| Сию благодать проповедать Апостолам Моим повелел вам; воздвигл пастырей и учителей, которые о томжде вам проповедывали и научали; Евангелие мое, «проповеданное всей твари» ( Мк. 15, 15 ), свидетельствовало о Мне; чудеса, сотворенная и в нем написанная, показывали, что Я есмь Мессия, Пророками проповеданный и от всего мира ожиданный ( Мф. 11, 4–5 ); учение, Мною проповеданное, свидетельствовало о истине Моей и великом Моем желании спасения вашего; милость Моя, явленная грешникам кающимся, привлекала вас ко Мне; СУД Мой праведный, вам возвещенный, устрашал вас и к покаянию возбуждал; страдание Мое, смерть Моя, и все Мое смотрение вас ради восприятное, как устами проповедывало, как Я вас любил и хотел вам спастися, сотворити вас блаженными и ничего не оставил, чтобы вас привести к вечному блаженству. Но вы любовь Мою сию, высокую сию Мою благодать и милость ни во что вменили; последовали воле плоти своея и Мене не хотели слушать. Оставили вы Мене в мире, оставляю и Я вас ныне. Не знали вы Мене тогда, и Я ныне «не вем вас: отступите от Мене вси делателие неправды» ( Лк. 13, 27 ) (3:277–278). В Боге человек находит всё О вечное сокровище! Коль Ты драгое, неоцененное, ни с чем несравненное, паче всего мира вожделеннейшее, любезнейшее, сладчайшее любящим Тя душам! В Тебе они все находят, чего любители мира в мире ищут; все находят, но несравненно лучшее. В Тебе находят богатство, честь, славу, покой, мир, утешение, радость, сладость, – и несравненно большее БЛАЖЕНСТВО, нежели весь мир в себе имеет. Так дорогое и высокое добро есть Бог, яко несозданное, присносущное и вечное, от Котораго, яко от источника, всякое добро проистекает, какое ни есть и может быть. Но от любителей мира сего презирается и пренебрегается! (4:157). Бог для души есть все: покой, пища, слава, утешение и все блаженство, которым тогда удовлетворится, когда сыщет Его (5:35, см. ДУША , 311). Человек все получил от Бога (5:14, см. ЧЕЛОВЕК , 1169). Кто стремится испытать Его непостижимые тайны, тот впадает в заблуждение Кто много на солнце смотрит, и прилежно внимает тому, у того глаза помрачаются и повреждаются: тако кто Бога – вечное Солнце любопытно рассматривает, и непостижимые Его ТАЙНЫ тщится испытать, у того ум помрачается, и в великое ЗАБЛУЖДЕНИЕ впадает. Берегись, человече, испытывать, что тебе не надо знать. Довлеет нам тое только о Бозе разсуждать, что святое Его Слово открыло (4:13). Читать далее Источник: Симфония по творениям святителя Тихона Задонского/Схиархимандрит Иоанн (Маслов). - Москва : «Самшит-Издат», 2003. - 1199 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| С благоговением взирая на подвиг преподобного Зосимы, охранимся от того, чтобы даже предполагать в себе способности совершить нечто подобное, ибо одно такое предположение уже является признаком состояния прелестного. В то же время чтение «Заветных писем» может принести пользу каждому из нас, с одной стороны, представляя нам образец высокого духовного преуспеяния, с другой – напоминая о нашем собственном несовершенстве и оберегая от превозношения. В заключение отметим, что у преподобного Зосимы есть и другие замечательные творения, в частности «Повествование о старце Василиске...», «Поучение о послушании», «О любви и единодушии духовном» и прочие, но в связи с тем, что они были уже изданы в 2008 году 308 , мы сочли излишней их публикацию в этой книге. Преподобный Зосима (Верховский) ЗАВЕТНЫЕ ПИСЬМА 309 Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. Я, грешный старец Зосима, именуемый Захарией, свидетельствуя о себе перед Самим Богом, написал собственноручно для уверения вас, моих духовных сестер: Онисии 310 , Наталии 311 и Евдокии. Если не от всего своего сердца и души о Бозе усердствую о вас до такой степени, что даже и в Царствие Божие не хочу без вас войти, то да буду лишен его навеки. Второе: если порочной, то есть нецеломудренной и нечистосердечной люблю вас любовью, то да буду сам возненавиден Богом. Третье: если не дорожу вашим спасением наравне с моим, то да будет низведена в ад душа моя. Четвертое: если без благословной причины захочу оставить вас или не буду стараться о потребном и нужном для вас, то сам да буду оставлен Богом 312 . Равным образом и мы, нижеподписавшиеся твои духовные дочери, в утверждение нашего вечностью связанного духовного дружелюбия с тобой и между собой, так говорим перед Самим Богом. Если которая из нас не имеет к тебе, духовному нашему отцу, или к сестрам чувства усердной любви до такой степени, что даже и Царствия Божия не желает наследовать одна без других, или если которая из нас не будет тебе во всем откровенна, или не захочет всегда быть у тебя в повиновении и творить во всем по твоему повелению и совету, или захочет оставить тебя или с сестрами разлучиться без твоего согласия, тогда такая, как не пребывающая в истине, и отпадшая, и поправшая этот наш заключенный перед Богом завет, да изгладится из него и будет лишена нашего с ней союза. И впредь да не числится между нами в нашем единодушном, вечном, нерасторжимом о Христе содружестве. В чем и подписываемся: Онисия Конюхово, Наталья Васильева, |
| Можно привести еще один зрительный образ, поясняющий этот опыт. В западных храмах в окнах часто бывают витражи – картины, составленные из разноцветных стекол на темы из Священного Писания. Иногда вечером, когда солнце с противоположной стороны, на стене вырисовывается только серое пятно – ничего не видно. Но если прийти в другое время, когда солнце коснулось стекла и пронизало его своими лучами, окно сияет небывалой красотой оттого, что его коснулся потусторонний свет, выявилась вся его скрытая до времени сущность, виден образ евангельского повествования: Крещение Господне, Воскресение, Вознесение. В данном случае витражный образ явлен светом «потусторонним», который просто проник с «той стороны», извне, в кругу вещественной жизни. Если говорить о человеке и Боге, Который есть Свет, то душа человеческая – это окно, явленное этим Светом и одновременно являющее этот Свет. Здесь то же, что в человеческой любви – вдруг блеснул свет изнутри человека и явил его душу, и он стал для другого неповторимым, единственным. Святой Мефодий Патарский († 311) в одном из своих писаний говорит, что пока юноша не полюбит девушку, он окружен мужчинами и женщинами, когда он полюбит кого-нибудь, он видит возлюбленную и вокруг себя – людей, уже не мужчин и женщин, а просто людей, потому что она единственная, а остальные все как бы сглажены, они просто ее окружение. Но постоянно бывает между людьми так – не только в любви одного человека к другому, но и при встрече друзей, – в какой-то день вдруг почему-то друг с другом можно говорить, как никогда не говаривалось – до такой глубины, с такой чуткостью, до такого взаимного понимания; и лицо у человека преобразилось, и голос стал иным, и весь он стал новым, преображенным. А на следующий день встретишь его – как будто обыкновенный, как будто потух этот свет, как будто солнце отошло немного, и сияющий витраж в окне снова стал серым, незаметным. К этим явлениям можно подойти с двух позиций: веры и неверия. Подходя с верой, при виде тусклого окна, потухшего лица, при виде человека, который снова стал «как все», можно сказать в душе: это обман, я знаю, какой он на самом деле, он был явлен мне на одно мгновение в своей неповторимости и красоте... Человек неверующий пожмет плечами и скажет: как жаль, что я обманулся, думая, что этот человек какой-то особенный, на самом деле это было просто мое настроение... От самого человека зависит сохранить в себе уверенность в вещах невидимых или ради видимого отвергнуть то невидимое, которое так значительно. Бог по отношению к человеку так не поступает. |
| Надо только бодрствовать – постоянно бояться, опасаться, – чтобы не обмануться, не впасть в прелесть «и не принять чего неподобного, вместо истинного правого пути, Господом нашим Иисусом Христом показанного и Им Самим проложенного ради нас, ради нашего спасения. Жизнь наша, свет наш, истина наша, путь наш, всем и вся есть в нас Господь Иисус Христос. Идущие по Нем верой и любовью идут в жизнь вечную, и претерпевают до самого конца в делании заповедей Его. Заповеди же Его светлы, и не соблазняется тот, кто в них пребывает. Они освещают нам тесную и прискорбную дорожку, чтобы, идя по ней, не споткнулись о камень и не упали бы в пропасть адову: для того же заповеди Божии и необходимо нужно знать каждому, спасающемуся о Господе, чтобы разуметь, что делать и чего не делать. Как дневным светом освещается вся земля и все дороги, так и Божьими заповедями освещается вся душа и помышления, и видно бывает, что есть белое и что есть сатанинская прелесть, всячески обольщающая весь мир. В такой-то опасности все спасающиеся состоят. Тесно и прискорбно им со всех сторон, но они не престают наблюдать за собой при помощи Божией, чтобы истинным путем идти и разуметь побуждения сердца своего; – каким духом и на какое дело побуждаются: на притворство ли, под предлогом будто бы спасения, или просто на правду и благочестие во всяком смирении» (1:311–312). Не следует смотреть на то, что делает мир, а на то, «чему учит Христос – и словом и делом. Тому внимать, и так поступать есть вечная жизнь наша. Теперь здесь горько, но зато будет там сладко» (3:337). Сам Господь с первых же дней Своего земного служения «шел путем прискорбным ради нашего спасения, дабы и мы шли сим путем, а не пространным, по которому мир сей гуляет, смеется и играет по желанию» своей греховной плоти. «Иисус Христос путь наш: буди нам усердно желание идти по Нем» (3:502–503). Идти по Нем и идти к Нему «значит – всем сердцем слушать и соблюдать слово Его, и жить по воле Его, которая чрез Священное Писание ясно открыта и явлена всему миру, или проповедана всей твари. |
| Хотя иногда и являет гнев свой, но гнев тот стремится на грехи, а не на человека. Таковой гнев пастырям и начальникам есть нужный 80 . Их дело есть собственную свою обиду кротко претерпевать, а когда закон Божий нарушается и ближнему обида наносится, за то крепко стоять, не молчать, а насильников усмирять. Любовь не радуется, а болезнует о неправде, когда ближнему обида делается, понеже она ближнего благополучие и злополучие за свое вменяет 81 . Любовь радуется о истине. Так радуются ангелы святые и все угодники Божии, когда грешники каются о грехах своих и добрые дела творят. Любовь вся любит, добрых и злых не выключает от благоволения и благотворения своего, в чем подражает Небесному Отцу, Иже солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя ( Мф. 5, 45 ). Любовь всему веру емлет. Любовь бо есть чистосердечна, не лукава, не лестна, и ради того, какова сама, так и о прочих мнит и подозрения не имеет. Любовь вся уповает, вся терпит, любы николиже отпадает. Ныне верные веруют, надеятся и любят; но в будущем веке увидят, что веруют, получат, чего надеются, и только любовь не престанет, ибо Бога будут видеть во веки, Которого будут любить; и друг с другом совокупно будут во веки, и так друг друга будут любить. – Сими плодами Бога и ближнего любящая душа изобилует! В себе смиренна, но от Бога превознесенна; вне убога, но внутрь богата; вне презренна, но внутрь почтенна; от мира умалена, но от Бога возвеличена!» – так оканчивает свою песнь христианской любви святитель Тихон (2, 157–158; 3, 307–311). Помимо общих побуждений к любви к ближнему, святитель особо приводит «причины, которые возбуждают нас к люблению врагов наших». Любить их «Христос повелевает, воля Небесного Отца от нас хощет, вечная Божия правда требует». Через исполнение этого повеления любящий врагов своих уподобляется Самому Христу и становится сыном Божиим по благодати, «ибо таковой нрав Небесного Отца на себе изобразует, Который солнце Свое сияет на злыя и благия». Любовь к врагам есть высшая степень любви, и «христианская добродетель не в том состоит, чтобы токмо любящих любить, но всех без своей пользы». |
| («форма созижденная») 310 . Второе – это само готовое произведение, как вещь в мире вещей. А вот форма зиждущая существует только во внутреннем мире художника, но это не замысел произведения в традиционном понимании школьной эстетики, а некая самостоятельная энергия, умная сила в душе, «безошибочно знающая свои пути и предписывающая материи свой закон необходимого воплощения. Это – живая душа и готовое душевное тело изваяния, спящего в мраморной глыбе. Красота прекрасных стихов – forma formata; их поэзия – forma formans» 311 . В более поздней статье Иванов точнее определяет зиждущую форму как художественное содержание произведения. Это «действенный прообраз творения в мысли творца, как канон или эфирная модель будущего произведения, его Eidolon, который можно назвать forma formans, потому что она, форма эта, и есть созидающая идея целого и всех его отдельных частей». Чем ближе созижденная форма к этой «идее», тем совершеннее произведение искусства. «И нет в произведении том никакого другого «содержания», кроме той идеи, его зиждущей формы (forma formans), которая, прежде чем обнаружиться в слове или мраморе, в звуках или красках, уже духовно определяла всю полноту и целостность творящей художественной интуиции» 312 . В русской эстетике первой половины 20 века существовали, как мы видели, и совсем иные точки зрения на проблему формы. Автору этих строк, например, ближе концепция А.Ф. Лосева , изложенная в его книге «Диалектика художественной формы», в которой он не признает никакого, даже подобного ивановскому, «замысла» во внутреннем мире художника до (ante) процесса творчества, но самую уже возникшую форму фактически считает единственным содержанием произведения искусства 313 . Тем не менее позиция крупнейшего русского теоретика символизма крайне интересна в контексте нашего исследования и занимает свое достойное место в истории русской эстетики. Смысл эстетического воздействия искусства состоит, согласно теории Иванова, в том, что зиждущая форма, инициируя творческий акт художника, затем посредством уже формы созижденной пробуждает в душе воспринимающего произведение созидательное движение (близкое к тому, которое было в душе художника), передает и его душе свою энергию. |
| 9-го Декабря, 1834 г. 262. К В.В.Г. Едино на потребу — вечное спасение. Человек бывает ложь и суета, ежели не помнит о вечном блаженстве и не готовится к нему. Смертная память побуждает его к совершенному взысканию внутри себя Царствия Божия, и тем понуждается он поучаться в законе Господнем день и ночь. Верою же исполняя заповеди Господни, удостаивается каждый вечного спасения. Не грустно ли вам? Когда грусть и скука обымут душу, тогда полезно размышление о вечных муках и бесконечном страдании грешников, осужденных за непокаяние. А когда сердце пожелает утешения от удовольствий и забав многосуетного мира сего или захочет насладиться его спокойствием, тогда пользует душу размышление о райском наслаждении и утешении, никак не изменяемом в блаженстве вечном. Кто любит размышлять о сем, тот, чтобы не лишиться за временное удовольствие и сладость будущего, отвергает мечтательное временное спокойствие и с радостью предпочитает ему тесный и прискорбный путь, кото-рым идут все благоугождающие Господу в Царствие Небесное. Лучше временно огорчиться, чтобы вечно утешиться. Святой Ангел Хранитель да сохранит вас от неприязни и от празднословия! 18 апреля 1828 года 311. К П.И.А. Слава Богу о всем! Радуйтесь о Господе! Когда находит на нас скука или грусть от многого помышления, тогда, конечно, бывает очень тяжело. Но вы оградитесь крестным знамением и скажите сами себе: сейчас начинаю терпеть, Господи, ради имени Твоего и спасения моего: укрепи меня в терпении и благоустрой о мне, как Тебе угодно... Не унывайте, возлюбленная сестра о Господе, Господь укрепит вас милостью Своею. Посещение во гробе почивающего святителя Тихона, прославляемого Богом, пред-ставляется каждого изволению; посещающие же, воспоминая христианское учение его и последуя руководству оного, приятно назидаются о имени Христове в путь вечного бла-женства. 19 мая 1831 года 313. К П.И.А. «Крепость моя и пение мое Господь, и будет мне во спасение!» — Что же далее открывает Пророк? — Помянул Бога, — и возвеселился. Вот что вещает нам Псалмопевец: память Божия веселит сердце... А уныние и грусть от чего бывают? — Конечно, от произвольного уклонения сердца в память суетностей во зле лежащего мира... Обратись, душа моя, в покой твой, яко Господь благодействовал тебя… |
| Давид находился в Секелаге 311 , в земле Филистимской. Здесь он узнал об исходе сражения между Израильтянами и Филистимлянами. Его соотечественники были разбиты, его нареченный брат Ионафан был убит, раненый Саул добил сам себя. Давид плакал о Сауле и Ионафане, о своем гонителе и о своем друге. В элегии 312 , в которой излилась вся его благородная и нежная душа, он просит не возвещать о смерти двух Израильских князей Филистимским женам, чтобы на их слезы они не ответили взрывом радости. Но он возбуждает Израильских дочерей плакать о Сауле, который, некогда победитель, одевал их пурпуром и золотом. Всего больше он скорбел об Ионафане, брате, которого привязанность была ему дороже женской любви. 17. Второе появление Мелхолы и ее характер В Хевроне Давид был провозглашен царем колена Иудова. Он взял себе новых жен. Между детьми, которых ему родили в Хевроне его шесть жен, был один сын Хилав 313 от Авигаили, которая первая провидела на челе Давида сияние его будущей царственной славы. Но удивление, которое Авигаиль вдохнула Давиду, не могло заставить его забыть его первую любовь. Жена его юности была всегда присуща его мысли. Прежде чем Давид сделался царем всего Израиля, ему пришлось выдержать упорную борьбу с сыном Саула, Иевосфеем. Наконец, Авенир, главная опора Иевосфея и начальник его войска, предложил Давиду перейти на его службу. Давид принял предложение военачальника только с условием, чтобы он привел к нему Мелхолу. Давид послал просить свою первую жену у своего соперника, ее брата. Он напомнил брату, что для ее получения он подвергал свою жизнь опасности. И мог ли он забыть то, что он был обязан ей своею жизнью? Но Мелхола была замужем за Фалтием. Горячо любимая своим вторым супругом, ужели она могла покинуть его без сожаления? Иевосфей отослал свою сестру Давиду; Авенир взялся привести ее царю Иуды. Фалтий не легко расстался с ней. Пораженный в самое сердце, проливая слезы, он сопровождал ее до Бахурима 314 , где, наконец, Авенир сказал ему: «Поди, воротись!» 315 |
| Кто не хотел принимать на себя этих обязательств, вычеркивался из списка клириков 308 . Составленные Августином для общежития правила (Regula ad servos Dei) должны были читаться членами общины один раз в неделю, чтобы кто-нибудь «вследствие забвения не пренебрег чем-нибудь» 309 . Но в состав общины входил и сам учитель, не перестававший влиять на учеников словом и примером 310 . По словам Поссидия, из школы Августина вышло не мало епископов, которые заняли кафедры не только Африки, но и Италии; по примеру Августина они также основали в своих епархиях monasteria clericorum, и таким образом тип школы Августина получил на западе широкое распространение 311 . Но этот тип был еще неполный, так как в нем недоставало общеобразовательных наук. Первый опыт включения их в программу западной духовной школы представляла монастырская школа Кассиодора. Об этой школе и нужно сказать теперь несколько слов, тем более, что она представляла некоторый интерес еще и в другом отношении. Магн Аврелий Кассиодор Сенатор был едва ли не центральной фигурой в жизни латинского запада в первой половине IV в. Состоя секретарем и руководителем политики ост-готских королей, он в то же время считал себя верным хранителем христианизованной греко-римской культуры, для развития которой, по его оптимистическому воззрению, с варварским завоеванием наступили не худшие, а лучшие времена 312 . Совершенно естественно, что именно этому человеку принадлежала попытка поднять духовное просвещение запада. Школа Августина его не удовлетворяла, не только потому, что в ней отсутствовали artes liberals, но еще более потому, что и постановку богословия в ней он не считал достаточно научной 313 . В 535 г. Кассиодор, по его собственному рассказу, составил вместе с папой Агипитом план открыть в Риме «общественную школу», подобную Александрийской и Низибийской, от коей «и душа верных получала бы вечное спасение, и язык их украшался бы чистейшим и безупречным красноречием» 314 . Потерпев неудачу с этим проектом из-за начавшейся войны готов с Византией, Кассиодор решил осуществить свою мечту в частном предприятии. |
| Как только начинался логический анализ созерцания нетварного света, сей дар утрачивался. Сам старец откровенно признает: Не раз бывало в моей жизни по Богу, что как только я осознавал моим рассудком («шуйца» моя) совершающееся со мною по Божию снисхождению, так свет покидал меня 306 . Совлечение всякого логического анализа в моменты созерцания света некоторые могли бы считать безумием. Ведь Бог одарил нас логикой, как говорил Варлаам, ставивший пророческие видения «гораздо ниже нашего разума». Старец прекрасно описывает состояния: когда это «безумие» уходило и начиналось логическое осмысление происходящего, тогда он осознал невознаградимую потерю в его духовной жизни 307 . Однако по временам старец был вынужден обращаться к логическому анализу своего опыта. Чтобы духовно окормлять монахов, удостоившихся аналогичного опыта, старец иногда рассказывал им о пережитом опыте. Однако для него это было настоящим бедствием. Старец пишет об этом: «Особенно я познал сие бедствие, когда был поставлен духовником на Святой Горе» 308 . Иногда удаление великой благодати постигало старца из-за ничтожного тщеславного помысла. Тогда он черпал помощь, читая сочинения отцов, находя у них подобный своему опыт. Однако это чтение духовных книг и почерпнутое из них знание несли в себе и опасность: тогда, как пишет старец, он «входил в сложную брань с своим тщеславием», и «тогда терялось видение света небесного, – иногда надолго». И он «впадал в великую печаль в связи с этим явлением» 309 . После утраты жизни бессмертной – той, которую он познал во время созерцания нетварного света, – он возвращался в прежнее состояние и, конечно, за этим опять наступали покаяние и плач. С другой стороны, от просвещения ума и непрестанной умной молитвы обоженный возвращается к созерцанию Бога, и когда оно по разным причинам прекращается, тогда он снова приступает к умной молитве. После утраты созерцания света, который есть свет Царствия Божиего и вечной жизни, душа старца погружалась в «великую печаль» 310 , и «тогда некая тоска и даже испуг приходили в его сердце» 311 . |
|
|
