| Наиболее аргументированной представляется т. зр. тех исследователей, к-рые предполагают, что М. происходил из Хотьковского в честь Покрова Пресвятой Богородицы монастыря на р. Паже, с к-рым у родственников прп. Сергия были давние связи ( Никон (Рождественский), архим. 1904. С. 41; Бурейченко. 1960. С. 19; Клосс. 1998. Т. 1. С. 30; Назаров В. Д. «Великий светильник»// Сахаров А. Н., Назаров В. Д., Боханов А. Н. Подвижники России: Ист. очерки. М., 20063. С. 97; Аверьянов. 2006. С. 65-66; Miller. 2010. P. 17-19). Попытку оспорить ее предпринял В. А. Кучкин , к-рый первоначально также полагал, что М., «вероятно, настоятель Хотьковского монастыря» ( Кучкин В. А. Сергий Радонежский//ВИ. 1992. 10. С. 78). На основании сведений, содержащихся в актах сер. XV - нач. XVI в., исследователь заметил, что в 40-50-х гг. XV в. «храм Покрова в Хотькове возглавлял священник («поп»), а не игумен». Поэтому, по мнению Кучкина, «очевидно, в Хотькове стояла церковь, а не монастырь Покрова. «Манастырь» ружной грамоты 1506 г., скорее всего, бытовое название богадельных изб вокруг церкви Покрова в Хотькове, где находили приют престарелые и увечные. Такой «манастырь» стал формироваться не ранее 2-й пол. XV в. (в упомянутой грамоте 40-50-х годов XV в. намека на его существование еще нет)» ( Он же. Антиклоссицизм//ДРВМ. 2002. 2(8). С. 123). При этом исследователь не принимает в расчет того, что после разорений населенных пунктов Радонежской волости в период «Литовщины» 1372 г. и Едигеевой рати 1408 г., а также череды эпидемий и голода в Московском великом княжестве между 1406 и 1427 гг. (вслед за тем последовала ликвидация Радонежского удела в 1426/27) небогатая Хотьковская обитель могла запустеть, фактически превратившись на определенное время в приходской храм. В посл. трети XIV - 1-й четв. XV в. практическая ценность в полном восстановлении Хотьковской обители была невелика, т. к. всего в 9 верстах от нее находился более авторитетный и интенсивно расширявшийся Троицкий на Маковце мон-рь. Т. о., вопрос о существовании в XIV в. Хотькова мон-ря и возможности игуменства в нем М. вряд ли стоит считать закрытым. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВЕНИАМИН (2-я пол. XV в.), священник-доминиканец, зап. (чех) или (менее вероятно) юж. (словенец, хорват) славянин, переводчик с латыни, церковный писатель-полемист. В кон. XV в. работал в Новгороде, в окружении архиеп. Геннадия (Гонзова) . Биографические сведения о В., содержащиеся в неск. записях на рукописях, ограничиваются новгородским периодом его жизни. Судьба его до приезда на Русь представляется (на основании косвенных данных) весьма сложной и в чем-то даже загадочной. Совр. исследователи (И. В. Платонова, В. А. Ромодановская) на основании использования В. при переводе отдельных книг Вульгаты помимо лат. Библии также чеш. (пражское изд. 1488 г.) и особенностей транскрипции переводчиком имен собственных убедительно устанавливают тесную связь В. с Чехией (если не его чеш. происхождение). Эта связь с гуситской в XV в. страной (еретической по отношению к католич. Церкви) причудливо сочетается у В. с принадлежностью к инквизиторскому ордену. По предположению А. Д. Седельникова, с В., возможно, был связан (по всей видимости, ученичеством) писец-каллиграф Геннадиевского кружка Тимофей Вениаминов (предположение основано на редком прозвище последнего). В случае достоверности этой гипотезы следует полагать, что В. приехал на Русь не позднее 1489 г., поскольку уже в том году Тимофей называет себя «Вениаминовым» в записи на Сборнике слов Афанасия Александрийского против ариан (РГБ. Вол. 437. Л. 237). Первое несомненное упоминание В. на Руси содержится в записи 1491 г. на кодексе, содержащем сочинения Дионисия Ареопагита с толкованиями Максима Исповедника (РГБ. Рум. 93). Вероятно, вскоре после приезда на Русь В. (не позднее 1490) был привлечен Новгородским архиеп. Геннадием (если не был приглашен для этого специально) к работе по составлению полного корпуса библейских книг на церковнослав. языке в качестве переводчика, владеющего латынью, греч. и итал. языками. К авг. 1493 г. он перевел с латыни (при участии Д. Герасимова и В. Иванова) отсутствовавшие в слав. традиции ветхозаветные книги Паралипоменон, Ездры и Неемии, Товита, Иудифи, Премудрости Соломона, Маккавеев и частично пророков Иеремии и Иезекииля, а также кн. Есфири (см.: Библия . Переводы на церковнослав. язык ) с предисловиями блж. Иеронима и толкованиями-глоссами средневек. зап. богословов Николая Лиры , Иоанна Мархесина и нем. гуманиста И. Рейхлина , существовавших к кон. XV в. в печатном виде. В ряде случаев к переводу привлекалась и чеш. Библия. Помимо собственно Геннадиевской Библии 1499 г. (и полных списков с нее XVI в.) книги, переведенные В., дошли в ряде списков кон. XV в. и рубежа XV-XVI вв. (БАН. 33. 10. 4; РГБ. Вол. 9 и 11 и др.), а также более позднего времени, среди к-рых особо выделяется сборник ветхозаветных книг 50-х гг. XVI в. (РНБ. Погод. 84), восходящий к черновику перевода. Рукописная традиция переводов В. в последнее время обстоятельно изучена Ромодановской. |
| Повесть о Петре, царевиче ордынском Подготовка текста и комментарии Р. П. Дмитриевой, перевод Л. А. Дмитриева «Повесть о Петре, царевиче ордынском» была написана в Ростовской земле, имевшей в XIV–XV вв. свою богатую литературную среду. На основании историко-литературных явлений, отразившихся в «Повести», время ее создания следует отнести к 70–80-м гг. XV в. В основу повести положена легенда об ордынце – основателе монастыря или церкви. По мнению М. О. Скрипиля (Повесть о Петре, царевиче ордынском//Русские повести XV–XVI веков. М.; Л., 1958. С. 430–432), этот тип легенды в сложившемся виде начал бытовать на Руси с XV в. При написании второй части «Повести», как полагает М. О. Скрипиль, были использованы летописные записи, ведшиеся при Петровском монастыре. Литературный талант автора «Повести» проявился прежде всего в том, что он сумел органично объединить названные источники. Последовательность изложения легенды автором «Повести» тесно связана с достоверными фактами из истории Ростовского княжества в пределах от 50-х гг. XIII в. до 20-х гг. XIV в. Следует отметить, что в исторических документах не упоминается ни имени самого Петра, ии его потомков. Симпатии автора на протяжении всей «Повести» явно на стороне Петра и его рода. Произведение было написано не только для прославления Петровского монастыря и его основателя, но и с целью утвердить права на земельные угодья потомков Петра и монастыря. К ростовским князьям автор «Повести» относится с пренебрежением. Это позволяет считать, что произведение было написано в то время, когда ростовские князья теряли свою власть и авторитет, а Москва все больше и больше овладевала ростовскими землями. В «Повести» ни разу ни один ростовский князь не назван по имени. По летописям и документальным материалам хорошо известен князь Борис Васильевич, который при епископе Кирилле (после 1237 г.) стал ростовским князем и скончался в 1278 г.; известны имена его внуков и правнуков, о которых говорится во второй части произведения. Возможно, это тоже своего рода выражение пренебрежительного отношения автора к ростовским князьям. Напротив, ростовским владыкам в «Повести» оказывается большое внимание. Упоминание их имен и позволяет связать описываемые события с конкретной исторической обстановкой. В произведении также названы по именам внуки и правнуки Петра, однако достоверность этого нельзя проверить. При сопоставлении описываемых в «Повести» взаимоотношений между князьями и потомками Петра с датами жизни упомянутых в «Повести» исторически достоверных лиц легко устанавливаются хронологические несовпадения. Поэтому надо признать, что автор памятника пользовался письменными источниками, повествующими о церковной жизни Ростовской епархии в XIII–XIV вв., и совершенно вольно, не обращаясь к документальным материалам, передавал историю династии ростовских князей. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла МИХАИЛ (Копыстенский Михаил Федорович; 50-е гг. XVI в., с. Копыстно (ныне Копысно в Прикарпатском воеводстве Польши) - нач. марта 1609, Перемышль, ныне Пшемысль, Польша), правосл. еп. Перемышльский и Самборский Западнорусской митрополии . Дата рождения М. неизвестна. Ко времени хиротонии на Перемышльскую кафедру в 1591 г. он, по характеристике К-польского патриарха Иеремии II Траноса в письме Киевскому митр. Михаилу (Рагозе) (май 1591), был молод, имел жену ( Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 281). Однако в соч. Христофора Филалета (см. Броневский Мартин ) «Апокрисис» (1597) противопоставляются правосл. епископы Львовский Гедеон (Балабан) и Перемышльский М. епископам-униатам: правосл. архиереи не только были равными униатам, но и «стояли» выше некоторых «възглядом уроженя» и «възглядом лет» (Апокрисис. 1882. Стб. 1300). Гипотетически М. мог родиться в 50-х гг. XVI в. Перемышльские судебные акты 80-90-х гг. XVI в. свидетельствуют, что в миру епископ имел имя Михаил ( Prochaska. 1896. S. 547-548). (А. И. Добрянский утверждал без указания на источник, что светское имя епископа было Матвей - Добрянский. История епископов трех соединенных епархий. 1893. С. 1.) М. происходил из древнего шляхетского рода владельцев имения Копыстно в Перемышльском повете (герб «Лелива»). В нач. XV в. Копыстно было наследственным имением Захарии, Льва и Малева. Неизвестный автор генеалогии семьи утверждает, что «протопластом и родоначальником» Копыстенских был Иосиф Бидун, к-рому кор. Владислав Ягайло в 1408 г. предоставил Копыстно как своему слуге (позже Копыстенские в спорах с соседями-шляхтичами ссылались на эту грамоту). Будучи владельцем села, Бидун принял фамилию Копыстенский, которая утвердилась в кон. XV в. (первые представители рода в источниках XIV-XV вв. именовались «с Копысно»). В посвящении П. Берынды издания «Бесед свт. Иоанна Златоуста на 14 посланий ап. Павла» племяннику М. шляхтичу Ф. Копыстенскому (16 мая 1623) утверждается «зацность и старожитность» рода, получившего «вольности и прерогативы» от кн. Льва Галицкого и польских королей. В Копыстно хранились «митра и копия», т. е. символы архиерейства и священства ( Титов. 1918. С. 82, 84). М. был племянником (сыном сестры) Перемышльского еп. Арсения (Брылинского; † март 1591). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИГНАТИЙ († не ранее 50-х гг. XV в., Троице-Сергиев мон-рь), прп. (пам. 6 июля - в Соборе Радонежских святых), Троицкий, Радонежский, ученик прп. Никона Радонежского. С И. связано одно из посмертных чудес прп. Сергия Радонежского («О видении святого Сергия в церкви»), описанное в 3-й редакции Жития прп. Сергия, к-рая была составлена Пахомием Логофетом ок. 1442 г. (датировка Б. М. Клосса). В Житии рассказывается, что «при настоятеле Никоне у гроба святого Сергия... некий мужь духовен, в добродетелех знаменит, именем Игнатии в обители его виде известно святого Сергиа, на бдении всенощнем в церкви стояще на месте своем и поющя с братьями. И тако исповеда братьям» ( Клосс. 1998. С. 421). Названного в рассказе о чуде «мужа духовна» можно отождествить с «присным учеником» и келейником прп. Никона Радонежского Игнатием, который был главным информатором Пахомия Логофета, когда тот писал Житие прп. Никона (кон. 40-х - 50-е гг. XV в.). Об Игнатии сообщается в особой редакции Жития прп. Никона: «Елма благоизволи Бог и вь последних днехь рода нашего рускых странах многим и великымь мужемь вь добродетели просияти, от нихже бысть и сый блажений отець Никонь, якоже ми поведа ученикь его присни Игнатие, веди исперва» (РГБ. Троиц. 763. Л. 407; Житие прп. Никона в данном сборнике, по мнению Клосса, является автографом Пахомия Логофета). Прп. Игнатий рассказывает братии о видении прп. Сергия. Миниатюра из Жития прп. Сергия Радонежского. 80-е - нач. 90-х гг. XVI в. (РГБ. Ф. 304/III. 21. Л. 295 об.) Прп. Игнатий рассказывает братии о видении прп. Сергия. Миниатюра из Жития прп. Сергия Радонежского. 80-е - нач. 90-х гг. XVI в. (РГБ. Ф. 304/III. 21. Л. 295 об.) Важные сведения об И. можно почерпнуть из актов Троице-Сергиева мон-ря. И. происходил из угличских землевладельцев. Между 1410 и 1427 гг. (вероятно, между летом 1423 и летом 1425) мон. Мина купил у И. для Троицкого мон-ря вотчину последнего в Городском стане Угличского у. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВЛАДИСЛАВ ГРАММАТИК (не позднее нач. 40-х гг. XV в.- после 1480), южнослав. книгописец-каллиграф, агиограф, последователь тырновской книжной школы. Происходил из богатого серб. рудничного центра Ново-Брдо. Сведения о В. Г. содержатся лишь в выходных записях переписанных им рукописей. Национальное происхождение В. Г. не установлено: он мог быть сербом, выходцем из Македонии или эмигрантом-болгарином. В болг. лит-ре приводятся аргументы в пользу болг. происхождения В. Г.: проживание в конце жизни в Рильском мон-ре , почти полное отсутствие житий серб. святых в Рильском Торжественнике 1479 г. Но последний аргумент не может иметь решающее значение, т. к. пространные жития серб. святых, за исключением Житий прп. Петра Коришского, иером. Феодосия и св. Стефана Дечанского Григория Цамблака, к-рые переписал В. Г., не включались в календарные сборники, в т. ч. и серб., из-за их объема, а используемая при переписке рукописей ресавская, серб. по происхождению, орфография отличается у В. Г. высокой степенью нормированности и не дает оснований судить о его происхождении. Следует также признать неубедительными попытки Г. Данчева отождествить В. Г. с соименными ему лицами, упомянутыми в источниках: «попом Владиславом», фигурирующим в Новобрдоском акте 1434 г., и дьяком Владиславом, служившим в канцелярии боснийского герц. Влатко Вуковича в 1466 г. ( Данчев. Владислав. С. 16-28). Против 1-го отождествления свидетельствует то обстоятельство, что «попу Владиславу» в тот момент было бы не больше 20 лет, т. к. самыми ранними годами рождения В. Г. считаются 20-е гг. XV в.; не согласуется с ним и молчание В. Г. о своей принадлежности к числу священнослужителей. Во 2-м случае заметно явное несоответствие почерков боснийского канцеляриста и В. Г. (Там же. С. 22, фиг. 1). Судя по памятникам, В. Г. получил хорошую каллиграфическую и лит. подготовку либо на Афоне, либо в одном из серб. культурных центров - при дворе деспота или Патриарха или в мон-ре, служившем центром епархии. Более вероятным является 2-й вариант, т. к. В. Г. нигде не упоминает о жизни на Св. Горе. В 50-70-х гг. XV в. В. Г. работал в слав. мон-рях Македонии, сначала в Младо-Нагоричине, затем в Матейче, находившемся под покровительством вдовы султана Мурада II Мары Бранкович , а под конец жизни, вероятно, в Рильском. Последнее известие о В. Г. относится к сент. 1480 г., когда он, проживавший в то время в Жеглигове, оплатил работу для Рильского мон-ря, возможно, своего ученика мон. Мардария - Беседы на книгу Бытия («Шестоднева») Иоанна Златоуста (Болгария. Б-ка Рильского мон-ря. 4/2; лист с послесловием - РГБ. Григор. 52.3/М. 1734.3). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОАКИМ патриарх Иерусалимский (ок. 1426-1463/64). По происхождению предположительно араб; известна запись И. на полях арабо-христ. рукописи XIII в. из собрания ун-та св. Иосифа в Бейруте. Самое раннее свидетельство об И. принадлежит рус. паломнику иеродиак. Зосиме , побывавшему в Иерусалиме в 1420/21 г. По словам Зосимы, И., тогда еще священник, знал араб. и греч. грамоту, был очень любим патриархом Феофилом II и рассчитывал занять после него Иерусалимскую кафедру. Исходя из текста послания И. в Москву, составленного на рубеже 1463 и 1464 гг., где говорится о 37 годах его Патриаршества, можно приблизительно датировать вступление И. на престол 1426 г. В кон. 30-х гг. XV в. И. был привлечен к переговорам о заключении унии с Римско-католической Церковью. Патриарх не участвовал в Ферраро-Флорентийском Соборе и делегировал свои полномочия Киевскому митр. Исидору . Заключение Флорентийской унии вызвало волну протестов на правосл. Востоке. И. также присоединился к движению против унии. В апр. 1443 г. по инициативе Арсения, митр. Кесарии Каппадокийской, прибывшего в Св. град под предлогом паломничества, 3 вост. патриарха, собравшись в Иерусалиме, осудили Флорентийскую унию и ее сторонника К-польского патриарха Митрофана II . По сообщению Иерусалимского патриарха и церковного историка XVII в. Досифея II Нотары , при имп. Иоанне Палеологе (видимо, Иоанне VIII , 1425-1448) И. добился от Александрийского патриарха Григория отказа от претензий на пограничные иерусалимские епархии Синая, Газы, Петры и др., к-рые со времен крестовых походов периодически управлялись Александрийскими патриархами. Этот факт остается неясным, т. к. в царствование Иоанна VIII не было Александрийского патриарха с именем Григорий; в любом случае конфликты Патриархатов за спорные территории в XV-XVI вв. продолжались. Судя по переписке синайских монахов с К-польским патриархом Геннадием Схоларием , мон-рь вмц. Екатерины на Синае в сер. 50-х гг. XV в. находился в юрисдикции Иерусалимского патриарха. Синаиты среди прочего спрашивали у патриарха Геннадия, можно ли признавать законным рукоположение Иерусалимского патриарха, за к-рое он дает деньги мусульм. властям. Этот вопрос, видимо, отражал реальные обстоятельства восшествия И. на престол. Геннадий Схоларий признал допустимым в условиях иноверного владычества определенные отступления от церковных канонов, в частности плату за поставление и др. подношения патриарха местным властям для поддержания с ними мирных отношений. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ОЛАИ [швед. Olai] Эрикус († 24.12. 1486, Уппсала, Швеция), швед. историк, католич. богослов. Род. предположительно в 20-х гг. XV в., место рождения неизвестно. Информация о предках отсутствует; вероятно, О. происходил из простонародья. Он учился в школе при кафедральном соборе Уппсалы. В 1447 г. уехал в Германию и стал студентом Ростокского ун-та. В 1452 г. получил степень магистра искусств. Во 2-й пол. 50-х гг. XV в. вернулся в Швецию и был избран членом соборного капитула в Уппсале (1459). В 70-х гг. XV в. совершил поездку в Италию, в 1475 г. сдал экзамен на степень магистра теологии в Сиене. Вернувшись в Швецию, преподавал в Уппсальском ун-те, основанном в 1477 г. В шведских источниках О. иногда упоминается как доктор богословия ( Ferm. 1993), однако обстоятельства, при которых он получил докторскую степень, неизвестны. Возможно, титул «doctor sacrae theologiae» обозначал должность в ун-те или являлся выражением дани уважения. О богословских взглядах О. дают представление его трактат «Regula sacrae theologiae» (Принципы священного богословия), лекции, к-рые он читал в ун-те (сохр. конспекты одного из слушателей), а также написанная им «Chronica regni gothorum» (Хроника Готского королевства). О. придерживался консервативных воззрений, указывал, что древних учителей - блж. Иеронима Стридонского , свт. Амвросия Медиоланского, блж. Августина , свт. Григория I Великого - следует предпочесть современным (см.: Annerstedt. 1877; Nygren. 1953). В лекциях О. комментировал Евангелие от Матфея, часть трактата Бонавентуры «Breviloquium» (Краткое изложение богословия) о Св. Троице, трактат средневек. теолога Петра из Блуа о покаянии, соч. «De operibus trium dierum» (О трех днях творения) Гуго Сен-Викторского. Часто цитировал Аристотеля , Боэция , Фому Аквинского , Альберта Великого . О. приписывается швед. перевод посланий кард. Петра Дамиани. Значительное место в трудах О. отведено учению о непогрешимости Церкви в духовных вопросах, что нашло отражение и в «Хронике Готского королевства». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИОАНН (Илия; † 7.09.1186, Новгород), свт. (пам. 7 сент., в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых), архиеп. Новгородский, старший брат свт. Гавриила (Григория) , архиеп. Новгородского. Биография Согласно «Повести о построении Благовещенской церкви» (кон. 70-х гг. XV в.), святитель и его брат свт. Гавриил происходили, видимо, из боярского рода («благородну, и благочестиву, и богату родителю чада» - БЛДР. Т. 6. С. 460; Бобров. «Повести древних лет». 2003. С. 161). В соответствии с основной редакцией Жития И., составленной ок. сер. XV в. (см. ниже), отца святых звали Николаем, мать - Христиной (Крестиной). Однако, как свидетельствует запись о кормах под 6 сент. в списке Студийского устава не позднее рубежа 50-х и 60-х гг. XV в. из новгородского Благовещенского мон-ря, И. и Гавриил были не родными, а единокровными братьями: Христина была матерью Гавриила, а мать И. звали Марией: «На Созонтов день обед по архиепискупе Иване и Григории, отця их Микулу и матери их М(а)рью и Крестину поминати, их род и племя» (ГИМ. Син. 330. Л. 70; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3. Ч. 1. 380. С. 248). В «Повести о построении Благовещенской церкви» рассказывается, что после смерти родителей, оставивших детям большое наследство, братья основали Благовещенский мон-рь в Людином конце Новгорода (в юж. части Софийской стороны), где приняли монашеский постриг. Однако, согласно Новгородской I летописи, Благовещенский монастырь был создан в 1170 г., когда И. (Илия) уже был архиепископом (см. ниже о монашеском постриге и об имени святого). Автор Жития И. и вслед за ним позднейшие летописцы сообщают, что Илия был священником ц. сщмч. Власия на Волосовой ул. в Людином конце (ВМЧ. Стб. 321, 328; ср.: Новгородские летописи. С. 8-9, 131, 192; ПСРЛ. Т. 30. С. 189, 197), хотя более ранние источники, в т. ч. новгородская владычная летопись, отразившаяся в Новгородской I летописи (Старшего и Младшего изводов), об этом умалчивают. |
| Собственно славянский К. о. с. в русских рукописях известен в Номоканонах с XIV в. (РНБ. Погод. 31. Л. 187-190; РГБ. Вол. 463. Л. 251-251 об.). Этот перечень входит в сборники постоянного состава (церковные Уставы, Требники, Кормчие), относительно постоянного состава («Златая Чепь», «Измарагд» и т. п.) и непостоянного состава (напр., четьи сборники из Кириллова Белозерского в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря , составленные иером. Евфросином : РНБ. Кир.-Бел. 22/1099. Л. 39 об.- 42, 50-70-е гг. XV в.; 53/1130. Л. 548-552 об., 1492 г.). К. о. с. данного вида состоял из 2 частей. В первой, имеющей, по-видимому, южнославянское происхождение, были указаны ветхо- и новозаветные апокрифы, а также произведения, связанные с еретическими движениями, в т. ч. с богомильством (статьи «Повесть о крестном древе» и «О Господе нашем Иисусе Христе, како в попы ставлен» болгар. свящ. Иеремии, который в рукописях начиная с сер. XV в. ошибочно называется богомилом, «Как Христос плугом орал», «Что Пров царь Христа другом назвал»). С кон. 1-й четв. XV в. (РГБ. Троиц. 704) в перечень вносится «Откровение» Мефодия Патарского, что, очевидно, связано с распространением эсхатологических настроений в связи с приближающимся 7000 г. от сотворения мира (1492 г. от Р. Х.). Исследователи отмечают знакомство составителей или переписчиков К. о. с. со многими названными в нем книгами: в перечне дается характеристика книг, или, как в случае с Евфросином, некоторые апокрифы включены в сборники, в т. ч. те, где имеется К. о. с. Некоторые памятники, включенные в К. о. с., получили широкое распространение (напр., «Хождение Богородицы по мукам», «Беседа трех святителей»). Во 2-й ч. перечня (книги «еретические»), возникшей, вероятно, на Руси, перечисляются некоторые сочинения «естественнонаучной» тематики, гадательные и чародейные книги («Чаровник», «Волховник», «Громник» и т. д.), в рукописной традиции неизвестные, и даже указываются распространенные суеверия. Как правило, собственно слав. К. о. с. сопровождается в рукописях различными переводными списками книг истинных и ложных. |
|
|
