| Федосеевцы начиная с 1774 г. неоднократно выражали готовность примириться с филипповцами и пойти на компромисс в вопросах, разделявших 2 согласия. Однако филипповцы в тот период были согласны примириться только при условии признания федосеевцами своих ошибок. Ситуация изменилась после 1779 г., когда А. Яковлев побывал в Выговском общежительстве с целью ознакомления со старыми поморскими уставами и изменил к лучшему свое отношение как к поморцам, так и к федосеевцам. (Аналогичную поездку в 1772 предпринял Ковылин, но она ужесточила его отношение к поморцам.) В 1780 г. Яковлев заключил мирное соглашение с руководителем московских федосеевцев Ковылиным, причем обе стороны пошли на взаимные уступки (федосеевцы, правда, в большей степени, нежели филипповцы, во многом отказавшись от учения Васильева о браках, титле и «торжищном брашне» и признав правоту полемизировавших с ним выговцев). Впрочем, мирное соглашение коснулось только части московских филипповцев - сторонников А. Яковлева. Мн. филипповские наставники как в Москве, так и в регионах отказались участвовать в «миротворном» проекте Яковлева, обвинив его в чрезмерных уступках федосеевцам. В 1791 г. федосеевцам удалось подписать мирное соглашение с петербургскими филипповцами, а в 1803 г.- с московской общиной И. Алексеева (к тому времени уже скончавшегося). Все эти примирения не были ни всеобщими, ни долговечными, однако они свидетельствовали о том, что в беспоповщине существовали не только «споры и разделения», но и интеграционные процессы, хотя их эффективность была существенно ограничена борьбой за власть и личными амбициями руководителей общин. Г. И. Скачков. Литография. 1869 г. Г. И. Скачков. Литография. 1869 г. Во 2-й пол. XVIII в. произошли существенные перемены и в поморском согласии, в первую очередь в Москве, к-рая в посл. трети XVIII в. стала подлинной столицей рус. старообрядчества. Московская поморская община, группировавшаяся вокруг Покровской (Монинской) моленной во главе с ее руководителем В. Емельяновым († 1797), с нач. 70-х гг. XVIII в. неоднократно обращалась на Выг с просьбами признать возможным заключение новоженческих браков. Руководители общежительства долго сопротивлялись, но в конце концов москвичи, от к-рых Выг находился в прямой финансовой зависимости, добились своего. В 1798 г. выговцы в специальном послании, привезенном в Москву Г. И. Скачковым (руководитель московских поморцев в 1808-1821), признали новоженческие браки. Острые столкновения по этому вопросу среди поморцев прекратились, но это решение вызвало резкую критику со стороны федосеевцев и филипповцев, уже давно в своих сочинениях подчеркивавших «нетвердость» поморцев в данном вопросе. Признание поморцами новоженческих браков окончательно закрыло для них возможность примирения как с федосеевцами, так и с филипповцами. Со стороны поморцев делались попытки примирения, но заканчивались неудачей. |
| После 1862 г. до начала 70-х гг. антиправительственные проявления среди духовного юношества отмечались мало. Вероятно, это было связано с общей тенденцией: спад крестьянского движения и усиление политического режима привели к самороспуску или разгрому радикальных организаций в Российской империи. Известны только единичные случаи: в сентябре 1863 г . в Костромской семинарии найдена нелегальная рукопись, в августе 1866 г . по делу об участии в «злоумышленном сообществе» арестован ученик Саратовской семинарии Федор Горохов. В апреле 1869 г . в СПбДА на имя студентов Кургановича и Киприановича из Женевы были присланы прокламации от эмигрантов С. Г. Нечаева и М. А. Бакунина , причем выяснилось, что Курганович встречал С. Нечаева в Санкт-Петербурге у своего земляка, бывшего воспитанника Литовской семинарии - Пуцыковича. После либеральной реформы 60-х гг., открывшей доступ в университеты, наблюдается ослабление интереса духовной молодежи к революционным идеям. Но политические увлечения не исчезли, а лишь перенеслись на университетские годы. В докладе министра народного просвещения по поводу университетских беспорядков, происшедших в Петербургском университете в 1869 г., специально отмечается, что в этих беспорядках преимущественное участие принимали бывшие воспитанники Саратовской семинарии. На что император дал резолюцию: «Не принимать воспитанников Саратовской семинарии ни в какие высшие учебные заведения, впредь до усмотрения министра народного просвещения». «Наплыв в число студентов преимущественно воспитанников духовных семинарий, без достаточной научной подготовки, без твердых нравственных принципов, даваемых только воспитанием в семье, без материального обеспечения... ставят их в такое положение, которое лишает их возможности и посещать добропорядочное общество. Отсюда, естественно, являются оскорбленное молодое самолюбие, отчуждение от общества, стремление рисоваться этим отчуждением, обращать на себя внимание своеобразною внешностью и костюмом в виде протеста против установленных правил приличия, пребывание по разным углам, в дешевых пивных и т. п. заведениях, сообщество с темными людьми, тяжелая борьба с бедностью, постоянное раздражение, недовольство существующими порядками и, наконец, усвоение противоправительственных и противогосударственных учений», - писал харьковский генерал-губернатор М. Т. Лорис-Меликов министру народного просвещения Д. А. Толстому об университете, в котором в начале 1879 г . из 623 студентов 311 были семинаристы». |
| В 1870 г. A. С. оставляет Казань и переселяется с востока России на юг. Еще 9 сентября 1869 r., по предложению ректора Новороссийского Университета Ο. И. Леонтовича, A. С. был избран ординарным профессором каноническаго права в Новороссийском Университете и был утвержден министром, хотя с тем условием, чтобы он читал лекции в Казанском Университете до конца 1869 –70 уч. г., так что преподавание канонического права в Новороссийском Университете A. С. начал лишь с осени 1870 г. Несмотря на столь лестное для молодого ученого повышение по службе, A. С. на первых порах чуствовал себя в Одессе не особенно хорошо и часто вспоминал о Казани. «Переезд из Казани в Одессу, писал он мне (5 февраля 1894 г.) был для меня словно переселением на другую планету, атмосфера которой совсем не приходилась к моей велико-российской натуре: ею могли дышать и наслаждаться только еврей, поляк, немец, грек, и, пожалуй, хохол, сроднившиеся со своим положением «хлопца» у этих «панующих» национальностей. Мы «москали» только увеличивали разношерстность этой разноплеменной толпы и отличались от нее только тем, что они составляли из себя крепко сомкнутое целое, а мы по обыкновению, тянули все врознь…» Скоро, однако, многое изменилось к лучшему и A. С. горячо полюбил молодой Университет и впоследствии с большим удовольствием вспоминал о своем пребывании в Одессе. «…Через какие-нибудь 5 лет «нашего полку прибыло», писал он в том же письме, «мы сами составили силу, если не в количественном, то в качественном смысле, так что в конце-концов мне жаль было покидать юный университет, а последнему жаль было расстаться со мною (имею на это официальное доказательство, в виде бумаги от Совета, которую велю положить с собою в гроб). А жена и теперь бы, без малейшего колебания, вернулась в Одессу. Да будет так и с Вами по отношению к Юрьеву, с которым, вероятно, и Вам придется скоро расстаться ...» С большим удовольствием вспоминает о своем пребывании в Одессе A. С. и в письме к проф. Новороссийского Университета A. |
| Идя навстречу назревшей потребности, весьма благовременно, скажу больше, прямо необходимо сейчас же, не ожидая детальной разработки новой благочиннической инструкции, восстановить в Москве и Московской епархии выработанные в 1879 году для избрания благочинных правила, утверждённые епархиальным начальством и доселе особым распоряжением не отменённые, с тою непременною прибавкой, что выборный порядок в должности благочинных должен быть распространён не с открытием вакансий на место выбывающих, как излагает 2-й п. сих правил, но теперь же одновременно на всю епархию, почему все благочинные, как назначенные от кафедры, должны быть перебаллотированы; при чем при выборах предоставить псаломщикам и драконам полный голос наравне со священниками. Кроме того, при благочинном под его председательством необходимо учредить благочиннический совет из выборных же людей не менее 2-х лиц, кроме благочинного, для рассмотрения разных вопросов пастырской деятельности своего округа, а также для разбора дел о маловажных проступках членов причта в округ. То же выборное начало необходимо применить и к другим церковно-административным должностям; – не только выбирать депутатов в духовно-учебные и другие заведения, членов в попечительство о бедных духовного звания, в епархиальный свечной завод, эмеритальную кассу, но и в консисторию. Вопрос о выборном начале в институте консисторий возбуждался еще в 70-х годах прошлого века. Так, еще в 1869 году духовенство Донской епархии, пользуясь новыми штатами консисторий, по которым членам назначается (вне столиц) по 500 руб. жалованья, и желая увеличить обеспечение членов через собственные определенные пожертвования – по крайней мере до 1000 руб. каждому члену, заявляло требование, чтобы члены консисторий были назначаемы не иначе, как из лиц, избранных епархиальным духовенством, через правильную баллотировку, и чтобы кроме занятий по консистории члены не имели никаких других служебных обязанностей, по крайней мере ни в каком случае не исправляли обязанностей приходского священника. Архиепископ Платон, уже два года назад (т.е. в 1867 г.) утвердивший выборный порядок в назначении благочинных, намерен был применить его и к членам консистории и тогда же деятельно заботился об устройстве на архиерейском подворье квартир для служебных лиц преобразуемой консистории 28 . Равным образом на епархиальном съезде в С.-Петербурге 1 июля 1869 г., с благословения митрополита Исидора возбуждаем был вопрос о введении в петербургской епархии выборов при назначении в должность членов консистории 29 . Но в то время выборный порядок для членов консистории не был введён в жизнь лишь потому, что он соединён был с вопросом о духовно-судебной реформе, которая, однако не осуществилась и доселе. |
| 3 . Историко-статистические результаты позволяют оценить общий масштаб научно-богословской деятельности КазДА. До преобразования 1870 г. КазДА каждые два года присуждала кандидатские и магистерские степени, начиная с первого выпуска в 1846 г., но эти работы были выпускными, квалификационными, хотя некоторые из них могли претендовать на вполне серьёзную научную оценку. Что касается старшей – докторской – научно-аттестационной степени, то до 1870 г. КазДА лишь один раз ходатайствовала о присуждении таковой, причём «под занавес» действия Устава 1814 г. В 1869 г. по предложению и отзыву Казанского архиепископа Антония (Амфитеатрова) и ходатайству Конференции этой чести был удостоен ректор академии архимандрит Никанор (Бровкович) , магистр СПбДА (1851) – за сочинение, посвящённое разбору католического учения о видимом главенстве в Церкви 63]. После 1870 г. Совет КазДА активнее других академических Советов присуждал учёные степени как докторские, так и магистерские, ставшие уже не учебными, а учёными. На докторском уровне это не так заметно: за 1870–1918 гг. КазДА удостоила докторской степенью 43 богословов, в то время как СПбДА присудила 38 докторских степеней, МДА – 42, КДА – 23. Но на магистерском уровне эта активность Совета КазДА более заметна, а после преобразования 1869/70 гг., когда к магистерской диссертации предъявлялись полноценные научные требования, именно этот уровень свидетельствовал о динамике исследовательского развития. Так, за указанные годы Совет КазДА положительно оценил 130 магистерских диссертаций, Совет СПбДА – 101, МДА – 123, КДА – 99. В подавляющем большинстве случаев профессора и выпускники КазДА были патриотичны, то есть, представляли диссертации в свою родную академию, даже если преподавали в других. Так, именно в Совет КазДА представили свои докторские диссертации выпускники академии 1882 г. А.А. Дмитриевский и 1890 г. И.И. Соколов хотя первый к тому времени уже более десяти лет успешно преподавал в КДА, а второй – в СПбДА. Поэтому количество степеней, присуждённых КазДА, свидетельствует и о плодотворной научной деятельности её выпускников. |
| Здесь важно отметить, что на грани 70-х годов появились работы, освещающие историю рода Долгоруких. Этой теме большое внимание уделяет С. М. Соловьев в своей „Истории России с древнейших времен“ (СПб., 1869. Т. 19). В 1870 г. публикуется работа „Судьба князей Долгоруких при императрице Анне“ в журнале „Заря“ С. 152–170; С. 171–193). Этой публикации предшествовало обширное исследование, изданное под редакцией В. Долгорукого, „Долгорукие, Долгоруковы и Долгорукие-Аргутияские“ (СПб., 1869). Через год после выхода этой книги ее редактор, князь В. А. Долгорукий, оказался на скамье подсудимых, скомпрометировав тем самым историю своего рода. В библиотеке Пушкинского Дома сохранился экземпляр указанной книги со следующей автографической надписью князя А. Б. Лобанова-Ростовского, адресованной владельцу работы о роде Долгоруких: „Краткая биография автора купленной тобою книги: Князь Всеволод Алексеевич Долгорукий, 23 лет (сын решением СПбургского окружного суда, состоявшимся 27 февраля 1870 г., за участие в мошенничестве на сумму менее 300 р. приговорен к лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ и к заключению в тюрьме на полтора месяца; на приговор этот 29 октября того же года последовало высочайшее разрешение по окончанию тюремного содержания Долгорукого выслать из столицы для приписки к какому-нибудь мещанскому обществу в одной из внутренних губерний " . Датирован автограф январем 1871 г. Отчетов об этом процессе в петербургских газетах обнаружить не удалось. Но сам факт пребывания на скамье подсудимых за мелкое мошенничество потомка древнейшего княжеского рода Долгоруких должен был стать предметом широкой устной гласности. Мог быть он известен и Достоевскому. Во всяком случае история князя В. А. Долгорукого подтверждает характерность тех симптомов „разложения“ в среде дворянства, о которых свидетельствует Достоевский образом молодого Сокольского. Симптоматично и то, что именно княжеской фамилией — Долгорукий, скомпрометированной одним из ее реальных носителей, наделяется в романе герой, олицетворяющий все лучшее в русском народе. |
| Антоний, и так как соответствующих экстрактов даже и предполагать невозможно, то этот новый намек представляется еще более странным. Относительно вторичного упоминания различного якобы толкования одних и тех же фактов в зависимости от симпатий к эпохе нам незачем второй раз повторять данного выше разъяснения. Что касается попытки высокого рецензента обличить автора в фактической неточности указания на число студентов в академиях до и после устава 1869 г., то предоставляется судить о ней по следующему. До устава 1869 года в академиях бывало обычно около 100–120 челов., а в казанской и менее. После этого устава, в спб. академии было, например: до 1872 г. 102–129 студ., в 1873 г. – 140, в 1874 г – 143, в 1875 г. – 169, в 1876 г. – 171, в 1877 г. – 163, в 1878 г.–187, в 1879 г.–199, в 1880 г. –233 и т. д., повышаясь до 1884 г. 3 ). Из отчетов обер-прокурора видно, что повышение числа учащихся по сравнению с дореформенным было и в других академиях, хотя и меньшее. Что же значит после этого утверждение высокопреосв. Антония о совершенном оскудении студенчества в 70-хъ гг. и кто недостаточно ознакомился со статистикой? Дальше на очереди у нашего высокого рецензента стоит обвинение в «тенденциозности». Доказательство этого обвинения начинается в таком роде. „Вообще при всей бесцветности своего исследования автор постоянно впадает в тенденциозность. Подобно одному неудачному доктору, усматривавшему причину болезни всех своих пациентов в расширении селезенки, чем он сам страдал, автор старается все неудачи семинарского преподавания и воспитания связать с реформами Протасова, т. е. с церковно-дисциплинарным строем школы, хотя бы эти недостатки в равной степени принадлежали всем эпохам её жизни. Здесь он соп атоге выписывает укорительные замечания Протасовских ревизоров, тогда как все их одобрительные отзывы о состоянии семинарий или академий считает плодом человекоугодия или поверхностного отношения к своим обязанностям (I, 113), которое обнаружилось при „серьезной ревизии во второй половине 60-х годов новыми ревизорами учебного комитета» (II, 94). |
| Calendar 1598–1601. London 1869: Vol. CCLXVV1. N. 86 p. 108–109; N. 91. p. 112; N. 103. p. 115–116 и мн. др. См. также. Strype, Annals. II, 249–250; Camdenus p. 391–395; Bellesheim s. 141 и др. 274 Camdenus. р. 347–348; Holinshed IV, 259–260; 447–459. – Collier VI, 613 и д. Bellesheim 134–135; 139–150: Lingard VI, 334:356 и далее. 275 Holinshed IV, 536–548:607; – Stow, 706–707; 763; – Calendar. Dom. series. Addenda. 1580–1625. Ed. M. Green. London 1872. Vol. XXX, N. 3. p. 200–201; – Bellesheim 131–132:139–150; – Collier VI, 468; VII, 52; – Lingard VI, 367:412; – Froude IX, 70:313; XII, 124–129 и мн. др. 276 Collier VI; 610–611; Statute 13 Eliz. ch. 1, ch. 3; Stat. 29 Eliz. ch. 7; – Stat. 31 Eliz. ch. 14; – Froude VIII, 284; – Lingard VI, 235. 278 Подробное описание этого восстания можно видеть, например, в девятом томе Froude’a, в особенности гл. 53. 281 По вопросу об отношениях между пуританами и правительством Елизаветы достаточно фактов собрано у Hallam’a I, 179–215; – Collier VI, 434–541 и др.; – Lingard VI, 244:323и др. 287 Strype. Parker. p. 125–126; см. также: Lingard VI, 83–84; – Neal I, 106; – Destombes I, 124; – Hallam I, 117. 293 Calendar of State Papers. Domestic Series, 1601–1603. – Edit. Green. London 1870. – Vol. CCLXXXIII. N. 70. p. 168. 296 Calendar. Vol. CCLXXXIII. N. 70. p. 169; – Camdenus. 378; – Strype. Annals. II, 329; – Holinshed IV, 554–557; 620–621; – Stow. p. 700:710: – Sander Rishton p. 331; – Fuller IX, 170. 299 Strype. Annals I, 622–623; – Collier VI, 480–481; – Neal I, 141–143; – Lingard VI, 324; – Бокль. Отрывки из царствования королевы Елизаветы. Стр. 13:23–24 и др. – СПб. 1868. 300 Strype. Parker. 154–155:330–331; – Wilkins. IV, 262–263; – Hume. VI, 107; – Collier VI, 395; – Neal. I, 109–110; – Hopkins I, 484–486. 302 Кстати об этих publica. Когда-то они были в обычае у нас в России – в университетах и академиях. К знаменитому Иннокентию Херсонскому , на его чтение de novissimis, съезжался, говорят, весь интеллигентный Киев. Теперь, насколько нам известно, публичных чтений нигде нет. Об этом нельзя не пожалеть, – особенно относительно академии: эти чтения могли бы быть хорошим проводником богословских идей в интеллигентную среду (о чём теперь особенно прилагается так много справедливых забот), и с другой стороны, – могли бы содействовать оживлению самой богословской науки, невольно заставляя её представителей справляться с запросами жизни. – В Германии для publica всегда назначаются небольшие (1 час в неделю), но интересные курсы: конечно, вполне целесообразно! |
| Радикальная трансформация средневек. облика И. началась в 60-70-х гг. XIX в., когда в ходе строительного бума были возведены десятки церквей, мон-рей, синагог, мечетей, школ, больниц, гостиниц. В 1865 г. И. был связан телеграфной линией со Стамбулом и с Каиром; в 1868 г. завершилось строительство мощеной дороги между И. и Яффой. В 1892 г. параллельно ей была проложена 1-я на Ближ. Востоке железнодорожная ветка. С 70-х гг. в И. стали мостить улицы, прокладывать канализационную систему, с кон. XIX в. улицы освещались керосиновыми фонарями. Развитие коммуникаций не стимулировало промышленную и коммерческую активность в И., однако облегчило доступ паломникам и туристам в город. По оценкам иностранных наблюдателей, общее число жителей И., составлявшее на 1870 г. 22 тыс. чел., к 1900 г. достигло 55 тыс., а к 1910 г.- 70 тыс. При этом на рубеже XIX и XX вв. христ. паломники почти удваивали население города во время пасхальных празднеств. В XIX в. стал возрастать приток евр. иммигрантов: с 30-х гг. XIX в.- из Сев. Африки, позже - из Йемена и Бухары, после начала евр. погромов - из России (1-я алия, 1881-1904; 2-я алия, 1904-1914). Этнический состав населения И. быстро менялся: в 1838 г. в И., по приблизительным оценкам, проживало 4,5 тыс. мусульман, 3,5 тыс. христиан и 3 тыс. иудеев; в 1869 г.- 7,5 тыс. мусульман, 5,5 тыс. христиан и 8 тыс. иудеев. В 1917 г. 1-я перепись населения И. показала, что в городе 10 600 мусульман, 11 663 христианина, 31 147 иудеев. Общее число жителей И. выросло за 80 лет с 11,5 тыс. до 54 410 чел. Т. о., офиц. османская статистика занижала цифры жителей И., в т. ч. евреев, что отчасти объясняется учетом в переписи населения только османских подданных, многие же группы жителей И. имели иностранное подданство или статус «бератлы» (см. ст. Берат ). Мусульмане и христиане, долгие столетия оспаривавшие Св. град друг у друга, стремительно превращались в меньшинства. На рубеже XIX и XX вв., по мере оформления сионистского движения и роста евр. иммиграции в Палестину, обозначились первые признаки арабо-евр. противостояния. Иерусалимские нотабли и палестинские депутаты османского парламента выступали за ограничение евр. присутствия в Св. земле и скупки земель сионистами. |
| Писания в деле разумения истин веры. Замечательный критический разбор этого сочинения напечатан в издании «Собрание мнений и отзывов Филарета, митроп. Московского», т. III, стр. 70 и дал. 67 Особенности надписей, предпосланных в литографированном переводе главам или отделам библ. книг, побуждении к составлению их в данном виде и объяснения прот. Г.II. Павского на вопросы следственной комиссии довольно обстоятельно изложены в назван. выше соч. И.А. Чистовича. История перевода Библии.., ч. I, стр. 197–226. 70 Разумеется записка «о догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого седмидесяти толковников и славенского переводов Священного Писания», впервые напечатанная в «Прибавлениях к изданию творений св. Отцев в русск. Переводе». Часть семнадцатая, стр. 452–483. 72 Попытка некоторых достоуважаемых отечественных библеистов истолковать сущность записки митр. Филарета в смысле исключительной верности перевода 70-ти и обязательности его для православной Церкви обстоятельно рассмотрена и опровергнута в ст. проф. Н.И. Горского-Платонова в Правосл. Обозр. 1877 г., стр. 69–82. 76 Примеры этого рода помещаются в отчетах «Общества для распространения Свят. Писания в России», выходящих ежегодно с 1869 г.; важнейшие из них приведены в соч. В. Астафьева: «Опыт истории Библии в России», 1892 г., стр. 203–226. Подобные примеры излагаются и в годичных отчетах – на английском языке – «Британского и иностранного Библ, общества», имеющего в России агентство. 80 Содержание руководственных сведений о книге Нового Завета будет указано при обзоре литературы относительно последних. 81 Наприм., на стр. 89, где о словах Быт.2:4 , (Вот происхождение неба и земли..) говорится так, что остается не ясным, принимаются ли они за начало дальнейшего повествования или за окончание предшествующего, или на стр. 95, где не представлен состав библ. сказания о потопе по предполагаемом критикою записи элогиста и – иеговиста, вследствие чего разбор критических мнений об этом является не совсем попятным. |
|
|
