Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| 18 У Платона: до глинозема. «О девствениой же земле» говорит Никандр врач и поэт (ок. 150 г. до Р.Хр.) в своих Alexipharmacis. 19 Т.е. душе не чувствующей потребности в спасительном учении навязываться с ним. Плутарх в жизнеописании Солона: «Законом постановил: где есть общественный колодезь на расстояние (от какого-либо дома) гиппика (четырех стадий, или 500 шагов), позволяется пользоваться им; a если расстояние до него от дома больше, то жителям рыть свой собственный колодезь; a если бы роющие не могли найти воды на глубине 10 саженей, то им позволяется брать воду y соседа, но не более как дважды на день, каждый раз по 6 конгиев (конгий=3 кружкам). Законодатель думает, что нужде следует помогать, лености же поддержки ие оказывать». 20 Плутарх lib. 8, cap. 7 Symp. – Кирилл: «Не лености следует содействие оказывать, a добродетели». 22 Подобным образом Ксенофонт называется «Аттическою пчелою». Лукреций De rerum natura 3, ст. 11, 12: «Как пчелы с цветоносных местностей все пробуют, так и мы все золотыя изречения усвояем». 23 Упоминает писатель лишь о сих Апостолах, ибо он верил, что Спаситель только им сообщил непосредственно знание тайн, и именно так: трем первым до вознесения, a Павлу после оного. В посл. к Кор. и к Гал. Павел свидетельствует, что всем тайнам христианской религии он научен самим Христом и остальным Апостолам совершенно равен. Евсевий в кн. 2-й своей «Истории», гл. 1-й пишет: «Он же (Климент) в 7-й кн. своих «Гипотипоз» еще и это о нем (об Иакове) говорит: «После воскресения Господь сообщил Иакову, Иоанну и Петру знание (гносис). Они передали его остальным Апостолам, a эти Семидесяти». 25 Блаж. Августин о себе, epist. 7, пишет: «Нахожу, что я из числа тех, кои пишут преуспевая и пиша преуспевают». 26 Стром. 6 в гл. 15-й: «Сказано было сие вначале только разумеющим, так как Спаситель научил Апостолов. Потом не писанное предание, к писанному отношение имеющее, перешло и к нам». 27 Фирс, это обвитый плющом и усиками виноградной лозы легкий посох, который посвященные в культ Вакха носили в торжественных процессиях. Верхний конец увенчивался сосновой шишкой. Считался символом вакхического одушевления. Наш писатель здесь называет сим выражением благодать Святого Духа, действующую в верующих. |
| 761 Cf. also, e.g., Barnett, Reliable, 78. Todd, «Introduction to Symposium, " 376, doubts Xenophon " s claim to be present in Symp. 1.1, but the genre of dialogues differs from later biography; he admits some historical setting to the account (376–78); and his reason for skepticism (which is less than secure) is that Xenophon nowhere places himself in the narrative–a situation which does not obtain with the beloved disciple (19:35). 762 Nicol, «Research,» 9, thinks that «Westcott " s commentary is still one of the best» (commenting on his attention to the Greek). 763 Often noted by conservative writers, who are more apt to attend to Westcott, e.g., Tenney, John, 297–303. 767 Westcott, John, x-xviii; less persuasive are his appeals to Palestinian text types, etc. On his knowledge of Jerusalem topography, see also Bernard, John, l:lxxx; Smalley, John, 37. 768 Westcott, John, vii; Brown, «Burney,» 339; Smalley, John, 62; Meeks, «Jew,» 164–67; Dodd, Interpretation, 74–75; Schnackenburg, John, 1:110. 770 Cf. Torrey, «Origin.» Very little literature was being written in Aramaic in this period (Albright, «Discoveries,» 155); cf. Manson, Paul and John, 86, who finds Aramaisms clustered almost entirely in . 771 Westcott, John, xxv-xxviii (examining 1:14, 19:35, 21:24). Besides the explicit claims of the writer, Westcott also appeals to details (xviii-xxi) concerning time (xix), number (xix), place (xix-xx) and manner (xx). This line of argument is weaker than one based on the writer " s claims, but helpful as a support. See the fuller argument in Morris, Studies, 139–214. 773 Culpepper, John, 31; and Smith, John (1999), 26, who also objects to an appeal to Synoptic tradition here (presumably because John " s audience may not have known it; but John does know the Twelve, 6:13, 67–71; 20:24). But presumably John " s first audience already knew John " s identity; my appeal to Synoptic tradition is for us who do not, and depends only on the Synoptics» accurate portrayal of the Twelve and three as Jesus» most intimate disciples. |
| 17 R.L. Wilken considers the Adam/Christ typology to be a “Pauline idea,” an opinion not without some currency. “Most patristic writers,” he informs us, “though claiming to expound the Pauline text, actually go far beyond Paul in employing the typology in new theological and exegetical settings.” At the same time, Wilken bemoans the paucity of Adam/Christ typology in the Fathers. The available literature, he concedes, is “very sketchy” (Judaism and the Early Christian Mind: A Study of Cyril of Alexandriás Exegesis and Theology. New Haven, 1971, p. 91, 95). Wilken ignores several facts. If the available literature is “very sketchy,” then, his conclusions are argumentum adsilentio, especially since many patristic texts are lost. Again, the Adam/Christ typology originated with Jesus Himself (Luke 24:27, 44; Acts 28:23). St Paul, the first to mention the typology ( I Cor. 15:45–47 ), proclaimed that his teachings were inspired by God Himself ( Gal. 1:11–12 ). Throughout their writings, the Fathers, although not always concerned with this typology, often make subtle allusions to it. Moreover, Wilken seems to have dismissed the importance of the liturgical disciplina arcana, the “hidden teachings” of the Church, reserved for Christian “initiates,” the “enlightened” or “newly–baptized”: the “discipline” or doctrine about which the Fathers and even ordinary Christians were ever silent before outsiders. Thus, St Dionysius the Areopagite’s exhortation, “Do not betray the holy of Holies... Keep the holy things of God unshared and undefiled and let not the uninitiated share in them. Let the holy befit the holy. Speak only to holy men about them and only in holy illumination” (Eccl. Hier., I, 1 PG 3 372A; also II, 8 404CD). See also St Irenaeus. Adv. Haer. Ill, xvii, 16 NPNF; St Athanasius. Ora. c. Ar., I,44 PG 26 101C; St Cyril of Jerusalem, Catech. V, 12 FC; St Ambrose, In Luc. IV, 1 SC; St Hilary of Poitiers. Trac. Mys., I, 3 SC; St Methodius of Olympus, Symp., Ill, 3–4 PG 18 65B–68A, etc.). On account of the many theological controversies in the Church and the general spread of Christianity, the disciplina arcani were gradually disclosed to the world. |
| Платон считал, что «рождение - эта та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу» (Symp. 206e). По Платону, до своего вселения в тело Д. людей живут на звездах, туда же возвращаются те, кто жил в обличье человеческого тела разумно и благочестиво. В 10-й кн. «Государства» Платон изображает мифологическую картину выбора Д. своего «гения» как буд. жизни в мире и возлагает на «избирающего ответственность» за собственную жизнь и зло в мире. «Добродетель не есть достояние кого-либо одного, почитая или не почитая ее, каждый приобщится к ней больше или меньше. Это - вина избирающего, бог невиновен» (Resp. 617е). Чистая душа. Икона. XVIII в. (ГТГ) Чистая душа. Икона. XVIII в. (ГТГ) В этике Платона с 3 началами Д. связаны 3 добродетели - мудрость, мужество, умеренность, венчает их справедливость; в учении об устройстве идеального гос-ва этим началам поставлены в соответствие 3 основных сословия - правители, воины и ремесленники; воспитание (παιδεα) Д. должно включать обучение грамматике, музыке, поэзии, риторике, математике, завершаться изучением философии как науки о добродетели, параллельно предполагается гимнастическое воспитание тела. Диалог «Тимей» с его многосложной проблематикой Д. получил в Древней академии значение нормативного текста, обязательного для изучения. После Платона учение о мировой Д., божественных посредниках (демонах) и Д. человека в разнообразных толкованиях и версиях разрабатывалось в Древней академии Спевсиппом и Ксенократом, в среднем платонизме - Антиохом из Аскалона, Плутархом из Херонеи и др., в позднем платонизме - Алкиноем и близкими к платонизму Филоном Александрийским, Нумением Апамейским и Аммонием Саккасом. Ученик Платона Аристотель мистическому энтузиазму учителя противопоставил трезвую рассудительность философа и ученого. По сообщению Фаворина, на которого ссылался Диоген Лаэртский , Аристотель был единственным из слушателей, кто до конца дослушал диалог Платона «О душе» (имеется в виду «Федон») ( Diog. Laert. III 37). |
| Quaest. in Paral. Migne P. Gr. 80, 805. 33 Письмо это Фома (7 мая 1274 г.) писал на своей родине в г. Аквин, куда он прибыл в последний раз, по возвращении из путешествия своего на Лионский собор. Оно имеет своим содержанием изъяснение одного трудного места в ,,Moralia“ папы Григория, места, касающегося вопроса о свободе воли божественной и человеческой. Эти Moralia ему были надосланы благородным собранием (casinensisch) бенедиктиндев; и вот Фома возвращает им кодекс с письмом, написанным на полях этого кодекса. Точную копию его и с объяснениями, изданную в 1875 г., можно найти в Biblioth. Casin. II, 216. Ср. Summa Theol. 1, 9. 10: 14, 11. 34 More Nebocbira ou Le Guide des Egarbs. ed. Salomon Munk, Париж. 18o6, I, 61 p. 267 (арабский подлинник с французским переводом). 35 Nomen separatumprivatissimum, вполне приложимо только к Богу, а потому и есть «имя» в собственном смысле. 36 Неправильное понимание Зax. XIV, 9 : „и будет Господь в царя по всей земли; в день он будет Господь един и имя Его едино». Пророчество это относится не к имени святому; мысль его та, что по низложении всякого восстания (особенно – всякого идолослужения), наступит другое время, когда вся тварь познает истинного Бога. Ср. Второз. VI, 4: «Слыши, Израилю! Господь (Jave) Бог наш, Господь (Jave) един есть». 41 Plut. Symp. probl. IV, 6, 2. Tacitus Hist. V, 5. Judaei mente sola unumque numen intellegunt, profanos, qui deum imagines mortalibus materiis in species hominum effingant, summum illud et eternumque imitabile neque interiturum igitur nulla simulacra urbibus suis, nedum templis sinunt, non regibus haec adulatio non caesaribus honos, sed quia sacerdotes eorum tibia tympanisque concinebant, hedera vinciebantur, vitisque aurea templo repeto Liberum Patrem coli, domitorem Orientis, quidam arbitrati sunt nequaquam congruentibus institutis, quippe Liber festos laetosque ritus posuit Judaeorum mos absurdus sordidusque. Смешиванию с Ja, быть может, содействовало и наименование Бахуса I ακχος; (от ιακχειν, ιαχη, ликовать, ликование, так как иудеи часто и особенно в праздники пели аллилуйя „хвалите Бога“, хвалите Ja, и этот конечный звук мог быть произносим и за Jach, как в словах-Сирах, A κελδαμαχ. |
| Лит.: Ehrhardt H. Hagiographie: Island u. Norwegen//LexMA. Bd. 4. Sp. 1855-1856; Saints and Saga: A Symp. organized by the Centre for the Study of Vernacular Literature in the Middle Ages/Ed. by H. Bekker-Nielsen, B. Carle. Odense, 1994; Andersson T. M. The Growth of the Medieval Icelandic Sagas: 1180-1280. N. Y., 2006; Sanctity in the North: Saints, Lives and Cults in Medieval Scandinavia/Ed. T. Du Bois. Toronto, 2007. Французская На старофранцузском (романском) языке Ж. л. появилась в форме религ. стихов (секвенций и т. п.). Самым древним лит. памятником на старофранц. языке является «Песнь о св. Евлалии» (ок. 880), составленная в монастыре св. Аманда (Сент-Аман-лез-О). К XII в. относятся краткие повествования новеллистического характера, а также драмы (мистерии) и стихотворные поэмы о святых, для к-рых характерно влияние жанра романа. Житийные сюжеты нашли отражение в поэзии трубадуров. В XIV в. трубадур и мон. Леренского (Леринского) мон-ря Раймонд Ферод составил стихотворное Житие св. Гонората, близкое к эпическому жанру и напоминавшее «Песнь о Роланде». Св. Гонорат представлен современником франк. имп. Карла Великого, по зову к-рого он вышел на борьбу с сарацинами. Прозаические произведения средневек. Ж. л. на старофранц. языке имеют много общего с апокрифической лит-рой, в т. ч. с апокрифическими деяниями апостолов и Богоматери; ряд рассказов о чудесах был заимствован из фольклора. Особой популярностью пользовались вост. сюжеты (напр., легенда о святых Варлааме и Иоасафе). Первыми памятниками старофранц. Ж. л. стали переработки лат. переводных Житий вост. подвижниц - преподобных Евфросинии, Таисии, Марии Египетской. В старофранц. Ж. л. реалии визант. Востока адаптировались к реалиям средневек. Франции. В основе «Действа о Феофиле» (на старофранц. яз.) лежит визант. повесть о покаянии эконома Феофила. Интерес к вост. сюжетам прослеживается и в лат. Ж. л. Так, во 2-м Житии прп. Евсикия отец святого представлен как мавританский вельможа из Сарагосы, принявший крещение и переселившийся в Аквитанию; в лат. Житии св. Гемина, составленном в Италии, святой представлен сыном царя Сирии. Однако легенды с «восточным колоритом» оставались во франц. Ж. л. изолированными. |
| ч. на орос Собора 754 г.) «Ареопагитики» (см.: Meyendorff J. Christ in Eastern Christian Thought. Wash., 1969. P. 148), тем более что имя Дионисия Ареопагита прямо упомянуто в оросе (см.: Gero. 1975. P. 15. Not. 48 - в этой и в др. работах конкретная аргументация протопр. Иоанна подвергнута критике; тем не менее в целом его предположение об оригенизме иконоборцев остается актуальной темой исследования). Мн. ученые, в т. ч. протопр. Иоанн Мейендорф и С. Геро, указывали на сходство тех или иных элементов иконоборческого богословия (в т. ч. евхаристического) с несторианским (высказывались также идеи о монофизитском влиянии на иконоборцев, но они были опровергнуты в ст.: Brock S. Iconoclasm and the Monophysites//Iconoclasm: Papers Given at the 9th Spring Symp. of Byzantine Stud./Ed. A. Bryer, H. Herrin. Birmingham, 1977. P. 53-57). Действительно, идеи о нетождественности евхаристического Тела Христа «историческому» и о том, что Св. Дары становятся - через освящение - Телом лишь «по положению», или «установлению», напоминают формулировки несторианских богословов (см.: Gero. 1975. P. 22. Not. 75). Несторианские идеи могли проникнуть в к-польское богословие посредством более общего сир. влияния: и сирийцы-монофизиты, и даже отчасти правосл. сирийцы были не только знакомы с толкованиями литургии (а также, напр., аскетической лит-рой), принадлежавшими сирийцам-несторианам, но и использовали их в своих собственных произведениях. Поэтому немаловажен и несомненный факт усиления связей визант. правящей и интеллектуальной элиты эпохи иконоборчества с Сирией и Палестиной, что прослеживается как на уровне отдельных личностей (см.: Ibid. P. 19. Not. 67), так и на уровне различных текстов и церковных традиций: именно в эпоху иконоборчества в богослужение церквей и мон-рей К-поля активно проникает палестинская гимнография, и именно с VIII в. главным визант. толкованием литургии становится текст под названием «Церковная история», или «Тайноводственная история кафолической Церкви», а в к-польский чин литургии вводятся нек-рые новые элементы (проскомидия и др.). |
| 141 Мысль об одряхлении мира встречается у авторов: языческих (2. 1131 – 1175), иудейских (opif. mund.) и христианских (Demetr). Свт. Амвросий, обращаясь к Третьей книге Ездры, объясняет наблюдающееся измельчание человечества. 144 Термин praeuaricatio в римской судебной практике обозначал сговор с противоположной стороной и, таким образом, предательство того дела, которое необходимо защищать. В словоупотреблении христиан это слово стало обозначать вероотступничество, когда христианин встает на сторону врага (см.: Свт. Амвросий Медиоланский . О покаянии//Собр. творений. Т. 1. М., 2012. С. 305. примеч. 3). – Примеч. ред. 150 В 3Езд. 7. 81–87 сказано, что мучения грешников, как и блаженства праведников, разделяются на семь видов. При этом в пророческой книге отсутствует непосредственное описание загробных мучений, но имеется указание на муки, имеющие исключительно духовный характер: сознание своих преступлений, невозможность раскаяния и т. д. Свт. Амвросий объясняет лаконизм Ездры в отношении посмертных мук тем, что пример праведников более действен и способен принести большие плоды. Ср. также его скептическое отношение к описанию ужасов загробного мира у поэтов-язычников (см.: 8. 33). 156 В данном случае точнее было бы сказать, что изложил Платон, так как речь идет о Сократе как о действующем лице платоновского «Пира» (symp. 203bcd). 174 Особо подчеркивается, что Иисус сначала дал обещание и затем просил Отца об исполнении, чтобы через это обетование было явлено Его могущество. См.: exp. Luc. 5. 42. 175 Этот пассаж – отголосок борьбы с арианами, утверждавшими неравенство Сына Божия с Богом Отцом. Свт. Амвросий подчеркивает, что обращение Христа к Отцу отнюдь не означает иерархических отношений между Лицами Святой Троицы и не противоречит учению об Их единстве. 177 Наряду с tuos. i. е. «(прими) Твоих», в рукописях встречается вариант tu nos, т. е. «(прими) Ты нас». 180 Свт. Амвросий настойчиво проводит мысль, что в христианстве полнее и глубже выражено то, к чему тщетно устремлялись язычники. |
| Centuries before John, the best professional reciters could recite all of Homer by heart (Xenophon Symp. 3.5–6). In the ancient Greek world, some writers felt free to add information from centuries-old oral traditions that did not appear in their written sources. 484 Such oral tradition is difficult to guarantee; 485 but within the first generation, while eyewitnesses lived, as in the case of Mark and Q, one would expect most of the widely circulated oral sources to remain accurate. 2. Note-Taking We shall return to the question of disciples» memory, but should note at the outset that early Christians need not have depended solely on oral tradition, even at the beginning. Disciples of Greek teachers often took notes during their teachers» lectures, 486 and from an early period they sometimes published them. For instance, the notes (hypomnemata) of rhetorical lectures by the fifth-century B.C.E. teachers Corax and Tisias, made by themselves or by their students, were published. 487 The practice is attested far closer to the NT era by Arrian, disciple of Epictetus; his accounts of Epictetus " s teaching in Koine Greek are so different from his own Atticizing diction in his other writings 488 that he feels it necessary to apologize for the rough style of the Discourses: But whatever I heard him say I used to write down, word for word, as best I could, endeavouring to preserve it as a memorial, for my own future use, of his way of thinking and the frankness of his speech. They are, accordingly, as you might expect, such remarks as one man might make offhand to another, not such as he would compose for men to read in after time. 489 The potential accuracy of such a practice is inadvertently attested by Quintilian, the famous Roman teacher of rhetoric. He attests that the notes of his students were fairly accurate, though he clearly wished that he had had the opportunity to edit them: … two books on the art of rhetoric are at present circulating under my name, although never published by me or composed for such a purpose. One is a two days» lecture which was taken down by the boys who were my audience. The other consists of such notes as my good pupils succeeded in taking down from a course of lectures on a somewhat more extensive scale: I appreciate their kindness, but they showed an excess of enthusiasm and a certain lack of discretion in doing my utterances the honour of publication. Consequently in the present work although some passages remain the same, you will find many alterations and still more additions, while the whole theme will be treated with greater system and with as great perfection as lies within my power. 490 |
|
|
