| Во Христе соединяется не только все творение, но также и вся история мира и человечества. Для сщмч. Иринея сотворение мира, история отношений Бога и человечества в эпоху ВЗ, В., Крестная смерть, Воскресение Христа, а также Его Второе пришествие составляют единое целое божественного домостроительства (οκονομα - Adv. haer. I 2. 1; 4. 1; 8. 7, 14; III 11. 59; 19. 3; 16. 4; ср.: πραγματεα в: Ibid. I 4. 1; 5. 1; 11. 1; III 11. 15, 44, 48). Симпатизируя идее всеобщего характера спасительной миссии Христа, сщмч. Ириней подчеркивает, что главной целью домостроительства является спасение человечества, а центральным событием - В. Слова. Полемизируя с гностическими учениями, сщмч. Ириней делает акцент на реальности плоти Христа. При этом он оставляет в тени духовную составляющую Его человечества. Эта тенденция, к-рая была развита совр. сщмч. Иринею апологетами и более поздними представителями Александрийской школы (Климент Александрийский и Ориген), способствовала формированию христологической парадигмы «Слово-плоть» (Λγος-σρξ). В этой парадигме человечество Христа представлено плотью, воспринятой Логосом. Проявления психики в ней вторичны, предикативны, по отношению к плоти. IV. Тертуллиан разрабатывал учение о Христе в полемике с различными еретическими доктринами - докетизмом , гностическими учениями Маркиона и Валентина. По мнению большинства исследователей, ему удалось достичь в христологии очень точных формулировок, предвосхитивших вероопределения Вселенских Соборов V-VII вв.; его христология стала высшей точкой развития древней зап. богословской мысли. В своих размышлениях о Христе Тертуллиан опирался на понятия и формулировки, характерные для тринитарного богословия, такие как «лицо», «сущность», «единство», «соединение» и др. (см.: Cantalamessa; Grillmeier. 1975. P. 140-157). Тертуллиан рассматривал Слово Божие (sermo) как самостоятельное Лицо (persona) и Субъект В. (Adv. Prax. 7, 26-27). Утверждая это, он опирался на древние вероисповедные формулы: «Слово Единого Бога… было послано от Отца во Св. Деву и родилось от Нее,- Бог и человек, Сын Божий и сын человеческий, названный Иисусом Христом» (Adv. Prax. 2; ср.: De praescript. haer. 13; De virg. veland. 1). Тертуллиан полагал, что Слово стало плотью, не превратившись в плоть, но облекшись в плоть (indutus carnem - Adv. Prax. 27; ср.: De carn. Chr. 3, 6-7, 10, 16; Adv. Marcion. I 24; III 7; De resurr. 34). |
| 1. Учение о Боге было самым главным пунктом, в котором гностики расходились с церковным учением и на котором поэтому православные полемисты сосредоточивали особенное внимание. Гностики, исходя из слишком отвлечённого представления о трансцендентности Бога (cp. с апологетами), приписывали миротворение особому низшему божеству и свойства Божии превращали в посредствующие божественные существа – эоны. В противоположность им св. Ириней учит: 1) о единстве Бога и Творца и 2) выдвигает учение о свойствах Божества, как реальных проявлениях Божества в мироздании; в том и другом случае он основывается на библейском учении; в силу этих особенностей св. Ириней мог возвыситься в абстрактно-философском понимании Божества апологетов, и понять Его не в отвлечённых, а конкретных чертах, как Благость, изливающуюся в миротворении и Искуплении человека. Единство Бога и Творца, единство Ветхого и Нового Завета св. Ириней подробно доказывает в III–IV книгах «Против ересей», на основании Священного Писания обоих Заветов. Гностическое понимание этих свойств Ириней считает неприемлемым, потому что оно переносит на Бога человеческие страсти, между тем как Бог прост, несложен, всегда Себе равен, весь будучи разумен – весь дух, весь разум, весь мысль, весь чувство, весь слух (Iren. Adv. haer. II, 13, 3; II, 28, 4; IV, 11, 2//PG. T. 7. Col. 744A, 897B, 1002AB; р. п.: C. 140, 193:341). Все имена Божии – проявление Его благодати, поскольку Он по любви (через Слово) Сам открывает Себя; но чувствуется, добавляет Ириней, что Он по величию, то есть Своему существу, выше этих выражений. Как ни высок Господь, однако Он не является возвышенным абстрактным понятием, а живою Личностью ; Он всё устрояет, всё содержит, всему даёт быть (Iren. Adv. haer. II, 1, 1//PG. T. 7. Col. 710A; р. п.: C. 112). Он Сам Создатель, Сам Устроитель, Сам Творец; Он праведен, Он благ, Он образовал человека, Он насадил рай, Он устроил мир... и через Слово всем открывается (Iren. Adv. haer. II, 30, 9//PG. T. 7. Col. 822BC; р. п.: C. |
| De praescr. haeret. 51: M. lat. II, 70. Theodoreti Haer. fabul. comp. 1, 24) – Маркион имел труд Луки не полный, ибо – по Иринею (Contra haer. III, 11, 12. I, 27: М. gr. VII, 884, 906, 688) – он «обрезал», «укоротил» оригинал и «передал ученикам лишь часть его», а – согласно Тертуллиану (Adv. Marc. IV, 2, 5 etc.: M. lat. II, 364, 367) – «обрубал», «наложив на него свою руку». Св. Епифаний, говоря об устранении Маркионом многих истинных изречений и о замене других в средине и в конце третьего Евангелия, насчет изъятия начала его удачно констатирует причину сему в том, что «здесь прямо упоминается о зачатии Спасителя во чреве, Его рождении и пришествии во плоти» (haer. XLI, 9: М. gr. XLI, 708), т. е. о тех пунктах, которые противны Маркионовской системе. В результате находим, что Маркионовский текст всего менее может претендовать на первоначальность и есть тенденциозное искажение последнего. И Тертуллиан в лицо Маркиону смело бросает обидную укоризну: «ты вырвал то, чему и сам прежде веровал, как это выразил в некоем письме своем» (De came Christi 2: M. lat. 11. 755), признавая общецерковный тип (Adv. Marc. IV, 4: М. lat. 11, 365), о котором пламенный Африканец свидетельствует: «И я заявляю, что не только у этих – церквей апостольских, но и у всех, какие соединены с ними общением в таинствах, от начала издания сохраняется то Евангелие, которое имеем мы; Маркионово же большинству не известно, а знающими осуждается» (Adv. Marc. iV, 5: М. lat. 11,366). Категорически исповедуя эту последнюю истину, проф. Adolf v. Harnack тем энергичнее защищает отрицателей Лk. I, 34 – 35 , уповая окончательно устранить из Евангельского предания идею чудесного рождения Христа Спасителя от Приснодевы и обратить это верование в простую легенду 271 . Кажется, в этом предзанятом стремлении заключается и единственное оправдание всей затеи, ибо все текстуальные авторитеты имеют эти стихи, так что и сам критик датирует их не позднее заключения Четвероевангелия и не прочь усвоять эту глоссу даже Луке 272 . |
| «Age jam – говорит Тертуллиан de praescriptionibus haereticor. с. 36, требуя такого исследования – age jam percurre ecclisias apostolicas, apud quas ipsae ad hue cathedrae apostolorum suis locis praesidentur, apud quas autbenticae litterae eorum recitantur». «Proxima – продолжает он – est tibi Achaia? Habes Corinthum. Si non longe es a Macedonia, habes Philippos. Si potes in Asiam tendere, habes Ephesum. Si autem Italiae adjicelis, habes Romam». «Videamus – объясняется он contra Marcion. IV, 5 (заметив наперед: «in summa, si constat id verius quod prius, id pruis quod et ab initio, ab initio quod ab apostolis; pariter utique constabit, id esse ab apostolis traditum, quod apud ecclesias apostolorum fuerit sacrosanetum») – videamus, quod lac a Paulo Corinthü havserint, ad quam regulam Galatae sint recorrecti, quid legant Philippenses, Thessalonicenses, Ephesü, quid etiam Romani de proximo sonent, quibus evangelium Petrus et Paulus sanguine quoque suo signatum reliquerunt» и de pudicit. c. 10 прямо ссылается на omne concilium ecclesiarum. – Того же самого в сущности, именно in antiquissimas recurrere ecclesias, желает и Ириней, adv. haer. III, 4, 1, и в других местах («Si – говорит он, показывая значение исторического предания adv. haer. III, 4, 1, – si aliqua modica quaestione disceptatio esset, nonne oporteret in antiquissimas recurrere ecclesias, in quibus apostoli conversati sunt, ed ab eis de praesenti quaestione sumeve quod cerium et re liquidum est?» То же самое в сущности и adv. haer. III, 3, 2: «Quoniam valde longum est in hoc tali volumine omnium ecclesiarum enumerare successiones, maximae et antiquissimae et omnibus cognitae, a gloriosissimis duobus apostolis Petro et Paulo, Romae fundatae et constitutae ecclesiae eam quam habet ab apostolis traditionem... per succesaiones episcoporum pervenientem usque ad nos indicantes, confundimus» cet: [Впрочем все это место получает более света чрез перевод на греческий язык, сделанный Тиршем в Theol Studien uud Krit. 1842, 11, S. 512. ff; а что оно не совсем свободно от некоторой темноты, это видно из объяснения его, какое дает ему Рудельбах в Zeitschrift für die lut. Theologie 1848. Н. 3. S. 541.]). |
| На основании сопоставления текста новооткрытого произведения Иринея и приведённых слов из «Пастыря», которыми Ириней несомненно пользовался, Joh. Kunze вносит в Немецкий перевод поправку, справедливо утверждая, что вместо напечатанного: er Alles trägt, allein untragbar ist, следует поставить: der Alles fasst, allein aber unfassbar ist (Theolog. Literaturblatt. 1907. S. 29). Тоже и в VI-й главе, где также вместо untragbar должно поставить unfassbar. 20 Diese uns gemässe Welt=secundum nos mundus в Adv. haer. 2:2,5 (сравн. 4:20,1) и соответствует Греческому καθμς κσμος. 21 Текст в этом месте, вероятно, испорчен. Буквально написано: des Leibes Werk ist und die Wesenheit der Emanation verleiht. Адольф Гарнак выражение: das Leibes Werk ist заменяет Fleisch werden lässt, хотя находит, что и в таком виде всё предложение не может быть признано правильным; но он не решается сказать, как стояло в первоначальном тексте. Мы перевели буквальное выражение Армянского текста, не принимая поправки Адольфа Гарнака в том предположении, что здесь мысль и выражения Иринея определяются по аналогии с происхождением человеческого слова. 24 В Adv. haer. 1:5,2 (сравн. 4:1,1) Ириней говорит, что по учению валентиниан, «димиург уготовал семь небес... о семи же небесах говорит, что они разумны, и полагают, что они ангелы». Но сам Ириней в Adv. haer., не излагает своего учения о семи небесах. 26 Слова «дух ведения» заключены в скобы, потому что в Немецком тексте их нет; но далее Ириней говорит о дух ведения (пятое небо). 28 Und da eine Tat aus der anderen folgt. Выражение тёмное, и трудно понять его действительный смысл. 29 Исповедник и отец Церкви, живший в IV столетии, Евстафий Антиохийский оставил сочинение «О Мелхиседеке», отрывки из которого дошли до нашего времени. Из этого трактата можно понять, что основная мысль этого сочинения была такова: в Священном Писании нет родословной Мелхиседека потому, что Мелхиседек был Хананеянином, а «не следовало составлять Родословной и до рода Ханаана возводить того, кто находится на вершине праведности, ибо совсем не подобало достигшего высочайшей праведности сплетать с родом, достигшим крайнего нечестия». См. главу «Антиохийская Богословская Школа» в курсе проф. А.И.Сагарда в настоящем томе – Ред. |
| 551 . Наконец 4. Евангелие Маркионово. Относительно Евангелия гностика Маркиона (около половины II столетия) или Evangelium Ponticum (как часто называет его Тертуллиан , потому что оно принесено было Маркионом из Понта) держатся в новое время двух противоположных мнений. Одни, с большими впрочем разностями между собою, считают его древнейшим, еще прежде нашего Евангелия от Луки составленным и от этого Евангелия независимым Евангелием, даже первоначальною основою нашего Евангелия от Луки; 560 другие принимают его за искаженное Евангелие от Луки. 561 Последнее мнение в исследованиях Ольсгаузена и Гана одержало над первым решительную победу, 562 и к полному довершению этой победы в новейшее время ничего не прибавлено, кроме разве понятного движения в ряду решительных прежних противников из самой Бауровой школы. 563 Уже древнейшие церковные писатели, которые сами были современниками Маркиона, именно Тертуллиан (с. Marc. IV, 2) 564 и Ириней (adv. haer. 1, 27, 2 565 III, 12, 12), потом Ориген (с. Cels. 11, 27), Епифаний (haer. XLII, 11), Феодорит (haer. Fabb. 1, 24) и др. единогласно утверждают, что мнимый последователь ап. Павла, Маркион, пользовался нашим Евангелием от Луки и в пользу своей гностической лже-Павловой системы исказил его. И эти обвинения, хотя может быть и несовершенно безпристрастны и не без преувеличения, сами по себе в сущности очень вероятны, так как Маркион не совестился 566 и в других случаях, в пользу своей системы, очень гру-бо и произвольно толковать, равно и в принятых им Павловых посланиях иное изменять, а иное опускать. При своем антиномистическом гносисе, Маркион не мог пользоваться никаким Евангелием древней церкви, даже Евангелием от евреев, не изменив их, 567 и если хотел пользоваться каким-либо из писанных и уважаемых в церкви Евангелий, то должен был изменить его по своей системе. На Евангелии от Луки, как по мысли его более других соответствующем системе его лжеучений, прежде всего остановилось его внимание. Сопоставление сохранившихся особенно у Тертуллиана (с. Магс. IV) и Епифания (haer. LXII) выдержек из Евангелия Маркиона 568 показывает, что в нем текст и за исключением только двух мест – порядок совершенно согласны с нашим Евангелием от Луки, и только не достает тех мест, или иначе читаются те места, которые в том виде, как они стоят в каноническом Евангелии от Луки, были несогласны с системою Маркиона, или казались неподходящими к ней. 569 К тому же и сам Маркион не утверждал, что он имел первоначальное, прежде Луки составленное Евангелие, но что он употреблял 570 кафолическую книгу Евангелия от Луки, и только хотел очистить ее от иудейских прибавлений, которыми иудействующие апостолы исказили будто бы Евангелие. 571 После всего этого достаточно верным становится заключение, что Евангелие Маркиона было искаженное и испорченное Маркионом, по его системе укороченное и измененное, Евангелие от Луки. 572 |
| Adv. Marc. IV 2. Migne, PL., t. 2, col. 392C.), но это было именно искаженное Евангелие Луки, о чем у Th. Zahn " a. Geschichte des neutestamentlichen Kanons. 1. 2. SS. 620–622. 45 Епифаний пишет: «Перейду к тому, что написано Маркионом, или, лучше сказать, подделано (eroadiourghmea). Ибо он принимает одно только Евангелие от Луки, усеченное в начале (pericecommenon apo thz apehz) потому, что повествует о зачатии Спасителя и Его пришествии во плоти. Но не только начало отсек этот, повредивший более себе самому, нежели Евангелию, а и в конце и в середине урезал много слов истины, приложил же иное сверх написанного. И он пользуется одним только начертанием (tj caracthri) Евангелия от Луки. Посланий же святого апостола у него десять; только ими он пользуется, и то не всем, в них написанным, но иные главы в них обсекает, а иные изменяет». Haer. 42,9. Migne, PG., t. 41, col. 708B. Творения, ч. 2, с. 141. Разбору Маркионова Нового Завета Епифаний посвящает две (Haer. 42,11–12) весьма обширных главы. Творения, ч. 2, с. 144–254. 47 Tertull. De praescr. cap. 38: Alius manu scripturas, alius sensus expositione intervertit. Neque enim si Valentinus integro instrumento uti videtur. non callidiore ingenio, quam Marcion, manus intulit veritati. Migne, PL., t. 2, col. 62C. cap. 17: Ista haeresis... si aliquatenus integras praestat, nihilominus adversas expositiones commentata convertit, col. 35A. De resurr. carnis, cap.63: vel stylo vel interpretationecorrumpens. PL., t. 2. col. 934A. Cfr. Irenaeus. Contra haer. I 36 paratrepontez taz epmhneiaz, cai radionrgountez exhghdeiez. Migne, PG., t.7, col. 477A. Сочинения, с. 29. III.12,12: Reliqui... Seripturas quidem confitentur, interpretationes vero convertunt. PG., t.7. col. 906B. 48 Iren. Contra haer. 111.2,2. Migne.PG., t.7, col. 847A. Сочинения, с. 221. Gfr. I. 7, 3: разъясняют пророчества, полагая, что иные сказаны Матерью (apo thz mhtroz), иные семенем (apo tou opirmatoz), а иные Демиургом. И Иисус так же, говорят, иное изрек от Сотера, иное от Матери и иное от Демиурга. |
| Adv. haer. IV 13. 1-4; 16. 4-5). «Закон, будучи дан для рабов, обучал душу посредством внешнего, телесного, как бы узами привлекая ее к повиновению заповедям, дабы человек научился служить Богу. Слово же освободило душу и научило чрез нее очищать и тело». Христос разрушил узы рабства закону, открыв свободному человеку путь послушания Создателю и любви к Нему, что предполагает большую уверенность, поскольку теперь он «не является недостойным своего Избавителя» (Ibid. IV 13. 2). Полемическое истолкование этого стиха Тертуллианом было направлено против Маркиона, к-рый исказил текст Евангелия, удалив эти слова с целью продемонстрировать, что Христос пришел как соперник закона и пророков ( Tertull. Adv. Marcion. V 14. 14). В сочинении, к-рое получило название «Антитезы», Маркион выборочно использовал содержащиеся в Н. п. противопоставления между ветхим и новым законом, «дабы из различия идей каждого Писания сделать вывод также и о различии богов [двух Заветов]» (Ibid. I 19). Тертуллиан в ответ утверждал, что Христос являл «божественную речь, силу и благодать... скорее воздвигая, чем разрушая сущность закона и пророков» (Ibid. IV 7. 9). Заблуждениям Маркиона церковные авторы противопоставляли свое толкование: «Посему Христос не чужд ветхому закону и пророкам, а также и Богу, глаголавшему в законе и во Христе исполнившему Свои обетования. А также Христос и не противник Богу, давшему закон и пророков. Неужели Христос был противоположен Богу, даровавшему закон и пророков?» ( Epiph. Adv. haer. I 3. 42). Словами из Мф 5. 17 об исполнении закона «не только обуздывается бесстыдство иудеев, но и заграждаются уста еретиков, утверждающих, что древний закон произошел от диавола», при этом все новые заповеди Спасителя не уничтожают прежние, но дополняют и утверждают их ( Ioan. Chrysost. In Matth. 16. 2-3). «Христос разрушил букву закона, чтобы укрепить его дух» ( Orig. Fragm. in Matth. 98//GCS. Bd. 41/1. S. 56). Согласно свт. Иларию Пиктавийскому, «Христос приступил к упразднению дел закона, но не для того, чтобы разрушить, но чтобы, окончательно исполнив, превзойти его» ( Hilar. |
| Chrysost. In Epist. 1 ad Timoth. homil. VII, in Opp. T. XI, ed. Montfauc. Ty же мысль раскрывали: a) св. Ириней: «Ходатаю Бога и человеков надлежало чрез собственное сродство с Тем и другими привести обе стороны к содружеству и согласию, и Богу представить человека, а человекам открыть Бога» (adv. haeres. III, с. 18); б) блаж. Феодорит: «самое имя посредника указывает здесь на Божество и человечество. Будучи только Богом, Иисус не назывался посредником; как мог Он посредствовать между нами и Богом, не имея ничего нашего? Но поелику Он, как Бог, соединен со Отцем, имея ту же власть, а как человек с нами, от нас восприняв образ раба: то справедливо назван посредником, соединяя в Себе разделенные стороны чрез соединение естеств, т. е. Божества и человечества» (in confus. Dialog. II, Opp. T. .IV, p. 56 ed. 1642, в Xp. чт. 1846, 1, стр. 352—353). Adv. haeres. V, cap. 1. Оглас. поуч. XII, п. 14, стр. 218, по русск. перев. Та же мысль и у св. Афанасия: «по требованию самого дела, Господь, чтобы оказать помощь людям, сам является в образе человека, восприемлет тело, подобное нашему, и дольнее, т. е. дела, совершаемые в теле, употребляет к тому, чтобы люди, которые не восхотели познать Господа из Его промысла и управления вселенною, по крайней мере из дел, совершаемых Им в теле, познали явившееся во плоти Слово Божие, и чрез него Отца» (de incarn. Verbi Dei n. 15, в Xp, Чт. 1837, IV. 285). Iren, adv. haeres. III, c. 19. Iren. ady. haeres. V, c. 21. Athanas. de incarnat. Verbi n. 13. Totus veritae fuit (Cliristus); maluit, crede, non nasci, quam ex aliqua parte mentiri, et quidem in semetipsum (Tertull. de carn. Christi c. V). Si phantasma fuit corpus Christi, fefellit Christus; et si fefellit, veritas non est. Est autem veritas Christus. Non ergo phantasma fuit corpus ejus (Augustin. de quaest. LXXXIII qu. 14; cfr. in Ps. XLIV En. n. 19). Iren. adv. haeres. V, 1, n. 1. «Если Он страда только в призраке, как утверждают безбожники, т. е. неверные, сами будучи не более, как призраки: то для чего мне быть в узах? Для чего желать мне сражаться с зверьми? Итак, неужели напрасно умираю»?… (Ignat. ad Trallian. сар. X, p. 196, ed. Hefel.). Et nos, cum incipiemus vere pati, seducens videbitur, adhortans nos vapulare, et alteram praebere maxillam, si ipse illud non prius in veritate passus est: et quemadmodum illos seduxit, ut videretur eis ipse hoc, quod nou erat; et nos seducit, adhortans perferre ea, quae ipse non pertulit (Iren. adv, haer. III, 18, n. 6). |
| 5 Мнение Тильемона, Марана и др. о том, что Иустин был пресвитером, основывается на ошибочном понимании речи Иустина, когда он говорит напр. в 1-й апологии (гл. 61 и 65) о крещении, – говорит от лица христиан, как повествователь о церковных священнодействиях. 6 Ирин. adv. haer. I, 31. Тертулл. adv. Valent., с. 5: lustinus philosophus et martyr. Евсев. Церк. Ист. IV, 16. Иероним. catal. c. 9. 23. Епифан. adv. haer. 46. 7 Они находятся в изданиях Иустиновых сочинений – Марана и Миня, и в «Acta Matryram» Руинарта. Несмотря на сомнения некоторых ученых, подлинность их признавали не тольво Тильемон, но и в новейшея времена Отто и Земиш (в своих монографиях об Иустине) и Неандер (в церк. истории): именно простота этих актов и отсутствие в них чудесного, равно как сообразность их с историческими сведениями об Иустине показывает, что Метафраст в этом разе был только собирателем древнейших материалов. 8 Евсевий называет именно Кресцента виновником смерти Иустина, основываясь на словах Иустина и Татиана; но первый выражает только предчувствие, а второй говорит о происках Кресцента, – не более. 9 Digest. lib. 4–9., tit. 1. – Themist. orat. 84. См. у Земиша: Justin der Martyrer. ч. 1, стр. 54. 11 Таковы: 1) Письмо к Зене и Серену; 2) Вопросы с ответами эллинам; 3) Ответы православным; 4) Опровержение Аристотелевых мнений, и 5) Изложение Веры. Все они произошли не ранее ІV-ro века. См. Истор. учение об Отц. Церкви, Филарета, Арх. Черниг. ч. 1, стр. 73. 12 Сюда принадлежат: 1) Послание к Диогнету, 2) Слово к эллинам; 3) Увещание к эллинам; 4) О единовластительстве Божием, и 5) Отрывок о воскресении. Они будут переведены в нашем издании на русский язык с исследованием об их происхождении, содержании и пр. 13 Первая апология помещена на русском языке в Христ. Чтении за 1825 год; но в этом переводе она весьма искажена: многие места совершенно непоняты, или переведены с пропусками, главы разделены несогласно с принятым изданием, так что вместо 68 явилось 90 гл. Вторая апология переведена лучше, хотя языком тяжелым: она напечатана в означенном журнале за 1840-й г. |
|
|
