| Два часа пролежала мученица на решетке, испытывая невероятные страдания. Тело ее нисколько не пострадало, ни в чем не изменилось, а осталось таким же прекрасным. И это было второе чудо. Тут же был огромный сосуд, наполненный кипящей смолой. В эту пылающую массу погрузили с головой Веру, но и здесь она, по Божией милости, осталась невредимой. Тогда царь приказал отсечь ей голову. Услышав приговор, Вера сказала матери: – Молись обо мне, мама, я подхожу к желанному концу, скоро-скоро я буду с Господом! А сестрам своим сказала: – Знайте милые сестры, мое желание быть – примером для вас до конца! Сказав это, она обняла мать и сестер, целовала их, как бы не имея сил с ними расстаться. Но вот подошел палач – и честная глава ее скатилась на землю. Так закончила свою жизнь маленькая мученица Вера. Надежда Нечестивый царь не удовлетворился этой жертвой. Он подозвал к себе Надежду и стал уговаривать ее: – Дитя мое милое, послушай совета моего – поклонись богине Артемиде! Ты видела лютые муки и смерть своей сестры, и с тобой это же будет, если не послушаешь меня. Но Надежда ответила ему: – Неужели, царь, я не сестра той, которую ты замучил? Я росла вместе с Верой, с ней училась, мы вместе молились Богу, я готова умереть вместе с ней. И царь отдал маленькую мученицу в руки палачей. Ее тоже повели на середину двора, сняли одежды и стали нещадно бить. Все это видела мать, но не одним жестом не выдала своего волнения. Она молилась. После первого истязания втолкнули девочку в раскаленную печь, где она пребывала невредимой, хранимая Божией силой. Затем мучители подвесили ее к дереву и стали строгать ее тело железными крючьями, так что ее чистая кровь залила всю землю под нею. Но все терпеливо выносила маленькая мученица. Она лишь смотрела на мать и сестру... Перед самой кончиной лицо ее просияло, как лицо ангела, и все ощутили дивное благоухание, исходящее от нее. Тогда царь решился на последнее средство: ввергнуть Надежду в сосуд с раскаленной смолой. Но сосуд, без всякой видимой причины расстаял, как воск и смола растеклась по двору, причинив немало ожогов окружающим. Тогда царь осудил и Надежду на отсечение главы. |
| Приехал домой, поздоровался с женой, отдает ей гуся и сказывает, что с той птицею хоть всякий день некупленное жаркое ешь! Зажарь ее – она опять оживет! На другой день купец пошел в лавки, а к купчихе полюбовник прибежал. Такому гостю, другу сердечному, она куды как рада! Вздумала угостить его жареным гусем, высунулась в окно и закричала: «Гусь, подь сюды!» Гусь пришел в горницу. «Гусь, ложись на сковороду!» Гусь не слушает, нейдет на сковороду; купчиха осердилась и ударила его сковородником – и в ту ж минуту одним концом сковородник прильнул к гусю, а другим к купцовой жене, и так плотно прильнул, что никак оторваться нельзя! «Ах, миленький дружок, – закричала купчиха, – оторви меня от сковородника, видно, этот проклятый гусь заворожен!» Полюбовник обхватил купчиху обеими руками, хотел было от сковородника оторвать, да и сам прильнул… Гусь выбежал на двор, на улицу и потащил их к лавкам. Увидали приказчики, бросились разнимать; только кто до них ни дотронется – так и прилипнет! Сбежался народ на то диво смотреть, вышел и купец из лавки, видит – дело-то неладно: что за друзья у жены проявились? «Признавайся, – говорит, – во всем; не то навек так – сольнувшись – останешься!» Нечего делать, повинилась купчиха; купец взял тогда – рознял их, полюбовнику шею накостылял, а жену домой отвел да изрядно поучил, приговаривая: «Вот тебе диво дивное! Вот тебе чудо чудное!» Счастливое дитя Жил-был именитый купец с купчихою – всякого добра много, а детей нету. Стали они Богу молиться, чтобы дал им детище – в молодых летах на утеху, в старости на подмогу, а по смерти на помин души; стали они нищую братию кормить, милостыней оделять; а сверх того надумались на пользу всего люда православного построить длинный мост через топи-болота непроходимые. Много купец казны издержал, а мост построил, и как работы окончились, посылает он своего приказчика Федора: «Поди-ка, сядь под мост да послушай, что будут люди про меня сказывать: будут ли благословлять или корить станут». Федор пошел, сел под мост и слушает. Идут по мосту три святых старца и говорят промеж себя: «Чем наградить того, кто этот мост построил? Пусть у него народится счастливый сын: что ни скажет – то и сбудется, чего ни пожелает – то и даст Господь!» Выслушал приказчик и вернулся домой. «Ну что, Федор, не слыхал ли чего?» – спрашивает купец. «Нет, ничего не слыхал». |
| Тут же стоял огромный сосуд, наполненный кипящей смолой до самых краев. В эту раскаленную массу погрузили с головой Веру, но и здесь она, по милости Божией, осталась невредимой. Тогда царь приказал отсечь ей голову. Услышав приговор, Вера сказала матери: — Молись обо мне, мама, я подхожу к желанному концу, скоро-скоро я буду с Господом! А сестрам своим сказала: — Знайте, милые мои сестры, мое желание — быть примером для вас до конца! Сказав это, она обняла мать и сестер и долго целовала их, как бы не имея сил с ними расстаться. Но вот подошел палач — и честная ее глава скатилась на землю. Так закончила свою жизнь маленькая мученица Вера. НАДЕЖДА Нечестивый царь не удовлетворился этой жертвой. Он подозвал к себе Надежду и стал уговаривать ее: — Дитя мое милое, послушай совета моего — поклонись богине Артемиде! Ты видела „ лютые муки и смерть сестры своей — и с тобой это же будет, если не послушаешь меня. Но Надежда ответила ему: — Неужели, царь, я не сестра той, которую ты замучил?! Вместе с Верой росла я, вместе с ней училась, вместе мы молились Богу, вместе с нею и умереть я готова. И отдал царь маленькую мученицу в руки палачей. Взяли они девочку от матери и повели на середину двора, там сняли с нее одежды и стали нещадно бить. Все это видела мать, но ни одним жестом не выдала своего волнения. Она молилась. После первого истязания втолкнули девочку в раскаленную печь, где она и пребывала невредимой, хранимая силою Божией. Затем мучители подвесили ее к дереву и стали строгать ее тело железными крючьями, так что чистая кровь ее залила всю землю под нею. Но все терпеливо выносила маленькая мученица. Она лишь смотрела на мать и сестру… Пред самой кончиной лицо ее просияло, как лицо ангела, и все ощутили некое дивное благоухание, исходящее от нее. После этого решился царь на последнее средство: велел разжечь сосуд со смолою и ввергнуть туда Надежду. Но сосуд — без всякой видимой причины — вдруг растаял, как воск, и смола растеклась по двору, причинив немало ожогов окружающим. Тогда царь осудил и Надежду на отсечение главы. ЛЮБОВЬ |
| Кафе опустело в мгновение ока. Завсегдатаи бросились к реке и вместе со всеми мухтар поселка — так они называют главу общины. Напрасный труд! Один из двоих малышей, пятилетний мальчик, уже не нуждался ни в чем, другой же, его ровесник, еще дышал, когда подоспела помощь. Он до костей продрог, но смотрел на собравшуюся толпу с улыбкой, так, будто бы ничего не случилось. Мухтар взял его в свои объятия и начал ласкать. — Как тебе удалось спастись, дитя мое,— снова и снова повторял он.— Молодец! Ты станешь настоящим мужчиной. Ты, ведь, страшно испугался, верно? — Нет,— простодушно отвечал ребенок.— Я совсем не испугался. Меня держала на руках Божия Матерь и Она вынесла меня на берег. Мухтар остолбенел. — Что ты сказал, Матерь Божия? А откуда ты ее знаешь? — Ну, конечно, я Ее знаю! Она у нас дома — нарисованная на дощечке. После этих слов у мухтара возникло подозрение. — Пойдем, ты мне ее покажешь,— говорит он турчонку.— Идем же! Через несколько минут они были дома у маленького мальчика. Их встретили бабушка и мать. Женщины не подозревали о происшедшем и с недоумением и растерянностью рассматривали важного гостя. Их недоумение превратилось в ужас, когда они увидели, что их мальчик показывает посетителю маленькую дверцу в стене, ведущую во внутреннюю комнату, и говорит: “Она там, внутри, открой дверь и ты Ее увидишь!” Бабушка и мать встрепенулись и попытались преградить ему дорогу, но было уже поздно — мухтар открыл дверь. Дивное зрелище предстало пред его глазами: в крошечной и сумрачной комнатушке, где не было ни единого окна, горела свеча перед ликом Богоматери. Благоухание ладана разливалось из потайной комнатки, и турок с упоением вдыхал незнакомый для него аромат. Женщины, онемевшие от страха, не могли проронить ни звука, и лишь их взгляды, устремленные к иконе, тепло, без слов молили Божию Матерь о заступничестве. Молча и неподвижно стоял перед иконой и мухтар, фанатичный турецкий начальник, который и представить себе не мог, что когда-нибудь в своей деревне он сделает такое открытие. Сладостный взгляд Богородицы, божественный Младенец на руках произвели на него невыразимое впечатление. |
| Деньги лакомому мука, свободному честь, а изменнику смерть. Деньги найдут друга . Деньги наживное дело. 145 Деньги подплывают. Деньги прах, а животы, что голуби, где поведутся. Деревенская родня, как зубная боль. Деньги слина, а без них схима. Деньги суть жизнию войны. 150 Деревня добра, да слава худа. Деревенский попок любит горячий пирожок. Дерево немо, а вежеству учит. Дерево от плодов, а человек от дел познается. Дерево дереву розь. 155 Дерево роняют туда, куды оно нагнулось. Дерево скоро садят, да не скоро от него плоды едят! Древо с одного разу не валится. Деревья смотри в плодах, а людей смотри в делах. Деревья без плода садят, да после плод от них едят. 160 Деревянные ноги, хоть все лето стой. Держать бороду, держать холю. Держи девку в темноте , а деньги в тесноте. Держи камень за пазухой! Держи над собою честь и берегись кого до беды довесть. 165 Держись сохи плотнее, так будет прибыльнее. Дерзновение лишнюю досаду приносит. Дерьмо не сало, высохло, отстало. Десятая вина виновата. Десятью примеряй, однажды отрежь! 170 Дехтем торговать, дехтем и воняет. Дешева рыба на чужом блюде. Дешева рыба, дешева и уха. Дешева за морем корова, да дороги провозы. Дешево, да гнило, дорого, да мило. 175 Дешеву товару дешева и цена. Дивное судно корыто, век живет не покрыто. Дивен рукодел в деле познавается. Диравого меха не надуть, а безумного не научить. Дитя не плачет, мать не разумеет. 180 Дитятку за ручку, а матку за сердечко. Для бедного просьбы у богатого ухи глухи. Для гордого зятя и дверь пола. Для двух готово, а трех не накормишь. Для доброго гостя и хозяин поживится. 185 Для доброго довольно, а для худого и того жаль. Для доброго Федота не тягостна работа. Для друга и пост разрешается. Для друга и семь верст не околица. Для друга и хвост набок. 190 Для дураков не за море ездить, и здесь есть. Для компании и жид удавился. Для милого дружка и сережка из ушка. Для милого не жаль потерять и многого. Для плоти простор, для души теснота. 195 Для разума немного чести, чтоб знать и сказывать лишь вести. |
| — Подымите меня, посадите в подушки, чтобы папа не подумал, что мне худо, — говорила она иногда, когда отец ее, возвращаясь из должности, спешил к своей любимице. Если же в минуты сильнейших страданий ей и случалось иногда выказать, раздражение относительно ухаживающих за ней лиц, она сейчас же с трогательною любовью просила у них прощения. Невозможно было смотреть без волнения на это дивное дитя: столько кротости и ангельской покорности на этом милом страждущем личике!.. Какая же сила была в этом ребенке? Кто ее поддерживал и помогал переносить страдания? Что делало ее такой покорной, кроткой и даже радостной? Помогала ей ее вера и пламенная любовь к Богу. Она любила Его восторженно, нежно, так сказать осязательно. Она чувствовала присутствие Бога, часто и подолгу Ему молилась. Иногда в бессонные ночи, втайне от людей, подобно тому, как Святая Дева беседовала с Господом в Святая Святых Иерусалимского храма, готовя Себя к своему великому служению, и этот кроткий, страждущий, чистый ребенок беседовал с Господом в ночной тиши, готовя себя к своему будущему ангельскому служению… Любящие ее люди не раз подсматривали, как она, думая, что никто за ней не наблюдает, прижимала к груди икону и с взором, устремленным кверху, шептала святые слова молитвы. К принятию св. Тайн она приступала очень часто последнее время — каждое воскресенье, и очень любила, чтобы к ней поднимали какую-нибудь чудотворную икону и служили перед ней молебен. Тогда она просила ее приподнять и молилась так усердно и умиленно, что личико ее точно светлело в эти минуты. Все обстоятельства, сопровождавшие переход этой отроковицы в ту жизнь, полны умиления и таинственности… Она, видимо, сознавала приближение рокового часа и точно еще здесь, явственно для всех, ее дух стал отделяться от своей земной оболочки. Страдания уменьшились, явились силы, и она, давно не встававшая с постели, просила ее одеть, поднялась, стала ходить и так смотреть и говорить, что ее мать писала мне в этот день: «С Марусей происходит что-то необычное… она ходит, говорит, но она уже не наша, она уходит от нас к Богу…» |
| Скачать epub pdf Жизнь и деяния блаженного Симеона Столпника Пер. с изд.: Das Leben d. heil. Symeon Stylites ed H. Leitzmann. Leipzig. 1908 Texte und Undersuchungen zur Gesch. d. altchristl. Literatur, Bd. 32, H. 4. Дивное и невиданное чудо произошло в наши дни. Я, грешный и смиренный Антоний, решил записать, что помню. Ведь сказание о нем исполнено пользы и назидания. Поэтому прошу – склоните свой слух и послушайте, что помню. В детские годы святой и блаженнейший Симеон, подобно пророку Давиду, пас стада отца своего, а по святым воскресеньям ходил в церковь ради слова божьего и с охотой слушал священное писание, не зная, чему внимает. Войдя в возраст и побуждаемый словом Божиим, приходит он однажды в святую церковь , когда читают Апостола, и спрашивает одного старика: «Скажи мне, отец, что это такое читают?». Старик говорит ему: «О воздержании души». Симеон говорит: «А что такое воздержание души?». Старик говорит ему: «Дитя, что ты меня спрашиваешь? Ведь я вижу, что ты, хотя и молод годами, по разуму уже старец». Святой Симеон говорит ему: «Я не искушаю тебя, отец, но удивляюсь этому слову». Старик говорит: «Воздержание – это спасение души, указующее путь к свету и вводящее в царствие небесное». Святой Симеон говорит ему: «Объясни, почтенный отец, что ты говоришь, потому что я простой человек». Старик говорит ему: «Дитя, это когда кто прилежно постится и рачительно творит Господу все молитвы, т. е. в третий час одну и в шестой, в девятый, двенадцатый и в следующие часы, как это совершается в монастырях. Познал ли ты, дитя, что такое ты услышал, рассуди об этом в своем сердце. Ведь должно тебе алкать, жаждать, претерпеть обиды, заушения и брань, стенать, плакать, скорбеть, отчаяться, обрести покой, возжелать, отречься от себя, унизиться и много страдать от людей и так быть утешену ангелами. Вот ты все выслушал, Бог славы да даст тебе ум добрый по воле своей». Выслушав это, святой Симеон вышел из церкви, приходит в пустынное место, бросается на лицо свое, семь дней плачет и молится Богу, не вкушая ни еды, ни питья. По прошествии семи дней он встает и бегом устремляется в монастырь и с воплем падает в ноги архимандриту, говоря: «Помилуй, отец, меня, жалкого и несчастного, спаси душу , гибнущую и желающую послужить Богу». Архимандрит говорит ему: «Кто ты и чей родом? Как тебе имя и откуда ты пришел?». Блаженный Симеон говорит: «Родом я – свободный, по имени Симеон; как пришел сюда и кто мои родители, умоляю тебя, владыка, не спрашивай, а искупи себе одну погибающую душу». Услышав это, архимандрит поднял его с земли и говорит: «Если ты от Бога, Господь сохранит тебя ото всякого злого и лукавого дела, и ты будешь служить всем, чтобы все возлюбили тебя». |
| Удивление твари, исходящее из самого ее пребывания в мире, наполнено стихийным благодарением. В этом смысле оно евхаристично. Помню ощущение благодарности Церкви, нерассудительной в своем материнстве, когда я приносил детей, только что крещенных, ничего не разумеющих, к причастию. Бог подарил нам это «дивное устроение» младенчества, как же лишить это «устроение» небесной пищи? Начав рассуждать, обуславливаем этот дар объяснением. Объяснить можно, понять нельзя. «Яко начатки естества, Насадителю твари,/вселенная приносит Ти, Господи, богоносныя мученики,/тех молитвами в мире глубоце//Церковь Твою, жительство Твое Богородицею соблюди, Многомилостиве» (Кондак праздника Всех Святых, глас восьмой). Путь Церкви Путь Церкви, как все знают, начинается с поклонения Младенцу, родившемуся в Вифлееме от Духа Святого и Марии Девы. Не ведет ли он к тому, чтобы завершиться — поклонением ребенку-человечеству на пороге Царства? Принять дитя «Человеческое бытие начинается каждый раз заново в каждом человеческом существе» (кардинал Йозеф Ратцингер). Оно даруется каждому персонально. Всякий младенец — человеческое, пусть и далеко-далеко не всегда осознанное, приношение Отцу. Ребенок состоит из плоти, т. е. материи мира сего, и нет в нем ничего неотмирного, что выходило бы за пределы этой плоти здесь и теперь, и вместе с тем он есть изделие Божие, на котором столь легко различимы следы Его труда, Его попечения, Его замысла, Его благоутробия. И потому мы призваны научиться различать в малых сих вещество таинства, обращенного к нам, нас ради человек и нашего ради спасения… Как мать… «Как мать вынашивает — кто сказал, не помню — ребенка и постоянно помнит о нем, создавая в нем, даже не смыслящем, первоначальную зависимость, так и любовь Божия вынашивает человека». Любовь есть утроба мира. Что значит «принять»? И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня ( Мк. 9:36-37 ). Принять дитя — значит, помимо прочего, услышать зароненное в него имя Господне. |
| Если же в минуты сильнейших страданий ей и случалось иногда выказать, раздражение относительно ухаживающих за ней лиц, она сейчас же с трогательною любовью просила у них прощения. Невозможно было смотреть без волнения на это дивное дитя: столько кротости и ангельской покорности на этом милом страждущем личике!.. Какая же сила была в этом ребенке? Кто ее поддерживал и помогал переносить страдания? Что делало ее такой покорной, кроткой и даже радостной? Помогала ей ее вера и пламенная любовь к Богу. Она любила Его восторженно, нежно, так сказать осязательно. Она чувствовала присутствие Бога, часто и подолгу Ему молилась. Иногда в бессонные ночи, втайне от людей, подобно тому, как Святая Дева беседовала с Господом в Святая Святых Иерусалимского храма, готовя Себя к своему великому служению, и этот кроткий, страждущий, чистый ребенок беседовал с Господом в ночной тиши, готовя себя к своему будущему ангельскому служению… Любящие ее люди не раз подсматривали, как она, думая, что никто за ней не наблюдает, прижимала к груди икону и с взором, устремленным кверху, шептала святые слова молитвы. К принятию св. Тайн она приступала очень часто последнее время — каждое воскресенье, и очень любила, чтобы к ней поднимали какую-нибудь чудотворную икону и служили перед ней молебен. Тогда она просила ее приподнять и молилась так усердно и умиленно, что личико ее точно светлело в эти минуты. Все обстоятельства, сопровождавшие переход этой отроковицы в ту жизнь, полны умиления и таинственности… Она, видимо, сознавала приближение рокового часа и точно еще здесь, явственно для всех, ее дух стал отделяться от своей земной оболочки. Страдания уменьшились, явились силы, и она, давно не встававшая с постели, просила ее одеть, поднялась, стала ходить и так смотреть и говорить, что ее мать писала мне в этот день: «С Марусей происходит что-то необычное… она ходит, говорит, но она уже не наша, она уходит от нас к Богу…» Какие дивные слова от матери, теряющей своего ребенка! Так может говорить только мать-христианка, которая до того любит Спасителя, что, когда она видит Его приближающимся к ее возлюбленному ребенку, не плачет, а говорит: «Она уже не моя, Господи, она идет к Тебе!» |
| VII. Будучи таковым, он получает в качестве награды не за страннолюбие, как Авраам, а за человеколюбие дивное дитя, родившееся, если не по обетованию, то по божественному предведению и предопределению; ибо Бог , предвидя, каким будет Иоанн, предопределил, чтобы он родился от этого мужа в награду за его постоянное человеколюбие к тем, которые лишались свободы и попадали в ужасное рабство. Итак, у него рождается это славное дитя, и его, ещё младенцем, отец делает сыном света через возрождение от духовной матери. Этим он совершает дело в то время весьма нелёгкое, на которое не многие могли осмелиться, живя среди язычников. После этого заботой отца отрока было не то, чтобы научить его искусно ездить верхом, ловко владеть копьём, метко стрелять из лука или сражаться со зверями и, вместо естественной кротости, сообщить ему зверскую жестокость, которая обыкновенно бывает уделом большинства тех, чей дух часто возмущается гневом и кто привык производить дикие и неистовые движения. Поэтому отцу Иоанна не требовался другой Хирон, воспитанный на горах, который бы вскормил своего ученика мозгами оленей; но ему нужен был всесторонне образованный муж, который бы знал всякую науку, который бы от сердца своего отрыгал благие слова ( Пс.44:2 ), чтобы он и сына его воспитал этой пищей и этими лакомствами. И Бог исполняет священное желание мужа, и ищущий находит того, кого он искал. Образ же обретения желаемого таков. VIII. Дамасские варвары, сделав обычный набег на приморские страны, увели в плен многих христиан. Затем, отправившись на кораблях в море, они пленили ещё многих. Приведя после того пленных в свой город, одних они выставили на продажу, а других повлекли, чтобы дать пищу мечу. Среди последних был один муж, одетый в монашескую одежду, родом из Италии, прекрасный (κσμιος) по виду, ещё более прекрасный (κοσμιτερος) душой, и по имени Косьма (Κοσμς). Некоторая величавость его внешнего вида свидетельствовала о его внутренних качествах. Влекомые на казнь припадали к ногам его, просили его умилосердить о них Бога и помолиться, чтобы они нашли у человеколюбивого Бога прощение своих согрешений. Варвары, видя то почтение, которое обречённые на смерть оказывали этому величественному мужу, подойдя, спросили у него, какую он должность занимал у христиан и какими почестями пользовался. Он же отвечал им такими словами: «Никакой мирской должности я не занимал, а облечён только священническим помазанием; я простой монах, предавшийся занятию философией не только нашей и боголюбивой, но и той, которой учили языческие мудрецы». Когда же он сказал это, глаза его наполнились слезами. |
|
|
