| Старец Николай (Цариковский), духовник Киево-Печерской лавры (1829–1899) Отец Николай поступил в Киево-Печерскую лавру в четырнадцать лет, после кончины своих родителей. Первым духовным наставником юного послушника стал его дядя, лаврский монах отец Израиль, который обучался у учеников преподобного Паисия Величковского умному деланию – непрестанной молитве Иисусовой. Отец Израиль передал племяннику тетради с наставлениями преподобного Паисия и его учеников. Узнав скромного, безропотного послушника, архимандрит Мефодий, духовник братии, предсказал, что это будет великий старец. В 1860 году Василий Цариковский (такое имя носил старец в миру) был пострижен в рясофор с именем Феодосий, а в 1862 году – в монашество с именем Руфин. В 1870 году был рукоположен во иеромонаха, вскоре был назначен помощником смотрителя лаврской странноприимницы, затем был определен на должность «кружечного» соборной лаврской церкви – это одна из самых значительных и ответственных должностей в Киево-Печерской лавре. 9 апреля 1883 года над иеромонахом Руфином совершили чин пострижения в великий ангельский образ с именем Николай, а вскоре он был определен на должность лаврского духовника. Так началось великое старческое служение. Он стал не только духовным руководителем множества иноков, старцев и мужей, но и бесчисленного числа паломников-богомольцев, которые шли в лавру за многие тысячи верст, чтобы, поклонившись святыням, поисповедовать, побеседовать, или получить только благословение у святого старца-схимника, слава о котором шла по всей Руси. В нашей книге мы печатаем беседы, которые отец Николай проводил с паломниками, пришедшими к нему на исповедь. Духовные беседы ◊ Как только каждый из вас утром пробудится от сна, сейчас благодарите Бога за то, что еще оставлены на покаяние, и просите у Него помощи на труды послушания в течение всего дня. А затем, начиная всякое дело свое, призывайте Бога на помощь. Желаешь ли молиться, поститься, творить поклоны, работать, идти или ехать куда-либо, призывай Господа Бога, Божию Матерь и святых угодников Его и говори: «Господи, благослови и помоги мне грешному!» Ибо Сам Господь сказал: «Без Мене не можете творити ничесоже» ( Ин. 15, 5 ), то есть без Меня и Моей помощи не можете свято исполнять свои дела и даже подумать ни о чем истинно добром. А если кто скажет: «Я (сам) то и то сделаю» – и не призовет Бога на помощь, то с ним силы и помощи Божией не будет. Тогда и диавол скажет свое «я» и будет старания употреблять, чтобы противиться начатому тобой делу и с успехом вредить ему, и достигнет того, что и молитва твоя будет в грех , вообще все дела так осквернит, что они будут противны Богу, ибо ты на себя надеялся, а не на Бога, и творил их без Его помощи и защиты. |
| Тираспольская епархия Общие сведения о Тираспольской епархии Решением Священного Синода Русской Православной Церкви в 1995 г. было образовано Дубоссарское викариатство в составе Молдавской митрополии. На момент создания викариатства в Приднестровье существовало 27 действующих храмов, в которых несли службу 35 священников. В октябре 1998 г. Дубоссарское викариатство было преобразовано в Тираспольско-Дубоссарскую епархию. Она объединяет приходы и монастыри на территории Приднестровья. Входит в состав Православной Церкви Молдовы. Подробнее Читать дальше Посещение Вознесенского Ново-Нямецкого монастыря Предстоятель Русской Церкви проследовал в Вознесенский храм, где Святейшего Владыку приветствовал наместник монастыря архимандрит Паисий (Чекан). На месте упокоения епископа Доримедонта (Чекана) Святейший Патриарх Кирилл совершил заупокойную литию. Его Святейшество сопровождали митрополит Кишиневский и всея Молдовы Владимир, митрополит Одесский и Измаильский Агафангел, архиепископ Тираспольский и Дубоссарский Савва, члены официальной делегации Московского Патриархата, прибывшие с Предстоятелем в Молдавскую Православную Церковь. Предстоятель Русской Церкви проследовал в Вознесенский храм, где Святейшего Владыку приветствовал наместник монастыря архимандрит Паисий (Чекан). Приветствуя священноархимандрита обители митрополита Кишиневского Владимира, отца наместника и братию, Святейший Патриарх Кирилл сказал: «Я бы хотел сердечно всех вас приветствовать и выразить радость в связи с посещением прославленной Ново-Нямецкой обители. Эта обитель связана с подвигами старца Паисия Величковского, который в конце XVIII века возглавлял Нямецкую лавру. Монахи этой лавры, уходя от преследований, основали здесь, на берегах Днестра, Ново-Нямеций монастырь, который был призван продолжать аскетическую традицию старца Паисия. Эта традиция имела огромное значение не только для молдавского, но и для русского монашества — достаточно напомнить, что именно преподобный Паисий перевел с греческого языка на церковнославянский «Добротолюбие» — книгу, которая лежала в основе духовного воспитания всего нашего православного народа. |
| 11.10 Собор преподобных Оптинских старцев Тропарь, глас 6: Православныя веры светильницы,/монашества непоколебимии столпи,/земли Российския утешителие,/преподобнии старцы оптинстии,/любовь Христову стяжавшии/и души своя за чада полагавшии,/молитеся ко Господу,/да утвердит земное Отечество ваше в Православии и благочестии//и спасет души наша. Кондак, глас 3: Воистину дивен Бог во святых Своих,/пустынь оптину якоже вертоград старчества явивый,/идеже богопросвещеннии отцы,/тайная сердца человеческаго ведуще,/народа Божия печальницы доблии явишася:/сии бо на путь покаяния грехом отягощенныя наставиша,/в вере колеблющияся светом Христова учения просветиша/и Божии премудрости научиша,/страждущим и немощным спострадаша и исцеления дароваша./Ныне же, во славе Божии пребывающе,/молятся непрестанно о душах наших. Собор преподобных Оптинских старцев Собор преподобных Оптинских старцев. Составляют четырнадцать святых: преподобный Лев (†1841, память 11 октября), преподобный Макарий (†1860, память 7 сентября), преподобный Амвросий (†1891,. память 10 октября и 27 июня), преподобный Моисей (†1862, память 16 июня), преподобный Антоний (†1865, память 7 августа), преподобный Иларион (†1873, память 18 сентября), преподобный Анатолий (†1894, память 25 января), преподобный Исаакий (†1894, память 22 августа), преподобный Иосиф (†1911, память 9 мая), преподобный Варсонофий (†1913, память 1 апреля), преподобный Анатолий (†1922, память 30 июля), преподобный Нектарий (†1928, память 29 апреля), преподобноисповедник Никон (†1931, память 25 июня), преподобномученик Исаакий (†1938,. память 26 декабря). Преподобный Лев (в миру – Лев Данилович Наголкин) родился в 1768 году в городе Карачеве Орловской губернии. В 1797 году Лев Данилович поступил в Оптину пустынь. В 33 года он был пострижен в монашество с именем Леонид и принял священство. Монашеский путь отец Леонид проходил в различных обителях под руководством старцев схимонаха Феодора и иеросхимонаха Клеопы – учеников преподобного Паисия Величковского (†1794, память 15 ноября). Вернувшись в 1829 году в Оптину пустынь и приняв здесь постриг в великую схиму с именем Лев, он стал основателем и вдохновителем старчества. В первое время старчество подвергалось кривотолкам, притеснениям и гонениям, и преподобному Льву пришлось вынести многие и горькие скорби: недоброжелатели обвиняли его в самовольном нарушении монашеских правил, в лжеучении, в возмущении монастырской жизни. Ему запретили принимать людей, но жаждущие получить от него духовную помощь преодолевали все запреты и преграды. Старец, исполненный Христовой любви к ближним, говорил: «Я к себе никого не зову, а кто ко мне приходит, тех гнать от себя не могу. Особенно в простонародии многие погибают от неразумия. Как могу презреть их вопиющие духовные нужды?» Со словами: «Ныне со мной милость Божия!» – иеросхимонах Лев скончался 11 октября 1841года. |
| 13. Исихазм в Румынии Краткая общая история румынского исихазма До недавних пор было принято считать, что румынский исихазм существует как историческое явление, лишь начиная с XVIII века. Однако не так давно были опубликованы труды весьма авторитетных ученых, которые доказывают, что румынский исихазм имеет свое начало в той же эпохе поздневизантийского исихазма, когда жил и подвижничал святой Григорий Палама . Среди этих трудов мы выделим, прежде всего, две книги. Первая из них – «Din istoria isihasmului în Ortodoxia român» («История исихазма в румынском Православии»), ее автор – священник и профессор, один из крупнейших православных богословов современности Думитру Станилоаэ (1902–1994). Книга появилась впервые в составе VIII тома румынского «Добротолюбия», выпущенного о. Думитру («Filocalia», vol.VIII, 1979) и вышла отдельным изданием в 1992 г. Второй же труд – сборник «Paisianismul, un moment românesc în istoria spiritualitii Europene» («Паисианизм, румынское явление в истории европейской духовности»), опубликованный в Бухаресте в 1996 г. и содержащий исследования проф. Дана Замфиреску и архимандрита Чиприана Захарии. Безусловно, можно было бы назвать и многие другие труды, но мы ограничимся указанными, как наиболее обобщающими. Они создают достаточно ясный образ того, чем был в действительности румынский исихазм в своей эволюции, от зарождения и до той вершины, когда в XVIII в., благодаря деятельности преп. Паисия Величковского , румынский исихазм стал называться «паисианизмом». В них показывается, что столь значительное явление в духовной жизни Православия, каким был исихазм с начала XIV в., не могло остаться незамеченным в Румынии, которая в то время начинает принимать у себя самых известных представителей исихазма православного мира. Существует два этапа развития исихазма в Румынии: первый включает период, когда формируются румынские княжества и митрополии; это время отмечено приходом в румынские земли преподобного Никодима Афонского, а также деятельностью Патриарха Тырновского Евфимия: они оба были великими исихастами. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Глава XV. Старчество и аскетизм XVIII–XIX вв. И.К.Смолич. Русское монашество 988—1917. (Оглавление) 3. Старец Паисий Величковский и его «школа» Возрождение монастырской жизни и старчества в последней четверти XVIII в. тесно связано с личностью строгого подвижника и пламенного ревнителя аскетических и мистических преданий древнего иночества Восточной Церкви — мы имеем в виду старца Паисия Величковского, имя которого навсегда останется в истории нашей Церкви. В миру Паисий звался Петром Величковским. Он был сыном священника. Родился он 21 декабря 1722 г. в Полтаве, детские годы провел в кругу семьи, где хранилось благочестие, где в быту строго соблюдались все церковные правила и уставы. Петр был тихим, молчаливым ребенком, любил читать, а в доме держали, конечно, лишь такие книги, которые соответствовали благочестивым воззрениям родителей; самой распространенной книгой в ту пору был Часослов, обычно служивший первой книгой для чтения детей, за ним следовала Псалтирь и, наконец, жития святых и подвижников благочестия. Все это основательно изучил юный Петр, не по принуждению, а по доброй воле, по склонности и расположению души. В 13 лет его приняли в «братскую школу». Мать хотела, чтобы младший сын, как все его предки, как отец и старший брат, стал приходским священником и унаследовал приход брата, как это обыкновенно происходило в ту пору. Но у Петра уже в ранней юности пробудилось стремление уйти в монастырь и быть монахом, и это стремление с годами становилось все сильнее. Служение приходского священника, которое он хорошо знал по собственным наблюдениям, вероятно, не удовлетворяло его. Чтение аскетических творений повлияло на его жизненные планы: путешествие в Иерусалим, на Афонскую гору или в какую-нибудь обитель, где в монастырском уединении подвизаются благочестивые иноки,— все это влекло его больше, чем жизнь приходского священника. В его жизнеописании эти благочестивые мечты юного ученика удостоились похвалы составителя: «Дарова бо ему Господь еще в юности седину разума, мудрости и смиренномудрия». |
| @font-face font-family: " YS Text Variable " ; src: url( " " ) format( " woff2 " ); font-weight: 400 700; font-display: optional; #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Гоголь и исихазм: «Лествица» прп. Иоанна Синайского Виктор Гуминский 07:20 05.09.2014 1088 Время на чтение 15 минут «Лествица» («Лествица райская», «Лествица добродетелей», «Лествица, возводящая на небо...» и др.) прп. Иоанна Синайского (Иоанна Ритора, Схоластика, Лествичника и др.) (1) - выдающийся, «едва ли не важнейший» (С. С. Аверинцев) (2) памятник святоотеческой аскетической назидательной литературы. Это руководство к поэтапному прохождению монашеской духовной жизни, в котором нашли яркое образное воплощение все основные идеи мистико-аскетического течения восточнохристианской мысли - исихазма. Создание «Лествицы» относится к ранневизантийскому периоду (вероятно, к первой половине VII в.) и этот памятник был весьма распространен во всем христианском мире, в том числе и в Древней Руси, начиная по крайней мере с XI в. (выписки из «Лествицы» в Изборнике Святослава 1073 г.) (3) и особенно с XIV в. (4) По словам современного ученого, без рукописей «Лествицы» «нельзя было замыслить ни одного монастыря, большого или малого, будь то в мире греческом или славянском» (5). На сегодняшний день известно более 500 славянских рукописей памятника (6). Исследователи отмечают его влияние на Киево-Печерский патерик, сочинения прп. Феодосия Печерского, послание монаха Иакова ростовскому князю Дмитрию Борисовичу и т. д., на духовную деятельность прп. Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Нила Сорского и др. (7) «Лествица» занимает особое место в трудах прп. Паисия Величковского, возобновившего старческую традицию в России, его ученика прп. Амвросия Оптинского, прп. Феофана Затворника и др. (8) |
| I. В поисках пути Христова. (Из истории детства и юности Молдавского старца архимандрита Паисия Величковского) . Русское монастырское старчество в нашем дореволюционном прошлом мало было изучено и недостаточно оценено русским обществом. В последние же годы, благодаря ряду проходимцев, ложно именовавшихся старцами, понятие о старчестве особенно затуманилось, стало сбивчивым и противоречивым. На старчество взвалили столько лжи и грязи, что даже самое слово «старчество» многими стало произноситься со смущением и неловкостью, а иными даже и с презрением и отвращением, как нечто далеко нечистоплотное. Такое затемнение понятия «старчества», впрочем, неудивительно – кто знаком с подвижническою литературою, тот знает, как трудно бывает отличить неопытному мнимого старца от истинного. Нужно близко подойти и внимательно приглядеться к монастырской жизни, нужно хорошо ознакомиться со святоотеческой подвижнической литературой, нужно узнать историю старчества, узнать жизнь и деятельность его истинных представителей, чтобы правильно судить о старчества. Русское старчество, как и русское монашество, есть в высшей степени самобытное и своеобразное явление русской церковно-народной жизни, тесно спаянное с духом и преданиями древнего Православия. Оно вышло из самых недр народной жизни, из самых сокровенных и самых святых стремлений русской души. В нашем старчестве с особенною яркостью отобразился дух нашего русского православного благочестия. Было бы ошибочно видеть существо нашего благочестия, как некоторые полагают, в изуверном самоистязании, или в формальном обрядоверии. Тяготясь греховною грязью и суетою мира, русская душа жаждет окружить себя такою обстановкою, дать себе такие впечатления, которые с особенною силою и наглядностью напечатлевали бы в ней святой лик Христов и соединяли бы ее со Христом, подводили бы ее ко Христу. Идеалом русского православного благочестия всегда было «сидение у ног Христовых», благоговейное слушание Евангельского повествования о Его делах и страданиях, созерцание Его Пречистого Лика. |
| VI. Перевод на русский язык творений блаж. Диадоха. В книге проф. Попова все напечатанные им творения бл. Диадоха сопровождаются русским переводом. По-видимому, настоятельной потребности в новом переводе всех творений бл. Диадоха не было, так как главнейшее из его произведений λγος σχητιχς переводилось на русский язык уже неоднократно. Проф. Попову известен перевод Паисия Величковского , изданный в Москве в 1793 году, перевод, напечатанный редакцией «Христианского Чтения» за 1839 г. (ч. и, наконец, изданный русскою Пантелеимоновской обителью на Афоне перевод, сделанный великим знатоком аскетической письменности и греческого языка, покойным затворником епископом Феофаном (XXXIII-XXXIV). Остался неизвестен ему перевод Добротолюбия «с еллинно-греческого языка на славянский язык в семинарии Свято-троицкой Сергиевской лавры» 1793 490 , напечатанный «на кошт Спасо-Преображенского Валаамского монастыря игумена Назария». Но проф. Попов думает на этот счет иначе. «Так как напечатанный в настоящей книге греческий текст аскетического сочинения во многом (sic) отличается от греческого текста Филокалии, то и наш перевод этого сочинения, говорит он, в значительной степени отличается от упомянутых русских переводов. Русский же перевод слова на вознесение Господа и слова против ариан впервые, насколько нам известно, появляется в настоящей книге» (стр. XXXIV). Указываемая, однакоже, «значительная степень отличий» в переводах г. Попова ни в каком случае не может быть признана дальнейшим поступательным шагом вперед, а, напротив, во многих случаях стоит даже ниже 491 существующих в печати переводов, и особенно перевода епископа Феофана. Для примера мы рекомендуем сделать сличение 49 главы аскетического слова в переводах проф. Попова и епископа Феофана. Но если нельзя признать удовлетворительными переводы творений блаж. Диадоха, сделанные при пособии старых славяно-русских переводов в рукописях и печатных изданиях и позднейших русских переводов – редакции журнала «Христ. Чтение» и епископа Феофана, то уже переводы, впервые появившееся в книге проф. |
| XIII. А. Л. Беглов. Святоотеческое сознание русского старчества (XIX -начало XX века) 451 Проблема, которая будет обсуждаться в этой статье и которая вынесена в ее заглавие, на первый взгляд может показаться совершенно неуместной. Неужели русское старчество периода самого своего расцвета не имело святоотеческого сознания? Неужели оно не питалось токами Предания? Сегодня мало у кого могут возникнуть такие вопросы. Однако совсем иначе смотрели на это современники описываемых событий. Вспомним, какое количеств страниц посвящено именно доказательству святоотеческих корней старческого руководства, его вполне церковного характера в первых жизнеописаниях старцев Оптиной пустыни и первых теоретических работах, посвященных старчеству. К этим произведениям можно присовокупить и писания самих русских старцев первой трети XIX века, например преподобного Зосимы (Верховского) 452 . Названные и многие другие памятники русской аскетической письменности представляют собой буквально апологетику старчества. Эта – как нам сейчас представляется – сугубо православная практика на протяжении всего XIX века нуждалась в апологии, в защите. И такие апологетические выступления появлялись не на пустом месте. Они были ответом на критику, сомнения и упреки, исходившие на протяжении всего рассматриваемого периода из самых разных кругов – от высокопоставленных церковных иерархов до простых новоначальных иноков и инокинь, задававших вопросы о необходимости для них безоговорочного послушания старцу. Действительно, вся история русского старчества XIX – начала XX веков окружена конфликтами разной природы и разного характера. Можно сказать, что эти конфликты развиваются по нескольким направлениям. Первая линия таких конфликтов – это отношения старцев с епархиальной/центральной церковной властью. Яркий пример такого рода конфликтов дает нам жизнь первого оптинского старца преподобного Льва (Наголкина) , духовного внука великого делателя старческого руководства – преподобного Паисия (Величковского) . Постоянное перемещение по распоряжению архиереев из одного монастыря в другой, строгие указания, имеющие целью ограничить доступ паломников к старцу уже после водворения в Оптину пустынь, непосредственные словесные столкновения с калужским преосвященным – постоянный фон жизни преподобного Льва. Вместе с тем, как прекрасно показала в своей недавней работе И. П. Коровушкина-Пярт, старчество продолжало быть «неудобным» явлением для вышестоящих церковных властей не только на самом раннем этапе своей истории, но и в начале XX века. Так, Святейший Синод предпринимал специальные расследования деятельности (прежде всего – хозяйственной, но не только) таких известных в это время духовных наставников, как преподобные Гавриил (Зырянов) , старец казанской Седмиезерной пустыни, и Герман (Гомзин) , возобновитель старчества в Свято-Смоленской Зосимовой пустыни. В обоих случаях расследования закончились удалением старцев из их обителей (в случае с преподобным Германом удаление оказалось временным) 453 . |
| Чувство меры и не только Хорошие манеры считают порой неким «светским» атрибутом, полагая, что в церковном пространстве взаимоотношения людей строятся на духовном уровне и «важно только то, что внутри». С подобным убеждением мне, как священнику, приходится встречаться нередко. Освобождение от «мирских условностей» доходит порой до того, что человек перестает следить за собой и уровнем своей культуры. Но очень многие не подозревают при этом, что с духовной точки зрения мы имеем дело с двояким процессом: с одной стороны, всё, что исходит из нас, рождается внутри нас, а с другой – то, что из нас исходит, определенным образом воздействует на то, что внутри нас творится. И поэтому на внешний облик человека, его поведение, его манеру говорить священник обязательно обратит внимание – не оттого, что хочет дать человеку внешнюю оценку, а оттого, что к духовной жизни всё это тоже имеет отношение. Не случайно святые отцы, писавшие наставления о правилах монашеской жизни , уделяли внимание тому, как монах должен выглядеть, как он должен ходить, как – вступать в разговор с собратьями и тому подобное. Они прекрасно понимали, что дерзость в обращении, отсутствие навыка следить за собой приводят внутренний мир человека к разорению. Есть даже такой пример в жизнеописании преподобного Паисия Величковского: однажды он, глядя в окно кельи, увидел, как по двору идет какой-то послушник и размахивает руками – разве что в пляс не пустился. И он сразу же позвал к себе старца, которому тот был поручен, и дал ему епитимию за то, что тот не следит за братом. Верующему человеку, как и любому воспитанному человеку, необходимо чувство меры. Порой можно увидеть, как человек, не преуспевший еще, несмотря на зрелые годы, в просто вежливом обращении с людьми, пытается словно с разбегу запрыгнуть на какую-то вершину. Например, начинает приветствовать всех знакомых в храме: «Радость моя, Христос воскресе!» – или предлагает: «Батюшка, ведь Серафим Саровский так говорил. Давайте и мы заведем такую традицию на приходе». И бывает непросто объяснить, что одно дело – просто сказать человеку доброе слово, выразить доброжелательное отношение к нему; и совсем другое дело – сказать те слова, которые говорил когда-то великий святой, к которому мы и на миллиметр не приблизились в течение своей жизни. В приветствии приходящих в храм людей таким образом – при том что мы не имеем на сердце того, что имел преподобный Серафим, – будут на самом деле либо отсутствие здравого смысла, либо гордость и тщеславие. Поэтому манера обращения с людьми в храме должна быть в принципе такой же, как и в любом месте, где люди собираются и что-то делают сообща: вежливой, уважительной, ни в коем случае не панибратской. Мы не должны никому устраивать «бомбардировку любовью», как это делают сектанты. Наша задача – человеку сделать приятно, но не смутить его, а приветствие «Радость моя!» или что-то подобное его, скорее всего, смутит. |
|
|
