| В Мф 15:14 пословица применена к фарисеям и изображает судьбу их самих и их последователей, ср. Мф 23:16,24 и Рим 2:19. Контекст, в котором изречение приводится у Луки, не содержит никаких следов антифарисейской полемики, — скорей здесь прослеживается связь с упоминанием сучка и бревна в ст. 41. В те времена, когда книг было мало, изречение об ученике и учителе имело более очевидный смысл, чем в наши дни, так как познания ученика обычно полностью зависели от знаний учителя. У Матфея за этим изречением следует параллельное ему изречение о слуге и господине (Мф 10:24) с дальнейшей параллелью в Ин 13:16; 15:20, где сравниваются также посланник и пославший. Всякий, кто усовершенствуется ( станет равен своему учителю; употребленный здесь глагол katart…zw ‘исправлять’ означает взаимное наставление членов Церкви (Гал 6:1) или их просвещение Богом (1 Кор 1:10; 2 Кор 13:11 [в синодальном переводе неточно: соединены — Реф.]; 1 Фес 3:10; Евр 13:21; 1 Пет 5:10). Изречение о сучке и бревне имеет вид пословицы, может быть, распространенной в то время, и находит параллели в раввинистической литературе — так, рабби Тарфону (ок. 100 г. по Р. Х.) приписываются слова «Я удивлюсь, если найдется хоть кто-нибудь в роде сем, который примет слово порицания. Если человеку говорят: “Вынь сучок из своего глаза”, он отвечает на это: “Вынь бревно из своего”»; классические параллели обнаруживаются у Плутарха и у Горация. Изречение о дереве и плодах дважды встречается у Матфея (7:15–20 и 12:33–35), причем во второй раз — там, где говорится о хуле на Духа Святого. Это поучение адресовано фарисеям и выглядит как предупреждение им, но также может рассматриваться как наставление ученикам, предупреждающее их об опасности лжеучителей. Не совсем ясно, что означает в данном случае прилагательное saprTj ‘худой’ применительно к плоду и к дереву; оно может означать ‘гнилой’, но также и ‘бесполезный, плохой’. Ввиду ст. 44 можно думать, что Лука подразумевал дерево, не приносящее полезных плодов, а у Матфея в обоих случаях скорее имеется в виду гнилое дерево, что подразумевается в Мф 7:17–19. |
| 6:15. «Велиар» (или Велиал) было другим именем сатаны у иудеев. 6:16,17. Иудейский закон запрещал осуществлять деловые контакты с язычниками во время языческих праздников или общаться каким-то иным образом, который мог привести к идолопоклонству. Иудеи не пытались вмешиваться в дела языческих храмов, но когда, менее чем за двадцать лет до того, как Павел написал 2 Кор., император захотел поставить идола в Иерусалимском храме, иудеи были готовы поднять мятеж, чтобы не допустить этого. Изображая коринфских христиан как храм Божий ( 1Кор. 3:16; 6:19 ), как тех, кто не причастен к идолам ( 1Кор. 10:20,21 ), Павел цитирует соответствующие ветхо-заветные тексты: в ст. 16 – Лев. 26 (в контексте пребывания Бога среди Своего народа – 26:11); ср. также: Иез. 37:27,28 и 43:7. В ст. 17 цитируется Ис. 52.11 – стих, обращенный ко времени нового исхода, мессианского спасения (52:7–15); ср.: Лев. 11:31,44,45 и 22:4–6. 6:18. Народ Божий составляют Его сыновья и дочери (см., напр.: Ис. 43:6 ; Иер. 3:19 ), и особые отношения с ними будут восстановлены в конце времен. Павел объединяет здесь несколько текстов (возможно, включая и 2Цар. 7:14 ), как обычно поступали еврейские авторы; здесь, возможно, он добавляет и свое собственное пророческое слово (ср.: 1Кор. 14:37,38 ). 7:1 Иудеи, проживавшие за пределами Палестины, часто говорили о чистых и неоскверненных сердцах; неоскверненная плоть обычно связывалась с церемониальной чистотой (омовением рук или ритуальным погружением в воду). Здесь Павел говорит о чистоте тела и духа одновременно (см. коммент. к 5и 1Кор. 6:20 ) – о том, как избежать греха. 7:2,3 . Павел проявляет здесь нежную привязанность и любовь к ним; см.: 6:11–13. Самым высшим проявлением любви и привязанности в греко-римской литературе была готовность умереть вместе с объектом своей любви (это характерно не только для греческой культуры; см.: 2Цар. 15:21 ; Ин. 13:37; 15:13 ). 7:4. Греко-римские ораторы часто подчеркивали свое доверие к слушателям, стремясь установить тесную связь с ними и заручиться их поддержкой. |
| Большинство засвидетельствованных в НЗ титулов - напр., Христос, Мессия, Отрок Божий, Агнец, Сын Давидов, Господь - используют для характеристики Иисуса окружающие, и никогда - Он Сам. Исключение составляют Сын (Мк 13. 32; Лк 10. 22; Мф 11. 27; ср.: Ин 5. 19, 21; 8. 36), Сын Божий (Ин 10. 36; 11. 4; 17. 1 и др.) и Сын Человеческий (кроме Ин 12. 34; Деян 7. 56; Откр 1. 13; 14. 14). Возможно, отказ от титулов, имеющих конкретное априорное содержание, связан с тем, что никакие внешние по отношению к Евангелию представления не могут сами по себе служить основанием для адекватного истолкования тайны В. или спасительного смысла служения Иисуса Христа, но обретают свое подлинное содержание только в свете самого Евангелия. Отсутствие в проповеди Спасителя традиц. понятий и формул, к-рые могли бы послужить основанием для богословского описания тайны В., восполняется рядом существенных черт Его евангельского образа - особенностями учения о Царстве Божием, особенностями молитв, особенностями отношения к Моисееву законодательству и ветхозаветному благочестию в целом,- свидетельствующих не только об исключительности Его земного служения, но и о Его особом положении по отношению к Богу Отцу (см. ст. Иисус Христос ). Учение о В., сформулированное древней Церковью, запечатлено гл. обр. в апостольских посланиях (Рим 1. 3-4; 8. 3; Гал 4. 4; Фил 2. 5-11; Кол 1. 15-20; Евр 1. 3; 1 Тим 3. 16). Согласно Рим 8. 3 и Гал 4. 4, Тот, Кого Бог послал, есть уже Сын, и притом Сын Божий, в отличие от тех, кто должны стать сынами вслед за Ним и вместе с Ним (ср.: 1 Фес 1. 10; Рим 1. 9; 5. 10; 8. 29; Рим 8. 3, 32). Ап. Павел вырабатывает и независимый от иудейской традиции богословский язык, выражающий идею предвечного бытия, когда говорит о том, что «Отец посылает Сына» в мир (Гал 4. 4). Поэтому Иисус Христос есть для апостола Сын Божий (2 Кор 1. 19; Рим 8. 32). Когда ап. Павел размышляет о явлении Сына Божия в мир, он охватывает всю историю Его земной жизни, устремленной от В. к Крестной смерти (Рим 5. 10; 8. 32) и продолжающейся в Воскресении, Вознесении и Втором пришествии (1 Фес 1. 10). В Флп 2. 6-11 говорится о предвечном бытии и богоравном достоинстве Сына Божия, а также о Его В., в к-ром Он воспринимает как самоуничижении и смирении в послушании Отцу. Пределом уничижения и смирения является Крестная смерть (ст. 8), являющая его подлинность и глубину. Когда достигнута цель начавшегося в В. самоуничижения, начинается путь к славе (ст. 9-11). |
| 5–31). Можно заметить, однако, что этот взгляд, во-первых, основывается на очень спорном предположении — что отрывок 13:5–31 представляет собой не более чем изложение событий, предшествующих концу времен, как это и было принято в апокалиптической литературе. В действительности, хотя здесь и используется язык апокалиптики, и цель, и форма рассматриваемого отрывка совершенно иные. Перед нами не провидец-эзотерик, а Учитель, предупреждающий учеников о грядущих испытаниях и призывающий их быть стойкими и верными. С этим связано и постоянное употребление формы 2-го л. мн. ч. императива, невозможное в обычном апокалипсисе. Во-вторых, мы не можем исключать здесь наличие преднамеренного парадокса (вообще парадоксы характерны для текста НЗ, ср., например, 2 Кор 4:7–11; 6:8–10). Нельзя игнорировать ни предупреждение о невозможности знать время Конца в ст. 32, ни того, что перед этим сказано о знамениях последних времен, и история христианства полна печальных примеров забвения либо первого, либо второго. Возомнив, что им дано знание о времени Второго Пришествия, христиане отдаются во власть человеческих страхов и страстей, уродливых и нелепых мифов, подменяющих здравое учение. Те же, кто пренебрегает знамениями Конца времен (например, рассматривая их как “реликт” иудейской апокалиптики), сводят эсхатологию к чисто академической проблеме, утратившей свое значение для настоящего. 1. δε ποταπο λθοι κα ποταπα οκοδομα ‘посмотри, какие камни и какие здания’. Описание второго иерусалимского храма см. у Иосифа Флавия (Война 5:184–247 и Древн 15:380–425). Возможно, Иисус уже произнес пророческое слово о разрушении храма: у Матфея плач о Иерусалиме (Мф 23:37–39) помещен перед параллелью к данному стиху, поэтому слова ученика могли означать недоумение или упрек. 2. Предсказание разрушения храма см. также в 14:58; 15:29; Ин 2:19; Мф 23:38. Подобное же предсказание о первом храме в ВЗ см. в Иер 7:1–15; 26:1–24; Мих 3:9–12. Хотя Иисус признает святость храма (11:15–17), Он Сам есть “больший храма” (Мф 12:6), и приближение Его Царства означает завершение храмовой эпохи. |
| Письмо это до нас не дошло, как не дошли и те послания к Коринфянам ап. Павла, которые не попали в Новозаветный канон. Два апокрифические послания: Коринфян к Павлу и Павла к Коринфянам, сохранившиеся в поздних рукописях на сирийском, армянском и латинском языках, в счет не идут. Не удались и современной критической науке ее попытки разложить 2 Кор. на составные части и ценою этого разложения выделить из него осколки утраченных посланий: древнейшего – в отрывке 6:14–7:1 и строгого – в глл. 10–13. Нам остается примириться с утратою и сосредоточиться на изучении того, что мы имеем. Первое Послание к Коринфянам 1 Кор. начинается с общего обращения (1:1–3), в котором отмечено апостольское достоинство отправителя, и рядом с его именем названо имя Сосфена, брата. Сосфен был, очевидно, известен Коринфянам и потому напрашивается отожествление Сосфена 1Кор. 1с Сосфеном, начальником синагоги, Деян. 18:17 . Из этого отожествления вытекало бы, что Сосфен 1Кор. 1был Иудей, который уже после второго путешествия ап. Павла был обращен ко Христу. Вступительное благодарение, которое ап. Павел возносит о духовном преуспеянии читателей (1:4–9), принадлежит к тем благодарениям, в которых преднамечаются основные мысли послания (ср. ст. 7а и глл. 12–14, ст. 7в, 8 и гл. 15). В стт. 10 и слл. ап. Павел говорит о тех обстоятельствах в жизни Коринфской Церкви, которые заставили его писать. Ему стало известно, что среди верующих обозначались разделения. Одни, чувствуя особую связь с Павлом, называли себя Павловыми, другие – Аполлосовыми, третьи – Кифиными (т.е. Петровыми), четвертые – Христовыми (ст. 12). Апостол огорчен разделениями и хочет, чтобы Коринфяне поняли их неправильность. Но тон послания даже в это части – спокойный. Очевидно, глубокого нарушения церковного мира не произошло. Некоторые толкователи сопоставляют коринфские разделения с Константинопольскими спорами о преимущественном почитании кого-либо одного из трех вселенских учителей и святителей, которые закончились установлением общего им праздника (30 января). Не исключена возможность, что Аполлос привлекал к себе своим красноречием (ср. Деян. 17:24–28 ), до которого греки были очень падки. Они могли предпочесть его Павлу, который, по собственному признанию, красноречием не отличался (ср. 2Кор. 11:6 ; ср. 10:10). В современной науке было даже высказано мнение, что Павел заикался. Но упоминание Кифиных и Христовых позволяет думать, что в Коринфе работали и Иудаистические агитаторы. Они могли противополагать Павлу Петра и ссылаться на то, что знали Христа в дни Его общественного служения. Но в то время, когда ап. Павел писал 1 Кор., их влияние, по всей вероятности, еще не успело сказаться. Павла, по-видимому, сильнее беспокоили те разделения, которые были связаны с противопоставлением его и Аполлоса, и к которым он возвращается еще несколько раз (3:4 и слл., 4:6, ср. еще упоминание Аполлоса в 16:12). |
| Послание, как и 1 Кор., начинается с обращения (1:1–2) обычного типа. Наряду с именем Павла-Апостола стоит имя Тимофея-брата. Коринфяне знали Тимофея с первых же дней существования Коринфской Церкви (ср. Деян. 18:5 ). По всей вероятности, при составлении этого послания, как и многих других, он исполнял обязанности апостольского секретаря. За обращением и во 2 Кор. следует благодарение (стт. 3–14). Апостол благодарит Бога за утешение в скорби. Утешение идет нисходящим путем. Бог утешает Апостола. Апостол утешает пасомых. Утешение пасомых есть участие в скорбях и утешении Апостола. Благодарение имеет очень общую форму: Павел не говорит, что было причиною той скорби, которую он переживал в Асии (ст. 8). Поскольку, однако, прекращение его скорби было связано с выявлением перед Коринфянами его истинного лика (стт. 12–14), можно думать, что он страдал из-за Коринфян. Это понимание получает подтверждение в дальнейшем. В отрывке 1:15–2Павел говорит об изменении своих первоначальных намерений. Вместо личного посещения, он отправил строгое послание. Это было изменением тактики. Но основание Павлова отношения к Коринфянам оставалось неизменным. Оно заложено в Боге, обетование Которого получило исполнение во Христе, и Который дал залог Духа в сердца наши (1:17–22). Павел прямо говорит о Св. Троице. А мысль о даре Св. Духа, который, как некий залог (5:5, Ефес. 1:13–14 ) или начаток (ср. Римл. 8:23 ), дается верующим уж теперь, в предвосхищении грядущей полноты, есть одна из излюбленных мыслей Павла. Если же он отказался от посещения Коринфа, то это объясняется его любовью к ним и сознанием, что в вере они устояли (в русском переводе: тверды). Руководящее Павлом начало любви сказывается и в том, что он настаивает на прощении обидчика (2:5–11). В 2Павел возвращается к теме страдания и утешения, которую он поставил во вступительном благодарении. Он дает подробности, которые показывают, на этот раз, со всей ясностью, в чем состояло его страдание, и что принесло ему утешение. Начинаясь с 2:12, этот отрывок 2 Кор. кончается с концом гл. 7. Но, сказав о той тревоге, которая томила его в Троаде, и с которою он перешел в Македонию (2:12–13), Павел прерывает свой рассказ благодарением Богу (стт. 14–17). Торжество Павла было достижением его апостольского служения, как дела Божия, карающего одних и спасающего других. Апостол останавливается на этой мысли. Он считает нужным показать читателям сущность апостольского служения, дать его догматические основания и сказать лично о себе, как носителе этого служения. Это тем более естественно, что и христианское бытие Коринфян есть дело Павла-Апостола (3:1–3). Конечно, в плане 2 Кор. большой отрывок 3:4–7:4 представляет собой отступление. В 7Павел поднимает нить, которую он обронил в 2:17, или даже еще раньше, в ст. 13. Но по содержанию догматическое учение 2Кор. 1 и слл. является важнейшею частью послания. Апостол касается в этом отрывке основных истин христианской веры. |
| Как бы то ни было, несомненно, что в этом отрывке, который принадлежит к самым важным свидетельствам Нового Завета о последних временах, ап. Павел, пользуясь образами своей эпохи, дает учение об Антихристе, явление которого будет знаком скорого пришествия Христова. Гл. 3 начинается с просьбы о молитве (ст. 1–2), содержит отдельные практические указания (стт. 3–16) и кончается собственноручной припиской или, по-нашему, подписью (стт. 17–18). Наибольшее внимание Апостол уделяет вопросу о бесчинных, т. е. о людях, которые были склонны уклоняться от труда и жить на чужой счет (стт. 6–13). Павел ставит в пример самого себя (стт. 7–9), напоминая предписанное им общее правило: кто не хочет трудиться, тот и не ешь (ст. 10), и ссылается на дошедшие до него слухи (ст. 11). Очевидно, сказанного в первом послании (ср. 4:9–12) было недостаточно. В науке существует мнение, связывающее нерасположение Фессалоникийцев к труду с напряженностью эсхатологического ожидания. Стт. 14–15 посвящены вопросам церковной дисциплины: Апостол повелевает с властью, но даже в непокорном видит не врага, а брата. К такому же отношению он призывает и Фессалоникийцев. Собственноручная приписка Апостола (стт. 17–18) есть заключительное пожелание благодати, которым, в той или иной форме, заканчиваются все послания ап. Павла (ср., напр., Римл. 16 :20в, 2Кор. 13 и т. д.), но которое только в исключительных случаях (2 Фесс. 3:17–18, ср. еще 1Кор. 16:21–24 , Кол. 4:18 ) апостол сопровождает указанием, что делает его собственноручно. В прежнее время думали, что ап. Павел диктовал свои послания кому-нибудь из своих учеников и подписывал пожеланием благодати. В настоящее время наука склоняется к тому, что ап. Павел, как и другие его современники, не диктовал своих писем, а давал задание секретарю, который и изготовлял, по указаниям апостола, текст письма. Этот текст апостол исправлял и снабжал своею подписью. Такие подписи – другою рукою! – и тоже в форме пожелания, напр., будь здоров, дошли до нас и на некоторых древних папирусах. Имя секретаря в посланиях ап. Павла обыкновенно упоминается, чаще всего, в заголовке, рядом с именем апостола – это, по большей части, Тимофей. В Римл. писавший его Тертий сам назвал свое имя в конце послания (ср. 16:22). Подпись апостола удостоверяла подлинность послания и, в оригинале, выделялась своим почерком, отличным от того, которым было писано послание. Если в указанных трех случаях апостол отмечает собственноручный характер подписи, позволительно думать, что почерк послания был тот же, что и почерк подписи, иначе говоря, что 2 Фесс., 1 Кор. и Кол. были писаны ап. Павлом от руки от начала до конца, так же точно, как Гал. (ср. 6:11) и Филим. (ср. 19). После того, что стало известно Павлу о распространении в Фессалонике подложных посланий, которые приписывались ему (ср. 2:2), его забота о заверении подлинности 2 Фесс. не должна казаться излишнею. Послания к Коринфянам |
| Отрывок 6:11–18 есть заключение послания. Он начинается с повторного предостережения против обрезания (ст. 12–14), которое обесценивается в своем значении, и которому противополагается новая тварь (ст. 15). В основании новой твари лежит Крест Христов, представляющий для Павла высшую ценность. В 5обрезанию и необрезанию, как путям жизни, противостоит путь веры, действующей любовью. Речь идет о жизни здешней. В 6новая тварь есть понятие эсхатологическое, не путь, а цель пути. Конечно, и эсхатологическая цель предвосхищается уже в нынешнем веке: в 2Кор. 5ап. Павел говорит о новой твари, как о некоей данности. Приемлющим его учение Апостол посылает свое благословение: им и Израилю Божия (ст. 16). Понятие Израиля Божия понимается двояким образом: одни толкователи видят в нем спасшийся остаток Израиля (ср. Римл. 11:1–5 ). Другие – и таковых большинство – понимают его в смысле христианской Церкви, Израиля духовного, наследующего в духе обетования, данные в Ветхом Завете Израилю по плоти. Это последнее понимание заслуживает предпочтения, как отвечающее общему контексту послания (ср. 4:28). В ст. 17 Павел снова возвращается к мысли о Кресте (ср. стт. 12–14). Он говорит о своем участии в Страстях Христовых. История Римско-католической святости дала толкование этих слов в опыте стигмат. В Православной Церкви каждый монах носит их начертание на своем монашеском парамане. Переходя от Креста к новой твари и возвращаясь от новой твари к язвам Господа Иисуса, Павел, тем самым, выражал свое убеждение в явлении славы чрез Крест. Мы видели в самом построении 1 Кор. путь от Креста (глл. 1–2) к славе Воскресения (гл. 15), и во 2 Кор. участие Апостола в Страстях и Воскресении Христовом (гл. 4). Мы не должны забывать, что и Гал., кончающееся словом о Кресте (6:12–14, 17), начинается с упоминания о Воскресении (1:1). Мы не знаем, достигло ли Гал. своей цели. Как мы уже видели, даже упоминание Галатии в 2Тим. 4:10 , может быть, относится не к Галатии, а к Галлии. Не могут повториться в наше время и те исторические условия, которые заставили ап. Павла написать Гал. Нельзя себе представить, чтобы сейчас кто-либо мог призывать христиан к исполнению иудейского закона, в частности, к наложению на себя ига обрезания. Но законничество наблюдается нередко и в христианстве, как его искажение, вызываемое человеческою немощью и малодушием, и Гал. остается на все времена «благовестием христианской свободы», как его назвал русский исследователь Н. Н. Глубоковский . Послание к Римлянам |
| И прежде всего, Пастырь Добрый знает Своих овец, и овцы знают Его, подобно тому, как Пастыря Доброго знает Отец, и Он знает Отца, и душу Свою полагает за овец (стт. 14–15). Это значит, что жертвенная смерть Пастыря-Сына потому имеет искупительную силу, что полагающий Свою душу Пастырь Добрый пребывает в единении с овцами и с Отцом. Единение это, которое здесь определяется, как познание, иногда определяется, как вера (ср. XVII, 20–21), иногда, как любовь (там же ст. 23), но как бы оно ни определялось, оно есть то единение Пастыря и овец, которое предполагается приточным образом стт. 2–5 и делает возможным посредничество Иисуса, о котором идет речь в стт. 7–10. В ст. 16 служению Пастыря Доброго усваивается универсальная полнота. Пастырь Добрый есть Единый Пастырь единого стада, в которое он собирает всех овец: сего и не сего двора. В общем контексте Евангелия от Иоанна учение о едином стаде Единого Пастыря, несомненно, относится к Церкви, но как раскрытие приточного образа стт. 1–5, оно прежде всего говорит о границах служения Пастыря Доброго. Точнее говоря, оно отрицает эти границы и распространяет служение Иисуса на всех овец, Ему принадлежащих, где бы они ни находились. Универсальная полнота есть тоже существенный признак искупительного служения Пастыря Доброго. Но в стт. 17–18 толкование Иисуса возвращается вплотную к мысли стт. 11 и 15: Пастырь Добрый полагает Свою душу за овец. Как и в ст. 15, Его искупительная смерть предполагает Его единение и с овцами и с Отцом. Но и больше: Отец любит Пастыря Доброго за то , что Он полагает Свою душу. Терминология Иоанна не позволяет говорить о количественном различии веры, познания и любви. Не располагаем мы и бесспорными критериями для определения их качественного различия, так же точно, как мы не знаем и не можем знать, в чем, именно будет отличие тела духовного от нашего теперешнего тела душевного (ср. I. Кор. XV, 44). И все-таки наши тексты позволяют нам сказать, что единение Пастыря Доброго и Отца, которое определяется в ст. 15, как единение познания, открывается, силою искупительного подвига Сына, как единение любви. И еще последнее и, может быть, самое замечательное; Пастырь Добрый не только добровольно полагает душу Свою, но и вновь воспринимает ее. Еще точнее: Он полагает Свою душу, чтобы снова воспринять ее. Еще двойную власть Он имеет по заповеди Отца, и Отец его любит не только за то, что Он полагает Свою душу, но и за то, что Он вновь ее воспринимает. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
|
|
