| 618 Москва была взята 26 августа; для того, чтобы после этого татарские отряды достигли Звенигорода, Волока, Можайска, Юрьева, Дмитрова и Переяславля и все возвратились, необходимо было не менее пяти-шести дней. Следовательно, Тохтамыш не мог уйти из Москвы ранее первых чисел сентября. 622 Черепнин Л.В. Указ. соч. С. 648–650; Клюг Э. Княжество Тверское (1247– 1485 гг.). Тверь, 1994. С. 221. 627 См.: Павлов П.И. К вопросу о русской дани в Золотую Орду//Ученые записки Красноярского пед. ин-та. Красноярск, 1958. Т. 13, вып. 2. С 101. 628 Для выплаты этой дани, по-видимому, брались деньги в долг у русских и мусульманских купцов (Водов В. «Долг бесерменьскыи и протор и русскыи долгь» в договорной грамоте Дмитрия Донского с Владимиром Андреевичем Серпуховским//Russia mediaevalis. München, 1977. Т. III). Примечательно, что во время своего похода на Новгород зимы 1386–1387 гг. Дмитрий требовал с новгородцев за различные провинности общую сумму именно в 8000 рублей (ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 2. С. 345–347); очевидно, он стремился таким образом восполнить собранную в 1383–1384 гг. с разоренной войной территории великого княжения и ушедшую в Орду сумму. При принятии предположения о «сопряженности» этих двух выплат делается понятным, почему известия о них обеих содержатся именно в Новгородской IV летописи (т.е. у новгородского летописца конца первой трети XV в.): в Новгороде, видимо, хорошо осознавали наличие связи памятных для новгородцев событий зимы 1386–1387 гг. с задолженностью великого князя хану. 635 О дате см.: Назаров В.Д. Дмитровский удел в конце XIV – середине XV в.//Историческая география России: XII – начало XX в. М., 1975. С. 50–51, примеч. 27; Клюг Э. Указ. соч. С. 230–232. 640 По мнению А.Л. Хорошкевич, в договоре 1399 г. имелось в виду именно это событие (автор относит его к 1395 г.) (Хорошкевич А.Л. Noлimuчhi hacлiдki Куликовськоï битви//УÌЖ. 1980. С. 54). 644 Повтор данного пункта в договоре Василия с Михаилом был связан, очевидно, с тем, что Тохтамыш в 1399 г. пытался вернуть себе престол в Орде с помощью Витовта и вполне мог предъявить в случае успеха претензии к Василию, враждебно настроенному в этот период к великому князю литовскому (см. гл. 7). |
| языка. Источники, на основе к-рых был составлен этот И., точно не установлены. Возможно, использовались рассказы или записки участников военной экспедиции в Палестину, совершенной в 1240-1242 гг. гр. Ричардом Корнуоллским, младшим братом кор. Генриха III. Неясным представляется и назначение этих графических схем. По одной из гипотез, они должны были иллюстрировать «Большую хронику» Матвея Парижского ( Lewis S. The Art of Matthew Paris in the «Chronica Majora». Berkeley, 1987. P. 321-376). Однако в последнее время в результате подробного исследования кодикологии рукописей и общего интеллектуального контекста монашеской культуры XIII в. ряд исследователей предположили, что эти И. были своего рода подручными инструментами в особом духовном упражнении - мысленном паломничестве к Небесному Иерусалиму, символом к-рого было изображение земного града Иерусалима ( Connolly. 1999; Gaudio. 2000). Термин «итинерарий» использован как метафора в написанном практически в это же время мистико-созерцательном трактате Бонавентуры «Путеводитель души к Богу» (Itinerarium mentis in Deum; 1259). XIV-XV вв. Несмотря на утрату крестоносцами в кон. XIII в. последних владений на Св. земле, число паломников в Палестину не уменьшилось. Мамлюкские султаны, с 1260 г. владевшие Иеусалимом, как правило, не препятствовали посещению св. мест, получая прибыль от продажи пилигримам специальных разрешений. Постепенно сложилась инфраструктура по организации паломничеств, к-рая контролировалась гл. обр. венецианцами. Если в предшествующий период паломники отправлялись на Св. землю чаще всего из портов Юж. Италии (Бари, Бриндизи), то с XIV в. обычным стал маршрут из Венеции через Адриатическое и Ионическое моря. От XIV-XV вв. сохранилось гораздо больше И., чем от раннего средневековья и эпохи крестовых походов, возможно благодаря более широкому распространению грамотности и письменной культуры среди различных социальных групп. По подсчетам исследователей, И., составленных в XIV в., сохранилось более 50, в XV в.- ок. |
| 939 ПСРЛ. Т. 25, С. 139–141; Т. 23. С. 82–83; Великие Минеи Четьи, собранные всероссийским митрополитом Макарием. СПб., 1869. Сентябрь. Дни 14–24. Стб. 1305–1309. Подробно об этой «Повести» см.: Горский А.А. «Повесть о убиении Батыя» и русская литература 70-х гг. XV в.//Средневековая Русь [Вып.] 3 (в печати). 940 О датировке Жития Ионы см.: Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 184–188. Утверждение, что пророчества относительно освобождения от ордынских царей свидетельствуют о составлении Жития после 1480 г. (Лурье Я.С. Житийные памятники как источники по истории присоединения Новгорода//ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 48. С. 193) ие кажется основательным: в этом случае автор, скорее всего, подчеркнул бы, что пророчества Ионы сбылись; не сделать это – значит упустить возможность возвеличить дар предвидения своего героя. 945 Примерно в то же время была включена в летописание «Повесть о Темир-Аксаке», в которой подробно (в отличие от летописных известий о походе Тимура1395 г., принадлежащих современникам) описывается подход завоевателя к русским пределам (при этом подчеркивается его желание разорить Русь, вряд ли соответствующее действительности) и бегство, причиной которого назван страх перед возможным ударом русских войск (ПСРЛ. Т. 25. С. 222–225; Т. 23. С. 134). Все это было весьма актуально после отражения похода Ахмата 1472 г. и в ожидании его нового наступления и призвано было убедить в способности противостоять завоевателю, как бы силен он ни был. К 70-м годам XV в. относится также всплеск интереса к самой яркой победе над Ордой – Куликовской битве: именно к этому времени относится складывание двух дошедших до нас редакций «Задонщины» – Пространной и Краткой (См.: Кучкин. В.А. О термине «дети боярские» в «Задонщине»//ТОДРЛ. Т. 50. СПб., 1997. С. 109–114). 949 Флоря Б.Н. Греки-эмигранты в Русском государстве второй половины XV – начала XVI вв.: Политическая и культурная деятельность//Руско-балкански културни връзки през средневековието. София, 1982. С. 133–134. |
| До сер. ХХ в. отождествление Гая с Эт-Теллем не оспаривалось (см.: EAEHL. Vol. 1. P. 36). Гарстанг датировал найденную на Эт-Телле керамику рубежом XV и XIV вв. до Р. Х. Однако попытка сблизить дату памятника с завоеванием городов Ханаана израильтянами не получила поддержки исследователей ( Callaway. 1980. P. 1-4). Раскопки на Эт-Телле показывают, что город оставался незаселенным с 2200 до 1200 г. до Р. Х., когда на его месте возникла маленькая деревня, исчезнувшая ок. 1100 г. до Р. Х. Однако, согласно археологическим данным, ок. 1250 г. до Р. Х. был разрушен соседний Вефиль. По мнению У. Ф. Олбрайта, библейское повествование рассказывает о взятии именно Вефиля ( Kenyon. 1979. P. 209). В 60-70-х гг. XX в. экспедиция Дж. Каллауэя в поисках Гая обследовала еще 3 холма в окрестностях Эт-Телля. Остатки поселка эпохи раннего железного века, синхронного поселку на Эт-Телле (ок. 1200 - ок. 1050), открыты только на Хирбат-Раддана (1969-1974) ( Callaway. 1972. P. 22-26; Idem. 1980. P. 7-18). Каллауэй в отличие от Олбрайта отождествил библейский город с одним из поселков, к-рые возникали и исчезали в 1200-1100-х гг. до Р. Х. В свете этих данных сторонники ранней датировки завоевания считают, что Гай вообще еще не найден (о проблеме идентификации Гая см.: Bimson. 1981. P. 215-225). Раскопки в Хирбат-эль-Макатир - в другом месте, где предлагали видеть Гай,- также не подтверждают его обживания во 2-й фазе позднего бронзового века (1400-1200 гг. до Р. Х.) ( Wood B. G. Khirbet et-Maqatir, 1995-1998//IEJ. 2000. Vol. 50. P. 123-130). Мн. другие памятники, отождествляемые с городами, упомянутыми в И. Н. к., не дают свидетельств разрушения в XV в. до Р. Х., хотя в ряде случаев нельзя датировать слои со следами разрушений и XIII в. Открытым остается также вопрос об отождествлении упомянутых в И. Н. к. городов и исследуемых теллей. Раскопки в Гаваоне (ныне Эль-Джиб) показали, что это место люди заселяли уже в раннем и среднем бронзовом веке, однако поздним бронзовым веком датируются лишь немногие образцы керамики, найденной в погребениях. |
| Мы склоняемся к датировке «Беседы» концом 40 — началом 50–х гг. К этому времени ни Булева, ни Карпова, главных оппонентов Максима Грека, не было в живых, полемических выпадов против расширительного толкования «звездоучительсг- ва» можно было не опасаться. С другой стороны, культурный процесс XV-XVI вв. в области естественнонаучных знаний неизменно наращивал «натуралистическую тенденцию», пользуясь словами историка древнерусской науки Т. И. Райнова . Особенное значение имеет тот факт, что не только люди, прямо причастные к умножению «натуралистических» знаний, но и летописцы регистрировали те или иные явления природы. Т. И. Райнов анализирует летописные сведения о «небесных знамениях», относящихся к концу XV в. Он отмечает факты «выветривания и опустошения» их мистического истолкования летописцами, «выветривание мистической логики», имеет место описание их не как «знамений», а как природных явлений. Одно из описаний засушливого лета 1371 г. служит исследователю для заключения: «Отмечается… не только общеизвестная тогда связь между засухой и неурожаем, но, по–видимому, и предполагаемая связь между явлениями на солнце и на земле» . Комментируя запись I Псковской летописи под 1472 и 1493 гг., исследователь пишет: «Нередко «натуралистически» — заинтересованное внимание летшисцев привлекали эстетически–прекрасные формы солнечного и лунного гало» (белые или радужные круги около Солнца или Луны. — А/С.) . Итак, полемика вокруг астрономических знаний (и астрологических гаданий), развернувшаяся в 20–е гг. XVI в. между Максимом Греком, с одной стороны, и Николаем Булевым и Федором Карповым — с другой, имела культурный фон, широко и далеко простиравшийся за фигурами полемистов. Любование летописцев природными явлениями как «эстетически–прекрасными» предшествует чувствам Федора Карпова, вызванным у него гармонией мироздания, чувствам, которым оказался не чужд и Максим Грек. К небесным явлениям в их отношении к земным нуждам людей мысль летописцев пробивалась задолго да того, как Максим Грек в «Беседе» отдал должное астрономии, поскольку она служила интересам «земледелателей» и «мореплавателей». Несомненно, что «Беседа» написана совсем в ином жанре, чем полемические послания Максима Грека, но в некотором отношении не совсем посторонняя «спорам» и она. |
| Кокизник «Имена попевкам на осмь гласов». 2-я четв. XVII в. (РГБ. Ф. 210. 1. Л. 94 об.) Кокизник «Имена попевкам на осмь гласов». 2-я четв. XVII в. (РГБ. Ф. 210. 1. Л. 94 об.) представляет собой свод начертаний и названий попевок и включает как такие начертания, в к-рых все знаки сохраняют свои азбучные певч. значения, так и тайнозамкненные, в которых певч. значения отдельных знамен отличаются от азбучных и являются, т. о., условными. Как особый тип руководства К.-перечисление исторически и типологически тесно связан с наиболее ранними древнерус. азбуками певческими , а именно с азбуками-перечислениями XV-XVI вв. Помимо принципа представления материала - перечисления мелодических единиц знаменного распева - К.-перечисление объединяет с азбуками наличие общего материала: в азбуки наряду с отдельными певч. знаками, составляющими их основное содержание, и некоторыми фитами традиционно включаются 2 попевки - кулизма и перевяска, которые представлены в виде соответствующих графических комплексов и названий и не образуют особого раздела, а выписаны вперемежку с невмами (напр.: РНБ. Кир.-Бел. 637/894. Л. 127 об.- 128, 2-я четв. XV в.; РНБ. Солов. 277/289. Л. 291 об.- 292, 50-60-е гг. XVI в.). По способам представления попевок К.-перечисления подразделяются на 2 группы: 1-я содержит только названия и начертания попевок, 2-я в дополнение к этому включает также фрагменты богослужебного текста, иллюстрирующие попевки. К 1-й группе относится руководство «Имена попевкам» , к-рое включает 75 названий попевок, снабженных крюковой нотацией. Заголовок руководства указывает, что одной из целей его создания было зафиксировать названия попевок. Наиболее ранний его список содержится в упоминавшейся выше рукописи инока Христофора (РНБ. Кир.-Бел. 665/922. Л. 1001-1002), который, возможно, является автором руководства. В списке РГБ. Ф. 37. 240 (до 1620) данный К. озаглавлен «Имена строкам знаменным», еще в ряде списков он не имеет названия (напр.: РГБ. Ф. 304. I. 449, до 1644 г.; Ф. 37. 93, 20-е гг. XVII в.; Ф. 247. 217, 20-е гг. XVII в.). Главное различие между списками «Имен попевкам» состоит в отображении возможности использовать попевки в тех или иных гласах: в рукописи инока Христофора эта возможность зафиксирована последовательно, в др. списках - только фрагментарно или опущена совсем. |
| 924 ) употребляется только множественное число 925 . Данные факты имеют одно возможное объяснение: в феврале и в меньшей степени – в сентябре 1473 г. для писцов великокняжеской канцелярии множественное число в слове «Орда» было еще внове и они иногда по привычке проставляли единственное. По мнению П.Н. Павлова, появление в 1473 г. множественного числа в слове «Орда» было связано с началом дипломатических отношений с Крымским ханством, в результате чего Орд, с которыми поддерживался контакт, стало две; Казанское же ханство, отношения с которым начались гораздо раньше (в 40-е гг.), «Ордой» не именовалось 926 . Но, во-первых, еще в 40-е годы XV в. московские князья имели контакты с двумя Ордами – Кичи-Мухаммеда и Сеид-Ахмета 927 (последняя распалась, напомним, во второй половине 50-х гг.). Во-вторых, задолго до 1473 г. были установлены контакты с Ногайской Ордой 928 . Наконец, нет оснований считать, что Казанское ханство не включалось в число «Орд». В духовной грамоте Ивана III и в докончаниях его сыновей Василия и Юрия 1504 и 1531 гг. платежи в Крым, Астрахань, Казань и «Царевичев городок» (Касимов) обобщенно именуются «выходы ординские»; из договоров Василия с Юрием прямо следует, что нижеперечисленные образования являются «Ордами»: «А тоб Орд не знати. А в выходы ти в ординские, и в Крым, и в Асторохань, и в Казань, и во Царевичов городок...» 929 . Поэтому и в духовной брата Ивана III вологодского князя Андрея Васильевича во фразе «что за меня в Орды давал, и в Казань, и в Городок царевичю» (на которую ссылается П.Н. Павлов как на свидетельство того, что Казань не считалась «Ордой») Казань и Городок следует понимать не как дополнение к «Ордам», а (аналогично грамотам 1504 и 1531 гг.) как раскрытие понятия «Орды» для данного конкретного случая 930 : Андрей задолжал брату именно по выплатам в Казань и касимовскому хану. Таким образом, традиция контактов с несколькими «Ордами» насчитывала к началу 70-х гг. три десятилетия, но изменение единственного числа на множественное в договорных грамотах произошло только в начале 1473 г. Очевидно, причина здесь в ином: до этого времени употребление единственного числа было следствием особого отношения к ханам Большой Орды – сюзеренам московских князей; несмотря на фактический распад ордынской державы, в Москве продолжали признавать ее формальное единство под главенством этого правителя 931 . В феврале же 1473 г. Большая Орда была приравнена к другим ханствам. |
| может быть установлена связь с продукцией конкретных древнерус. скрипториев. Так, серб. Ватиканское Евангелие-апракос (Vat. Slav. 4), переписанный тем же писцом (Будилом) Карейский типик в свитке (Ath. Chil. AS 132/134) и хиландарское Евангелие 8 в письме и орнаментике обнаруживают знакомство их создателей с рукописями княжеско-епископского ростовского скриптория 1-й пол. XIII в. ( Турилов А. А. К истории ростовского владычного скриптория XIII в.: Старые факты и новые данные//Хризограф. М., 2007. Вып. 3: Средневек. книгописные центры: Местные традиции и межрегиональные связи (в печати)). Нет, однако, оснований считать этот аспект влияния наиболее ранним в сравнении с остальными и относить его к 60-м гг. XII в., как это сделал Мошин, исходя из предложенной им предельно ранней датировки Мирославова Евангелия ( Мошин. 1998. С. 68-69). Опыт изучения 2-го южнослав. влияния кон. XIV - 1-й пол. XV в., от к-рого сохранился массовый синхронный материал, наглядно свидетельствует, что изменения в графике письма относятся к числу второстепенных и в силу этого не самых ранних проявлений книжно-лит. связей (см.: Турилов А. А. Восточнославянская книжная культура кон. XIV-XV в. и «второе южнославянское влияние»//ДРИ. 1998. Сергий Радонежский и худож. культура Москвы XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 323-324, 329, 333-334; Гальченко М. Г. Книжная культура. Книгописание. Надписи на иконах Др. Руси: Избр. работы. М.; СПб., 2001. С. 325-382, 386-404; 1-88). Стремясь представить картину 1-го восточнослав. влияния максимально полно, Мошин обратился к южнослав. книжной орнаментике XIII в. Он отказался от традиц. к тому времени тезиса В. Н. Щепкина о (восточно)болг. происхождении «технического» варианта тератологического стиля ( Щепкин В. Н. Болонская Псалтырь. СПб., 1906. М., 2005р. С. 50-60; он же. Русская палеография. М., 1967. С. 67-71) и высказался в пользу первичности рус. тератологии по отношению к южнославянской ( Мошин. 1998. С. 74-77), поддержав тем самым гипотезу, предложенную ранее В. Борном. |
| [индиктион; лат. indictio; греч. νδικτιν, νδικτος, πινμησις], 15-летний период, использовавшийся в качестве единицы системы летосчисления. Термин (букв.- указание, разверстка налога) впервые появляется в документах из рим. Египта после 297 г. по Р. Х. в качестве обозначения периода налоговой отчетности, продолжительность к-рого c 287 г. была установлена в 5 лет. С 308/9 г. появляется последовательная нумерация годов И. начиная с 292/3 г.; после 20 лет последовал 1-й И. (312/3 г.), а в 327/8 г. нумерация была начата заново. С этого времени регулярным И. стал период в 15 лет ( Bagnall, Worp. 2004). Однозначное определение даты по году И. требовало дополнительной информации, поскольку сами циклы И. не нумеровались (в отличие, напр., от олимпиад); редчайшим исключением является егип. папирус 933 г., датированный «43-м циклом» (счет И., т. о., идет с 297 г.- Blackburn, Holford-Strevens. 1999. P. 769). Для практических нужд датировка по И. оказалась удобнее традиц. рим. системы счета лет по консулам и уже в IV в. получила широкое распространение по всей Римской империи. Одни из наиболее ранних примеров датировки по И.- дата Антиохийского Собора у свт. Афанасия Великого (консульство Марцеллина и Пробина, 341), 14-й И.- Athanas. Alex. De Synod. 25. 1), а также начало епископата свт. Афанасия в сир. индексе его посланий (44 г. Диоклетиана (327/8), 1-й И.- Histoire «Acéphale» et Index syriaque des Lettres festales d " Athanase d " Alexandrie/Ed. et trad. par A. Martin avec la collab. de M. Albert. P., 1985. P. 226-227). В т. н. досье Сардикийского Собора 343 г. среди прочих документов сохранилась пасхалия, составленная вост. епископами на обособившемся от правосл. отцов соборике в Филиппополе. Она идеально приспособлена к 15-летнему циклу И. (за счет утраты точности) и показывает даты пасхальных полнолуний на 30 лет, начиная с 1-го И. в единодержавное правление Константина Великого, т. е. на 328-357 гг. ( Schwartz E. Christliche und jüdische Ostertafeln. B., 1905. S. 122-123). Подобный тип 30-летнего цикла известен и в поздней рус. пасхалистической традиции (XV-XVII вв.) под названием «руки лунной индиктовой» ( Романова А. А. Древнерусские календарно-хронологические источники XV-XVII вв. СПб., 2002. С. 50-51). Первым офиц. документом, датированным по И., считается декрет имп. Констанция от 15 янв. 356 г. (indictione XV Constantio augusto VIII et Iuliano caesaris consulibus (указанной дате соответствует не 15-й, а 14-й год И.) - CTh. XII 12. 2). По закону Юстиниана I, вступившему в действие с 1 сент. 537 г., И. наряду с годом царствования и консульством был признан обязательным элементом датировки документов (Novell. Just. 47). |
| Несколько новых или малоизвестных монет Херсонеса//ЗООИД. – 1906, – Т .26 (Ч. 1). – С. 215–275; Орешников А. Херсоно-византийские монеты//Труды Московского нумизматического общества. – М., 1905. – Т. 3. – Вып. 2 (отд. отт.). – С. 1–17, табл. VIII–X; Орешников A.B. Херсоно-византийские монеты (Дополнение): Памяти К. К. Косцюшко-Валюжинича//НС. – М., 1911. – Т. 1 (отд. отт.). – С. 1–6, табл. 13 (единственная существенная ошибка – отнесение поздних монет с «ро» к выпускам Романа I Лакапина, что нашло отражение в отчетах К. К. Косцюшко-Валюжинича и других исследователей); Зограф А.Н. Две группы херсонесских монет с заимствованными типами//ИГАИМК. – 1927. – Т. 5. – С. 379–392; Кудь-Белова А.Н. Хронологическое описание монет, найденных в Херсонесе при раскопках 1926 г.//X. сб. – 1927. – Вып. 2. – С. 289–293 (следует особо отметить атрибуцию и изучение этим нумизматом средневековых монет); Кудь-Белова А. Н. Описание монет, найденных при раскопках северо-восточной части Херсонеса в 1906–1912 гг.//X. сб. – 1930. – Вып. 3. – С. 141–215; Белова–Кудь А.Н. Монеты из раскопок Херсонеса в 1934 г.//Белов Г. Д. Раскопки Херсонеса в 1934 г. – Симферополь, 1936. – С. 41–50 Белова–Кудь А.Н.//. Описание монет из раскопок Херсонеса 1935–1936 гг.//Белов Г. Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935–1936 гг. – Симферополь, 1938.– С. 139–155, 317–345; Белова–Кудь А. Н. Монеты из раскопок Херсонеса в 1931 и 1932 гг.//МИА. – 1941. – – С. 268–274; Белова-Кудь А. Н. Неизданные монеты Херсонеса//СА. – 1941, – Т. 7. – С. 326–329, Белова А. Н. Описание монет из раскопок некрополя Херсонеса в 1937 г.//X. сб. – 1948. – Вып. 4. – С.45–49; Белова А. Н. Монеты из раскопок кварталов XV-XVIII//МИ А. – 1953. 34. – С. 255–278; Крушкол Ю. С. Монеты из раскопок в Херсонесе в 1946 г.//Труды Гос. Исторического музея. – М., 1957. Вып. 26. – С.61–69; Белова Л.Н. Монеты из раскопок в Херсонесе Н.В. Пятышевойв 1948 г.//Археологические исследования на юге Восточной Европы. – М., 1974.– С. 84–88; Белова А.Н. Определение монет, найденных при раскопках Херсонеса в 1955 г.//X. |
|
|
