| Далеко не последнюю роль в этом процессе играли незарегистрированные общины и заштатное духовенство. Последнее стало основным кадровым резервом легальной Церкви как на епархиальном, так и на общецерковном уровне. В период войны развернулась и была признана властями церковная благотворительность. На пять лет (до 1948 г.) к легальному существованию вернулись паломничества к неофициальным (находившимся не в действующих монастырях) святыням и традиционные крестные ходы внутри приходов. Была легализована и постепенно нашла свое место в системе государственного распределения ресурсов хозяйственная деятельность Русской Церкви. Можно сказать, что легализация церковного подполья была одним из важнейших механизмов церковного возрождения 1940-х гг. Переход большей части церковной жизни к нелегальному существованию в 1920–1930-е гг. и ее возвращение в сферу легальности в 1940-е гг. были бы невозможны без участия в этих процессах легальной церковной иерархии — епархиальных архиереев и центрального церковного руководства. Исследованию их места в процессах, происходивших в церковном подполье в 1920–1940-е гг., и посвящена настоящая статья. Легальный епископат и церковное подполье в 1920–1930-е гг. Впервые вопрос о взаимоотношениях легального епископата и церковного центра с церковным подпольем поставили зарубежные историки В. И. Алексеев и Ф. Ставру, изучавшие жизнь Православной Церкви на оккупированных территориях во время Великой Отечественной войны. В немецких архивах ими была обнаружена записка Патриаршего экзарха Прибалтики митрополита Сергия (Воскресенского), бывшего с конца 1920-х гг. управляющим делами Временного Патриаршего Синода, а затем — Патриархии в сане епископа Дмитровского и одним из ближайших помощников Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского). Оказавшись в 1941 г. на оккупированной территории Прибалтики, митрополит Сергий вынужден был отстаивать перед немецкими властями необходимость сохранения канонического общения Прибалтийского Экзархата с Московской Патриархией. |
| Обе эти работы не случайно вышли в Прибалтике. В РСФСР написание подобных трудов было под запретом. В архивах сохранились документы, свидетельствующие о том, что когда в конце 1960-х гг. один из российских писателей предложил написать книгу о Псковской Миссии, отзыв КГБ и партийных органов на это предложение был негативным. За рубежом еще до начала 1990-х гг. вышел ряд общих трудов по истории Русской Православной Церкви, Великой Отечественной войны или отдельных статей, где частично освещалась и деятельность Псковской Миссии. В этой литературе выделяются упомянутые труды В.И. Алексеева и Ф.Г. Ставру, в которых уделено значительное внимание церковной жизни в оккупированных областях Северо-Запада Кроме того, следует назвать общие труды Х. Файерсайда, А. Даллина и две статьи германских ученых – Е. Тройлиба и В. Кале о деятельности Псковской Православной Миссии и Прибалтийского В российской историографии последнего десятилетия деятельности Псковской Миссии также уделялось внимание в нескольких общих трудах: протоиерея Владислава Цыпина, Н.А. Ломагина, Б.Н. Ковалева, В.Н. При этом для указанных авторов характерны различные, порой прямо противоположные подходы к оценке тех или иных сторон деятельности Миссии, не изжита полностью и тенденциозность, характерная для работ советских историков. В частности, в одной из работ Б.Н. Ковалева по-прежнему подчеркивается лишь пропагандистский и показной характер немецкой церковной Обширный справочный материал мартирологического свойства о духовенстве, служившем на оккупированной территории Северо-Запада России содержится в сборнике священника Андрея Голикова и С. Фомина " Кровью убеленные " Много новых сведений о деятельности Псковской Миссии имеется в работах А.К. Галкина, А.А. Бовкало и К.П. который в 2009 г. также издал специально посвященную этой теме В упоминавшейся монографии М.В. Шкаровского " Церковь зовет к защите Родины " ставилась задача изучения процесса церковного возрождения на оккупированной немцами и финнами территории Ленинградской области (его масштабов, идеологической и духовной направленности, основных форм проявления и последствий), а также определение роли, которую в нем сыграла деятельность Псковской Духовной Миссии. В этой связи в монографии прослеживалась и религиозная политика различных германских ведомств. Наконец, следует упомянуть вышедший в 2002 г. сдвоенный выпуск 26–27 журнала " Санкт-Петербургские епархиальные ведомости " , целиком посвященный истории Псковской Духовной Миссии, в связи с 60-летием ее учреждения. |
| Обе эти работы не случайно вышли в Прибалтике. В РСФСР написание подобных трудов было под запретом. В архивах сохранились документы, свидетельствующие о том, что когда в конце 1960-х гг. один из российских писателей предложил написать книгу о Псковской Миссии, отзыв КГБ и партийных органов на это предложение был негативным. За рубежом еще до начала 1990-х гг. вышел ряд общих трудов по истории Русской Православной Церкви, Великой Отечественной войны или отдельных статей, где частично освещалась и деятельность Псковской Миссии. В этой литературе выделяются упомянутые труды В.И. Алексеева и Ф.Г. Ставру, в которых уделено значительное внимание церковной жизни в оккупированных областях Северо-Запада России . Кроме того, следует назвать общие труды Х. Файерсайда, А. Даллина и две статьи германских ученых – Е. Тройлиба и В. Кале о деятельности Псковской Православной Миссии и Прибалтийского экзархата . В российской историографии последнего десятилетия деятельности Псковской Миссии также уделялось внимание в нескольких общих трудах: протоиерея Владислава Цыпина, Н.А. Ломагина, Б.Н. Ковалева, В.Н. Якунина . При этом для указанных авторов характерны различные, порой прямо противоположные подходы к оценке тех или иных сторон деятельности Миссии, не изжита полностью и тенденциозность, характерная для работ советских историков. В частности, в одной из работ Б.Н. Ковалева по-прежнему подчеркивается лишь пропагандистский и показной характер немецкой церковной политики . Обширный справочный материал мартирологического свойства о духовенстве, служившем на оккупированной территории Северо-Запада России содержится в сборнике священника Андрея Голикова и С. Фомина «Кровью убеленные» . Много новых сведений о деятельности Псковской Миссии имеется в работах А.К. Галкина, А.А. Бовкало и К.П. Обозного , который в 2009 г. также издал специально посвященную этой теме монографию . В упоминавшейся монографии М.В. Шкаровского «Церковь зовет к защите Родины» ставилась задача изучения процесса церковного возрождения на оккупированной немцами и финнами территории Ленинградской области (его масштабов, идеологической и духовной направленности, основных форм проявления и последствий), а также определение роли, которую в нем сыграла деятельность Псковской Духовной Миссии. В этой связи в монографии прослеживалась и религиозная политика различных германских ведомств. Наконец, следует упомянуть вышедший в 2002 г. сдвоенный выпуск 26–27 журнала «Санкт-Петербургские епархиальные ведомости», целиком посвященный истории Псковской Духовной Миссии, в связи с 60-летием ее учреждения. |
| 482). Однако, посвятив целую главу своей книги подробному описанию церковной жизни на оккупированной территории, автор, по существу, отождествил деятельность православного духовенства по возрождению Русской Православной Церкви с деятельностью изменников Родины, содействующих «агрессору в ущерб своей Родине и народу». Этот исторически сомнительный и нравственно неприемлемый вывод может иметь свое основание лишь в вынесенных из коммунистического периода идеологических стереотипах, которые постоянно мешают постсоветским историкам воссоздавать реальную картину недавнего прошлого. Одним из проявлений этих стереотипов является убеждение, что любая — даже направленная на уничтожение церковной жизни в России — политика богоборческого, но почему-то «родного» коммунистического режима должна вызывать у русского человека меньшее отрицание, чем реально облегчавшие положение Русской Православной Церкви стороны политики куда более религиозно терпимого, но «чужого» немецко-фашистского оккупационного режима. Б.Н. Ковалев цитирует безусловно верный вывод западных исследователей В.Алексеева и Ф.Ставру о том, что «германский фашизм был не менее враждебен христианству и особенно Русской Православной Церкви, чем советский коммунизм». Однако он даже не пытается ответить на вопрос: почему же русские коммунисты в своей религиозной политике проявляли себя большими ненавистниками Русской Православной Церкви, чем немецкие национал-социалисты? При этом Б.Н. Ковалев нарочито воздерживается от самого естественного и вместе с тем наиболее значимого вывода о причинах феномена церковного возрождения на оккупированной территории СССР. А между тем возрождение церковной жизни стало возможным отнюдь не потому, что политика оккупационного режима была направлена на восстановление основополагающих духовно-исторических начал жизни русского народа, и, конечно же, не потому, что русское православное духовенство пошло по пути «измены Родине». Главной причиной русского церковного возрождения периода второй мировой войны явилось то обстоятельство, что в условиях даже кратковременного исчезновения богоборческого коммунистического режима русский народ, насильственно лишавшийся возможности исповедовать веру своих предков проявил поразительную готовность вновь обратиться к этой вере, а прошедшие через невиданные в русской истории гонения и оставшиеся в живых немногочисленные православные пастыри в тяжелейших условиях немецко-фашистской оккупации смогли взять на себя подвижническое бремя нового Крещения Руси. протоиерей Георгий Митрофанов 13 февраля 2005 г. HTML-koд для сайта или блога: Поделитесь с друзьями |
| К работам русских эмигрантов относятся несколько воспоминаний священников, служивших во время оккупации, биографическая книга В. Самарина о периодических изданиях, выходивших на занятой фашистами территории и т.д. Из перечисленной зарубежной литературы выделяются труды В.И. Алексеева и Ф.Г. Ставру. Они единственные из зарубежных исследователей попытались в своей книге дать целостную картину церковной жизни во всех оккупированных областях и республиках Советского Более поздний журнальный вариант их работы, хотя и имеет меньший объем, дополнен новыми В.И. Алексеев и Ф.Г. Ставру справедливо утверждали, что впечатление о благоприятном отношении гитлеровской администрации к религиозному подъему на оккупированной территории СССР ложно, и этот подъем произошел стихийно. Правда, они ошибочно считали, что в 1941 г. правительство Германии еще не имело ясно сформулированной религиозной политики в странах Восточной Европы. Целью книги провозглашался показ влияния возрождения Русской Церкви на оккупированной территории на резкое ослабление антицерковных акций в СССР. Религиозное возрождение в период оккупации называлось " вторым крещением Руси " , утверждалось, что оно сыграло решающую роль в судьбе Русской Церкви, заставило И.В. Сталина избрать курс временного сосуществования с ней. Соответственно время с сентября 1943 г. до начала хрущевских гонений называлось " религиозным НЭПом " Некоторое преувеличение роли исследуемого явления здесь очевидно. Хотя авторы и используют трофейные сводки СД, архивная база книги в целом довольно скудна. Это привело к серьезным пробелам и ошибкам в статистических подсчетах. Лучшей является глава о положении Церкви в Белоруссии, раздел же, посвященный Церкви на Украине, представляет собой в основном беглый пересказ части книги немецкого историка Ф. Хейера с повторением его ошибок. Еще слабее раздел о религиозной жизни в южных и центральных областях России, о многих важных регионах вообще нет никаких сведений. Численность же открытых в период оккупации православных храмов занижается примерно в два раза. |
| Нацистскую политику по религиозному вопросу на оккупированной территории Советского Союза относительно полно документирует упоминавшаяся монография X. Файерсайда . По-своему интересную работу написал П. Андерсон, неоднократно приезжавший в СССР в качестве переводчика с представителями Епископальной Церкви США. Правда, он широко использовал в качестве источника советскую печать, почерпнув оттуда основные статистические данные, что привело к известной односторонности в освещении и оценке многих церковных событий и явлений во время Второй мировой войны . Заметным вкладом в исследование церковной жизни на оккупированной Украине является книга немецкого ученого Ф. Хейера . К работам русских эмигрантов относятся несколько воспоминаний священников, служивших во время оккупации, биографическая книга В. Самарина о периодических изданиях, выходивших на занятой фашистами территории СССР и т.д. Из перечисленной зарубежной литературы выделяются труды В.И. Алексеева и Ф.Г. Ставру. Они единственные из зарубежных исследователей попытались в своей книге дать целостную картину церковной жизни во всех оккупированных областях и республиках Советского Союза . Более поздний журнальный вариант их работы, хотя и имеет меньший объем, дополнен новыми материалами . В.И. Алексеев и Ф.Г. Ставру справедливо утверждали, что впечатление о благоприятном отношении гитлеровской администрации к религиозному подъему на оккупированной территории СССР ложно, и этот подъем произошел стихийно. Правда, они ошибочно считали, что в 1941 г. правительство Германии еще не имело ясно сформулированной религиозной политики в странах Восточной Европы. Целью книги провозглашался показ влияния возрождения Русской Церкви на оккупированной территории на резкое ослабление антицерковных акций в СССР. Религиозное возрождение в период оккупации называлось «вторым крещением Руси», утверждалось, что оно сыграло решающую роль в судьбе Русской Церкви, заставило И.В. Сталина избрать курс временного сосуществования с ней. Соответственно время с сентября 1943 г. до начала хрущевских гонений называлось «религиозным НЭПом» . |
| Церковная политика, а с нею и граница легальности изменится еще раз в августе 1948 г., когда в отношениях государства и Церкви наметится охлаждение, вызванное неудовлетворенностью со стороны И. Сталина результатами Совещания глав и представителей Автокефальных Православных Церквей июля 1948 г. 267 . Тогда Синод Русской Православной Церкви «по рекомендации Совета» принял решения (от 25 августа и 16 ноября 1948 г.) о прекращении широко распространенных до этого момента молебнов на полях, крестных ходов из села в село и внебогослужебных уроков Закона Божия с детьми. В конце 1949 г. был запрещен крещенский выход на иордань, и пасхальное шествие осталось единственным легальным крестным ходом 268 . В сентябре 1948 г. была издана инструкция Совета (уточненная в ноябре 1948 и феврале 1949 гг.), которая затруднила пути легализации потаенного духовенства через ограничение возможности регистрировать служителей культа, имеющих судимость 269 . Мотивы расширения легальности в первой половине 1940-х гг. не могут рассматриваться отдельно от причин изменения в этот период церковной политики в целом 270 . Обычно говорят о комплексе причин, среди которых – патриотическая деятельность Церкви в годы войны, включавшая в себя прежде всего сбор денежных средств на нужды обороны и тыла; веротерпимую политику оккупантов на захваченной территории, приведшую к открытию там большого числа храмов; усиление «державной» компоненты в официальной риторике; личные качества Сталина и внешнеполитический фактор 271 . Проблема влияния нелегальной церковной жизни на изменение государственной политики, как правило, не ставится. В вопросе, какому из названных мотивов отдать предпочтение, мнения исследователей разделились. Зарубежные авторы В. И. Алексеев и Ф. Ставру, изучавшие историю Церкви на оккупированных территориях, считают решающим фактором, изменившим церковную политику Сталина, начавшееся там с приходом немцев церковное возрождение 272 . В. А. Алексеев , О. Ю. Васильева, Д. В. Поспеловский наряду с другими причинами как о решающей говорят о внешнеполитической конъюнктуре 273 . |
| В февр. 1945 г. после беседы с митр. Анастасием (Грибановским) в Карлсбаде (Карлови-Вари) перешел в юрисдикцию РПЦЗ, был кандидатом в военные священники организованного нем. командованием 15-го кавалерийского казачьего корпуса в Югославии. С 1946 г. настоятель храмов в Любеке и Шлезвиге, благочинный церквей Шлезвиг-Гольштейна. В 1946-1949 гг. синодальный миссионер и наблюдатель за преподаванием Закона Божия в школах рус. беженцев Германии. В авг. 1949 г. эмигрировал в США. В 1949-1959 гг. 2-й священник Вознесенского кафедрального собора в Бронксе (Нью-Йорк). С 1959 по 1 янв. 1987 г. настоятель собора арх. Михаила в Патерсоне (шт. Нью-Джерси), член епархиального совета (1949-1987), благочинный Восточноамериканской и Нью-Йоркской епархии (1961-1987), до 1987 г. постоянный сотрудник газ. «Епархиальный листок Восточно-Американской епархии». Был прекрасным проповедником, требовал от священников точного исполнения богослужебного устава. В 1972 г. возведен в протопресвитера. В 1987 г. ушел на покой. После кончины 14 янв. 1989 г. супруги принял монашеский постриг с именем Иоанн. 28 авг. 1990 г. хиротонисан во епископа Буэнос-Айресского и Аргентино-Парагвайского. Служил в Аргентине, Парагвае, Чили, Бразилии. 2 окт. 1994 г. назначен епископом Роклендским, викарием Восточноамериканской и Нью-Йоркской епархии; служил в храме Покрова Пресв. Богородицы в Найаке (шт. Нью-Йорк). Похоронен на кладбище правосл. Новодивеевского жен. мон-ря (Спринг-Валли, шт. Нью-Йорк). Арх.: ЦГА СПб. Ф. 9324. Оп. 1. Д. 7; Архив УФСБ РФ по Псковской обл. Д. А-10676, А-21132; Синодальный архив РПЦЗ в Нью-Йорке. Д. 60/45 [личное дело еп. Иоанна (Лёгкого)]. Лит.: Балевиц З. В. Правосл. церковь Латвии под сенью свастики (1941-1944). Рига, 1967. С. 45; Алексеев В. И., Ставру Ф. Г. РПЦ на оккупированной немцами территории//Рус. Возрождение. 1981. 14. С. 148-149 и др.; Хиротония еп. Иоанна Буэнос-Айресского и Аргентино-Парагвайского//Правосл. Русь. Джорд., 1990. 19. С. 6-8; Бенигсен Г., прот. Христос-Победитель//Вестн. |
| Если же в основу построения системы заложить ложную мысль, то и вся конструкция получится нагромождением лжи. На ложной, искусственной системе часто строится и история Псковской миссии, в фундамент которой положена идея общечеловеческой, европейской цивилизации. Современная жизнь Европы и продолжение триумфального шествия западничества, выражается, прежде всего в либерально-демократической идеологии. Сейчас, когда образование в России захвачено западниками, их влиянию еще более чем раньше подвержена историческая наука. Точно так же, как в XIX и XX веках, историки отбирают нужные им факты, подводя их под определенную концепцию. Наша задача без западных схем взглянуть на историю Псковской миссии. Эта тема очень сложна, мало изучена. Мы понимаем, что находимся в начале исследовательского пути, но именно сейчас надо заложить фундамент ее изучения на основе естественной системы, чтобы знать подлинную историю нашего Отечества. Интерес к изучению деятельности Псковской миссии возник еще в советское время. Так в 60-70-е годы прошлого века появился ряд работ, где члены Миссии рассматривались как предатели Родины и немецкие агенты . Но если учесть, что большинство миссионеров вовсе не считали Россию, а тем более Советский Союз, своей Родиной, как это принято считать на Западе, то и обвинять их в измене Родине можно лишь условно. Следует также признать, что принципиальная позиция авторов этих публикаций носит, к сожалению, явно антицерковный характер. Этой темой интересовались, конечно, и зарубежные историки: В.И.Алексеев и Ф.Ставру, опубликовавшие статью «Русская Православная Церковь на оккупированной немцами территории» . Особое внимание авторы уделили воспоминаниям миссионеров, уехавших на Запад после войны. А ведь любому серьезному исследователю известно, как осторожно надо использовать этот вид источников. В 1995 году канадский профессор Д.В.Поспеловский издал книгу «Русская православная Церковь в XX веке», где кратко описана история Псковской миссии, основное внимание автор уделил митрополиту Сергию (Воскресенскому). |
| Фомин С. В. Страж Дома Господня: Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский) . М., 2003. Церковь отделяется от государства: Докладные записки эксперта Наркомюста М. В. Галкина. 1918 г.//Исторический архив. 1993. 6. Четверухин И., протоиерей, Четверухина Е. Иеросхимонах Алексий, старец-затворник Смоленской Зосимовой пустыни. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1995. XIV Всероссийский съезд Советов РСФСР: Бюллетени. М., 1929. Бюллетени 1,4, 12, 14. Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. М., 1996. Т. 1, 2. Шкаровский М. В. Церковь зовет к защите Родины: Религиозная жизнь Ленинграда и Северо-запада в годы Великой Отечественной войны. СПб., 2005. Шкаровский М. В. Политика Третьего рейха по отношению к Русской православной церкви в свете архивных материалов 1935–1945 годов: Сборник документов. М., 2003. Энциклопедия Третьего рейха. М., 1996. Ярославский Ем. Очередная задача на антирелигиозном фронте//Антирелигиозный сборник на 1929 год. М., 1929. Ярославский Е. М. Антирелигиозный учебник для кружков самообразования. М., 1940. Книги и статьи Айвазов И. Новая вероисповедная система русского государства. М., 1908. Алексеев В. И., Ставру Ф. Русская православная церковь на оккупированной немцами территории//Русское возрождение. М.;Нью-Йорк, 1980. И, 12; 1981, 13–16; 1982, 17. Алексеева С. И. Святейший синод в системе высших и центральных государственных учреждений пореформенной России 1856–1904 гг. СПб., 2006. Афанасий (Мартос), архиепископ. Беларусь в исторической государственной и церковной жизни. Минск, 1990. Барменков А. И. Свобода совести в СССР. М., 1979. Бердников И. Новое государство в его отношении к религии: К вопросу о свободе совести. Казань, 1904. Бесстремянная Г. Е. Японская православная церковь : История и современность. Сергиев Посад, 2006. Брушлинская О. Я чувствую правду вашего движения//Наука и религия. 1987. 11. Бычков С. С. Русская Церковь и императорская власть: Очерки по истории Православной Российской Церкви. 1900–1917 гг. М., 1998. Т. 1; 2006. Т 2. |
|
|
