| преподавателя не было, «учение опять прекратилось и, к несчастью, надолго» ( Агнцев. 1889. С. 15). 26 сент. 1733 г. по указу имп. Анны Иоанновны «за некие его известные продерзости» Л. был переведен в Вятскую епархию, а архиеп. Алексий (Титов) - в г. Переяславль Рязанский с титулом архиепископа Рязанского и Муромского. Эти перемещения привели к вражде архиереев. В дек. 1733 г. Л. приехал в Хлынов. Сторонник реформ архиеп. Феофана (Прокоповича), владыка был встречен местным духовенством недружелюбно. В управлении епархией Л. проявлял деспотизм в отношении духовенства, находя при этом опору у своих земляков в Синоде. Недруги называли его «поляком», «иконоборцем» и даже «еретиком» ( Гомаюнов. 2005. С. 7). Но историк Вятской епархии XIX в. считал, что Л. «имел превосходные дарования душевные и телесные, ученостию славный муж, нравом прост, совестен, благочестив, нелицеприятен, только чрезмерно горяч и вспыльчив, но ненадолго» ( Платон (Любарский). 1868). Одним из первых начинаний Л. стало устройство духовной школы. Первую попытку создать «епаршую» славяно-рус. школу предпринял еще еп. Алексий (Титов). Но Л. решил создать полноценную славяно-греко-лат. школу, опираясь на опыт малороссийской системы образования. В февр. 1734 г. Л. сделал все необходимые распоряжения для открытия школы ( Гомаюнов. 2005. С. 6-9). Он сам, зная доходы духовенства, назначал сумму т. н. семинарского сбора; в то же время активно производил набор детей для записи в школу, что вызывало негативное отношение к архиерею. «Вси единодушно на мое зло настроены и развращены,- жаловался он в 1734 г. в Синод,- вси не слушают; иные бегают, другие укрываются и неисповедимые пакости мне творят. Хотел я и учения славяно-латинския в епархии Вятской заводить и учителей из Киева двух человек мирских вызвал, но за таким гонением и противностям ждать добраго невозможно» ( Знаменский. 2001. С. 162). В стремлении создать полноценную славяно-греко-лат. школу Л. пытался восполнить нехватку учительских кадров в Хлынове. В 1735 г. |
| Др. областями интересов М. стали археология и история. В 1719-1724 гг. М. опубликовал монументальное 15-томное иллюстрированное изд. «Античность, разъясненная и наглядно представленная», охватывающее все стороны жизни античного мира: верования, повседневную жизнь, погребальные обряды, военную историю, историю мореходства. Языком публикации стал французский, а не латынь, что способствовало большей популярности энциклопедии. После выхода первых 10 томов М. был избран членом Академии надписей и изящной словесности. В 1721-1722 гг. труд М. начал параллельно выходить в Лондоне в англ. переводе. Изыскания М. в области археологии (в этот раз средневековой, а не античной) были продолжены в 5-томном труде «Памятники французской монархии», выходившем в 1729-1733 гг. Соч.: Diarium italicum, sive Monumentorum veterum, bibliothecarum, musaeorum etc. notitiae singulares in itinerario Italico collectae. P., 1702; Paleographia graeca, sive De ortu et progressu literarum graecarum et de variis omnium saeculorum scriptionis graecae generibus. P., 1708; Bibliotheca Coisliniana, olim Segueriana, sive Manuscriptorum omnium Graecorum quae in in ea continentur accurata descriptio. P., 1715; L " Antiquité expliquée et représentée en figures. P., 1719-1724. 15 vol.; Monuments de la Monarchie françoise, qui comprennent l " histoire de France avec les figures de chaque règne. P., 1729-1733. 5 vol.; Bibliotheca bibliothecarum manuscriptorum nova. P., 1739. 2 vol. Изд.: Analecta graeca, sive Varia opuscula graeca hactenus non edita. P., 1688; Sancti patris nostri Athanasii archiepiscopi Alexandrini Opera omnia quae extant, vel quae eius nomine circumferuntur. P., 1698. 3 vol.; Collectio nova patrum et scriptorum graecorum. P., 1706. 2 vol.; Hexaplorum Origenis quae supersunt. P., 1713. 2 vol.; Sancti patris nostri Joannis Chrysostomi Opera omnia quae exstant, vel quae ejus nomine circumferuntur. P., 1718-1738. 13 vol. Лит.: Valery M. Correspondance inédite de Mabillon et Montfaucon avec l " Italie. |
| Так радеют (служат Богу) хлысты. Основал эту мистическую секту Данила Филиппов, как он сам объяснялся, через " озарение " достал истину. Позже он назовет себя Богом Саваофом, чем вовсе и не удивит сектантов, ибо таковым они его и считали. Еще чуть позже, в 1649 г., этот беглый солдат Костромской губернии назовет ревностного последователя Суслова " сыном своим единородным " , то бишь Христом Иисусом. И опять поверят ему сектанты, потому что Суслов окружит себя " богородицей " и двенадцатью " апостолами " . Купив огромный дом в Москве на средства последователей, назовет его " Новым Иерусалимом " . Там и закрутятся умопомрачительные радения, регулярно заканчивающиеся свальным грехом. В 1699 г. Данило Филиппов умер — как упрямо станут утверждать хлысты — " вознесся на небо " , и его место займет Прокопий Лупкин, который в 1716 г. будет предан суду в Ярославле, после покаяния властям отпущен, но лишь в 1733 г. секта будет признана как зловредная ересь, и повсеместно в России на хлыстовщину обрушатся гонения. Но... время упущено. Хлысты распространились в Рязанской, Тверской, Симбирской, Пензенской, Вологодской, Нижегородской, Костромской, Владимирской и Ярославской губерниях. Да что там говорить за мир, если к 1733 году только в одних московских монастырях насчитывалось уже 8 хлыстовских гнезд. В следствию было отыскано 416 человек, из которых часть была казнена, часть сослана в Сибирь, другая часть принесла покаяние. Собрания сектантов происходят обычно в потаенном, скрытом от глаз постороннего месте. Выставляется караул на случай облавы. В часы собраний комната освещена огромной люстрой в роде паникадила. Все собравшиеся переодеваются в белую одежду. Существенным элементом " богослужения " являются кружения ( " посолонь " ) и пророчества. Радения бывают: а) одиночное, б) стенкою (несколько человек в ряд), в) корабельное (бегание друг за другом), г) крестное (парами накрест). В момент духовного экстаза кружение становится вихревым. В этот момент " в небо улетает " или " птицу райскую сманивает " сектант. |
| Но над чем ему было иметь главную дирекцию? Несмотря на распоряжения Петра Великого, в самых значительных городах полиций не было; в 1733 году Полицеймейстерская канцелярия представила императрице доклад об учреждении полиции в десяти губернских и тринадцати провинциальных городах; императрица утвердила доклад. Одним из побуждений к этому распоряжению был доклад принца гессен-гомбургского, который, возвратившись из Астрахани, жаловался, что в этом городе от несоблюдения чистоты господствует самый вредный и язвительный смрад. Но в 1737 году Сенат признал за лучшее отдать полицию в городах, кроме двух столиц, в ведение ратуши на том основании, что если определить в те полиции особых офицеров и дворян, то надобно давать им жалованье и определить к ним приказных служителей и рассыльщиков с жалованьем же, от чего будет казенный убыток; притом от этих офицеров и дворян будут обывателям обиды. В 1733 году, принимая снова меры против бродяжничества, вспомнили указы Петра Великого, который, вооружаясь против способных к работе тунеядцев, приказывал в то же время строить богадельни для неспособных работать; Сенат приказал построить в Петербурге 17 богаделен при церквах, так чтобы с прежде существовавшими было 20; в них должно было давать приют четыремстам человекам мужеского и женского пола, помещая по 20 человек в каждую богадельню. Другое, почти постоянное в русских городах бедствие должно было обращать на себя внимание полиции – пожары. В 1735 году объявлено петербургским жителям с подпискою, чтоб чистили трубы и смотрели за их твердостью. В следующем году велено уничтожить пивоварни между жильем. Полиция содержала печников и трубочистов; последние получали с обывателей по копейке с каждой печи. Во время сильного пожара в Петербурге в 1736 году «многие от солдат и матросов беспорядки происходили, и вместо тушения пожара многие из них только в грабеж и воровство пуще разбойников ударились: на почтовом дворе из тех пожитков, которые от самих хозяев выношены были, сундуки насильственно разломали, пожитки растащили, письма и бумаги разбросали и, одним словом сказать, так поступали, что и в неприятельской земле хуже поступать было невозможно». |
| V. De Oratione. Patavii 1713, ed. Muratorius. VI. De Spectaculis. VII. Ложно-Тертуллиановские стихотворения: Tertulliani opera poetica, ed. Andr. Rivinus, 1651. Carmen de Iona et Ninive, ed. a Chr. Daumio. Lips. 1684. Tertulliani poemata. Lond. 1715. Tertulliani carmina, ed. Pisaurii, 1780. Все указаны у Migne, Patrolog. Cursus, Tom II. Fragmentum ex libris Tertulliani de exsecrandis gentium diis, erutum e Bibliotheca Vaticana, studio Ios. Mar. Suarezii. Paris. 1630. Касательно соч., ложно приписываемых Тертуллиану , см. Walchius, Bibliotheca patristica, p. 199. G. Переводы I. На немецкий яз.: Rösler, Bibliothek der Kirchenväter in Uebersetxungen und Auszügen. Lips. 1776. III, p. 32. Besnard, Tertullian’s sämtliche Schriften, übersetzt und bearbeitet von Franz Ant. Besnard, 2 Bd. Augsburg. 1837–1838. Karl. Ad. Kellner, Tertull. sämtl. Schrift., aus dem lat. übersetzt. 2 Bd. Köln. 1882. Laur. Alb. Franc, de Praescript. adv. haeret. übersetzt. 1572. Luc. Maii, de Patientia. 1582. Apologeticum. 1682. Lüneburg. Ad. Scapulam. 1682. Apologeticum. 1797, Frankfurt. De Praescript. adv. haeret. 1797, Wien. Joh. Hein. Lud. Schrder, de Patientia. Thorn. 1836. II. На французский яз.: Aubert de Maiere., de Praescript. adv. haeret 1562. Brosse. 1612; 1683. Lud. Gyrius, Apologeticum. 1636, 1646. Amsterdam. 1701. Paris. 1714 – 15, 1780; 1822. Apologeticum et de Praescript. adv. haeret. Lyon. 1823. Apologeticum. 1827. De Pallio, Titreville. Paris, 1640. De Pallio, Patientia, exhortatio, ad Martyres. 1665. De Cultu feminarum и de Virg. velandis, Paris, 1565; Genf, 1580; de Cult. fem., de Spectacul., de Baptismo, de Patient. 1733. De Poenitentia, Paris, 1645; 1667. De Corona militis раг Aub. de Hacere. 1563; par Richeaume. 1594. De Oratione и de Patientia, Ηobiorius. 1640. De Carne Christi. Paris. 1601. Ad Martyres, 1673; 1733. De Testimonio animae, 1832. III. На итальянский язык: Opere di Tertull. trad. in Toscano, Roma. 1756. Degli abbigliamenti e delle acconciature delle donne, Firenze. 1781 |
| В то время как луврский корпус поначалу делался Гоаром и Фабро, с 70-х гг. в центре этого предприятия оказывается выдающаяся фигура Дюканжа. Шарль Дюфрен дю Канж (Charles Dufresne sieur du Cange, 1610–1688), собственно, и является основателем научных исследований по истории Византии и одновременно – величайшим и самым эрудированным интеллектуалом, который когда-либо подвизался на почве византиноведения. Дюканж издал историю Иоанна Киннама, хронику Иоанна Зонары и Пасхальную хронику, подробно откомментировал их, равно как и изданные Пуссином сочинения Анны Комнины и Никифора Вриенния. Кроме того, Дюканж развил поразительно плодотворную и многостороннюю исследовательскую деятельность, которая обнимала области истории, филологии, генеалогии, топографии и нумизматики. Некоторые из его сочинений до сих пор незаменимы для исследователей, особенно его «История Константинопольской империи при французских императорах» (Histoire de Tempire de Constantinople sous les empereurs frangais, 1657) и большой двухчастный труд «Византийская история, проиллюстрированная двойным комментарием» (Historia Byzantina duplici commentario illustrata), состоящий из топографического исследования «Христианский Константинополь» (Constantinopolis Christiana) и основополагающей генеалогической работы «О византийских фамилиях» (De familiis byzantinis). Но наиболее выдающимся достижением Дюканжа являются словари средневековых латинского и греческого языков, из которых для византиноведения особенно важным является «Glossarium ad scriptores mediae et infimae graecitatis» 8 . Хотя современный византинист наряду с «Глоссарием» Дюканжа имеет перед собой и другие лексикографические пособия, как, например, добротный словарь Е.А. Софоклиса 9 , тем не менее поразительный труд Дюканжа с его многочисленными указаниями источников и историческими пояснениями остается до сих пор одним из главных столпов византиноведческих исследований. Рядом с Дюканжем стоят его младшие современники, основатель науки о документах Жан Мабийон (Mabillon, 1632–1707) и Бернар де Монфокон (de Montfaucon, 1655–1741), с «Греческой палеографии» которого начинается изучение этого предмета. За ним следуют доминиканец Мишель Лекьен (Lequien, 1661–1733) с его «Христианским Востоком» (Oriens Christianus) и бенедиктинец Ансельмо Бандури (Banduri, 1661–1733) из Рагузы, автор важной с исторической, топографической и археологической точек зрения работы «Восточная империя» (Imperium Orientale). |
| Работа над новым изданием «Церковных анналов» привлекла внимание М. к истории Соборов в христ. Церкви. Важнейшим сочинением М. в этот период был трактат, посвященный датировке Сардикийского Собора (De epochis conciliorum Sardicensis et Sirmiensium caeterorumque in causa Arianorum. Lucae, 1746). В нем М. поддержал датировку Собора 344 г. В 1747-1749 гг. это вызвало бурную научную полемику с доминиканцем Т. М. Мамаки (1713-1792), отстаивавшим др. дату - 347 г. Одновременно М. начал работу над дополнениями к наиболее полному на тот момент собранию постановлений Соборов, опубликованному Н. Колети (Sacrosancta concilia… nunc verò integre insertis Stephani Baluzii, & Ioannis Harduini additamentis. Venetiis, 1728-1733. 23 vol.) на основе более ранних сборников Ф. Лаббе и Г. Коссара, а также Э. Балюза и Ж. Ардуэна. Подготовленные М. «Дополнения...» (Sanctorum conciliorum et decretorum collectio nova, seu collectionis conciliorum… supplementum, in quo additamenta, variantes lectiones, emendationes ad concilia Veneto-Labbeana, nova itidem concilia, ac decreta exhibentur. Lucae, 1748-1752. 6 vol.) включали комментарии исторических сочинений, а также значительное число новых текстов, основанных частично на неопубликованном рукописном материале (гл. обр. из б-ки капитула леонардинов в Лукке), частично - на уже изданных трудах: Д. Уилкинза ( Wilkins D. Concilia Magnae Britanniae et Hiberniae. L., 1737. 4 vol.), К. Петерфи ( P é terffy C. Sacra Concilia Ecclesiae Romano-Catholicae in Regno Hungariae celebrata ab anno Christi MXVI usque ad annum MDCCXV. Posonii, 1741-1742. 2 vol.), мавристов Э. Мартена и Ю. Дюрана ( Martene E., Durand U. Veterum scriptorum et monumentorum historicorum, dogmaticorum, moralium amplissima collectio. P., 1724-1733. 9 vol.) и др. «Дополнения...» М. включают 320 посланий Римских пап, полные или частичные постановления ок. 200 Соборов и сведения о еще почти 380 Соборах (без текстов постановлений). Вместе с тем работа М. содержала и значительное число ошибок: он допускал искажения при цитировании текстов, несистематически подходил к отбору материалов из источников, часто сокращал их, опуская важную информацию (подробнее см.: Quentin. 1900. P. 67-76). |
| Заметим кстати, что г. Лонгинов, думая поправлять покойного Пушкина, впадает сам в ошибки, довольно грубые. Так, например, он говорит: «Долгорукие едва ли особенно благоволили к нему (Ганнибалу), ибо во время их могущества в 1730 г. он был переведен в тобольский, гарнизон майором, а не во время владычества Меншикова над Петром II (то есть не в 1727 г.), как говорит Пушкин» 83 . Но, во-первых, какое же было «могущество» Долгоруких в 1730 г.: до 19 января или много-много до 4 февраля? Известно, что в апреле 1730 г. Долгорукие были уже уничтожены. Во-вторых, Ганнибал переведен в тобольский гарнизон майором не в 1730 г., а 23 мая 1728 г. 84 В-третьих, Ганнибал удален в Сибирь, под видом командировки, 28 мая 1727 г., стало быть, именно в самый момент «владычества Меншикова над Петром II, как говорит Пушкин». Выходить, что Пушкин сбивается только в годах, но не в фактах, как г. Лонгинов. Вслед за тем, г. Лонгинов продолжает: «Очень вероятно, что он (Ганнибал) пробыл в Сибири просто на жительстве или арестованный до 1730 г., за первую самовольную отлучку в конце 1727 г.» 85 Однако, «вероятного» тут ничего нет, так как Ганнибал, в самое время навязываемой ему «первой самовольной отлучки», ехал из Тобольска в Иркутск, куда и прибыл в декабре (следовательно, «в конце») 1727 г.; а на вторую отлучку – и времени не хватает. 7 июня 1732 г., должно быть, по окончании «расспрашивания о Селенгинске», граф Миних представил вторично Военной Коллегии об отставке инженер-капитана Абрама Петрова 86 . На этот раз, желание Ганнибала исполнилось: именным указом 1733 г. инженер-капитан Абрам Петров, «по челобитью его, за имеющимися болезнями», уволен от военной и статской службы «на свое пропитание». – Чем, где и как «пропитывался» Ганнибал в отставке – мы не знаем. Но, так как Пушкин говорит о «ревельской деревне», в которой Ганнибал жил «около 10 лет», а все поместья, какие имел он, пожалованы ему позже, имп. Елизаветой, то имеем право заключить во-первых, что деревенская жизнь Ганнибала обнимает все время его отставки, с 1733 по 1741 г., а во-вторых, что жизнь эту Ганнибал проводит в каком-нибудь кирхшпиле своей второй жены, Христины-Регины фон Щеберг. |
| В виду полного согласия всех этих указаний несомненно, что Духовная написана не в 1740, а в 1734-м году, после 19-го Апреля, когда Татищеву минуло 48 лет 14 , т. е. уже после выезда его из Петербурга, и написана, вероятно, в Москве, где он провел несколько месяцев 15 перед отъездом на горные заводы, потому что, по приезде в Екатеринбург, едвали могло у него найтись свободное время для посторонних занятий, тоже доказывает и употребленное им выражение (стр. 21): „я, прошлого 1733-го года будучи здесь, по случаю разговора с князь Сергием Долгоруковым“; здесь, конечно, означает, что разговор начать там же, где писана Духовная, а известно, что начало 1733 г. Татищев провел в Москве 16 . И так, Друковцов вместо 48 поставил 54. Зачем же это сделано? Я полагаю, что Друковцову было неудобно оставить 48 год, так как он (см. выноску 29) от себя прибавил целую главу об обязанностях сына по достижении пятидесятилетнего возраста, а затем ему было все равно какой год поставить, только бы больше 50. 2) У Друковцова сказано: „весьма нужно тебе поучаться и в светских Науках, в которых нужнейшее, правой складно писать; затем Арифметика, Геометрия, Артиллерия и Фортификация и прочие части Математики такожде Немецкой язык“ (стр. 16). Эти, напечатанные курсивом, слова находятся только у Друковцова, а везде вместо этого написано (стр. 9): „и хотя малую часть Инжинерства“. Для определения действительных пожеланий самого Татищева привожу из часто цитированной мною статьи К. Н. Бестужева-Рюмина отметку об учении сына Татищева (стр. 134, прим.): „Евграф Васильев, сын Татищев, вступил в корпус (сухопутный шляхетный кадетский) 1732 года Мая 17, выпущен 1736 Ноября 4 в армию в солдаты с таковым аттестатом: имеет начало в геометрии, говорить и пишет твердо по-немецки, учил историю и географию“.... Если мы вспомним при этом, чему учились в то время в академии, кадетском корпусе и математических школах 17 , то придем к несомненному заключению, что изучение такого полного курса математических наук было вполне невозможно в 30-х годах XVIII ст.; Татищев же едва ли бы поставил своему сыну недостижимую цель. |
| Волкова, стоявшего во главе Канцелярии его имени для сбора и хранения остаточных сумм по всем учреждениям и ведомствам. Указ об этом последовал 30 января 1736 г. С Коллегией Экономии соединена была под ведением Волкова еще Раскольническая Контора, которой заведывал тогда ст. сов. Неронов. «И понеже, говорилось в указе, доходы тех мест, за определением домов архиерейских и монастырей не малые бывают: то оную сумму, також сбор Раскольнической Конторы определить на дачу ружникам и для того учинить в Св. Синоде рассмотрение, где и в каких местах и по чему кому и по каким указам руга определена быть имеет, и какое о том в Синоде определение учинено будет, то сообщить ему, генерал-лейтенанту, обстоятельно, по чему-б он ругу выдавал и остатки в казне содержал» 334 . Значение этого распоряжения и смысл его, а также практические последствия будут рассмотрены ниже. Теперь же этот указ нам важен, как проявление намерения правительства эмансипировать Коллегию Экономии от влияния Св. Синода и дать ей больше авторитета. 17 февраля получен был указ в Москве в Коллегии Экономии 335 и еще весной этого года Волков сформировал штат своего ведомства, исхлопотал себе и служащим жалованье из доходов Коллегии Экономии в 3000 руб. и приступил к исполнению своих обязанностей 336 . 15 апреля 1736 г. Коллегия Экономии постановила послать в архиерейские дома и монастыри указы о немедленном платеже недоимки за 1733–1735 гг. и оброка за 1736 г. 337 , а 25 мая потребовала от Синода подтвердительных указов 338 . В июле Коллегия Экономии представила Синоду и в Кабинет ведомости о недоимках. По докладу Волкова (при ежегодном окладе 1702 г. в 50000 руб.) с 1733 г. на архиерейских домах накопилось 8692 руб., а на монастырях 42708 руб., итого 51400 руб. Коллегия Экономии затруднялась взыскать недоимку полностью, т.к. архиерейские дома и монастыри израсходовались на покупку драгунских лошадей, которые зачитались согласно указам за известное количество душ в подушный оклад и, кроме того, поправляли постройки или за скудостью и пустотой фактически не могли платить. Из Кабинета, однако, последовало повеление заплатить все в два месяца 339 . Синод передал это повеление Коллегии, обязав ее дать копии с ведомостей Московской Синодальной Канцелярии, дабы она разослала всюду крепкие подтвердительные указы и по квитанциям и рапортам следила за уплатой 340 . Со своей стороны Волков представил ведомости Кабинету 341 . |
|
|
