| В 1886 г. ему было поручено Святейшим Синодом сделать тщательный пересмотр, дополнение и исправление «Месяцеслова всех святых, празднуемых Православной Греко-Восточной Церковью, издаваемого Синодальной типографией с благословения Святейшего Синода». В 1888 г. ему было поручено сделать пересмотр Лицевых Святцев, издаваемых Синодальной типографией. В 1889 г. – рассмотреть и исправить Христианский месяцеслов с краткими историческими сказаниями о всех святых, издаваемый Московской Синодальной типографией, а также дополнительных статей Полного христианского месяцеслова Киевского, и в следующем 1890 г. – рассмотрение печатных листов исправленного им в 1886 г. Месяцеслова. Месяцеслов этот был издан в количестве 50 000 экземпляров. В 1892 г. он был возведен в сан архиепископа и назначен архиепископом Владимирским и Суздальским. В 1903 г., опираясь на донесения всех правящих архиереев Русской Церкви, подготовил «Верный месяцеслов», изданный по благословению Святейшего Синода тиражом 50 000 экземпляров. Верный Месяцеслов всех Русских святых чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно, составленный по донесениям Святейшему Синоду преосвященных всех епархий в 1901–1902 годах. М., 1903; Собрание писем святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, исповедника и песнописца. М., 2001. С. 483–484. Верный Месяцеслов всех Русских святых чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно, составленный по донесениям Святейшему Синоду преосвященных всех епархий в 1901–1902 годах. М., 1903. С. 55–56. РГИА. Ф. 796. Оп. 182. Д. 2497. Л. 18; Руди Т.Р. Из истории русской агиологии начала ХХ в.: издание «Верного месяцеслова всех Русских святых»//«Русская агиография: Исследования. Материалы. Публикации». СПб., 2011. Т. II . С. 316. Руди Т.Р. Из истории русской агиологии начала ХХ в.: издание «Верного месяцеслова всех Русских святых»//«Русская агиография: Исследования. Материалы. Публикации». СПб., 2011. Т. II . С. 311. Верный Месяцеслов всех Русских святых чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно, составленный по донесениям Святейшему Синоду преосвященных всех епархий в 1901–1902 годах. М., 1903. С. 57. Наверх © 2024 РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ФОНД «ПАМЯТЬ МУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ» © Перепечатка материалов допускается только по письменному согласованию с Фондом |
| е. не должно признавать вездесущие тела Христова абсолютным, как признается абсолютным вездесущие божества; потому что в последнем случае тело Христово должно бы всецело принять чисто божеское свойство и, таким образом, преобразиться в божество. Вездесущие тела Иисуса Христа нужно понимать только в том смысле, что Иисус Христос может присутствовать во всяком творении, не встречая нигде и по человечеству своему материальной преграды, как не встречал Он её, когда по воскресении своем являлся апостолам с прославленным телом, проходя сквозь затворенную дверь (Frank, s. 128–129; Neudecker, s. 102). Нам кажется, что такое объяснение вездесущия тела Иисуса Христа совсем неудачно. «Формула согласия» очень ясно говорит, что во всей беспредельной вселенной нет такого места, где бы божество Иисуса Христа не было соединено с человечеством. Следовательно, вездесущие человечества Христа совершенно таково же, как и вездесущие божества Его, т. е. оно абсолютное. 130 Что таков именно смысл учения «Формулы согласия» о местном, но неограниченном присутствии тела Иисуса Христа в хлебе и вине, эго уясняется другими свидетельствами. Так, Меланхтон, уясняя лютеранский взгляд на настоящий предмет, говорит: «цвинглиане учат, что тело Господне может находиться только в одном известном месте (tantum in loco esse posse). Одно и то же тело Иисуса Христа может существовать не иначе, как местно (localiter). И сильно спорят, утверждая, что противно природе тела существовать не местно, а как-либо иначе; противно природе тела находиться одновременно в различных местах. Поэтому они учат, что тело Иисуса Христа заключено на небе в известном месте, и никоим образом не может находиться одновременно в другом месте... Мы же утверждаем, что тело Иисуса Христа может находиться одновременно в различных местах, – происходит ли это местно, или иным неизвестным нам способом, в силу которого различные части личности Иисуса Христа присутствуют вместе, как один пункт. Поэтому мы признаем истинное и действительное присутствие тела Иисуса Христа с хлебом». |
| Желание приблизиться к типу греческого устава: было совершенно в порядке вещей и даёт себя чувствовать в редакции прочих служебных книг. В предисловии к постной триоди 1672 г. даже сказано, что триодион этот был новопереведён с греческих книг, и только Марковы главы изданы со старых печатных московских, «понеже устав ещё с греческого не переведеся». Таким образом, за десять лет до появления в печати правленого устава уже намечен был его характер и определено отношение к типику греческому. Оставалось это предположение привести в исполнение, но тут-то и начались затруднения, перед которыми справщики оказались бессильными. Дело в том, что наш тогдашний устав был составлен из разновременных и разнохарактерных источников и имел очень разнородное содержание. Большую часть он взял из древнего греческого устава, затем в него вошли статьи из старославянских уставов, не имевшие места в греческом (например, дисциплинарные правила из Никона Черногорца, о пище и постах – по русским источникам) и наконец, обширные выдержки из монастырских обиходников и местно-русских чинов. Всё это было переведено, или изложено применительно к русским обычаям и особым условиям, среди которых совершалось богослужение у нас. Вследствие этого – рядом с техническими выражениями из греческого церковного языка попадались слова и обороты местно-русского происхождения, где иноземный обряд и его изложение осмысливались и до известной степени перерабатывались на русский лад. Эта разнохарактерность содержания сильно затрудняла задачу справщиков и ставила их в невыгодные условия относительно типика греческого. Им приходилось то и дело сталкиваться с такими статьями, которых в греческом уставе или вовсе не было, или которые были изложены в нём иначе... Руководясь одним греческим текстом, им оставалось подобные статьи или вычёркивать, или переводить с греческого вновь, как они в огромном большинстве случаев и поступали. Но, пожертвовав русскими обрядами и исключив целый ряд статей местно-русского происхождения, они, однако, не провели этого начала вполне последовательно и остановились на полдороге. |
| Сказания об общецерковно чтимых свв. иконах Богоматери, празднование в честь которых указано в Месяцесловах, издаваемых по благословению Св. Синода (см. «Указатель имен святых» в I-м Отделе книги), изложены нами в нашем Месяцеслове; сведения о тех местно чтимых свв. иконах Богоматери, которые находятся в наших обителях, нами помещены на ряду со сведениями о монастырских святынях. Но есть много хранящихся в наших городских и сельских храмах и часовнях, а также и вне нашего отечества – на св. Афоне и в других местах, местно чтимых свв. икон Богоматери, сведения о которых не вошли в предшествующий текст нашей книги, за отсутствием в нем соответствующей особой главы об этом. Чтобы восполнить этот пробел и чтобы устранить затруднительность для наших читателей пользования встречающимся в разных местах нашей книги сказаниями и сведениями о свв. иконах Богоматери, мы нашли возможным нарушить принятый нами порядок в распределении материала нашей книги и привести в данном ее месте перечень всех свв. икон Богоматери, признав вместе с тем допустимым, в целях практических, восполнение и указанного выше пробела путем изложения в самом тексте или в подстрочных примечаниях этого перечня тех сведений о местно чтимых свв. иконах Богоматери, которые не вошли в предшествующий текст нашей книги. Помещаемый нами здесь перечень представляет собою алфавитный указатель всех тех свв. икон Богоматери, сказания и сведения о которых вошли в изданную в 1907 г. Москов. Синод. Типографией книгу под заглавием: „Слава Богоматери“. После наименований свв. икон в нашем перечне поставлены числа месяцев и дни церковного года, показавшие время празднования свв. иконам; при чем эти обозначения не везде имеются в перечне, так как время празднования некоторым свв. иконам неизвестно; проставленные после этих обозначений цифры указывают на те страницы пашей книги, в тексте которых или в примечаниях в к нему помещены сведения об этих свв. иконах и списках с них или история праздника. Отсутствие сносок на эти страницы, как и опущение особых примечаний к наименованиям свв. икон, означает, что других, кроме заключающихся в тексте перечня, сведений об этих свв. иконах не имеется. |
| Однако и Типик, изданный при патр. Филарете в 1633 году, далеко не все исключил статьи местно-русского происхождения, весьма красноречиво го[во]рящие нам за то, что исправители филаретовского Типикона имели у себя под руками запрещенный Типик 1610 года. Что же касается Типика, который был издан при патриархе Иоасафе в 1641 году, то он во многих отношениях буквально почти повторяет Типик Онисима Родошевского. Впрочем, в уставе п[атриарха] Иоасафа мы встречаем и новинку, которой не было в Типике доселе, а именно, прибавление во второй части устава статей, которые стали называться так: «Сия главы подобны Марковым». Дальнейшая судьба славяно-русского Типикона значительно разнится. Доселе мы видели, что если наш Типикон растет и терпит некоторые перемены, то все это происходит на почве национальной русской, с целью дать преобладающее значение в уставе службам в честь русских чудотворцев и сделать его практически удобным для пользования в Русской Церкви. Совсем иное происходит теперь после патриарха Никона , который сам лично не успел обратить должного внимания на наш Типикон, когда исправители его стали держаться греческих оригиналов и когда, по весьма уже понятной нам причине, наш устав оказался в противоречии с Тип[ик]ом чистого греческого устава. Теперь исправители все статьи местно-русского происхождения признали «самомненными», «самочинными» и, не щадя национальных симпатий, исключили их из Типикона. Представителем такого греко-русского устава нужно считать Типик, изданный в 1682 году по повелению царя Феодора Алексеевича и с благословения патриарха Иоакима. При исправлении этого Типика велено было «последовати во всем уставам и Минеам и славенским правленым Часословам и Трефоло[ги]ю Львовскому и славенским уставом харатейным и Филаретову в именах и тропарях и кондаках неизменно» 592 , и из Типика, таким образом, были исключены не только статьи местно-русского происхождения и тропари и кондаки, заимствованные из южнославянских богослужебных книг, но даже (страшно сказать) до 50 имен русских святых, канонизированных торжественно на русских Соборах. Синодальным соборным определением русских святителей во главе с патриархом Иоакимом Типик 1682 года был признан вполне достаточным для того, чтобы «Божественная служба во всей Великороссийстей Церкви» совершалась «немятежно», и настолько чуждым всяких недостатков, что указом на Печатный двор от того же 1682 года «впредь книги на печатном дворе велено все делать соглася противу устава» 593 . |
| Ha первой же поре они подали и голос свой об этом. Мощь, энергия юной, кипучей, свободной жизни народа не терпела насилия, произвола и сдержки. А избрание царя волей народа, всею землею, по записи совета всей земли, жизненная народная потребность нового соединенно-областного земского строенья, на свободных, излюбленных самим народом началах любви, совета и соединения, естественное, жизнью народною требуемое и выработанное, право на местные земские советы и на общие земские соборы, наконец исстаринное, жизненно-народное право общинно-областной земской челобитной гласности перед правительством – все это, естественно, неотъемлемо уполномочивало областные общины смело вопиять к избранному народом царю, протестовать против произвола, насилия и стеснений; представлять различные интересы и потребности местной областной жизни; сообщать местно-областные, жизненно-народные материалы для законодательства; подавать местно-областные советы общему земскому совету и царю; требовать на живые, свободные, прямые вопросы жизни прямых, свободных, живых ответов царя, правительства. И вот, областные общины, в течении всего XVII столетия неумолчно и смело вопияли к царю в своих общинных, земских челобитных. Смело и неумолчно высказывали они все разнообразные, земско-областные неустройства, разладицы свободы земства с приказным произволом, свободы земских животов и промыслов с запросами и прибылью государевой казни, льготы с тяглом, свободы торговли с таможенными сборами и заставами, и проч. Все великорусские областные общины по исстаринному, выработанному общинною жизнью принципу земско-областной, общинной гласности и требовательности, смело и откровенно высказывали в своих земских, общинных челобитных все неудовольствия, страдания, протестации, нужды и просьбы, сообщали правительству местно- жизненные материалы для земского строения. По временам, голос земства смело раздавался и на земских соборах. При обилии и разнообразии вопросов нового соединенно-областного земского строения, и самые земско-областные челобитные были почти бесчисленны и повсеместны, и вопросы, ими поднимаемые, чрезвычайно разнообразны, как разнообразны были местные особенности и интересы областных общин. |
| ство и влияния этого взгляда на развитие обрядоверного направления древнерусской религиозности, так печально заявившего о себе в факте возникновения у нас так наз. старообрядческого раскола из-за обрядовых перемен. Воспользовавшись для своей цели всею наличностью относящихся сюда источников, в ряду которых первостепенное значение принадлежит многочисленным памятникам греко-русской полемики против латинства, автор на основании их представил превосходный очерк указанного содержания, замечательный по тщательности анализа исторических данных, стройности концепции и мастерству изложения добытых результатов. Это – лучший по обработанности отдел рассматриваемого сочинения, который по своим качествам один был бы достаточен для признания за автором права на искомую им степень. – Вторая глава (стр. 141–340) подробно изображает процесс распространения тех же отрицательных взглядов с латинян на христиан православного Востока (будто бы «предавших православную веру в латинство» и за это подвергшихся политическим бедствиям, создавшим еще новые опасности для греческого православия) и возникшего на этой почве противопоставления местно-русских особенностей церковного обряда, как православных, обрядовым особенностям греческой церкви, как носящим на себе печать латинского еретичества. Этот процесс патологического роста религиозно-националистической исключительности, резко обнаружившейся в религиозном сознании русских людей XVI–XVII вв. и приведшей их к незаконному усвоению вселенско-догматического значения обрядовым особенностям своей местно-национальной церкви, изображен автором весьма обстоятельно и полно. Лучшие качества рассматриваемого труда: тщательность исследования и строгое соответствие выводов раскрытым историческим данным заявляют себя и в этой главе; но со стороны своей стройности этот отдел сочинения несколько уступает предыдущему. Главным недостатком здесь, впрочем – вполне извинительным, является стремление автора подробно обследовать не только те стороны изучаемых явлений, которые имеют для него прямой интерес, но также и те, которые лишь соприкасаются |
| Но этими недостатками школы, к которым мы снова возвратимся потом, объясняется не столько основной недостаток Ренановой карикатуры, сколько её частные и местно-народные черты. До более глубоких основ её, во-вторых, докапываются те критики, которые указывают на неверие Ренана, на отсутствие в нем религиозного чувства и должного благоговения ко Христу, вообще на отрицательно-критическое отношение его к освещению богочеловеческой личности Искупителя в наших евангелиях. То, конечно, правда, что писать историю жизни и изображать личность Основателя всемирной религии, не имея в себе нравственно-религиозного гения, значит заранее обрекать себя на роль карикатуриста, хотя бы-то и увлекательно художественного. Это – такая же невозможность, как судить о Шекспире, Рафаэли, Моцарте, не обладая поэтическим, художественным, музыкальным гением. Для верного понимания и художественно-правдивого воспроизведения (словом ли, кистью ли, звуками ли) религиозно-нравственных явлений необходим религиозный гений тем более сильный, чем величественнее и существеннее в истории человечества исследуемое и воспроизводимое религиозное явление. Без этого гения необходимо должна получаться карикатура, подобная той, в какой изобразили бы Наполеона его камердинер или Сократа – Ксантиппа... Ренан – художник слова и знаток науки. Но его буржуазное самодовольство и легкий французский характер свидетельствуют об отсутствии в нем нравственно-религиозного гения и нравственно-религиозных идеалов. В характеристике приведенные нами рассуждения старца Ренана, уже стоящего одною ногою на краю могилы, о Боге, любви, о бессмертии и мздовоздаянии – дают видеть, что у легкомысленного и мещански-самодовольного французского буржуа не было на сей счет решительно никакого ясно выработанного суждения или твердого убеждения, что самодовольный сочинитель Жизни Иисуса просто на просто не понимал религиозной веры и не ощущал в себе серьезных запросов нравственно-религиозной стороны человеческого существа. Он не развил в себе то внутреннее чувство религиозного зрения, коим одним только можно прозреть в непобедимую богочеловеческую силу и сущность Основателя христианства и Преобразователя людей в новую тварь. Ренан создал только художественную обстановку для лика Христа, но он не смог, благодаря отсутствию необходимого тут религиозного гения, начертать самого Христа, как Богочеловека и Искупителя мира. Он нарисовал поэтому и мог нарисовать только карикатуру в виде местно-палестинского моралиста и реформатора. |
| Отношение справщиков к греческому уставу мы уже определили и доказали целым рядом выписок из правленого экземпляра, что греческий типик составлял главный источник, которым они руководились при издании устава 1682 г. Желание приблизиться к типу греческого устава было совершенно в порядке вещей и дает себя чувствовать в редакции прочих служебных книг. В предисловии к постной триоди 1672 г. прямо сказано, что триодион этот был норопереведен с греческих книг, и только марковы главы изданы с старых печатных московских, «понеже устав еще с греческаго не переведеся». Таким образом, за десять лет до появления в печати правленного устава уже намечен был его характер и определено отношение к типику греческому. Оставалось это предположение привести в исполнение, но тут то и начались затруднения, перед которыми справщики оказались бессильными. Дело в том, что наш тогдашний устав был составлен из разновременных и разнохарактерных источников и имел очень разнородное содержание. Большую часть он взял из древнего греческого устава, затем в него вошли статьи из старославянских уставов, не имевшие места в греческом (напр. дисциплинарные правила из Никона Черногорца, о пище и постах – по русским источникам) и наконец обширные выдержки из монастырских обиходников и местно русских чинов. Все это было переведено или изложено применительно к русским обычаям и особым условиям, среди которых совершалось богослужение у нас. Вследствие этого – рядом с техническими выражениями из греческого церковного языка попадались слова и обороты местно русского происхождения, где иноземный обряд и его изложение осмысливались и до известной степени переработывались на русский лад. Эта разнохарактерность содержания сильно затрудняла задачу справщиков и ставила их в невыгодные условия относительно типика греческого. Им приходилось то и дело сталкиваться с такими статьями, которых в греческом уставе или вовсе не было, или которые были изложены в нем иначе. Руководясь одним греческим текстом, им оставалось подобные статьи или вычеркивать, или переводить с греческого вновь, как они в огромном большинстве случаев и поступали. |
| Гл. 39 «о одеждах и обущах» (из Никона Черногорца) рядом с механическим повторением старо-славянского перевода заключает значительную переделку текста, не везде впрочем удачную. Так сказав, что нужно избирать одежду местного приготовления и дешевую, устав продолжает: (л. 60 об.) «аще ли от иныя страны обретаются (одежды) и суть малоценнейша и проста и немятежна есть и неукрасима (то должны быть употребляемы малоценнейшие, простые, скромные и ненарядные) и подобает удобнейшее во всем гонити». В старославянском переводе дело представляется иначе и все это место читается таким образом: «аще ли от иныя страны обретаются и суть малоценнейша и просто немятежное и неукрасимое и неудобнейшее подобает во всем гонити». Т. е. словом (и просто) должно стремиться во всем (гонити) к скромному, ненарядному и неудобному. Исправитель принял слово гнать в противоположном значении – отвергать, избегать – и переделал текст подлинника в этом смысле. «Такожде и верхняя мантия от нищетных и простых волн имети подобает, яко да служат зиме». В старославянском переводе это место читается иначе: «такоже и верхняя мандия от нищетных, чехлы едины, яко да служат зиме». Тут нет и слова о шерстяных мантиях, а говорится о чехлах, которые употребляются зимою. «Шапку должно есть имети едину и плат имущ покровъ». Под шапкою здесь разумеется нижний головной покров (подкап, как пояснено это слово на поляхъ) монахов, а под платом – кусок шерстяной или другой какой материи, служащий для нее покровом. Эти не точности и противоречия не устранены до сих пор и продолжают оставаться в печатных изданиях. Чтобы исправить их, следует вновь пересмотреть текст дисциплинарных статей, сличить их между собою и уладить противоречия. Далее следует строже определить объем извлечений из тактикона и восстановить их правильное чтение согласно с подлинником. Это, конечно, нимало не исключает тех изменений в тексте, которые оказались бы необходимыми для соглашения никоновых правил с указаниями иерусалимского устава и других источников. Для достижения точной редакции этих статей необходимо принять во внимание, как старославянский перевод тактикона, так и древние списки уставов, куда вошли эти извлечения. Греческия меры, технические названия предметов стола и одежд, местно-греческие бытовые и литургические термины должны быть объяснены на полях, или в подстрочных примечаниях и, где можно, заменены соответствующими, более понятными, выражениями из языка обще-церковнаго и местно-русскаго. Наши справщики обращали внимание на эту сторону дела, но не довели задачи до конца, ограничившись полумерами. В таком положении начатого, но не оконченного, остается дело до сих пор, и теперешний печатный типик не удовлетворяет ни верному изданию подлинного текста этих статей, ни общедоступному, вразумительному их изложению. |
|
|
