| Ты в таком сане, в котором и малое пятно представляется великим; ты на таком месте, откуда видят тебя со всех сторон; у тебя шесть неоперившихся птенцов (детей), для которых ты должен быть теперь отцом и матерью. Неужели ты перестал дорожить своим саном, своими заслугами и тем почетом, которым пользовался от всех? Неужели твоя жизнь, твои заслуги, твоя честь нужны были только для одной твоей супруги? Подумай, друг мой, об этом, прошу и умоляю тебя, размысли и рассуди здраво и поспеши сойти с того опасного пути, на который ты, к невыразимой моей горести, так необдуманно и так опрометчиво вошел. Ты грустишь о разлуке со мной, но, как видишь, союз наш не прерван; мы и теперь можем иметь духовное общение друг с другом; а в жизни загробной можем навеки соединиться на лоне Авраама, если будем того достойны. Ты жалуешься на пустоту в сердце твоем; наполняй эту пустоту любовью к Богу, к детям и братьям твоим; питай душу твою хлебом ангельским, как любил ты называть слово Божие, и любил им питать себя и семейство твое; укрепляй себя богомыслием и частым богослужением, молись Богу за меня и за себя, за детей наших и за души тебе вверенные». Этот голос искренне любимой супруги моей глубоко проник в душу мою и благотворно подействовал на меня. Я принял его, как голос моего ангела-хранителя, как голос Самого Бога, вразумляющего меня, и решился всеми силами противиться искушению и, – благодарение Богу! – при его помощи, преодолел искусителя и твердою ногою стал на путь правый» (Странник, 1865, июль, с. 122–124. «Спасительный голос из страны загробной»). Святогорец пишет: «Один архиепископ А. В., жестоко страдавший меланхолическими припадками, усердно просил у Бога себе помощи и раз, во время вечерней молитвы, заметил, что в передних его комнатах разлился свет, который, постепенно усиливаясь, наконец окружил его самого. Тут же увидел он какую-то женщину, и, всмотревшись в нее, узнал, что это была покойная мать его. «Зачем так горько плачешь, – сказала она, – и понимаешь ли, чего просишь у Господа? Для Господа не трудно исполнить твое прошение, но знаешь ли, чего ты из-за этого лишаешь себя?.. |
| В таком самоуспокоении и самоублажении как неприятно услышать голос Божественной истины: человекам положено однажды умереть, а потом суд ( Евр.9:27 )! Какой суд, — спрашивает спокойно в своих владениях живущий, — за что, на что, почему? Суд Божий, — отвечают ему. Суд за всякое дело жизни, за всякое слово, намерение, желание, помышление. Суд потому, что человек есть разумно-свободное существо, а не животное бессловесное. Да, смерть! Горька должна быть ты человеку, который ничем не озабочен, то есть всякому, кто живет и не думает о тебе; век живет, век учится, и всё замышляет тщетное ( Пс.2:1 ), и всё не научится одному, самому главному и существенному — как встретить тебя, как пройти через тебя, как сказать тебе: О, смерть! отраден твой приговор ( Сир.41:3 )! Не будем обольщать себя. Недобрый суд несет с собой смерть всякому миролюбцу, хотя бы он не только считался, но и думал быть добрым христианином. Тоска безмерная гнетет сердце, когда возымеешь силу представить себе этот грозный, истязательный суд, ожидающий всякого человека, грядущего в тот мир. Другой встретит он там порядок вещей, другие лица, другие речи. Другие вопросы предложатся на решение его изнемогшему от уныния уму. Разогнутся перед ним книги, другими письменами писанные, и другие истины откроются трепетному взору, часто невыносимо-ясные и грозные. Новые испытания, весьма отличные от всех, нам здесь известных, ждут готовящегося перейти в высшее отделение жизни, и стыд, какого вообразить теперь нельзя, встретит неисправного слушателя Божественных уроков (говорено в стенах учебного заведения). Где узриши окрест, человече, кто бы подсказал тебе там слово оправдания или дал тебе хоть один малый намек вразумления? Там обличители страшат… Кто они? Увы! Мы сами, наша неумолимая совесть, наши неустранимые дела, наши бывшие друзья и недруги, наш искуситель, наш ангел-хранитель, Бог-Всеведец! О, восплачьте, братия и друзья! То, что ожидает нас за гробом, достойно плача нескончаемого. Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть. |
| ◊ Смотри на деньги и все земное, как на дуновение ветра и как на сети диавольские (последнее еще вернее). ◊ В который день не висел на кресте, – не далеко ушел. ◊ Когда ты сердишься, настаиваешь на своей воле, или противозаконно услаждаешься чем-либо, то бес, зауздав тебя, пляшет около тебя с торжеством, а ангел хранитель посуплен отдаляется. ◊ Какое тебе дело до кого-либо? Вспомни жену блудницу! Если помысл побуждает кого осудить, то обвини в этом себя, и искуситель уловится сетями своими. ◊ Сам слова не снесешь, а других безвинно дерзко оскорбляешь, не разобрав дела. Вот каков смиренник!.. ◊ Чем строже и беспристрастнее кто судит о собственных своих делах, тем снисходительнее, но вместе и вернее бывает суд его о делах других. ◊ Начало воздержания – отсечение помыслов и заранее учрежденный порядок (но все это без призвания имени Божия не устоит), и еще во время трапезы или чая внутренняя молитва; она не допустит до излишества. Чаще должно взывать к Царице небесной о помощи. Знай и ведай, что ты, ягненок, вышел на борьбу с чудовищем – мамоной, или тебе предстоит путь в жар по камням с пятипудовыми гирями на руках и ногах; что ты тут можешь своими силами?.. ◊ Ты объедаешься, опиваешься, а сколько тысяч юных детей и стариков в это время гибнут от голода, не имея куска гнилого хлеба. Ты изящно одеваешься, сидишь в богато убранной комнате, тебе служат; а сколько неимущих, где главу подклонить, и гибнущих от холода, голода и болезней. ◊ Помни, как тебя Царица небесная спасла. Если бы не Она, то где бы ты был теперь. Всегда моли и проси Ее быть твоей учительницей. Это одно спасение тебе. ◊ Во всяком деле вопрошай себя: служит ли оно к спасению? ◊ Лучшее средство против чревоугодия – воздержание в количестве даже хлеба, так чтоб выходить из-за трапезы не вполне сытым. Тогда уже не будешь желать лучшей пищи, а доволен будешь самой простой, лишь бы насытить чрево свое. Содержа его постоянно не в полном насыщении, привыкнешь, при помощи Божией, одновременно и к умеренности, и к неразборчивости в пище. |
| Этим письмом, самой возможностью такого письма, открыто все сердце… письмо как отдание сердца. Надежда умилостивить своего героя, вызвать в нем жалость, мольбы о поддержке и упрек в том, что, раз явившись, он исчез и не является. И последнее оправдание письма: одиночество, непонятость, изнеможение и ожидание молчаливой гибели в глуши. Эти скачки, переходы от «вы» на «ты» и обратно, эти знаки отчуждения и интимности, близости и отдаленности, тепла и холода. Волнения и мучения любви становятся неразрешимыми, проходит чудное мгновение, исчезает светлое видение — и вдруг леденящее душу сомнение, трагическая антитеза: «Кто ты, мой ангел ли хранитель, Или коварный искуситель», Грандисон или Ловлас? Тогда рождается последняя решимость: «судьбу мою Отныне я тебе вручаю… Твоей защиты умоляю… Перед тобою слезы лью» . Письмо Татьяны — это не только радость и счастье встречи с избранником, но и мартиролог любви: «горькое мучение», «души неопытной волненье», слезы любви, укоры самой себе и безумный шаг. И как заключительный аккорд: «стыдом и страхом замираю». И реакция после смелого, но обдуманного шага: бледность вспыхнула при встрече с Ленским, выдала себя торопливым вопросом . «Заслуженный укор» не замедлил явиться, когда предстал Онегин, «блистающий взорами» и «подобный грозной тени». Что мог сказать ей Онегин, меткой характеристикой которого начинается 4я глава романа, до сцены объяснения. Его легкие и тяжелые романы, мимолетные чувства — только «роптанье вечное души». Он испытал подлинное чувство, получив письмо Татьяны, но рефлексия взяла верх. Нужно было дать объяснение, это было вначале обвинительной, а потом защитительной речью. Он отмечает чистоту и пламенность девичьей любви, с умом и простотой написанное письмо и расписывается в своей внутренней пустоте, обнаруживает байроническую наигранность и предвзятость и свое «остуженное опытом» сердце. Для Татьяны начинается Голгофа Любви, «любви безумные страданья» и жребий «страсти безотрадной». И рядом контрастная тень — счастье Ольги и Ленского. |
| Разделы портала «Азбука веры» Оглавление 2й день месяца Да будет благословен Господь Всеблагой и Премилосердый! О, сколь дивно снисхождение Божие к человеку! Сколь дивна Его благость и любовь к нему! Он повелел Ангелам Своим хранить его. Помысли: Кто таков Тот, Который дал сие повеление? Кому и для кого Он дал его? Это Господь, Владыка Ангелов, Творец всего видимого и невидимого, это Он повелел Своим Ангелам, сим блаженным духам, служащим у престола пред лицом величия Его, это Он повелел хранить человека во всех путях его. И что же такое человек? Это раб греха, который должен, наконец, сделаться пищей червей. Но Бог, в милосердии Своем и в любви к человеку, повелел Ангелам Своим хранить его и направлять стези его на путь правый. Ангелы, исполняя волю Всевышнего, берут, так сказать, человека на свои руки и блюдут, да не преткнется о камень нога его ( Пс.90:11,12 ). Видя такую благость Всевышнего, кто не станет прославлять Его милосердие к нам? Потщися запечатлеть в своем сердце сию милость Отца Небесного и помни всегда о спасительном присутствии твоего Ангела Хранителя. Тебя уподобить можно мореплавателю, странствующему по морям и ищущему пристани. Если ты будешь один, то не совратишься ли с пути? Если ты будешь один, то не станешь ли жертвой бурных волн и добычей морских чудовищ? Бог послал тебе Ангела путеводителем, послал его тебе кормчим; по его мановению волны усмирятся и тебе нечего страшиться, если ты будешь звать его. Можно еще уподобить тебя воину, окруженному врагами, которых необходимо победить, если не хочешь сам погибнуть. Но одному невозможно одолеть целого полчища разъяренных врагов. Неминуемая гибель постигнет одинокого. Твои враги суть твои страсти, пороки; твои искусители – демоны, которых если не победишь, они увлекут тебя в адскую бездну. Победа или смерть, и смерть вечная!.. Иерусалиму угрожало бесчисленное войско врагов, ему предстояла неизбежная гибель, но Господь послал Своего Ангела, и Ангел истребил всё войско гордого Сеннахерима. Твой Ангел Хранитель, не менее сильный, ополчится за тебя и избавит тебя от врагов твоих ( Пс.33:8 ). |
| «Господи, наш Господи!/никак мы с собою не сладим,/чего не хотим – то творим,/одолел нас грех, одолели страсти наши,/Милосердный, Всемогущий,/коснись сердец наших Твоею благодатью,/дай силу бороться со грехом,/прогони диавола-искусителя,/пошли нам Ангела Хранителя,/ими же веси судьбами спаси нас./Ты сам сказал, Господи,/что пришел Ты грешников спасти,/Ты сам сказал, Милосердный,/что не хочешь смерти грешника,/а ждешь его покаяния./Ты сам изрек пречистыми устами:/«Грядущаго ко мне не изжену вон»./И вот мы пришли, Надежда наша,/мы плачем у ног Твоих, Владыко наш Господи,/не отврати лица Твоего от созданий Твоих,/хотя мы грешники,/но все же Твои./Дай же нам крепость и силу/бросить нашу злую греховную привычку». Монахиня Инна: «Батюшка многое говорил нам притчами. Один раз он стоит, а мимо бежит наша кошка. Он взял ее на руки и стал подсаживать на крышу. Кошка старается подтянуться передними лапками, но ей трудно залезть. Она тянется, тянется, и вдруг каким-то образом ей удается забраться на крышу. А Батюшка говорит: «Смотри-ка, с трудом, но забралась. Вот тебе пример». Так и он нас всех брал и поднимал». «Батюшка многое говорил нам притчами. Один раз он стоит, а мимо бежит наша кошка. Он взял ее на руки и стал подсаживать на крышу. Кошка старается подтянуться передними лапками, но ей трудно залезть. Она тянется, тянется, и вдруг каким-то образом ей удается забраться на крышу. А Батюшка говорит: «Смотри-ка, с трудом, но забралась. Вот тебе пример». Так и он нас всех брал и поднимал». «Когда со мной находитесь, у вас скорбей никаких нет», – говорил отец Виталий своим чадам. И, действительно, рядом с ним на душе становилось необычайно радостно и легко, как на Пасху. Предоставим слово его духовным детям: «Едешь к Батюшке – везешь множество скорбей, а как приедешь – еще сказать ничего не успеешь, на душе уже становится легко, все плохое забывается, будто его и не было…» «Едешь к Батюшке – везешь множество скорбей, а как приедешь – еще сказать ничего не успеешь, на душе уже становится легко, все плохое забывается, будто его и не было…» |
| – Откровение само учит нас молиться: да будет, Господи, воля Твоя, как на небе, и на земли (Мат. 6:10). б) По учению откровения добрые духи принимают полное участие в нашем спасении, – радуются о обращении грешника. Это должно утверждать в нас благоговейное уважение к духовной природе нашей и располагать не обратившихся из нас к обращению, обратившихся к ревностному, охотному шествию по пути спасения. Такое расположение духа еще более должно утверждаться в нас мыслию о присутствии при нас ангела – хранителя. в) Некоторые из высших духов пали и пали от гордости: не должно ли это возбуждать в нас трепет при мысли, склоняющей нас к греху, – столько пагубному для самых высших духов? Особенно же должны мы остерегаться гордости, которой столько противится Господь, подающий смиренным благодать ( 1Петр. 44:5 ). г) Мысль об упорства падших духов в грехах должна побуждать в нас заботливость – не медлить обращением к Господу, – а мысль о их веровании в Бога, оканчивающемся одним трепетом пред Ним, показывает нам, что значит вера без дел ( Иак. 2:19 )? д) Наша брань не с плотью и кровно, но с миродержителями темного века, с духами злобы проникающими всюду, где есть воздух: эту мысль апостол открывает нам с тем, чтобы мы облеклись во все оружие Божие и особенно усердно молились ( Еф. 6:11–19 ). е) Чистая вера осуждает волхования и волхвов, вступавших в сношения с нечистыми силами, так как в этом обнаруживается твердая надежда не на Бога, а на духов злых. Не обращайтесь к взыскающим мертвых и к волшебникам не ходите и не доводите себя до осквернения от них. Я Иегова Бог ваш ( Лев. 19:31 ; тоже 20, 27. 6. Втор. 18:10 ; Исх. 22:18 ). – В недавнее время явился спиритизм. Он не говорит, что сносится с духами злобы. – По а) не удивительно, если ловкие искусители ловко ведут себя с простоватыми субъектами и обманывают их ( 2Кор. 2:11; 11:3 ), – И однако спиритизм сам выдает себя и своих духов: но его верованию, для него равны – Христос и Магомет, язычник и жид; а этому могут учить только духи отступники. |
| Окончатся для них навсегда часы молитвенных и ученых собраний, часы дружеских бесед, искреннего обмена чувств и мыслей. Всему этому прекраснейшему содержанию общей жизни приближается неизбежный конец – как-бы смерть. Только взаимная любовь и молитва друг за друга могут торжествовать над нею, могут не на словах только, не в пышных фразах, но «делом и истиною» ( 1Ин.3:18 ) сохранить невидимое общение душ, охранять в разлуке то содержание жизни, какое вливала в них Академия. Охранять его нужно и для того в особенности, чтобы спасти нас от другой смерти, смерти лютейшей, смерти страшной и неумолимой, которой грозная коса висит над каждым из сынов Адама, то с особенною лютостью заносится над вступающими в жизнь питомцами школы, носителями юношеских, высоких, но не подтверждённых опытом, стремлений и надежд. Разумею смерть нравственную; разумею отвержение высшего Божественного знания и то постепенное, но безвозвратное погружение души в самолюбивую и чувственную тину плотской жизни, от которого избавить нас может опять лишь любовь и молитва . Увы, сколь немногие питомцы всяких школ сохраняют в своем дальнейшем существовании, хотя некоторые, сколько-нибудь существенные, черты высшей жизни! Сколь многие, напротив, всю жизнь свою посвящают исключительно греховному себялюбию, совершенно забывая обо всем том, что было дорого в юные годы. Скрывать ли от себя ту печальную участь друзей, оставляющих ныне нашу Академию, что во взорах и на лицах многих из них Ангел Хранитель скоро-скоро не отыщет следов нравственного и религиозного одушевления, но, дряхлея и стеная, будет находить печати страстей и душевного одебеления. О, злая смерть души! О, печальный жребий наш, жребий изгнанников рая! Ни богословская ученость, ни общественное высокое призвание ничто не может отвратить твоей поражающей десницы! Но и здесь сострадательная любовь и пламенная молитва отгоняет искусителя от слабой души. Разумеете ли вы, юные братья, незаменимую для вас силу этих надежных кормчих при опасном исхождении в открытое житейское море, воздвизаемое напастей бурею? К сожалению, едва ли разумеете, ибо разумение это дается обыкновенно горьким опытом, убеждающим человека в его нравственном бессилии и ничтожестве, тем опытом, который дает себя чувствовать в жизни самостоятельной. Да, конечно, внимание многих из вас, при вступлении в жизнь, обращено не на себя, духовный взор ваш не видит ужасного облика страшной душевной смерти, витающей над человеком; другие картины привлекают, быть может, ваши умы и сердца – шум общественной жизни, водоворот борьбы различных направлений, последнее слово журнального и книжного рынка, все те области жизни, где раздаются громкие слова и заметно сильное, хотя бы и минутное возбуждение. |
| Благодатная Мария, Госпо–одь с Тобою…» С неизменньм терпением старался ты прогнать злое навождение и снова пел мое любимое: «Ангел вопияше благо–о-о да–ат–ней: Чистая дево ра–а-а–а-ду–уй–ся…» Настала суббота. Я почти не помнил себя, когда ты повел меня за всенощную. Тут, через какие–нибудь часа я почувствовал, что твои молитвы услышаны. Точно облачком каким застилось разгневанное, губительное солнце. Подул откуда–то освежающий ветер, повеяло прохладою и тишиною. Серебряные купы плотных облаков, как снежные вершины, вонзились в лазурь. Кружащиеся столбы пыльных помыслов унеслись куда–то: «похоть совершенно прекратилась, угасла и увяла», — как говорит Макарий Великий . Что–то твердое, как скала, незыблемое, как Сама Истина, открылось в душе. Я оправился, ободрился и от волнения проплакал всю службу. Еще бы! Думаю, спасенные от самума не так себя чувствуют, как я, исцеленный от страстного помысла. Душа стала как весенняя березка, как прозрачная еще роща после майской грозы. Как роса девственной жизни, как капля благовонного мира, тихо каплющая на землю, снизошла ко мне помощь Духа, и новым миром умирлись и расправились воспаленные члены. А тогда широкими струями потекла в нутро благодатная сила, — умиряющая прохлада для души. Вечность запела в прохладной тишине вешнего заката восторженный гимн Деве Пречистой — Виновнице и «источнику» всякой чистоты. Я же чувствовал себя вырванным у огненного вихря, и далекими, ничтожными и жалкими показались все искушения, когда вернулась «полно–властная свобода»: почти смеха достойным казался я сам себе и мой страшный искуситель. Я обрел вожделенный κατπαυσις, я постиг тогда, что значит μακριος. Но это чрез тебя , Друга, я получил покой свой, чрез тебя , Друга, спасся от червя неумирающего, — твоими дружескими молитвами узрел «духовную зарю» торжествующего Неба. Душа, по выражению Исаака Сирина, стала «цвесть духом» . И ясно встали в сознании слова того же учителя о необходимости искушений : Молись, чтобы не отступил от тебя Ангел целомудрия твоего. чтобы грех не воздвиг на тебя пламенеющей брани и не разлучил тебя с ним. — А искушения телесные приуготовляйся принимать от всей души, и преплывай их всеми членами ; и очи свои наполняй слезами, чтобы не отступил от тебя Хранитель твой. Ибо вне искушений не усматривается промысл Божий , невозможно приобрести дерзновение пред Богом, невозможно научиться премудрости Духа, нет также возможности, чтобы Божественная любовь утвердилась в душе твоей. Прежде искушений человек молится Богу , как чужой кто. Когда же входнт в искушения по любви к Богу и не допускает в себе изменений; тогда поставляется пред Богом , как бы имеющий Его должником своим , и как искренний друг ; потому что, во исполнение воли Божией, вел брань с врагом Божиим и победил его». |
| Тебя уподобить можно мореплавателю, странствующему по морям и ищущему пристани. Если ты будешь один, то не совратишься ли с пути? Если ты будешь один, то не станешь ли жертвой бурных волн и добычей морских чудовищ? Бог послал тебе Ангела путеводителем, послал его тебе кормчим; по его мановению волны усмирятся и тебе нечего страшиться, если ты будешь звать его. Можно еще уподобить тебя воину, окруженному врагами, которых необходимо победить, если не хочешь сам погибнуть. Но одному невозможно одолеть целого полчища разъяренных врагов. Неминуемая гибель постигнет одинокого. Твои враги суть твои страсти, пороки; твои искусители – демоны, которых если не победишь, они увлекут тебя в адскую бездну. Победа или смерть, и смерть вечная!.. Иерусалиму угрожало бесчисленное войско врагов, ему предстояла неизбежная гибель, но Господь послал Своего Ангела, и Ангел истребил всё войско гордого Сеннахерима. Твой Ангел Хранитель, не менее сильный, ополчится за тебя и избавит тебя от врагов твоих ( Пс.33:8 ). Сын Неба! Не забывай, что путь твой ведет тебя в Отечество, в Отеческий дом, где, венчаемый славой, ты будешь наслаждаться лицезрением Господним со всеми избранными Его. Благодетельный и сильный спутник дан тебе на всё время странствования твоего на земле. Ты несешь тяжкое бремя на себе; это бремя – твои худые наклонности. С сим бременем на пути жизни тебе беспрестанно встречаются преткновения; нужны усилия, усилия крайние. Кто на сем пути не подвигается вперед, тот идет назад; кто медлит, тот падает и умирает. Но твой небесный друг поможет тебе нести бремя, а в случае нужды он и самого тебя возьмет на свои руки. Орел, когда побуждает своих птенцов к полету, расширяет свои крылья и носится над ними: так и Ангел твой простирает покров над тобой. Во всякой приключившейся тебе скорби он принимает участие и утешает тебя, всякое зло врачует, всякую радость делит с тобой, всякое искушение преодолеть помогает тебе. Силой своей он поразит всех врагов твоих и своим дуновением низложит их. Да будет присутствие Ангела радостно твоему сердцу! Надейся на его нежную любовь и, вверяя себя попечению сего неусыпного Хранителя, взывай к нему: «Ангел Божий, Ангел небесный, Ангел утешитель мой! Явись мне, откройся моему уму и сердцу. Сколько я счастлив! Всё мое существо трепещет от радости в твоем присутствии! К несчастью моему, я до сих пор не знал тебя: но теперь я знаю тебя, я люблю тебя, я благословляю тебя. Ты мой путеводитель, ты мой защитник; сохрани меня покровом крыл твоих и направь путь мой к Небу». |
|
|
