| 36 Athanas. de incamat. Dei n. 1; Gregor. Nyss. contr. Eunom. orat. XII; снес. примеч. 11. 13. 15. 44 Serm. de verbis Domini VI. И в другом месте: si homo non periisset, Filius hominis non venisset (Serm. CLXXIV, n. 2; cfr. n. 8). 47 Quae est causa incarnationis, nisi ut caro, quae peccaverat, redimeretur? (De incarnat. cap. VI). 48 ελευσις του Κυρου πσα δι τον νθρωπον γεγνηται, τον τεθανατωμνον ν τφω σκτους ριαρτας... Homil. XXXIV. 49 Leo Serm. III de Pentec.; Tertull, de carn, Christi c. XIV; Glem. Alex. Paedag. III, 1; Origen. in Num. homil. XXIV, n. 1; Gregor. Nyss. Cathech. c. XV. 50 Вслед за пелагианеми (Cassian. de incarnat. Christi contr. Nestor. 1, c. 3), мнения этого держались многие из схоластиков (Alex. Halens. Р. III, qu. II, memb. 13; Alhert. M. Sent. II Ι, dist, XX; art. 4; Dunc. Scot. Sent. IIIj dist, VII, quaest. 3; dist. XIX, qu. 1), калвинистов и социниан. Подробное опровержение самых их доказательств можно видеть в Богословии Феофана Прокоповича , vol. III, р. 205–217. 52 Orat. in diem. Natal., in Opp. T. III, p. 341, Paris. 1638. Вслед за тем св. Отец продолжает: «когда из этого корня вышла вся сила греха, возросла в многоразличных видах, и раскрылась в волях людей, знаменитых своею порочностью во всех веках; тогда, как говорит Апостол, лета неведения презирая, Бог ( Деян. 17, 30 ) пришел в последние дни... Тогда посредством плоти человеческой сокрушил многие главы змия...» (ibid. pag. 342). Ту же мысль раскрывают: св. Григорий Богослов (Тв. св. Отц. III, 294–295) и блаж. Феодорит (Contr. Graec. Serm. VI, in Opp. T. IV, p. 579). 54 О Св. Духе гл. 14, в Тв. св. Отц. VII, 280–281. См. также св. Григор. Богосл. слов. на св. Пасху, в Тв. св. Отц. IV, 164–165. 58 (58) Церковь издревле веровала, что Адам получил спасение, как видно из свидетельств Иринея (adv. haeres. III, c. 54), Тертуллиана (contr. Marcion, lib. II), Оригена (In Matth. homil, XXXIII) и других. Первый говорит об энкратитах, еретиках второго века: «отвергают они и спасение первозданного человека, что однакож измышлено ими вновь. Некто Тациант первый привнес это богохульное учение…, и сам от себя изобрел доказательства для опровержения учения о спасении Адама» (см. у Евсев. Церк. Истор. кн. IV, гл. 29, в русск. перев. стран. 242–243). |
| Известно о контактах донатистов с вост. епископами. В частности, представители донатистов были отправлены на Сардикийский Собор (343) ( Aug. Ep. 44. 3. 6; Idem. Contr. Cresc. III 34. 38; IV 44. 52). Победа сторонников канонической Церкви. В 397-398 гг. ряд лидеров донатистов поддержали восстание Гильдона, вождя берберского племени кабилов ( I dem. Contr. ep. Parmen. II 2. 4; Idem. Contr. litt. Petil. II 23. 53; 83. 184; 92. 209), что сделало их положение более уязвимым перед имп. властью. Еп. канонической Церкви Карфагена Аврелий занялся укреплением церковной дисциплины и инициировал ежегодное проведение Соборов. Решающую роль в победе над Д. сыграли труды и деятельность блж. Августина. Летом 403 г. было организовано совещание с донатистами по вопросу о том, кто вправе использовать наименование «Кафолическая Церковь». В 405 г. против донатистов начали действовать антиеретические законы. Эдиктами имп. Гонория запрещались их собрания, собственность членов донатистских общин конфисковывалась (CTh. 16. 5. 37, 38; 16. 6. 3-5). В каноническую Церковь стали переходить представители североафрикан. элиты. В мае 411 г. в Карфагене в присутствии имп. представителя нотария Марцеллина было проведено еще одно совещание, причем на стороне донатистов было 284 епископа (лишь чуть меньше, чем сторонников канонической Церкви). Победили сторонники канонической Церкви, а Д. был вновь запрещен (CTh. 16. 5. 52). Конец движения Хотя в 414 г. 30 епископов-донатистов смогли провести Собор в Цирте ( Aug. Contr. Gaudent. I 37. 47), члены донатистских общин постепенно стали переходить в каноническую Церковь. В 429 г. Сев. Африка была завоевана вандалами. Начиная с этого момента история взаимоотношений донатистов с канонической Церковью неясна. Скорее всего этот конфликт отошел на 2-й план ввиду того, что новые власти придерживались арианства. Последняя датированная надпись донатистов найдена в г. Ала Милиария (Мавритания). В ней говорится об освящении храма во имя донатистского мученика между 434 и 439 гг. (CIL. T. 8. N 21570-21574). Ряд надписей, возможно связанных с Д., относятся к визант. эпохе (CIL. T. 8. N 18742). Нек-рое возрождение Д. произошло в понтификат свт. Григория I Великого ( Greg. Magn. Ep. 1. 33; 3. 32; 4. 35; 6. 34). После араб. завоевания Сев. Африки движение Д. прекратило существование. Учение |
| Тем не менее указание на троичность Божества можно найти в ВЗ. По отношению к Богу здесь неоднократно употребляется множественное число. «Моисей знал чтимую в Святой Троице и единую природу Божества. Именно поэтому хотя иногда он употреблял единственное число, но иногда и множественное. Такого рода изречение: «Сотворим человека по образу нашему и по подобию» (Быт 1. 26). Ведь Бог, разумеется, не делал Себе других кого-то помощниками для устроения человека, но в словах «сотворим» и «по образу нашему» было обнаружение Святой и единосущной Троицы» ( Cyr. Alex. Contr. Jul. IV//PG. 76. Col. 725). Эти слова предполагают тождество образа «многих» и вместе с тем не могут быть обращены к ангелам, «поскольку среди творений нет ничего существенно и неизменно тождественного» с Богом (Ibid. VIII//Ibid. Col. 909). «Полнота Святой Троицы может быть для нас очевидной» и в словах Божиих после грехопадения, «ведь не кому-то из святых ангелов сказал Тот, Кто выше всего творения: «Вот, Адам стал как один из нас» (Быт 3. 22), но напротив, эти слова произнесла Сама к Себе единая и неизреченная Природа, в Святой и единосущной Троице» ( Cyr. Alex. Contr. Jul. III//PG. 76. Col. 648). Откровением Св. Троицы было явление Бога Аврааму у дуба Мамврийского в виде трех мужей (Быт 18. 1-2). Авраам обращается к явившимся трем мужам как к одному: «Господи» (Быт 18. 3, LXX), и они в свою очередь говорят Аврааму «как бы от одного лица»: «[Он] сказал» (Быт 18. 9-10, LXX), отсюда, по мысли К., открывается не только Бог в Троице, но и единство Лиц «в силу единосущия» ( Cyr. Alex. Contr. Jul. I 26//SC. 322. P. 156-158; Ibid. VIII//PG. 76. Col. 912). Размеры Ноева ковчега - 3 сотни локтей в длину, 3 десятка локтей в высоту, сведенные вверху в 1 локоть (Быт 6. 15-16), также указывают на Св. Троицу, Которая, «как бы расширяясь в три различия Ипостасей и собственных Лиц, так сказать, сокращается в единую природу Божества» ( Cyr. Alex. Glaph. in Pent. In Gen. II//PG. 69. Col. 65-68). Св. Троицу «в одной природе Божества» подразумевает и троекратное возглашение серафимов в видении прор. Исаии: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!» (Ис 6. 3), поскольку здесь «никакое слово не рассекает Каждого из поименованных в природное различие» ( Cyr. Alex. In Is. I 4//PG. 70. Col. 176). Т. о., христиане, допустив множественность в Боге, вовсе не изменили Моисею с его единобожием, в чем обвинял их Юлиан Отступник (Contr. Jul. VIII//PG. 76. Col. 888), хотя и несомненно, что для ветхозаветных людей откровение о Боге в Троице было еще «не вполне удобопонятным» или же «совсем неясным» (In Ioan. XI 7// Pusey. 1872. Vol. 2. P. 682). |
| Op. imperf. contr. Jul. I 73; Idem. Contr. Julian. III 2). Свобода - неотъемлемое свойство природы человека, проявление образа Божия в душе, ни при каких обстоятельствах она не может быть упразднена ( Idem. De grat. Christi. 5; Idem. Op. imperf. contr. Jul. V 55, 49). Грех - это каждый раз единичный результат выбора: любой человек перед лицом И. находится в равных условиях с Адамом и Евой, т. к. грех как до, так и после изгнания прародителей из Рая, согласно Пелагию, укоренен не в природе человека, но в его воле ( Idem. De nat. et grat. I 21). Утверждая свободу выбора между грехом и добродетелью, пелагиане полагали, что человек в конечном счете может стяжать святость своими силами ( Pelag. Ad Demetr. 11). Основным противником пелагиан выступил блж. Августин . Полемизируя с пелагианским тезисом «posse hominem sine peccato esse» (возможно быть человеку без греха), Августин утверждал, что над волей человека тяготеет поврежденное первородным грехом естество человека. Последствия грехопадения для воли, по его мнению, настолько тяжки, что «свободы человека хватает только на грех, но не на добро» ( Aug. Op. imperf. contr. Jul. I 84-87; III 120), и, следов., невозможно не грешить. Все доброе в человеке делает благодать Божия, даже благое произволение зависит от Него, поэтому Он Сам определяет, кто будет спасен, а кто нет. Т. о., если пелагиане утверждали, что человек может не только преодолевать И., но и не грешить по своей воле, то блж. Августин, напротив, считал, что человек не только не может сделать ничего доброго своими силами, но даже и пожелать чего-либо благого не может без помощи Божией. Средняя позиция принадлежит прп. Иоанну: человек властен не соглашаться с И., может стремиться к Богу, однако без благодатной помощи Божией не имеет сил ни бороться с прилогами греха, ни преуспеть в добродетели. Подход к проблеме соотношения человеческой воли и божественной благодати прп. Иоанна как аскетического богослова по преимуществу был не метафизический, но этический ( Chadwick O. |
| В то же время, чувствуя нужду в образовании, христиане отдавали своих детей и в языческие школы. «Нужда, – писал Тертуллиан , – извиняет обучающегося, так как иначе он не мог бы обучиться» (Lib. de idololatr.). Но в недрах самой Церкви в эти века увеличиваются и внутренние ее враги: ереси и расколы вызывают на новые труды апологетов христианства и, непосредственно, следующих за ними отцов. Первыми такими ересями стали ереси иудействующих и гностиков. Ереси иудействующих, произошедшие из смешения христианских понятий с иудейскими (узко-национальными) заблуждениями, вообще, называются ересями эвионитскими, но не от имени ересеначальника Эвиона, как думали Ириней (Adu. haer. 1.1) и Тертуллиан (Praescr. haer. 10–11) и некоторые другие, а от еврейского слова эвион – бедный: или, в смысле, скудного понимания ими Закона Моисеева и веры в Мессию, бедного и уничиженного, или, в смысле, обозначения людей бедных, принадлежащих к низшему классу общества ( Ориген Tom. XVI in Matth.; Contr. Cels. I. II; Евсевий Η. E. I. III), или, по объяснению самих еретиков, в значении людей, добровольно несущих тяжесть бедности, предки которых положили свое достояние к ногам апостолов (Епифаний Contr. haer. I. XXX). Между ними различаются обыкновенные эвиониты и эвиониты-гностики. Первые (в Сирии и Палестине) признавали Моисеев закон сколь необходимым, столь и достаточным для спасения, называя христианское учение о троичности лиц в одном Боге многобожием, Иисуса Христа они считали простым человеком, рожденным от брака Иосифа с Марией, но, за добродетельную жизнь, получившего во время крещения божественную силу вместе со званием пророка и Мессии. В христианстве они видели не более как проповедь о наступлении на земле чувственного, блаженного царства Израилева, которое при втором пришествии Христа должно было продолжиться на 1000 лет в восстановленном в прежнем блеске и величии со всей земной теократией Иерусалиме (см. Ириней Adu. haer. 1.1; Епифаний Contr. haer. I. XXX; Евсевий H. E. I. III). Вторые (в Палестине, Греции и Египте), допуская, что Иисус Христос родился от Девы наитием Святого Духа ( Ориген Contr. Cels. I. V; Евсевий там же) в Воплощении Его или признавали, как одни – сошествие на землю того чистого небесного Духа, который первоначально был вдохнут Богом в Адама, или, как другие – еще и признавали в Мессии – всеведущем пророке и учителе – воплотившегося божественного Духа, Владыку всех Ангелов, образ Самого Бога, вечного Христа и видели в христианстве – не искупление рода человеческого от грехов и смерти крестной смертью Сына Божия, а только распространение в нем истинной первобытной веры, будто бы, от века хранившейся между достойными израильтянами (Епифаний там же; особенно же лже-Климентовы Беседы). |
| Свт. Григорий Богослов сравнительно редко использует И. к. при обсуждении вопросов троичного богословия, но часто - в качестве иллюстрации в нравственных проповедях. Так, в надгробной речи ( Greg. Nazianz. Or. 8. 12) он восхвалял гостеприимство своей умершей сестры Горгонии словами из Иов 31. 32 и 29. 15-16; в надгробной речи «в похвалу отцу…» ( Idem. Or. 18. 38) он напоминает об Иов 40. 4. Словами из И. к. свт. Григорий описывает некоторые конкретные ситуации, напр. плач матери о больном проказой ребенке ( Idem. Or. 14. 11, 14; ср.: Иов 3. 11), словами из Иов 10. 11 он пытается ее утешить, в др. месте он подчеркивает важность заботы о бедных и предостерегает от стяжательства ( Idem. Or. 14. 18; ср.: Иов 31. 40). Свт. Григорий, так же как и др. греч. отцы, считает Иова богобоязненным и терпеливым праведником (ср.: Idem. Or. 21. 17-18), но в сравнении с добродетелями др. ветхозаветных праведников он подчеркивает его «твердость и непреодолимость в страданиях» (ср.: Idem. Or. 18. 24). Свт. Григорий Нисский в полемике по вопросам триадологии и космологии редко прибегает к И. к. (ср.: Greg. Nyss. Contr. Eun. 2. 277, 292; Idem. Or. catech. 4. 1; ср.: Canevet M. Gregoire de Nysse et l " herméneutique biblique. P., 1983. P. 117-118). Мифологический образ дракона в Иов 40. 25 LXX (ξεις δ δρκοντα ν γκστρ περιθσεις δ φορβεν περ να ατου /) свт. Григорий интерпретирует сотериологически. Диавол, к-рый хотел уничтожить Христа телесной смертью, сам «попался на крючок» и был так побежден Богом ( Greg. Nyss. De spatio. 1). Именам дочерей Иова (Иов 42. 14) Григорий дает аллегорическое толкование: Амалтея - добродетельная жизнь; Кассия - чистота и благоухание; Дия - благообразие начинаний, честность ( Greg. Nyss. In Cant. Cantic. 9). Свт. Иоанн Златоуст кроме комментария использует И. к. и в др. творениях. Особенно часто святитель цитирует Иов 1. 21: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» Ими он утешает родителей, потерявших детей ( Ioan. Chrysost. In 1 Cor. 10. 3; 41. 5; Idem. In Rom. 10. 4; Idem. In Col. 8. 6), обосновывает относительность богатства и бедности ( Idem. Homilia 15. 3//PG. 49. Col. 158), необходимость благодарить Бога за все удары судьбы ( Idem. In Hebr. 33. 4; Idem. In Col. 1. 2), преодолевать страх и искушения ( Idem. In Hebr. 20. 3), со смирением принимать страдания ( Idem. In 1 Cor. 28. 3). |
| Here, of course, the point regarding music is intensified. All these texts, and numerous others, are written and appointed by tradition to be sung, not recited, in worship. Speech is an essential element of the everyday; without denying its obvious value and potential for eloquence, it is nevertheless routine and quintessentially utilitarian — there is nothing unique or attention grabbing about normal daily speech. Even if the poetic structure of a liturgical text is shaped with a brilliant use of imagery and metaphor, to speak it, in the eyes of tradition, is to give the aural impression that the text is common or ordinary. And the same text is perhaps only slightly enhanced if it is read instead by someone with an attractive resonant voice. Yet, text set to music is an undeniably elevated form of expression — arguably the highest form of textual expression in fact. To sing rather than speak sacred text emphasizes that the realm of the liturgical is an unmistakably special place which yields a heightened experience, never mundane or commonplace. As well, singing, better than speech, engages a collection of individuals and unifies them into the heightened activity of producing melody and rhythm to sacred words. This is why the early Byzantine church emphasized congregational participation in responsorial psalmody. There is a collective momentum and energy in singing, precisely because of pitch and rhythmic organization, that lacks in spoken group recitation. In fact, when a group speaks a text together, the words most often become heavy and stilted i.e. artificially dignified or pompous even, the phrasing becomes contrived, and nuance caves into the blandness of solemn oath-like recitation. In singing, however, text is enlivened by melody and pulse, ensuring flow and direction, thus arguably engaging the senses more fully. In fact, whether the faithful are actually singing sacred text or listening to the words and music produced by the cantors or choir, those gathered should be drawn into the text being sung — into its theme and essence, and the music should likewise direct the faithful to the sacred liturgical event taking place or about to take place. If, on the other hand, music or singing muddies the text, or in some way distracts from liturgy, commanding attention to itself and away from worship, then it fails to fulfill its purpose or liturgical raison d’kmre. One could say, in the end, that it becomes in these instances nothing more than religious entertainment. Thus, sadly, the failure to take the broadest level of liturgical consideration into account first and foremost while examining the actual music tempts clergy, scholars, church musicians, and parishioners alike to focus on the purely musical aspects of liturgical music to the detriment and sometimes complete ignorance of the liturgical aspects. |
| For example, if a patent license would not permit royalty-free redistribution of the Program by all those who receive copies directly or indirectly through you, then the only way you could satisfy both it and this License would be to refrain entirely from distribution of the Program. If any portion of this section is held invalid or unenforceable under any particular circumstance, the balance of the section is intended to apply and the section as a whole is intended to apply in other circumstances. It is not the purpose of this section to induce you to infringe any patents or other property right claims or to contest validity of any such claims; this section has the sole purpose of protecting the integrity of the free software distribution system, which is implemented by public license practices. Many people have made generous contributions to the wide range of software distributed through that system in reliance on consistent application of that system; it is up to the author/donor to decide if he or she is willing to distribute software through any other system and a licensee cannot impose that choice. This section is intended to make thoroughly clear what is believed to be a consequence of the rest of this License. 8. If the distribution and/or use of the Program is restricted in certain countries either by patents or by copyrighted interfaces, the original copyright holder who places the Program under this License may add an explicit geographical distribution limitation excluding those countries, so that distribution is permitted only in or among countries not thus excluded. In such case, this License incorporates the limitation as if written in the body of this License. 9. The Free Software Foundation may publish revised and/or new versions of the General Public License from time to time. Such new versions will be similar in spirit to the present version, but may differ in detail to address new problems or concerns. Each version is given a distinguishing version number. |
| Provides mechanisms for walking through any arbitrary PHP variable 5.4.17 Loads and dumps YAML files BSD-3-Clause A small library for converting tokenized PHP source code into XML and potentially other formats Arne Blankerts Polyfill for var_representation: convert a variable to a string in a way that fixes the shortcomings of var_export Tyson Andre 5.23.1 A static analysis tool for finding errors in PHP applications Matthew Brown 1.11.0 Assertions to validate method input/output with nice error messages. Bernhard Schussek PHP port of the (non-cryptographic) Alea pseudo-random number generator Johannes Baagøe и C. Scott Ananian Provides runtime assertions Daniel Kinzler и Thiemo Kreuz GPL-2.0-or-later Safe replacement to @ for suppressing warnings. Tim Starling и MediaWiki developers GPL-2.0-or-later Convert an arbitrarily-long string from one numeric base to another, optionally zero-padding to a minimum column width. Brion Vibber и Tyler Romeo GPL-2.0-or-later Simple interface representing languages which have a BCP 47 code C. Scott Ananian GPL-2.0-or-later Constant Database (CDB) wrapper library for PHP. Provides pure-PHP fallback when functions are absent. Tim Starling, Chad Horohoe, Ori Livneh и Daniel Kinzler GPL-2.0-or-later Evaluates plural rules specified in the CLDR project notation. Tim Starling и Niklas Laxström List of the 100,000 most commonly used passwords Sam Reed Composer plugin to merge multiple composer.json files Bryan Davis GPL-2.0-or-later Visually Equivalent Set of UTF-8 Characters Brion Vibber и David Barratt GPL-2.0-or-later Performs transformations of HTML by wrapping around libxml2 and working around its countless bugs. MediaWiki contributors DOM interfaces automatically generated from WebIDL C. Scott Ananian GPL-2.0-or-later Efficiently match IP addresses against a set of CIDR specifications. Brandon Black GPL-2.0-or-later Functions and constants to play with IP addresses and ranges MediaWiki developers GPL-2.0-or-later Finite-State Transducer implementation of MediaWiki LanguageConverter |
| Those buildings and columns seemed huddled together. They towered some above others, they stretched toward the right and the left, they climbed toward the height, and they clung to the wall of the Capitol, or some of them clung to others, like greater and smaller, thicker and thinner, white or gold colored tree-trunks, now blooming under architraves, flowers of the acanthus, now surrounded with Ionic corners, now finished with a simple Done quadrangle. Above that forest gleamed colored triglyphs; from tympans stood forth the sculptured forms of gods; from the Summits winged golden seemed ready to fly away through space into the blue dome, fixed serenely above that crowded place of temples. Through the middle of the market and along the edges of it flowed a river of people; crowds passed under the arches of the basilica of Julius crowds were sitting on the steps of Castor and Pollux, or walking around the temple of Vesta, resembling on that great marble background many-colored swarms of butterflies or beetles. Down immense steps, from the side of the temple on the Capitol dedicated to Jupiter Optimus Maximus, came new waves; at the rostra people listened to chance orators; in one place and another rose the shouts of hawkers selling fruit, wine, or water mixed with fig_juice; of tricksters; of venders of marvellous medicines; of soothsayers; of discoverers of hidden treasures; of interpreters of dreams. Here and there, in the tumult of conversations and cries, were mingled sounds of the Egyptian sistra, of tile sambuk‚, or of Grecian flutes. Here and there the sick, the pious, or the afflicted were bearing offerings to the temples. In the midst of the people, on the stone flags, gathered flocks of doves, eager for the grain given them, and like movable many-colored and dark spots, now rising for a moment with a loud sound of wings, now dropping down again to places left vacant by people. From time to time the crowds opened before litters in which were visible the affected faces of women, or the heads of senators and knights, with features, as it were, rigid and exhausted from living. The many-tongued population repeated aloud their names, with the addition of some term of praise or ridicule. Among the unordered groups pushed from time to time, advancing with measured tread, parties of soldiers, or watchers, preserving order on the streets. Around about, the Greek language was heard as often as Latin. |
|
|
