| 3. Basilii M. advers. Eunomium, lib.III, cap.5 [Migne, s.g., t.29, col.665] 4. Socrat., Hist. eccl.II,37,42 [Migne, s.g., t.67, col.301-324; col.349-352]. - Sozom., Hist eccl. III,5 [Migne, s.g. t.67, col.1041-1045]. - Theodoret., Haer. fabular. comp.IV,2 [Migne, s.g., t.83, col.416-417]. 5. См. толкования Зонары и Вальсамона на это правило (Аф. Синт., II,166,168). 6. Theodoret., Haer. fabul. comp.IV,3 [Migne, s.g., t.83, col.417-421]. 7. Sozom., Hist. eccl. IV,27 [Migne, s.g., t.67, col.1200-1201]. - Cp. Theodoret., Haer. fabul. compend. IV,5 [Migne, s.g., t.83, col.424]. 8. Sozom., там же. - Socrat., там же. - Philostorg., IV,3. 9. Ср. Beveregii, . sive Pandectae, II, Annot. in. h. can., р.91-92. - Hefele, Conciliengeschichte, I,734-738. 10. Theodoret., Haeret. fab. comp. I. II,9 [Migne, s.g., t.83, col.396]. - Epiphan., Adv. haeres. Наег. LXII (al. XLII) [Migne, s.g., t.41, col.1052-1061]. - Cp. Hefele, Conciliengeschichte, I,135,254,680. 11. Theodoret., там же. - Cp. Hefele, упом. соч., S.135 и сл. 12. Hefele, упом.место. 13. Там же, I,524 и сл. 14. Tertullian., Adv. Praxeam, c.I-XXXI [Migne, s.l., t.2, col.153-196]. 15. Там же, c.I. Ipsum dicit Patrem passum esse. Ipse Deus Pater passus. c.II. Pater ipse creditur natus et passus. c.XIII. 16. Contra haeresin Noeti [Migne, s.g., t.10, col.804-829]. 17. Adv. haeres. Haer.LVII (al.XXXVII) [Migne, s.g., t.41, col.993-1009]. 18. De haeres., c.XXVI [Migne, s.1., t.42, col.30]. 19. Haeret. fab. comp., lib.III, c.3 [Migne, s.g., t.83, col.404-405]. 20. Augustin. in Ev. Joh. tract.XXX [Migne, s.1., t.35, col.1632-1636]. Leon., Ep.XCIII (93), c.1 [Migne, s.L, t.54, col.935-937]. - Cp. August., Haeres. XXXVI,XLI [Migne, s.1., t.42, col.32]. - Epiphan., Adv. haeres. Haer.LXII (al.XLII) [Migne, s.g., t.41, col.1052-1061]. - Theodoret., Haer. fab. comp., lib.II, c.9 [Migne, s.g., t.83, col.396]. 21. Annot. in Socrat. Hist. eccl. II,19 [Migne, s.g., t.67, col.223-233]. - Cp. Cave, упом. соч.,127. 22. Annot. in Socrat. Hist. eccl. I,36 [Migne, s.g., t.67, col.171-174]. |
| При жизни Мухаммеда многие мусульмане записывали его откровения. Сам он, как считают, был неграмотным, и записей не вел. После его смерти еще при двух его преемниках мусульмане довольствовались устной памятью и отдельными записями. Затем несколько сподвижников Мухаммеда стали составлять известные им аяты в один свод. Выявились расхождения. Дабы преодолеть возникновение разногласий, третий халиф – Осман около 650 г. организовал комиссию по стандартизации текста Корана и сведению его в один корпус под руководством Зейда ибн Сабита – последнего писца Мухаммеда. По всему халифату начали собирать и изыскивать сохранившиеся записи. Их сложили в главы, часто без всякой тематической систематизации и разместили в порядке убывания: ближе к началу располагались пространные суры, ближе к концу – короткие. Полученный текст был объявлен единственно верным, Осман послал в основные города мусульманского мира по одной копии из тех, которые они написали, и приказал, чтобы весь остальной коранический материал, будь то фрагментарные записи или полный текст, был сожжен, что вызвало тогда возмущение многих мусульман. Текст Корана подвергался изменениям в начале VIII века, когда по поручению правителя Ирака ал-Хаджжаджа (ум. 714) в нем были проставлены диакритические знаки, необходимые для того, чтобы отличить одну арабскую букву от других, изображаемых одинаково с нею, затем в Х веке, когда благодаря деятельности Ибн Муджахида (ум. 935) были закреплены допустимые варианты огласовок текста 1 , ограничившиеся семью «каноническими» традициями, две из которых в итоге стали доминирующими. Наконец, еще позже была проведена работа по внесению в текст Корана знаков препинания, дабы избежать опасности противоположного понимания фраз типа «казнить нельзя помиловать». Как мусульмане учат о Коране и о Библии? Современное мусульманское учение о Коране сформулировано следующим образом: «Коран является словом Аллаха, поэтому он всегда существовал, он не был сотворен Аллахом. Тот Коран, который сегодня имеется на руках – проявление в материальном мире извечного Корана – слова Аллаха. Пророк Мухаммед с помощью откровения получил эту Книгу и, ничего не добавляя своего и ничего не утрачивая, передал ее своим сподвижникам. Поэтому Коран не содержит ничего, кроме слов Аллаха. Более того, текст Корана никто не сможет изменить по своему желанию» 2 . «Коран до единого слова, до единой буквы остался в таком же виде, в каком был ниспослан Всевышним, в нем нет изменений ни в едином слове или огласовке» 3 . |
| Брошюра г. Терлецкого, написанная живо и увлекательно, может быть с пользой прочитана всяким, кто только интересуется толстовщиной и хочет видеть всю ее несостоятельность пред судом христианства. Выписывать брошюру можно из редакции «Полтавских Епархиальных Ведомостей». П. Козицкий 5) Прот. К. Крючков. Противо-раскольнические собеседования синодального миссионера с О. Швецовым//Миссионерское Обозрение. 1897. Сентябрь-октябрь, кн.1. С. 928–929 Настоящая брошюра представляет собою изложение трех бесед прот. К. Крючкова с известным защитником австрийского священства о. Швецовым, происходивших в с. Поиме, Пензенской губ., весной 1896 г. Как имена собеседников, из коих один давно уже заслужил репутацию опытного и ревностного противо-раскольнического миссионера, а другой известен, как изворотливый совопросник, пользующийся громкой славой в старообрядческом мipe, так и предметы собеседований (о Церкви, о вечности христо-преданного священства и о перстосложении для крестного знамения), должны обратить на настоящую брошюру внимание каждого, кто близко стоит к делу противо-раскольнической миссии, а особенно, – кто принимает в последней личное непосредственное участие. Помимо обстоятельного изложения оснований православного учения об указанных предметах опровержения обычных раскольнических возражений и уверток, во брошюре разбираются и некоторые из тех доводов новейших защитников раскола, которые в значительной степени приближают самый раскол к сектам рационалистического характера, в роде молоканства или штундизма. В этом отношении, впрочем, брошюра не представляет особенно выдающегося интереса, – конечно потому главным образом, что Швецов, как видно, не счел для себя безопасным прибегать в беседе с опытным миссионером к обоюдоострому оружию голого рационализма. XV. Список членов 3-го всерос. Мисс. Съезда, бывшего в Казани//Миссионерское Обозрение. 1897. Сентябрь-октябрь, кн.1. С. 929–935 Командированных епархиальными начальствами и прибывших по собственному желанию из епархий: |
| так и к не-Х (например, наличие у данного бодрствующего индивида в данной ситуации физической возможности ходить означает, что ходить или не ходить – зависит только от него). Начиная с Аристотеля, под «зависимостью» X от нас понимается его зависимость в смысле (2) от нашего выбора, означающая, что мы несем за X ответственность (т. е. заслуживаем порицания и/или похвалы и т. п.). Само по себе это не означает, однако, что от нас (т. е. от нашего же выбора) зависит в смысле (2) и сам наш выбор, т. е. что при той же точно совокупности условий он практически (а не теоретически только) мог бы быть иным, чем на деле был в данной ситуации. Так, для стоиков (а понятие τ φ μν стало ключевым в античной этике во многом благодаря именно им) наш выбор в каждой данной ситуации всецело обусловлен ею и сложившимся у нас на его момент характером, установками, воззрениями и т. п. (от которых он зависит в смысле (1), но не в смысле (2)) 934 . τ ατεξοσιον. По внутренней форме термин восходит к Εξεστι (быть позволенным [кому-то]) -> ξουσα (право действовать по своему умотрению -> власть [в какой-то области]). Юридический термин ξουσα ατοπραγας («право самодеятельности») имел значение делегированных кому-либо полномочий («carte blanche») – например, наместника провинции, – которых, в случае злоупотребления ими, делегировавшая инстанция могла его лишить. Тот же термин обозначал права вольноотпущенных рабов. Хрисипп, вероятно, первым ввел этот термин в философский оборот, определив свободу ( λευθερα) – состояние мудреца – как ξουσα ατοπραγας 935 , а рабство ( δουλεα) – состояние дурного человека – как στρησις ατοπραγας (лишение самодеятельности) 936 . От стоиков термин ξουσα перешел к другим школам, приобретя приставку ατο-, которой юридический термин не имел (наличие ее подразумевало бы неотъемлемость соответствующих полномочий и/или прав; т. е. отсутствие инстанции, которая могла бы их лишить). При этом τ ατε– ξοσιον приравнивается к «зависящему от нас» (или, как уместнее было бы перевести в этом контексте τ φ μν – «находящемуся в нашей власти» 937 ). Сам факт этого отождествления зависимости (бытия-во-власти) с властью ( ξουσα; какой бы смысл здесь ни придавать приставке ατο-) указывает на уже осознанность того, что на самом деле от нас зависит (т. е. в «нашей» власти находится) только нечто в нас самих, власть над чем, таким образом, является его (или «нашей») властью над собой, т. е. – свободой ( λευθερα), понимаемой как неотъемлемое достояние всякого человека 938 , а не только мудреца (как у ранних стоиков и Эпиктета). |
| 912 Платон, Федон, 67 b. 913 Пиндар, Истм. 2, 5—7 (пер. М. Гаспарова). 914 См. комментарий. 915 Жук-скарабей изображался на языке бога Аписа. 916 Sophocles, fr. inc. 704 Nauck, 771 Radt. 917 I Кор. 2: 6—8. 918 I Кор. 2: 9—10. 919 I Кор. 2: 14. 920 I Кор. 3: 10.11.12. 921 I Кор. 3: 1—3. 922 I Кор. 3: 10.12. Рим.1: 11. 923 I Кор. 3: 13. 924 Cf. Porphyrius, Vita Pythagorae, 42; Plutarchus, Quest. conv. VIII, 7, 727 с. Jamblichus (Protrepticus 21) дает следующий комментарий: «... то есть будь сдержан на язык перед другими, следуя богам». 925 Гомер, Илиада, IX, 311. tru> zhte — от trugw> n горлица. То есть, буквально, «докучать воркованием и нашептыванием». 926 Имеется в виду миф о Филомеле, убийце собственных детей. Cf. Plutarchus, Quest. conv., VIII, 727d; О мифе о цикадах см. Платон, Федр, 259bd. 927 Автор этого текста неизвестен. Th. Bergk (PLG III, adesp. 87, р. 1341) считает, что автором может быть Пиндар. Cf. fr. inc. 960 Page (Poet. Mel. Gr.). 928 Aeschylus, fr. inc. 316. 929 Cf. Plutarchus, Quest. conv. 728 с. Греческое слово tu fov означает одновременно чад, дым и гордость, спесь. Аналогично, ajnaze> sasa pau> shtai означает «перестать кипеть, бить ключом» и «вспыхивать гневом». Это проясняет смысл изречения. 930 Cf. Plutarchus, Quest. conv. 728 b: «Не следует супругам оставлять неубранным ложе, как напоминание о проведенной ночи». 931 Cf. Мф. 19: 23; Мк. 10: 23; Лк. 18: 24. 932 Cf. Jamblichus, De vita pythagorica, 84; Prot., 21. 933 Имеется в виду храм Изиды. Впрочем, греческие храмы Афины и Зевса также были «лишенными кровли», открытыми. 934 Cf. Porphyrius, De antro nympharum, 6; Cf. Stahlin, арр. crit., ad loc. 935 Вероятно, имеется в виду пифагореец Эврит, живший в четвертом веке до н.э., однако пассаж, который цитирует Климент, взят им из другого (псевдо-пифагорейского) трактата «О царстве», который принадлежит некому Экфанту (Thesleff, Introd., р. 69; 69 п.4). 936 Платон, Законы, VII 792d3. 937 CAF III, р. 483, adesp. 395. Мф. 18: 3. 938 Порфирий (Vita Pythagorae, 42) так комментирует это изречение: «...не лихоимствуй». |
| (3) Речь, обращенная к читателю от первого лица в главах 712 придает разделу более личный и эмоциональный характер (ср. напр., фразу: «Даниил, муж драгоценный» – 10:11, букв.), чем беспристрастное повествование от третьего лица в главах 16. Таким образом, книга являет собой «единство противоположностей» характеристика, помогающая автору применить материал одного жанра в рамках другого. Об этой плавности всегда следует помнить при любой дискуссии о жанрах книги. Повествование о жизни при дворе Ученые-критики датируют книгу максимально поздним временем и называют первые шесть глав «сказкой, легендой, придворными сплетнями, аретологическими повествованиями, мидрашем», 932 «анекдотом из жизни диаспоры», 933 «комедией», 934 или подобным образом, подразумевая, что эта часть книги «не достаточно исторически достоверна». 935 Евангельские ученые называют эти главы «повествованием о придворной жизни», 936 указывая на историческую достоверность описанных событий из жизни Даниила, Анании, Масаила и Азарии. Таким образом, обе группы ученых могут сравнить книгу Даниила с библейскими историями об Иосифе и Эсфири, 937 а также с второканоническими текстами Ахикара, Товита и 3 книги Ездры З. 938 Поскольку «между повествованием о реальных событиях и выдуманной историей (в смысле жанра) разница невелика», то как ученые-критики, так и евангельские ученые в состоянии «пользоваться одними и теми же методами для толкования этих текстов, рассуждая о сюжете, героях, диалогах и драматическом напряжении», 939 но читатели не должны забывать об огромном философском разрыве между этими учеными. Апокалипсическое пророчество Апокалипсическое пророчество, очевидно, включает два жанра: апокалипсический и пророческий. Вспомогательная литература переполнена определениями апокалиптики, что указывает на отсутствие какого-либо единодушия в понимании этого жанра. 940 Среди ученых отсутствует согласие даже относительно неотъемлемых характеристик апокалипсического жанра. Тем не менее, приведем одно из самых знаменитых определений, в соответствии с которым, апокалипсическое произведение – это «повествование, в котором сверхъестественное существо открывает человеку трансцендентную реальность (тайны потустороннего мира), для которой характерна как временная составляющая, ибо эта реальность предусматривает эсхатологическое спасение, так и пространственная составляющая, ибо эта реальность вовлекает другой сверхъестественный мир». 941 Апокалипсическое пророчество несколько отличается от классического еврейского пророчества. 942 |
| В этой речи содержится пророчество о воскресении всего рода человеческого в лице Искупителя: оживит нас через два дня, в третий день восставит нас… ( Ос 6:2 ). Поскольку история народа Израильского не представляет никакого случая, в котором можно было бы указать исполнение пророческих этих слов, то понимание их о воскресении Христовом не лишено правдоподобия по началам здравого толкования; а слова Апостола: воскрес в третий день по Писанию ( 1Кор 15:5 ) это заключение обращают в положительную истину; потому что нет другого изречения в Писании, о котором можно было бы разуметь это указание Апостольское. Третья пророческая речь содержится в седьмой, восьмой, девятой и десятой главах. Здесь пророк обличает Израильтян во многих тяжких преступлениях, совершаемых открыто без всякого стыда, так что во время врачевания или народных бедствий больше и больше раскрывается их глубокое развращение и нечестие, поддерживаемое царем и вельможами (7:1–3 931 ). Пылают прелюбодейством, как печь растопленная; бедствиями или наказаниями не вразумляются; и стал Ефрем, как глупый голубь, без сердца (7:4–11). Ищут помощи то у Египтян, то у Ассириян, а не у Бога, на Которого говорили ложь, вероятно тем, что славное и благополучное царствование Иеровоама II считали одобрением своих противозаконных учреждений, обычаев и дел (7:12–16 932 ). За это враг орлом налетит на них (8:1 933 ). Они любят называться Моими Израильтянами; а самовольно ставят себе царя, не ожидая указания и выбора Божия (8:2–4); из золота и серебра делают себе богов….. И этот телец твой, Самария, – эта мерзость погубит Израиля (8:5–8 934 ). Союзы с язычниками не поддержат, когда Израильтяне ввели у себя самодельное богопоклонение, презрели закон и забыли Создателя (8:9–14 935 ). У них отняты будут все радости (9:1–5 936 ); их постигнет рабство безвозвратное за великую их мерзость; потому что растлились как во дни Гивы или Гаваона (9:6–9 937 ). Господь избрал Израиля, а он пошел к Веельфегору: за то и будет блуждать среди язычников (9:10–17 938 ). |
| Великий Государь указал в Казанской, в Азовской губерниях басурманам магометанской веры, за которыми есть поместья и вотчины, и в тех их поместьях и вотчинах за ними крестьяне, и дворовые, и деловые люди православныя христианския веры, сказать свой Великого Государя указ, чтоб они, басурманы, крестились конечно в полгода; а как восприимут святое крещение, и теми поместьями, и вотчинами, и людьми, и крестьяны владеть по-прежнему. А ежели они в полгода не крестятся, и те их поместья и вотчины с людьми и со крестьяны у них взять и отписать на него, Великого государя. 933 Мы бы погрешили против истины, если бы попытались свести всю миссионерскую работу на востоке страны лишь к решению геополитических задач. Среди проповедовавших в Сибири миссионеров всегда было много людей, не желавших подменять церковные задачи задачами государственными. Попытки организовать систематическую просветительскую работу среди жителей окраин империи предпринимались и в XVIII веке, и в XIX-м. В середине XIX века митрополит Иннокентий (Вениаминов) 934 подготовил проект устава Православного миссионерского общества – общественной организации, задачей которой была христианская проповедь на востоке страны. В 1869 году Александр II утвердил этот устав. 935 Задачей общества было содействовать миссиям в деле обращения нехристиан и утверждения в вере новообращенных. 936 Общество имело право переводить Священное Писание и богослужебные книги на языки новокрещаемых народов. С формальной точки зрения Миссионерское общество было независимой от государства общественной организацией, однако говорить о его реальной независимости едва ли возможно хотя бы потому, что его председателем был московский митрополит, а покровительницей – императрица. И тем не менее, возникновение хотя бы формально независимого миссионерского объединения было очень важным. Существенным здесь было и осознание того, что проповедь православия является общественным делом, и то, что миссионеры получали большую независимость от чиновников, далеко не всегда сочувствовавших переходу в православие жителей вновь присоединенных территорий. |
| Во времена имп. Юстиниана федераты были давним и определенно сложившимся учреждением. Времена нашествия в самые недра империи целых народов были в далеком прошлом. В пограничных областях жили германские племена: эрулы, гепиды, лангобарды; занятие ими имперской территории совершалось на основе договора, и Прокопий называет их νσπονδι; но к ним не применялся старый римский термин foederati, изменивший в ту пору свое значение. Он обозначал людей другого состояния; осевшие в разных местностях империи германцы составляли класс военных людей, и обозначавший их термин foederati подводился под понятие milites. Это сказал сам император в одном указе сенату в таких словах: milites autem appellamus eos, qui tam sub excelsis magistris militum tolerare noscuntur militiam, quam in undecim devotissimis scholis taxati sunt, nec non eos, qui sub deversis optionibus foederatorum nomine sunt decorati. 934 В этом определении устанавливаются три категории военных людей с точки зрения подчинения их различным ведомствам: на первом месте названа регулярная армия, которая состоит под командой высших военных чинов – magistri militum; на втором одиннадцать схол, т. е. личная гвардия императора, состоящая в ведении высшего придворного чина – magister officiorum; 935 в качестве третьей категории являются федераты, наличностью которых ведают чиновники, выплачивающие им жалованье, optiones. Исконный в римской армии солдатский чин optio, означавший помощника центуриона в пехоте и декуриона в кавалерии, имел уже в армии времен Константина Великого особое и специальное значение, а именно: заведовать получением и раздачей солдатского довольствия в своей части. 936 Так оставалось это при Анастасии 937 и при Юстиниане. 938 По аналогии со строевыми частями, федераты имели своих оптионов, которые являлись промежуточной инстанцией в самом жизненном и существенном отношении между ними и центральным правительством. В этой связи интересно свидетельство указа Юстиниана от 542 года. Император борется против злоупотребления, ослаблявшего военные силы государства: отвлечения частными силами солдат и федератов на личную себе службу. Грозя тяжкими наказаниями виновным, император повелевает солдатам возвращаться в свои полки, а федератам – к своим оптионам: ο μεν στρατιται εις τος διους αριϑμος, οδε οιδερτος προς τος εαυτν πτονας πανελϑωσι. 939 Отсюда следует заключить, что оптионы каждого контингента федератов имели свое определенное местопребывание, где и исполняли лежащие на них обязанности. 940 |
| Кто еще «не мыслит яже суть Божия» ( Мф. 16:23 ), пусть судит хотя токмо по человечески, или слагает буквы стихийной природы, и читает хотя в окаменелых и раздробленных скрижалях, единый всюду закон духовный. Какая земля благословеннее? – та ли, которая хотя под благотворным небом, но без возделывающего если не лежит в запустении, то производит токмо дикое былие или служит пажитию бессловесным; или та, которая, будучи раздираема ралом и утруждаема питанием вверенного ей семени, приносит наконец жатву, питающую человека? Какое древо любезнее вертоградарю? – не то ли, которое более страждет для вертоградаря? Какая вода неповрежденнее сохраняет естество свое? – не та ли, которая менее покоится и более стонет, будучи гонима судьбою, изреченною ей в законе тяжести, и сокрушаема о камни? Какая сила более возрастает и укрепляется? – не та ли, которая более находится в борьбе с трудом и утомлением? Что более возвышает и совершенствует добродетель? – благополучие ли, которое большую часть сил ее приводит в покой, или бедствие, которое поставляет ее на поприще, ее достойное, и вводит в подвиг, ей свойственный? Кто не мужествен, когда нет брани? Кто не великодушен, когда не о чем сетовать? Внезапно является враг, и воздремавшее мужество едва находит свое оружие. Постигает скорбь, и мечтательная твердость духа, как утлое древо, сокрушается. Искушение, посылаемое Провидением, есть соль земного счастья; в избытке своем она уязвляет вкус, но без нее в том, что услаждало вкус, осталась бы одна гнилость и смрад. Так бывает в порядке естественном, так и в духовном. «Отнимите искушения, и не будет спасаемых» 934 , сказал один из тех, которых искушение соделало искусными. Не удивимся же и тому, что знающий цену даров Божиих, как бы пренебрегая благоденствием, просит себе дара быть искушаему: «искуси мя, Боже» ( Ncaл. CXXXVIII. 23 ); паче же и сами последуем совету и увещанию Апостола: «всяку радость имейте братия моя, егда в искушения впадаете различна» ( Uak. I. 2 ). Но если и вступать на путь искушения должно с радостию, – кольми паче справедливо ублажать тех, которые уже прешли его, достигли своего предела с терпением и потому почиют в мире и во уповании венца жизни? «Блажен муж, иже претерпит искушение: зане искусен быв приимет венец жизни». Напрасно, и в жизни и в смерти ближних наших, мы преимущественно любим смотреть на их счастие, которое и, блистая, ослепляет нас и, скрываясь, оставляет во мраке. Если бы мы более взирали на искушения, коими Бог очищает их и совершает в жизнь вечную: мы бы во всяком случае могли почерпать «отсюда» 935 и наставление, и утешение. В сем расположении дерзнем простерть гадательный взор в тайну жизни, запечатленной в сем гробе, доколе не «отверзется» великая «книга жизни» ( Апок. ХХ. 12 ). |
|
|
