| Действительно, между теологией Ансельма Кентерберийского и Карла Барта можно обнаружить ряд сходств и проследить определенную преемственность. Любое богословское размышление, согласно Ансельму, невозможно без веры. Вера – это необходимое условие. Эта мысль чрезвычайно важна и для протестанта-Барта, который придавал большое значение личной вере и считал ее следствием благодати. А вот осознать свою веру – это пытаться некоторым образом приблизиться к Богу. Это, можно сказать, долг верующего, и Ансельм это подчеркивал. Барт добавил, что, в частности, в прояснении веры заключается долг непосредственно теолога. Итак, по Барту, онтологическое доказательство интересно тем, что оно доказывает то, что заранее уже известно в вере: существование Бога. Это доказательство выводится верующим для верующих и работает только в рамках веры. Мировоззрение самого Барта этот феномен, кажется, хорошо объясняет: знание о существовании Бога, как и вера в целом, являются следствием благодати. Благодать позволяет увидеть и понять то, что скрыто от тех, кто ее лишен. Поэтому онтологическое доказательство – это, можно сказать, дар, который Ансельм получил от Бога и попытался переложить на языке логики и философии. Ведь и трактат «Прослогион» начинается с обращения автора к Богу с просьбой уразуметь Его существование. Молитва – еще один важный пункт, на котором стоит остановиться. Именно молитва является связующим звеном между теологией и верой. Ансельм относит акт молитвы к области понимания; это вопрошание, которое позволяет получить ответы на волнующие верующего вопросы. У Барта Бог – абсолютно отличен от сотворенного мира, пытаться постичь его своими, человеческими силами – бесполезно. Здесь на помощь как раз приходит молитва, как попытка снискать благодать. Таким образом, процесс мышления – это обыкновенный человеческий акт, но разумение веры – может быть лишь даром благодати. В терминологии Барта Бог является «предметом веры» (Glaubensgegenstand). Основой любого возможного богословского знания о Нем становится событие Откровения, центральный пункт всей теологии Барта. Стоит заметить, что познание невозможно вне обретенной веры, Церкви, вдумчивого изучение Священного Писания. |
| «Все, что есть, в той мере, в которой оно есть, причастие благу», – говорит Августин 76 . Вслушаемся в звучание этого тезиса: здесь глагол «быть» – уже никак не простая связка! Утверждается, что вещь причастна благу не в той мере, в которой она есть то-то и то-то, но в той мере, в которой она есть (смысловой акцент на глаголе). Наконец, обоим зачинателям средневекового мировоззрения вторит его западный завершитель – Фома Аквинский: «Сущее и благое суть понятия взаимозаменимые» 77 . Раздел, в котором находятся процитированные выше слова Канта, озаглавлен: «О невозможности онтологического доказательства бытия Божия». Как известно, «онтологическое доказательство» было выдвинуто вслед за мыслителями патристики западным схоластическим философом Ансельмом Кентерберийским и имеет очень простую структуру: Ансельм, собственно, ничего и не «доказывает», а предлагает вглядеться в понятие бытия и, усмотрев, что бытие есть важнейшее из совершенств, заключить, что понятие всесовершенного совершенства, «более коего невозможно помыслить» (то есть Бога), по определению включает и это совершенство. Бытие и предельное совершенство состоят между собою в интимном сродстве и потому должны где-то совпасть – таков ход мысли, имевший силу не только для Псевдо-Ареопагита и Ансельма, но – вспомним это – также для Декарта и Гегеля. Но как Ансельм ничего не «доказывал», а просто апеллировал к самоочевидности, так и Кант ничего не «опровергает», не указывает на логический просчет в ходе доказательства противника, а выставляет противоположную аксиому. Он тоже предлагает вглядеться в понятие бытия и непосредственно убедиться, что это пустое место, что всего того наполнения, которое там усмотрел Ансельм, попросту не существует. Перед нами бесконечно поучительный случай. Именитые мыслители двух разных эпох рассматривают одно и то же понятие, притом предельно общее, предельно абстрактное понятие, – и вот оказывается, что они видят противоположные вещи 78 . Оговоримся: рассматривать Канта как представителя всей новоевропейской мысли в противоположность Ансельму, опять-таки взятому в качестве представителя всей средневековой традиции в целом, есть упрощение. |
| Еретик Ансельм (1033–1109, память в Католической Церкви 21 апреля), итальянец по происхождению, был поставлен норманнами архиепископом Кентерберийским. Он, прежде всего, известен как философ и «отец схоластики». В частности, он написал «Книгу об исхождении Святого Духа, против греков» в защиту ереси filioque. Ансельм насильно насаждал священнический целибат в Английской Церкви и старался взять под свой контроль Церкви в Уэльсе, Ирландии и Шотландии. Возможно, Ансельм был канонизирован в 1165 году. Норманнский аристократ Осмунд († 1099; память в Католической Церкви 4 декабря), епископ Солсберийский, был типичным норманном-бюрократом. Он, в частности, является основоположником так называемого Сарумского литургического обряда, пользовавшегося в Англии большой популярностью. Осмунда канонизировали по чисто политическим мотивам лишь в 1456 году. Остров Кокет Архиепископ Йорка Вильгельм Фицгерберт († 1154; память в Католической Церкви 8 июня) тоже был норманнского происхождения. Рукоположенный своим собственным дядей, Вильгельм умер внезапно, возможно отравленным. Канонизирован в 1227 году, но почитание имело место только в Йорке. Все видели как в назначении, так и в канонизации Вильгельма лишь норманнскую политику. Генрих Финский († 1156; память в Католической Церкви 19 января) – английский миссионер, уехавший в Финляндию и крестивший финнов в римо-католичество после их поражения от шведов. Генрих был убит одним финном, которого крестил. Прославление этого миссионера тоже многими виделось чисто политической акцией. На протяжении веков Генрих был покровителем собора в городе Турку. Томас (также Фома) Беккет, архиепископ Кентерберийский (1118–1170; память в Католической Церкви 29 декабря), является, пожалуй, самым известным английским католическим святым. Родом из состоятельной норманнской семьи, Беккет обучался в Италии и Франции. Поскольку Беккет был блестящим светским организатором, король Генрих II назначил его и архиепископом Кентерберийским. Но здесь Беккет проявил свои упрямство и бестактность, пытаясь вмешиваться и в государственные дела, что было частью католической идеологии. За это он на шесть лет был выслан во Францию. Однако архиепископ и позднее продолжал вмешиваться в английскую политику, за что по повелению короля был убит прямо в Кентерберийском соборе. |
| Кстати, жажда человеком таких благ, каких нет у вселенной, спсобность рефлексировать такими (за-)предельными понятиями, которые не обеспечены онтологическими свойствами материи, говорит о том, что челоек не является продуктом исключительно " от материи " . То есть: в человеке есть то, чего нет в том, из чего он " сделан " . А значит, его природа не вся " от мipa сего " . Фактически, это доказательство бытия Божия " от противного " , подобное онтологическому ансельмовому. Ещё короче: сам человек есть доказательство бытия Бога. Алексей 2 июня 2016, 23:54 Иеромонаху Авелю. Простите, не понял ваш ответ на мой комментарий. Вы не могли бы пояснить. иеромонах Авель 14 мая 2016, 10:32 Арине от 13 мая 2016, 20:00 Извиняться не за что: мы же не спорим, а делимся мыслями. Ваш изначальный вопрос состоял в том, что, если мера для людей определена как " око за око " , то из чего Ансельм исходил, приводя пример из повседневности?.. Как предположение вы высказали мнение о существовавшем в то время подобном обычае. Я попытался объяснить существование этого обычая и причину такого примера у Ансельма психологией человека. И психология эта действительно такова, что ведёт к постоянной деструкции, смерти (как духовной, так и телесной). Ветхозаветная мера тут ни при чём, она не лечила человека и не восстанавливала его состояние никак (тем более, что объяснение необходимости Искупления могло быть направлено и не на иудейскую аудиторию, а скорее даже на выросшую в языческих понятиях и мерах; впрочем, без разницы -- Ветхий завет не лечил). Поэтому пример из повседневности был направлен на всех и всеми понимаем. Оскорбили, нанесли ущерб -- это навсегда, потому что невосполнимо, неисцелимо. Таково состояние падшей природы человека. Как пример: когда люди, знающие друг друга давно, крепко ссорятся, то они вспоминают как обиду то, что казалось бы уже и невозможно вспомнить, и в деталях, которые и под пытками не вытащить. Хотя ещё только 5 минут назад всё было безоблачно и никто " ничего не помнил и всем всё простил " ... Вот этот доступный практически всем опыт Ансельм и использовал для объяснения невосполнимости любого оскорбления (нарушения мира) при желании восстановления отношений. |
| «Все, что есть, в той мере, в которой оно есть, причастие благу», — говорит Августин . Вслушаемся в звучание этого тезиса: здесь глагол «быть» — уже никак не простая связка! Утверждается, что вещь причастна благу не в той мере, в которой она есть то-то и то-то, но в той мере, в которой она есть (смысловой акцент на глаголе). Наконец, обоим зачинателям средневекового мировоззрения вторит его западный завершитель — Фома Аквинский: «Сущее и благое суть понятая взаимозаменимые» . Раздел, в котором находятся процитированные выше слова Канта, озаглавлен: «О невозможности онтологического доказательства бытия Божия». Как известно, «онтологическое доказательство» было выдвинуто вслед за мыслителями патристики западный схоластическим философом Ансельмом Кентерберийским и имеет очень простую структуру: Ансельм, собственно, ничего и не «доказывает», а предлагает вглядеться в понятие бытия и, усмотрев, что бытие есть важнейшее из совершенств, заключить, что понятие всесовершенного совершенства, «более коего невозможно помыслить» (то есть Бога), по определению включает и это совершенство. Бытие и предельное совершенство состоят между собою в интимном сродстве и потому должны где-то совпасть — таков ход мысли, имевший силу не только для Псевдо-Ареопагита и Ансельма, но — вспомним это — также для Декарта и Гегеля. Но как Ансельм ничего не «доказывая», а просто апеллировал к самоочевидности, так и Кант ничего не «опровергает», не указывает на логический просчет в ходе доказательства противника, а выставляет противоположную аксиому. Он тоже предлагает вглядеться в понятие бытия и непосредственно убедиться, что это пустое место, что всего того наполнения, которое там усмотрел Ансельм, попросту не существует. Перед нами бесконечно поучительный случай. Именитые мыслители двух разных эпох рассматривают одно и то же понятие, притом предельно общее, предельно абстрактное понятие, — и вот оказывается, что они видят противоположные вещи . Оговоримся: рассматривать Канта как представителя всей новоевропейской мысли в противоположность Ансельму, опять-таки взятому в качестве представителя всей средневековой традиции в целом, есть упрощение. |
| J. Edwards, The Works of Jonathan Edwards. E. Fudge, The Fire That Consumes. L. E. Froom, The Condicionalist‘s Faith of Our Father. N. L. Geisler, «Man’s Destiny: Free or Forced», CSH, 9.2. J. Gerstner, Jonathan Edwards on Heaven and Hell. C. S. Lewis, The Great Divorce. → The Problem of Pain. Chapter 8. → The Screw tape Letters. F. Nietzsche, Toward a Genealogy of Morals. R. A. Peterson, «A Traditionalist Response to John Stott’s Arguments for Annihilationism», JETS, December 1994. → «Hell on Trial: The Case for Eternal Punishment». C. Pinnock, A Wideness in God’s Mercy. B. Russell, Why I Am Not a Christian. J. P. Sartre, No Exit. G. T. Shed, Eternal Punishment. Ансельм (ANSELM) Ансельм Кентерберийский (1033–1109) родился в Аосте, Пьемонт (Италия). Он был настоятелем бенедиктинского монастыря, а позднее стал епископом Кентерберийским (1093). В число главных трудов Ансельма входят: Proslogion, Monologion, Cur Deus Homo? («Почему Бог вочеловечился?») и Truth ( " Истина»). В философском отношении идеи Ансельма сформировались под влиянием Платона. В богословском отношении определяющими для его мышления стали труды Августина. Тем не менее Ансельм является достаточно оригинальным мыслителем, создавшим одно из самых плодотворных, спорных и актуальных по сей день доказательств существования Бога – °онтологическое доказательство. Взгляды Ансельма. Вера и разум. На представления Ансельма о вере и разуме оказала влияние августиновская концепция «веры, стремящейся к пониманию». Однако до возведения разума на его собственное основание, как у Ансельма, Августин не доходил. Фактически, позднейший схоластический метод рассуждения проистекает из философской диалектики Ансельма. Это относится к его доказательствам существования Бога, особенно к онтологическому доказательству, которое начинается с созерцательного размышления и кончается едва ли не самыми сложными и тонкими доводами о существовании Бога из когда-либо выдвинутых (см. Бог: возражения на доказательства бытия; Бог: свидетельства существования). |
| На Западе полагали, что Христос пришел удовлетворить грех Адама, на Востоке – разрушить грех и смерть. Соответственно человек на Западе рационально приобщается к делу Христа, осмысливает и понимает, чтобы верить, а на Востоке человек есть соучастник дела спасения. Для западного богословия все люди были ответственны за грех Адама, виновны в глазах Бога и нуждались не просто в искуплении, но и в прощении за первородный грех . Крещение понималось как таинство прощения грехов, совершалось в одно погружение (что постепенно эволюционировало в «обливание»), в то время как на Востоке крещение совершалось в три полных погружения как символ тридневного погребения и воскресения Христа. Ансельм Кентерберийский разрабатывал концепцию соотношения веры и разума, написав сочинение «Монологион» «в ответ на просьбу нескольких монахов Бекского аббатства, которые желали иметь образец для размышлений о существовании и сущности Бога, в процессе которого все было бы доказано разумом и ничто не основывалось бы на авторитете Священного Писания » 182]. Заметим, что подобная просьба от монахов на православном Востоке была бы немыслима, а если она была бы высказана, то, скорее всего, ее рассмотрели бы как свидетельство о глубочайшем духовном нездоровье. Однако для Западной Европы XI b. автономия человеческого разума считалась делом если не решенным, то, во всяком случае, приемлемым в качестве возможности. Ансельм решил проблему соотношения веры и разума в терминах паритета – нельзя отказаться ни от той, ни от другого, но за видимой констатацией рядоположенности веры и разума явно высказывается идея о предпочтении разума: «…дело у него обстоит так, как будто всегда можно понять если не то, во что веруешь, то по крайней мере необходимость в это веровать» 183]. Человеческий разум, основываясь на правильной технике размышления, способен понять и даже самостоятельно приблизиться к истинам откровения. В сочинениях Ансельма идея неразрывности и взаимозависимости веры, разума (познания) и следующей из их правильного сочетания божественной радости выстраивается таким образом, что без познания вера, любовь и блаженство оказываются невозможны: «Еще не сказал я, Господи, и не помыслил, сколько возрадуются эти блаженные Твои. Верно, столько возрадуются, сколько возлюбят; столько возлюбят, сколько познают. О, сколь много познают они Тебя, Господи, в оное время и сколь крепко возлюбят Тебя!» 202]. Несмотря на то что Ансельм еще сохраняет видимую связь с традицией мысли, восходящей к блж. Августину (диалогичность произведений, в которых разыскание истины происходит через обращение к Богу, полемика с Августином по ряду вопросов и т. д.), тем не менее он сам стал основоположником новой традиции, которая постепенно оформится в качестве классической схоластики. |
| Литература. Давыденков О. , прот. Догматическое богословие. Ч. 3. С. 137–139, 161–168, 178–180; Иларион (Алфеев) , иером. Таинство веры: Введение в православное догматическое богословие. С. 98–100; Конспект по догматическому богословию. С. 81–83; Макарий (Булгаков) , митр. Руководство к изучению христианского, православно-догматического богословия. С. 176–185; Малиновский Н. , прот. Очерк православного догматического богословия. С. 448–460. Вопрос 44. Юридическая и нравственная теории Искупления Ответ. Отцом юридической теории является западный схоласт Ансельм Кентерберийский (1033–1109). Нельзя сказать, что он создал свою теорию на пустом месте, ибо тенденции истолковывать тайну Искупления в юридических категориях появляются на Западе уже во II–III вв. Однако Ансельм был первый, кто объединил эти тенденции и создал стройную богословскую теорию. Суть ее сводится к следующему. Первородный грех есть преступление справедливого порядка, установленного Богом, и, следовательно, представляет собой оскорбление Божественного величия. Масштабы виновности определяются в соответствии с рангом оскорбленной стороны, то есть Бога. Бесконечное величие и справедливость Бога требуют и бесконечного искупления совершенного против Него преступления. Однако конечность человеческого существа не позволяет ему выполнить условия бесконечного искупления, даже если все человечество в целом будет принесено в жертву ради удовлетворения Божественной справедливости. Поэтому Сам Бог в Лице Своего Сына берется принести безмерный выкуп, дабы справедливость была удовлетворена. Христос был осужден на крестную смерть вместо грешного человечества, чтобы открыть ему доступ к благодати. Свои взгляды Ансельм изложил в работе «Cur Deus homo» («Почему Бог стал человеком?»). Эту теорию разделяли и последующие западные схоласты, такие, как Фома Аквинат, Петр Ломбард и др. В протестантизме это учение получило дальнейшее развитие. Лютер и Кальвин говорили уже не только об удовлетворении Божественной справедливости, но и о гневе Божием, который смогла утолить лишь смерть Христа на Кресте. |
| В XI в. Ансельм , архиеп. Кентерберийский, развивая учение блж. Августина о З. как «недостатке» и «лишенности» (privatio), выделил 2 разновидности лишенности: простое отсутствие некоего блага и отсутствие должного блага (absentia debiti boni - Anselmus. De concept. virg. 5), тем самым жестко связав З. с грехом, преступлением и неправедностью: «Как неправедность есть не что иное, как отсутствие должной праведности, так зло есть не что иное, как отсутствие должного блага» (Ibidem). Т. о., З. у Ансельма есть не просто отрицание некоего блага (как во всей платонической традиции), но отсутствие такого блага, которое должно наличествовать и существовать, будучи частью тварного миропорядка (см.: Vanderjagt A. The Devil and Virtute: Anselm of Canterbury " s Universal Order//Virtue and Ethics in the Twelfth Century/Ed. I. P. Bejczy, R. G. Newhauser. Leiden, 2005. P. 33-52). Затрагивая вопрос о физическом З., к-рое Ансельм называет «вред», или «нестроение» (incommoditas), он замечал, что это З. иногда также имеет вид чистого отсутствия некоего блага (как, напр., слепота или глухота), а иногда кажется чем-то имеющим бытие (как, напр., страдание или скорбь), однако и здесь нужно видеть лишь отсутствие того положительного бытия внутри или вовне человека, вместо к-рого наличествует З. Ангелы сковывают сатану. Фрагмент иконы «Воскресение Христово». 1692 г. Иконописцы Е. и Я. Сергеевы, П. Савин, С. Карпов (ВОКМ) Ангелы сковывают сатану. Фрагмент иконы «Воскресение Христово». 1692 г. Иконописцы Е. и Я. Сергеевы, П. Савин, С. Карпов (ВОКМ) Будучи определено как «отсутствие», З. лишено всякой природы и сущности и потому, согласно Ансельму, есть «ничто» (nihil): «Зло всегда есть ничто» ( Anselmus. De concept. virg. 5; ср.: Idem. De casu diaboli. 8, 10-11; Idem. De concor. praedest. 1. 7: «...зло, которое есть неправедность, лишено всякого существования»). Отвечая на предложенное ему возражение, что имя (nomen) «зло» как имя должно обозначать не ничто, а нечто, Ансельм пояснял, что слово «ничто» обозначает «не нечто», т. е. указывает на отсутствие того, что действительно есть нечто (De casu diaboli. 11). Т. о., это имя отсылает не к некой вещи, но к отсутствию вещи. Так же и имя «зло» обозначает не что иное, как «не благо», или «отсутствие блага там, где надлежит быть благу» (Ibidem). |
| На Западе получила распространение юридическая теория Искупления, отцом которой является западный схоласт Ансельм Кентерберийский (1033-1109), хотя попытки богословия в юридических категориях появляются на Западе уже bo II-III вв. Ансельм объединил их и создал стройную богословскую теорию. Согласно этой теории, первородный грех есть преступление Закона Божьего. В средние века тяжесть закона на Западе определялась не столько составом преступления, сколько лицом, пострадавшим от него. Чем выше личность пострадавшего, тем больше преступление. Абсолютное величие Бога требует бесконечного искупления преступника. Ограниченность человека не позволяет ему совершить Искупление. Поэтому Сам Бог приносит безмерный выкуп ради сохранения справедливости. Ансельм изложил эту теорию в работе «Cur Deus homo» («Почему Бог стал человеком»). Эту теорию поддержали такие западные схоласты, как Фома Аквинат, Петр Ломбард и др. Дальнейшее развитие это учение получило в протестантизме. Лютер и Кальвин учили уже о гневе Божием, который смогла утолить только смерть Христа на Кресте. Как-то на протестантской конференции я услышал следующую иллюстрацию этой теории. Девушка нарушает правила дорожного движения, и ей назначается по законам штата штраф в размере Однако судья, сняв с себя судейскую мантию, сам оплачивает этот штраф. Оказывается, он отец этой девушки. Как справедливый судья он назначает справедливое наказание, но как любящий отец сам его и несет. Понятно, что пример некорректен, так как в этом случае над судьей находится закон, но выше Бога ничего быть не может. Бог не может быть заложником Своего же Закона. В русском православном богословии b XIX столетии митрополит Макарий (Булгаков) использовал эту теорию в своем «Догматическом богословии», которое было основным пособием по данной дисциплине до 1917 г. Правда, теория не содержит крайних суждений. Митрополит Макарий видит смысл Искупления не только в удовлетворении справедливости, но и в изменении падшей природы человека. Он пишет о необходимости «потребить грех во всем существе человека, просветить его разум, исправить его волю, восстановить в нем образ Божий, потому что и по удовлетворении правде Божией, если бы существо человека оставалось греховным, общение между Богом и человеком не могло бы состояться» . |
|
|
