороге в Эммаус и повторяет то же самое в горнице 1951 . Но повествования у Луки, хотя они и представляют виртуозные произведения искусства, не являются мидрашом или экзегезой 1952 . Знаменательно, что один критик, возведший герменевтику подозрительности в настоящее искусство, который ярко описывает в других местах, как евангелисты или их источники «архаизировали пророчества», – не в последнюю очередь это касается повествования о распятии, – не может хотя бы начать применять тот же подход к пасхальным историям 1953 . |
| Сказанного достаточно, для того чтобы выяснить сложившуюся неоднозначность общего содержания вводного раздела библеистики. Можно утверждать, что к концу XX века это содержание часто ограничивается тем кругом вопросов, который обсуждается в обзоре Гатри, а остальные перечисленные Юнгеровым сто лет назад пункты выделились в самостоятельные научные разделы. Ниже приводится перечень некоторых из них. 2.3. Библейская герменевтика Начать нужно с герменевтики, так как в этом разделе формулируются общий теоретический подход и фундаментальные принципы, относящиеся к интерпретации текстов 19 . Герменевтика (от греч. ρμηνεω – объясняю) – искусство толкования, совокупность правил, которым нужно следовать при изъяснении библейского текста. Герменевтика занята изучением различных смыслов, которые может иметь Слово Божие. Это наука о понимании текстов. Считается, что слово «герменевтика» происходит от имени Гермеса, греческого языческого бога – посланника олимпийцев. Он передавал и толковал счастливым (а чаще несчастным) получателям божественную весть. Герменевтика определяется именно как наука и искусство библейского толкования. Герменевтика считается наукой, так как она имеет правила, и эти правила можно свести в упорядоченную систему. Она также требует творческого искусства, поскольку любое сообщение динамично и, следовательно, механическое и жесткое применение правил может иногда исказить истинное значение сообщения. Герменевтика не изолирована от других отраслей исследования Библии. Она связана с изучением канона, с текстологией, исторической критикой, экзегетикой, библейским и систематическим богословием. 2.3.1. Необходимость герменевтики Обычно понимание того, что мы слышим или читаем, происходит естественным образом. Правила, по которым мы толкуем сообщение, действуют автоматически и неосознанно. Когда что-либо препятствует естественному пониманию, мы начинаем обращать больше внимания на те процессы, которые происходят при этом (например, при переводе с одного языка на другой). В сущности, герменевтика – это кодификация процессов, которые мы обычно используем неосознанно при понимании значения сообщения. Чем больше возникает препятствий для понимания, тем больше проявляется потребность в герменевтике. |
|
|
