| Тогда, в 1936 году, здесь мы ставили отрывки из разных пушкинских пьес, из «Русалочки», из «Бориса Годунова». У нас жили мать с дочерью, тайные монахини, их постригал владыка Серафим (Звездинский), он был их духовным отцом, и также духовным отцом тети Ани, маминой сестры. Дочь, Катюша, Екатерина Павловна, вернулась после ссылки, и она нас готовила к школе. До нее мы занимались у одной из местных учительниц, Татьяны Александровны, которая тогда не работала в школе, поскольку была верующим человеком и не хотела вести антирелигиозную пропаганду. Ее муж, до революции — попечитель гимназии, учил нас математике. Так вот, с Катюшей, с Екатериной Павловной, мы ставили эти отрывки из пушкинских произведений. Помогала нам и Варвара Григорьевна, давний друг нашей семьи из Москвы. Специально приехал делать доклад о Пушкине наш дедушка, Дмитрий Иванович Шаховской, который много занимался изучением наследия Чаадаева и Пушкина. Я сейчас не помню содержание доклада, но помню, что было что-то такое захватывающее: красивая речь, интересные мысли… Подружка — троцкистка Для нас страшным наказанием от мамы было, если она начинала кричать: у нее было больное горло и ей нельзя было вообще повышать голос. Если мы доводили маму до того, что она начинала кричать на нас, мы сразу внутренне сжимались и прекращали всякие безобразия. Папа очень не любил наших утренних растянутых вставаний, беганий в ночных рубашках, когда мы друг с другом начинали какие-то игры, это его очень сердило. Я не помню, чтобы мне попадало, а вот старшие, Маша и Сережа помнят, как им даже ремнем доставалось за это. Папа был горячий и вспыльчивый, но потом очень сам переживал. Когда я училась в восьмом классе и папы уже не было, у нас в городе появилась девочка из совсем другой семьи, чем наша. Ее отец был тоже репрессирован и расстрелян, но он -революционер, троцкист, который вылетел из партии. Эта девочка Рада и ее мать приехали с Украины, где родители моей новой подруги играли какую-то большую роль в советских структурах, были известными людьми. |
| Особое место принадлежало духовнику Движения, отцу Сергию Четверикову (с 1928 по 1936). Отец Четвериков (1867–1949) происходил из купеческого звания, он принял священство по окончании Духовной Академии. В эмиграцию он попал вместе с Полтавским кадетским корпусом, в котором он был законоучителем. В нём не было яркого пламени и интеллектуальной мощи отца Булгакова. Он светился мягким ровным светом человека, полностью посвятившего себя служению Богу и людям. Будучи близок традиции оптинских старцев, он написал о них несколько книг 57 . Он жил и дышал Православием, был благожелателен к инославным, любил и понимал молодёжь. Несколько раз он приезжал на англо-православные конференции. Не говоря по-английски, он не мог выступать с докладами, но его участие в их обсуждениях ценилось англичанами, ощущавшими его молитвенный дар. Когда Движение обвинялось в неправославии, то лучшим доказательством в несправедливости подобных подозрений была ответственность отца Четверикова за его работу. Специальную роль в работе Движения играли секретари Американского Союза Христиан Молодых Людей (У.М.С.А.), откомандированные для помощи русским. Их опыт и благожелательство были ценны для Движения. С ними сразу установились отношения полного доверия и дружбы. Хотя через руки их проходила финансовая помощь, получаемая Движением от иностранцев, они никогда не держали себя начальством. Наоборот, они были увлечены русским Православием и культурой, хорошо говорили по-русски и отождествляли себя всецело с Движением. Каждый из них был специалистом в своей области. Эдгар Иванович Макнотен (ум. 1933) интересовался юношеской работой, Павел Францевич Андерсон (р. 1894), заведовал книгоиздательством и считался авторитетом по антирелигиозной борьбе в России. Полнее всего вошёл во все проблемы Движения Густав Густавович Кульманн. Ему была более понятна богословская сторона Движения, меньше затрагивавшая американцев. Он увлекался идеями русского религиозного возрождения, и ему особенно был близок Бердяев, как мыслитель и как человек. |
| В царский период этот религиозный институт создавался властями в регионах по мере их освоения: в 1788 году было создано Оренбургское магометанское духовное собрание в Уфе для того, чтобы избежать волнения среди мусульман Поволжья и Урала после восстания Емельяна Пугачева и с целью освоения казахских земель; в 1794 году создается Таврическое магометанское духовное правление в Крыму, в юрисдикцию которого входили также мусульманские общины современной Белоруссии, Прибалтики и Западной Украины ; в 1872 году в Тифлисе создаются Закавказское мусульманское духовное правление шиитского учения и Закавказское мусульманское духовное правление суннитского учения, которые охватывали Южный Кавказ. Был план и создания аналогичного муфтията в Центральной Азии, однако революция и приход к власти большевиков отложил данный проект. Несмотря на антирелигиозную политику Советской власти созданные в период Российской империи муфтияты сумели как религиозный институт сохранится, правда, не везде. Оренбургское магометанское духовное собрание было переименовано в 1920 году в Центральное духовное управление мусульман, Таврическое магометанское духовное правление после эмиграции с остатками Белой армии из Крыма его муфтия Селямета Мирзы Кипчакского было возрождено в 1923 году в качестве Народного управления религиозными делами мусульман Крыма, которое просуществовало до 1927 года. А закавказские духовные правления были ликвидированы. Более того, в 1917 году было создано Духовное управление мусульман Башкортостана (с 1924 года называлось как Центральное духовное управление мусульман Автономной Башкирской ССР) как самостоятельный муфтият по национальному признаку, но просуществовало оно до 1936 года. Во время Великой Отечественной войны советское правительство изменит свое отношение к религии, начнутся послабления в религиозной сфере. В 1943 году было создано Духовное управление мусульман Средней Азии и Казахстана, в 1944 году создается в Буйнакске Духовное управление мусульман Северного Кавказа, а в Баку Духовное управление мусульман Закавказья. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Надежда Евгеньевна (19.07.1902, Москва - 26.09.1968, там же), исследователь древнерус. монументальной и станковой живописи и прикладного искусства, музеевед. Род. в семье Евгения Ивановича Силина (1877-1928), известного московского антиквара и владельца антикварных магазинов, коллекционера, после 1917 г.- эксперта Музейного отдела Наркомпроса, создателя музеев. В 1921-1924 гг. обучалась в I Московском гос. ун-те на фак-те общественных наук (отделение археологии и искусствоведения); получила специальность искусствоведа-музееведа. До самой смерти отца М. работала рядом с ним, что несомненно повлияло на ее профессиональное становление. Деятельность в области древнерус. искусства началась с момента поступления М. в отдел по охране памятников Главмузея при Наркомпросе. С 1924 по 1926 г. она младший научный сотрудник в отделе религ. быта ГИМ; с 1925 по 1928 г. лектор-экскурсовод в филиале ГИМ - музее-соборе Василия Блаженного; с 1928 по 1930 г. научный сотрудник Историко-художественного и бытового музея (бывш. Новодевичьего мон-ря); с 1931 по 1933 г. старший научный сотрудник Антирелигиозного музея (АМИ; бывш. Донской мон-рь); с 1934 по 1936 г. старший научный сотрудник научно-экспозиционного отдела XVI-XVII вв. в ГИМ; с 1935 по 1958 г. старший научный сотрудник, с 1938 г. зав. отделом древнерус. искусства в ГТГ. Работу в ГТГ М. совмещала с чтением лекций по древнерус. искусству в Государственных центральных художественных реставрационных мастерских (ГЦХРМ), входила в состав реставрационного и ученого советов ГЦХРМ (с 1944); с 1937 г. являлась консультантом-экспертом в Государственной Оружейной палате Московского Кремля. В 1945 г. защитила канд. дис. «Русская монументальная и станковая живопись 2-й пол. XVI в.». В 1947 г. М. была избрана внештатным старшим научным сотрудником Ин-та истории искусства АН СССР (сектор истории живописи и скульптуры); с 1947 г. являлась научным руководителем реставрационных работ в Благовещенском соборе Московского Кремля. В кон. 50-х гг. XX в. М. вела уникальные спецкурс и спецсеминар по знаточеству и атрибуции древнерус. живописи для студентов отд-ния истории искусств исторического фак-та Московского ун-та (занятия проводились в фондах отдела древнерус. искусства ГТГ). |
| Авангардистски настроенные литераторы и музыканты, организовали свою театральную труппу, которая называлась Художники, литераторы, актеры, музыканты (ХЛАМ). С 1935 г. Центральным театром руководил украинский режиссер Лесь Курбас. Сохранились афиши 1936 г., анонсирующие его постановки, непосредственно, на Соловках. К концу 30-х гг., театр перевели в Кемь, а затем в Медвежьегорск, где он превратился в Центральный театр ББК. На Соловках до 1937 г. оставались драмкружок и агитбригада. В 1920-х гг. в лагере издавались литературно-краеведческий журнал, газета с несколькими приложениями, отдельные выпуски специальных изданий. Первый номер журнала «СЛОН» вышел в марте 1924 г. тиражом 15 экземпляров, напечатанных на «Ундервуде». Номера 9–10 были напечатаны уже на «Американке», тиражом 200 экземпляров. С 1925 г. журнал стал называться «Соловецкие острова» и с 1926 г., по подписке, распространялся по всей стране. В 1927 г. он слился с журналом «Карело-Мурманский край», но с августа 1929 по 1932 г. стал выходить снова 51 . Кроме литературного отдела, в нем были экономический и краеведческий, где публиковались статьи сотрудников СОКа. С января 1925 г. издавалась газета «Новые Соловки», которая «обросла» непериодическими приложениями. Когда прекращалась навигация на Белом море, для публикации новостей с материка издавалась небольшая газета «Радио-Соловки». В целях антирелигиозной пропаганды, печатался листок под названием «Соловецкий безбожник». Третье приложение – сатирическая газета «Соловецкий крокодил» увидела свет лишь однажды – в сентябре 1925 г., но, «в силу нездорового уклона, который имеет тюремный юмор», выпуск был прекращен. Последний номер «Новых Соловков» вышел летом 1930 г. На Соловках существовало объединенное спортивное общество «Динамо», членами которого были чекисты и красноармейцы из числа охраны. Общество организовывало спортивные соревнования. Для сотрудников администрации на берегу Святого озера действовала спортивная станция, зимой здесь устраивали каток и лыжную базу, а летом выдавали напрокат лодки. Силами заключенных был также построен тир с двигающимися мишенями. Б. Л. Солоневич, прибывший на Соловки в 1926 г., написал в лагере книгу «Физическая культура, как метод пенитенциарии». |
| — В тот же день, — дрожащим голосом продолжала рассказ Мария Степановна, — наш сосед вёз жену в больницу, на станцию Катино. Вернувшись, сообщил ужасную весть: сперва по дороге на встречу ему промчалась, точно стремясь поскорее скрыться, тройка лошадей. Затем повстречалась застрявшая у обочины повозка: «Чья это лошадь?- прикинул сосед, похоже, Козлова Степана Васильевича». Спешился. Увидел страшное: наш отец в залитой кровью каракулевой шапке хрипел простреленным горлом… Вернувшись в родное село, сосед заехал к нам и обо всём рассказал матери. Вскоре ему домой подбросили записку: ещё раз откроешь рот — и твои дети останутся сиротами… Когда из центра приехали следователь и милиция, сосед отказался давать показания». Так и осталось убийство крестьянина нераскрытым, хотя все село прекрасно знало убийц. Через год колхозное начальство нанесло новый удар по семье Козловых – «за неуплату государственных платежей» у них отобрали лошадь. И мать с четырьмя несовершеннолетними детьми были вынуждены обрабатывать свой надел вручную. Женщины, тянущие борону – картина, которую привыкли воспринимать как символ вражеского разорения, тяжелых военных или первых послевоенных лет, но в 1936-м году после окончания одной войны прошло уже полтора десятка лет, а до начала новой оставалось еще пять. Причина преследований Козловых была не только в мстительности колхозных властей. Как уже упоминалось выше, одной из приоритетных задач советской власти на селе была борьба с религией. Ведь, на самом деле, в основе коллективизации лежали мотивы не рационально-экономические, а идеологическо-социальные. Главной целью, которой добивалось советское руководство, было уничтожение традиционного русского крестьянства как «мелкобуржуазного класса», и превращение его в социалистический «пролетариат на земле». Именно поэтому коллективизация была сплошной, именно поэтому власть сознательно смирялась с уменьшением сбора хлеба, именно поэтому сельские коммунисты вели беспощадную борьбу против Церкви. Была даже создана специальная организация — Союз воинствующих безбожников, возглавляемый членом Политбюро ЦК ВКП(б) Емельяном Ярославским (Губельманом). К 1932 году эта организация насчитывала в своих рядах 5,7 млн. членов (главным образом, комсомольской молодежи), контролировала антирелигиозные музеи и выставки, массово издавала брошюры, книги и журналы антирелигиозного содержания. На содержание этого «добровольного» общества государство расходовало немалые средства, которые, если исходить с точки зрения национальных интересов страны, можно было бы потратить куда как более толково. |
| Летом 1935 г. власти запретили «Журнал Московской Патриархии» , а в конце года из-за невозможности пополнить свой поредевший состав прекратил существование Временный Патриарший Священный Синод. В конце 1935 г. возобновились и массовые аресты епископата, духовенства, активных мирян. Особенного размаха они достигли в 1937 г. Руководство антирелигиозной кампанией возглавлял лично нарком внутренних дел Н. И. Ежов. По стране прокатилась волна судебных процессов над священнослужителями по обвинению их в шпионаже и террористической деятельности. К 1938 г. церковная организация оказалась в основном разгромлена. Только в 1937 г. было закрыто более 8 тысяч церквей, ликвидировано 70 епархий и викариатств, расстреляно около 60 архиереев 227 . О количестве репрессированных иерархов существуют различные мнения. Так, по подсчетам историка и публициста Р. Медведева, в 1936–1938 гг. было арестовано около 800 архиереев (в т. ч. обновленческих, григорианских и т. п.). А. Левитин полагал, что в 1937–1939 гг. погибло около 670 епископов (280 патриарших и 390 обновленческих) 228 . Но эти оценки сильно завышены. Более точен Д. Поспеловский, оценивавший число до 1956 г. скончавшихся насильственной смертью архиереев в 300 человек. Количество же репрессированных священнослужителей этот ученый занижает – 45 тыс. в 1930-е гг. и еще 5–10 тыс. в 1918–1929 гг. 229 В ноябре 1995 г. председатель Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий А. Яковлев привел следующие данные: за годы советской власти в СССР были уничтожены 200 тысяч священнослужителей, еще полмиллиона подверглись репрессиям 230 . Но эта информация явно неточна, хотя она касается представителей всех конфессий. В указанную цифру включены, вероятно, и православные церковнослужители: псаломщики, дьячки, сторожа храмов и т. п., а также миряне, проходившие по церковным делам. Наиболее точными представляются подсчеты Комиссии по реабилитации Московской Патриархии – 350 тыс. репрессированных за веру к 1941 г. (в том числе не менее 140 тыс. священнослужителей). Из них 150 тыс. было арестовано в 1937 г. (80 тыс. расстреляно). Последняя цифра почти совпала с данными, указанными А. Яковлевым в его недавней книге – за 1937–38 гг. репрессировано 165,2 тыс., в т. ч. 106,8 тыс. расстреляно 231 . |
| Иорданский Николай Иванович (псевд. Негорев) (1876–1928) – советский общественный деятель, публицист, дипломат. Родился в г. Новохоперске Воронежской губ. в семье конторщика. Член РСДРП с 1899 г. Активный участник революционного движения, меньшевик, ближайший сотрудник Г. В. Плеханова. Сотрудник, редактор и член редакций ряда газет и журналов. С 1921 г. член РКП(б). В 1922 г. работал в НКИД и Госиздате. В 1923–1924 гг. дипломатический представитель СССР в Италии. В 1924 г. возвращается в Москву, занимается литературно-политической деятельностью. Исмагилов Фатых Харисович ( 1897–1973) – башкирский советский партийный и государственный деятель. Член РКП(б) с 1919 г. В 1921–1924 гг. инструктор Кустанайского губкома партии. С 1926 г. второй секретарь Башкирского обкома ВКП(б). Работал на ответственных постах в Казахстане (1930–1936), в 1937 г. командирован в Монголию. После войны работал в Главном управлении трудовых резервов (ГУТР) при Совмине СССР и ВЦСПС. Казаков Николай Александрович (1899–1973) – деятель церкви евангельских христиан, проповедник, композитор. Родился в Тифлисе в христианской семье. С 1921 г. трудился во Всесоюзном совете евангельских христиан. В 1925–1928 гг. обучал регентов на Библейских курсах. С 1930 г. на гражданской работе. В 1935 г. репрессирован, выслан с семьей из Ленинграда в Уфу. В 1941–1945 гг. на фронтах Великой Отечественной войны, награжден орденом Красной Звезды. Автор многочисленных произведений духовной музыки. Умер в Ленинграде. Калинин Михаил Иванович (1875–1946) – советский партийный и государственный деятель. Родился в Тверской губ. в крестьянской семье. Член РСДРП с 1898 г. За активную революционную деятельность неоднократно подвергался арестам и ссылкам. Активно участвовал в подготовке и проведении октябрьского переворота. С 1919 г. председатель ВЦИК, затем ЦИК СССР (1922). Член ЦК партии (1919–1946). Член Оргбюро ЦК РКП(б) (1919–1920, 1924–1925). В 1919–1925 гг. кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б)–ВКП(б), в 1926–1946 гг. член Политбюро ВКП(б). С 1938 г. председатель Президиума Верховного Совета СССР. Умер в Москве. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КЛИБАНОВ Александр Ильич (14.11.1910, г. Борисов Минской губ.- 23.05.1994, Москва), советский историк, источниковед, религиевед, исследователь сектантства. Род. в семье врача. В 1932 г. окончил Историко-лингвистический ин-т им. Н. К. Крупской в Ленинграде. К. начал публиковать сектоведческие и религиеведческие работы в 1929 г., они носили пропагандистско-агитационный антирелигиозный характер. В 1932 г. он защитил кандидатскую диссертацию по истории меннонитов, стал научным сотрудником Антирелигиозного музея, работал в Государственном антирелигиозном издательстве. В 1932-1934 гг. занимал должность зав. отделом агитации и пропаганды ленинградского отд-ния Союза воинствующих безбожников. В 1934 г. преподавал в Политико-просветительском ин-те им. Н. К. Крупской. В 1936 г. К. был арестован по обвинению в троцкизме и приговорен к 5 годам ИТЛ. После освобождения в 1942-1945 гг. преподавал в Красноярском педагогическом ин-те историю СССР, сначала в качестве доцента, с 1943 г. в качестве заведующего кафедрой истории СССР. В 1946-1948 гг.- зам. директора Музея истории религии АН СССР в Москве, в 1947-1948 гг.- научный сотрудник Ин-та истории АН СССР. А. И. Клибанов. Фотография. 3-я четв. ХХ в. А. И. Клибанов. Фотография. 3-я четв. ХХ в. Второй арест последовал в 1948 г. К. был приговорен к 10 годам ИТЛ. Освобожден в 1954 г., реабилитирован в 1955 г. В 1955-1993 гг. работал в Москве научным, старшим научным, затем ведущим научным сотрудником Ин-та истории АН СССР (с 1968 - Ин-та истории СССР АН СССР, с 1992 - ИРИ РАН). Ведущая тема научного творчества К.- история отечественной религиозно-общественной жизни: антицерковные движения средневековья (им посвящен цикл крупных статей и монография «Реформационные движения в России в XIV - 1-й пол. XVI в.». 1960), история сект в XVII - нач. XX в. («История религиозного сектантства в России». 1965), религ. движения в послереволюционное время («Религиозное сектантство и современность». 1969; «Религиозное сектантство в прошлом и настоящем». 1973; «Из мира религиозного сектантства». 1974). Все эти книги и статьи связывает одна принципиальная тема: вклад религиозно-общественных движений в отечественную историю и соотнесение их духовного и социально-практического опыта с опытом параллельных европ. еретических, реформационных, сектантских движений. |
| Не взяв количеством, Ярославский придумал мудрые политические объяснения: враг оказывает ожесточенное сопротивление по всем направлениям. Чтобы его сломить, необходимо “бешеными темпами двинуть дело социалистического соревнования среди безбожников”, шире пропагандировать начинания передовиков “антирелигиозного фронта”. Все средства массовой информации стали печатать призывы с мест, типа письма женщин-колхозниц сельхозартели “Труд” (один из районов Московской обл.): “Мы ясно осознали, что религия — это яд для народа, и дали слово в 1931 г . окончательно искоренить у нас в артели религиозные обряды и церковные праздники”. Пропагандисты Днепростроя призывали организовать безбожные бараки, а ленинградские активисты начали сбор денег на танк “Безбожник” и тракторную колонну под тем же названием. Но, несмотря на размах воинствующего атеизма в стране, руководители СВБ на Всесоюзном совещании по антирелигиозной пропаганде в 1935 г . вынуждены были признать, что в стране все еще существуют десятки тысяч религиозных организаций, у многих миллионов людей не потеряна вера в Бога, а ячейки безбожников, напротив, теряют своих членов”. В июне 1936 года – В СССР опубликован проект новой, “сталинской” Конституции Ст. 124 проекта Конституции провозглашала свободу “отправления религиозных культов” и свободу “антирелигиозной пропаганды”. Вместе с тем именно опубликование этого проекта стало толчком для активизации церковной жизни. В первые же месяцы после публикации увеличился поток жалоб и ходоков в постоянную комиссию по делам религиозных культов при ЦИК СССР (по сравнению с теми же месяцами 1935 г . — в 1,3 раза). Требовали прежде всего открыть закрытые церкви, а также разрешить собрания религиозных обществ, крестные ходы, публичные молебны. Почти в каждом заявлении были ссылки на ст. 124 и 125 Конституции. По признанию членов комиссии, “тон заявлений стал требовательнее, настойчивее”. Ходатайства об открытии церквей не прекращались (хоть и были большей частью безответны) вплоть до 1943 г . |
|
|
