| Н. Чуваев. В период наивысшего расцвета на фабрике работали 20 станов; возможно, это было в 70-90-х гг. XVIII в. Династия Ахметьевых владела и руководила фабрикой до 1869 г. Значительный урон лубочному изданию нанес пожар 1812 г., когда погибло множество образцов и гравированных досок. Тем не менее выпуск Л. был восстановлен достаточно быстро. В XIX в. число фабрик, выпускавших религ. Л., увеличивалось, мастерские устраивали при мон-рях, их организацией занимались и светские лица. В развитии лубочного издания существенную роль сыграла новая техника печатной графики - литография: печатная форма изготовлялась на специально обработанном камне (известняке) и печать осуществлялась с плоской (гладкой) поверхности камня, на которую специальным образом наносился рисунок. Большие пластические возможности в рисунке, более высокие тиражи и большая простота по сравнению с гравюрой в подготовке оригинала, наконец, меньшая себестоимость издания послужили главными причинами быстрого распространения литографии. Изобретенная в 1796 г. И. А. Зенефельдером в Германии, литография уже к 20-м гг. XIX в. широко распространилась по миру, вытесняя из полиграфии и художественных изданий традиц. гравюру. В рус. лубочном издании литография появилась в 30-х гг. XIX в. и неск. десятилетий существовала наравне с гравюрой, постепенно заменяя ее. Ахметьевская фабрика в 1-й пол. XIX в. продолжала выпускать картинки духовного содержания, но преимущественно по новым образцам, ориентированным на академический стиль. После войны 1812 г. объемы фабричной продукции существенно сократились. В 30-х гг. XIX в. Ахметьевы «совместничали» с И. В. Логиновым, к-рый также владел собственной металлографической мастерской. Однако большего масштаба в издании Л. достигла открытая в 1812 г. металлография его брата В. В. Логинова. В XIX в. московские мастерские практически полностью обеспечивали Российскую империю религ. картинками. В 1-й пол. XIX в. их изданием занималась мастерская П. Т. Щурова, основанная в 1820 г. В это же время создал лубочную мастерскую И. |
| Чуван. Р- 1 34. Сборник старообрядческий исповедный и богослужебный. Последняя четверть XIX в. 4°. 57 л. Штемпели: «Фабрики наследников Сумкина 5» и «Фабрики наследников Сумкина 6», вид: Клепиков. Филиграни и штемпели, 202 (1869, 1909 гг ). Содержание: л. 12–53 об. – чин исповеди; л. 18–19 – вопросник о вере (ВВ-Печ. тр.); л. 20–21 – старообрядческий вопросник мужчинам (МСтарообр-Чуван. 134); л. 21–28 об. – вопросник мужчинам (М-Чуван. 134); л. 29 об.–34 – поновление мужчинам; л. 34–41 об. – вопросник женщинам (Ж-Чуван. 134); л. 42–48 – поновление женщинам. Издание: Корогодина М.В. Исповедь в старообрядческой рукописной традиции XIX в. С. 67–76 (МСтарообр-Чуван. 134, в разночтениях; М-Чуван. 134). Чуван. Р-364 Сборник старообрядческий исповедный и богослужебный. Вторая половина XIX в. 8°. 100 л. Машинная бумага без водяных знаков и штемпелей. Содержание: л. 13–83 об. – чин исповеди; л. 29–31 об. – вопросник о вере (ВВ-Печ. тр.); л. 35 об.–47 – старообядческий вопросник мужчинам (МСтарообр-Чуван. 364); л. 47 об.–56 – вопросник мужчинам (М-Печ. тр.); л. 57–68 поновление мужчинам; л. 68 об.–71 – поновление детям: л. 71–81 об. – вопросник женщинам (ЖСтарообр-Чуван. 364). Издание: Корогодина М.В. Исповедь в старообрядческой рукописной традиции XIX в. С. 67–70 (МСтарообр–Чуван. 364). Требник с прибавлениями (отрывок). Конволют начала и конца XII в. 8°. 127 л. Запись: л. 1 – «Свещенноиерею Ивану Феоктистовичю убогии раб Родка Федотов благословения прошу и челом бью; велел ты мне написати Причастие дати болю вборзе, и то тебе написал и зачал писати Освящению маслу, и столко у меня бумаги не будет; и казал ты у себя две дести бумаги, и ты, государь мои матюшко, пришли всю бумагу две дести и что останетци, я тое тебе бумагу в цену заведу, пожалуй, пришли всее бумагу, и поставлю тебе к Николину дни, и что у тебя какая нужда есть, отписщи обо всем, и я тебе сработаю, посем благословения прошу и челом бью». Содержание: л. 2–14 об. – чин причащения больного; л. 10–13 – поновление. Описание: Описание РО БАН. Т. 1. С. 208–209. |
| Так, когда во 2-й пол. 60-х гг. XIX в. велась активная полемика о возможных путях реформирования высших духовных школ, некоторые профессора КДА, стремясь решить проблему многопредметности в ДА, высказывались за упразднение обличительного богословия как самостоятельной учебной дисциплины. В частности, проф. В. Ф. Певницкий утверждал, что обличительное богословие не имеет положительного предмета, а его содержание - это лишь различные уклонения от церковного догмата и их опровержение; программы этого предмета фактически содержат историю ересей и расколов, и потому этот материал можно без труда включить в курс истории Церкви ( Певницкий В. По вопросу о преобразовании духовных академий//ТКДА. 1867. 5. С. 253-291). Мнение Певницкого разделял и проф. А. Д. Воронов, к-рый также не считал обличительное богословие самостоятельной наукой ( В-нов А. Заметки по вопросу о преобразовании духовных академий//ТКДА. 1867. 5. С. 292-303). Однако подобные суждения не нашли поддержки в Синоде. Устав 1869 г. переименовал обличительное богословие в сравнительное, а также окончательно закрепил за ним статус самостоятельной учебной дисциплины. По новому уставу сравнительное богословие преподавалось лишь на 3-м курсе богословского отд-ния, на др. отд-ниях этот предмет не изучался. В 70-х гг. XIX в. в КДА на сравнительное богословие в течение года отводилось сначала по 2, а затем по 3 лекции в неделю. Содержание курса в эти годы было изменено: из программы удалены темы, дублировавшие общую церковную историю и догматическое богословие. С 1873 г. сравнительное богословие преподавал М. Ф. Ястребов. Содержание его курса в разные годы могло меняться. Так, в 1876/77 уч. г. при 2 лекциях в неделю он преподавал сначала введение в науку, а затем «сравнительное изложение догматических разностей между вероисповеданиями католическим, лютеранским и реформатским в учении о невинном состоянии человека и начале зла в мире, о первородном грехе, об оправдании, о таинствах, о Церкви и наконец о Церкви небесной и ее отношении к Церкви земной; обозрение малых протестантских сект как мистического, так и рационалистического направления, и сведения об англиканской церкви» (Отчет о состоянии КДА в уч. |
| Как подчёркивает В. Келлер, «археологи не обнаружили ни одного материального свидетельства о существовании Израиля в Палестине после 70 г., ни единой надгробной плиты с еврейской надписью. Синагоги были разрушены, даже в тихом Капернауме Дом Господень был превращён в развалины. Неотвратимая десница судьбы обозначила всю партию Израиля в хоре народов» (Предсказания 1,2,5). Марк Твен, побывавший в Палестине в 1869 году, писал, что там, «в какую сторону ни пойдёшь, на тридцать миль вокруг не встретишь даже одинокой деревушки. В двух-трёх местах жмутся друг к другу шатры бедуинов, но оседлых жителей тут нет. Здесь можно проехать десять миль, не встретив и десяти человек» (Предсказание 3). Далее Марк Твен цитирует «два обычных средних образца» путевых впечатлений о Палестине, в которых авторы восхищаются красотой этого края. Такие записи, продолжает он, «выходят из-под пера большинства писателей, побывавших в этих местах. Один говорит: «окружающий пейзаж столь прекрасен, что я не в силах описать его», и затем принимается накидывать покрывало пышных слов на нечто такое, что без покровов оказывается всего-навсего незначительным водоёмом, гористой пустыней и одним-единственным деревом. Другой, после добросовестной попытки построить «земной рай» из тех же материалов, с «важным и величавым аистом» впридачу, портит всё дело, выболтав под конец унылую правду... Благоговение и любовь, которые испытывают к этим местам иные из авторов, разжигают их воображение и мешают им правильно судить; но, во всяком случае, эту милую ложь они пишут совершенно искренне». Со свойственной ему иронией Марк Твен пишет и о тогдашних обитателях Палестины: «Мы отдохнули, позавтракали, и вот приехали сюда, в Айн-Мелах... Дневной переход был на сей раз очень короткий, но драгоман не желал ехать дальше и изобрёл вполне правдоподобную ложь о свирепых арабах, которыми кишмя кишат все окрестности, и поэтому ночлег за пределами Айн-Мелаха слишком опасное времяпрепровождение. Что ж, эти арабы, видимо, и в самом деле опасны. Они вооружены ржавыми, много на своём веку повидавшими кремневыми ружьями с длинным, в человеческий рост, стволом без мушки, и пуля из него летит не дальше брошенного рукой камня и разит куда менее точно. За пояс – а поясом им служит обернутый несколько раз вокруг талии широкий шарф – у них заткнуты два-три огромных пистолета, никогда не бывших в употреблении и заржавевших; такое оружие будет давать осечку до тех пор, пока вы не окажетесь вне пределов досягаемости, а потом взорвётся, и тогда прощайся, араб, с головой. Они очень, очень опасны, эти сыны пустыни». |
| б) Страннолюбие, по другому сказанию, даже выше добродетели воздержания, к которой наши предки также относились с величайшим благоговением. Некий старец (говорится в одном сказании), живя при дороге, был очень страннолюбив. Однажды он принял к себе отшельника и поставил перед ним трапезу. Но отшельник отказывался, говоря, что он постится. Это огорчило старца. Он умолял отшельника нарушить свой пост, но когда увидел, что напрасны его увещания, сказал: «Пойдем и помолимся. Вот дерево, если оно по моей молитве преклонится, то ты должен вкусить у меня пищи». Они пошли. Лишь только преклонил свои колена страннолюбивый старец, тотчас дерево преклонилось вместе с ним (Воскр. чт. за 1869–70 г. кн. 1, стр. 221–230). XXIII. Не оставляй без внимания, что люди милостивые уже в здешней жизни иногда испытывают благодеяния Божии. В одном сказании сообщается следующее: одни благочестивые и богатые родители, имея взрослую дочь и не желая, чтобы брак ее был делом случая, решились отдать ее на волю Божию. Они пошли в храм и положили выдать дочь свою за того, кто войдет первым после них. Вошедший был юноша. Он также принадлежал некогда к богатому семейству, но отец его и он сам расточили имение свое на дело благотворения. Теперь он был беден, но Господь, как видим, самым лучшим образом устроял его счастье (Древн. пат.). XXIV. В будущей жизни будет оказано великое милосердие Божие милостивым. Самое малое подаяние, сделанное как-нибудь невольно, покроет на Суде Божием множество грехов и заслужит избавление от ада. а) Об этом существует такое сказание: некто Петр мытарь был очень немилостив и никогда не обращал внимания на моления нищих. Но однажды, когда он шел по улице с корзиной, наполненной хлебами, нищий пристал к нему с неотступными просьбами. Это ужасно раздражило мытаря и, не найдя около себя камня, он бросил в лицо нищему хлебом. Через два дня этот мытарь заболел и умер. Тогда начали Ангелы оценивать и взвешивать дела его и, не находя ни одного доброго дела, которое могли бы положить против злых, кроме хлеба, данного случайно, сказали: «Иди, бедный Петр, опять в мир и приложи к тому хлебу, который ты дал нищему, еще что-нибудь, иначе возьмут тебя темные демоны и поведут тебя в муку вечную». Ожив опять, Петр стал милостив с тех пор, не щадя своего имения для бедных. Так за один хлеб Петр был избавлен от ада. |
| Всего с 1869 по 1886 г. в духовных академиях в среднем в год обучалось 714 человек; за эти годы академическое образование получили свыше 3000 человек. Для сравнения: в 1886 г. по штатам числилось 1049 преподавателей духовных семинарий и 1893 преподавателя духовных училищ (Там же. С. 156–160). Число студентов академий ограничивалось количеством мест в общежитии, проживание в котором стало обязательным, что сохранялось вплоть до начала войны в 1914 г. 205 «...отличался скромностью и пунктуальной служебной аккуратностью», – характеризовал его Н. А. Ильинский (Воспоминания Н. А. Ильинского. Л. 330). 206 Н. А. Ильинский вспоминал, что новый преподаватель по гомилетике, литургике и практическому руководству для пастырей «всегда отличался ровным флегматично-спокойным характером и бесталанностью» (Воспоминания Н. А. Ильинского. Л. 328). На службе в семинарии он состоял с 1883 по 1909 г., в 1920-е гг. был настоятелем Владимирской церкви г. Вологды. 207 «...простой и душевный человек, – вспоминал о нем Н. А. Ильинский. – Ф. А-ч не мог нас в должной степени заинтересовать своим предметом. Он читал выписки из разных книг, не обладал хорошими голосовыми средствами, чтение его было вялое, монотонное» (Воспоминания Н. А. Ильинского. Л. 62 об.). 208 «В это время В. С-ч был общим любимцем учеников. Всегда деликатный, чрезвычайно предупредительный и вежливый, В. С-ч был крайне снисходителен ко многим ученическим слабостям. Это был единственный в то время преподаватель, которому ученики подносили в день ангела разные подарки. От нашего курса была ему поднесена «Апологетика» Рождественского» (Воспоминания Н. А. Ильинского. Л. 65–65 об.). 209 Смелков В. В. Речь о современном положении на Руси вопроса о народном образовании и о церковно-приходских школах, произнесенная 12 Декабря 1882 года//Вологодские ЕВ. 1883. 1, 1 янв. С. 17. 214 Там же. Л. 70 об. Ильинский вспоминал о нескольких «генеральных репетициях» в форме диспутов, устроенных Зиоровым накануне выпускных экзаменов. «Началась лихорадочная подготовка к репетициям. |
| Забегая вперед, можно отметить, что в 1869 он стал одним из основателей Московского купеческого общества взаимного кредита, а уже в 1874 возглавил его. Честность и безупречная деловая репутация Аксакова вместе с его организаторскими способностями привели к процветанию этого банка. Благодаря Ивану Аксакову славянофилы и предприниматели - старообрядцы сблизились. Аксаков смог теперь издавать теперь свою газету качественно нового уровня. В октябре 1861 он стал редактировать еженедельную газету " День " . Эта газета сделала имя Ивана Аксакова знаменитым во всей России, да и за ее пределами. Помимо передовиц газета имела отделы: " Литературный " , " Областной " (посвященный жизни русской провинции), " Славянский " (посвященный проблемам славянских народов и славянского движения), " Критический " , " Смесь " . Политический отдел не был разрешен цензурой. В 1863 г. издавалось деловое приложение " Акционер " . Среди сотрудников " Дня " были не только давние товарищи по кружку славянофилов, такие, как Ю. Ф. Самарин и А. И. Кошелев, но и новые бойцы славянофильства - М.О.Коялович, И.Д.Беляев, Н.П.Гиляров-Платонов, Ф.В. Чижов, О.Ф. Миллер, А.Ф. Гильфердинг, В.И. Ламанский, Жинзифов (болгарин, писавший под псевдонимом " Велешанин " ) и ряд польских, чешских и сербских авторов. Аксаков стремился сделать " День " голосом всей России, в том числе и провинции, живущей в совсем другом мире, чем столице. Ему удалось создать настоящую корреспондентскую сеть по всей империи. Так, в Белоруссии и Литве корреспондентом был крупный ученый - историк М. О. Коялович, Ф. Ф. Кокошкин работал на Волыни, в черноземных губерниях - А. Ф. Васьков. " День " стал выходить в момент серьезнейшего кризиса, поставившего Россию на грань революции и распада. С высоты опыта ХХ века мы считаем пореформенное время 60-70-х гг. XIX столетия временем процветания и стабильности. В действительности это были годы революционной ситуации, сепаратистских мятежей, нигилизма, экономических потрясений, жесточайшего социального расслоения, инородческого засилья во всех сферах русской жизни. Можно только восхитится тем, что в то время Россия устояла, сохранила свою традиционную форму правления, и достигла вершин своего культурного развития. И в этом, - заслуга таких деятелей, как Иван Аксаков. Итак, в 1861 году, наряду с освобождением крестьян, в России начинает развиваться болезненный нарыв, который мог лопнуть в любой момент. Вот в эти горячие дни Аксаков стал издавать свою газету. |
| 637 В указ. кн. Труд. Киев. Академии, 460, это место папируса передано: «Говорить ли тебе о начальнике вспомогательных войск, живущем в Гелиополисе... ты жил когда-то у него», seiend du weilend in der Anstalt der Schrifteii, прибавляет в передаче египетского текста Ляуг (Moses d. Ebr. 54). 638 Имя Οσαρσφ Ляут производит от евр. «тростник» (Чермное мора покоптски называется, замечает Ляут, фиом и шари=Schilfineer), – «корзина» ( Быт.40:16 ) и арамейского определит. члена , слышимого в именах гикских государей: Архлес, Асет, Апофис, или – евр. ; замена (ивр.) буквой ρ в этом имени объясняется обычным в египетском языке сродством этих букв, вследствие чего одна из них заменяет другую (Lauth. ibid. 69; ср. также «Moses Osarsyph» ( , Zeitschr. d. Mnrgenland. Geselsch. B. XXV, 143–145, где признается это имя ·еврейским. 643 Здесь Ляут делает ссылку на хронографию Синкелла, р. 20. и Corpus Script. Hist. Byzant. 1. 227. 654 Zeitschrift für aegypt. Sprache 1669. 1: «Le Rapport entre les papurus 350 et 352 du Musée de Leide». 656 Плейт в вышеозначен. Zeitsch. f. aeg. Sprache, 33, говорит: «Le livre de Mr. Lauth ne m’a nullement convaincu de la justesse de la these. Dans le passage que je viens de lire et de traduire je ne saurais trouver ni le nom de Moise, ni sa querelle aves Hui, ni le nom de Hui lui-même, ni le bain dans l’Aolath, ni les poissons, ni le voyage vers Xirobu et Xar». 658 Причина столь неодинакового понимания рассматриваемого места лейденского папируса заключается частью в различном чтении употребленных здесь письменных знаков, зависящем, между прочим, от неясности последних («чтобы хорошо понимать этот текст, – замечает Плейт, – нужно уметь его читать, а это , очень трудное дело»), а частью – в неодинаковом соединении прочитанных знаков , в слова (так слово·«Пта», находящееся между «сотем» и «Месу», Ляут соединяет с первым и читает: «сотем (бога) Пта», а Плейт – с последним и читает: «сотем Птамесу»). 659 Нам, по крайней мере, известны только по этому предмету: «Entgegnung» Ляута на ст. Pleyte (Zeitschr. f. äg. Spr. 18θ9. 69–70) и затем небольшая заметка последнего «Le scribe Ptamesu» (также в Zeitschr. 1869. 400) в ответ Ляуту. Раскрытые в этих статьях основания того и другого понимания рассматриваемого места папируса не привели спорящих к взаимному соглашению. Ляут называет перевод Плейта не имеющим смысла (Mosos-Hosarsyphos. 2). Плейт, со своей стороны, не находит возможным для себя принять перевод Ляута и остается при «глубоком своем убеждении» в правильности своего понимания «Le scribe Ptamesu». |
| В немногих епархиях попечительства хотя и достигали довольно большого числа, но на практике бездействовали. Так, архиерей Полоцкой епархии в 1882 г. отметил, что ни одно из 195 попечительств не исполняло своих функций 803 . В связи с вышесказанным обращает на себя внимание структура пожертвований. Она свидетельствует об однозначно негативном отношении прихожан к причтам: деньги в основном жертвовали на храм, а на улучшение содержания причтов поступали очень незначительные суммы. Даже средние цифры крайне малы, чтобы говорить о каком-либо сдвиге в решении проблемы материального обеспечения приходского духовенства с помощью попечительств. Так, в 1869 г. попечительства собрали на каждый причт (мы берем только те, при которых попечительства были созданы) в среднем по 4 руб. 77 коп., тогда как на украшение каждого из этих храмов – 78 руб. 13 коп., а на благотворительные цели каждого прихода – 17 руб. 18 коп. В 1879 г. показатели составили, соответственно, 14 руб. 17 коп., 137 руб. 35 коп. и 17 руб. 13 коп. Впрочем, как видно из тех же цифр, попечительства собирали за год суммы незначительные, и хотя со временем наблюдается их относительный рост, они продолжают оставаться небольшими (например, в 1883 г. собрано по 191 руб. 40 коп. на одно попечительство). Если рассматривать ситуацию в конкретных епархиях, то вырисовывается еще более пестрая картина. Так, в том же 1879 г. наибольшую сумму собрали 625 попечительств Самарской епархии: 404 376 руб. В епархиях, следующих за нею по сумме пожертвований, собрано значительно меньше: 420 попечительствами Вятской епархии – 126 308 руб., 339 Саратовской – 93 117 руб., а 61 Рижской – всего 4314 руб. Получается, что если исключить из подсчета ту же Самарскую епархию, то средний показатель сборов на одно попечительство резко уменьшится: со 168 руб. 65 коп. до 141 руб. 50 коп. Не приходится и говорить, что сравнение епархий дает еще более резкий контраст: от 667 руб. на одно попечительство в Самарской епархии до 300 руб. 72 коп. в Вятской, 274 руб. 68 коп. в Саратовской и 70 руб. 72 коп. в Рижской. |
| Зимою 1869–70 старец Герман был занесен снегом и 10 дней пробыл без хлеба. В том же году один мирянин, пожелавший поступить в монашество, заболел и достигши пустыньки о. Германа, слег окончательно. Старец служил больному самоотверженно, отказывая себе почти во всем необходимом полтора года. По желанию больного, старец постриг его, назвавши Христофором. Выздоровев, новопостриженный стал выражать неудовольствие, не будучи в силах выносить суровой жизни старца; ему хотелось рыбы, масла и пр., и не видя этого, оставил старца. По уходе его поступил другой ученик, именем тоже Христофор. При посещении старца Германа в апреле 1871 года он говорил: – Нужно терпеть и обращаться с благостью с теми, кто восстает против любви к пустынникам. Матерь Божия хочет, чтобы было изобилие во всем в Ее жребии, чтобы никто ни в чем потребном не имел недостатка; потому и вы пошли по этим скалам и пещерам, ради заповеди Христовой о любви к ближнему. А кто найдет живущих здесь по скалам, если вы не пойдете? И тот, кто является таким образом благодетелем, первый и воздаяние получит, подобно кадящему, который прежде других сам ощущает благоухание. Если же некоторые восстают против благотворения пустынникам, то терпите: Господь воздаст за терпение и исправит это. На базар везут разное: тот то, другой иное, третий свое; но все с прибылью возвращаются назад, – так и здесь. Это на вещественном базаре, а также и в душевном спасении все торгуют, кто чем и как, и все пользу примут. Терпение и благость нужны для истребления вражеского действия, когда бес действует в людях разными своими кознями, чтобы препятствовать всему благому. Благотворительные люди, которые присылают нам на нужды свои пожертвования, будут иметь воздаяние такое же, как тот старец, ходивший за водою, шаги которого считал Ангел. – А для чего ты считаешь, спросил старец у Ангела? – Для того, чтобы за каждый шаг получил ты воздаяние! Спросили старца о молитве: – Нужно упражняться. Когда сердце очистится от страстей, оно делается престолом Божиим. А когда враг влагает свои внушения в сердце и они бывают приняты, то благодать оставляет человека, как пчела от дыма или от смрада. Если кто слез не имеет, то пусть имеет печаль по Бозе, болезнование сердечное, оно, при смирении, уподобляет человека мытарю, оправданному Господом, и получит он милость Божию. |
|
|
