| Бэр II, стр. 677). Да и самое даже название этого облачения «священными одеждами» показывает, что облачение это было самое торжественное из всех одежд первосвященнических. Правда, и всякое вообще священническое официальное облачение называется священным ( Исх.28:4 ), но в настоящем месте, между тем как Святое Святых, где находился каппорет, постоянно называется только haqqodesch (ст. 2, 3, 16),–об одеждах, предписанных для этого акта самого высшего приближения к Богу, говорится с особенным ударением: bigdej qodesch hem, ст. 4. Таким образом несомненно, что предикат qodesch имеет здесь самый высокий смысл и обозначает одежды всесвятейшие, которые по своему значению были гораздо выше, чем обыкновенное священническое облачение. Такому объяснению соответствует и то обстоятельство, что рассматриваемое первосвященническое облачение должно было состоять исключительно только из белой ткани, как символа святости и господства, в которыя облачены высшие служители Божии. 676 поскольку Израиль был призван в народ священный, в общество Иеговы, и поскольку очищение касалось именно этого общества; то и кровь козла, закланного, за народ в жертву греха, приносилась во Святое Святых на престоле Иеговы. Это очищение не только должно было восстановить потрясенное грехами феократическое отношение народа к своему Богу, но вместе с этим имело и пророческое значение, образуя действительное, фактически осуществившееся очищение и соединение с Иеговою в царстве Божием, в чем заключалась цель феократии. Бэр, стр. 683 вместе с Калвином, Зисскиндом, де-Ветте и др., при рассмотрении обряда, совершавшегося над живым козлом, считает обряд этот «символическим удалением грехов», и в этом именно находит «самое решительное свидетельство против той теории, что жертва вообще есть юридическое наказание смертью, потому что»,–говорит он,– " если бы здесь должно было указываться вообще на какое-либо заменение и вменение грехов, то во всяком случае тогда следовало бы возлагать грехи на того козла, который закалался, а не на того, который отпускался живым; было бы в высшей степени несообразно вменять грехи еще другому животному уже после того, как они были очищены карательным умерщвлением первого козла». |
| 476 «Ячмень, употреблявшийся здесь вместо обыкновенной пшеницы, указывал на потерю достоинства лица, находящегося в таком подозрении; потому что во всей древности этот вид хлебных растений, какъ vile hordeum (Phaedr. 11, 8. 9), стоял далеко ниже пшеницы» Винер, R. W. 1, стр. 307, представляет еще много доказательств на это на стр. 410 и д. равно и Бэр, 11, стр. 445. 477 Так думает Куртц стр. 328; причем существо жертвы понимается слишком поверхностно, и кроме того совершенно неправильно священник признается " адвокатом и представителем мужа, который обвиняет свою жену». Такое понимание также ошибочно, как и мнение Бэра, что жертва приносилась здесь потому только, что, по Моисеевым началам, всякий, желавший приблизиться к Иегове, чтобы вступить в какое-либо отношение к Нему-святому должен был принести дар (korban) (стр. 445). Оно стоит также в связи с тем, выше опровергнутым, предположением, что всякая жертва имеет умилостивляющее значение и что хлебные приношения суть только прибавления к кровавым жертвам. 478 Hammarim hamorarim, ст. 18, το δωρ το λεγμοδ το πικαταρμενον τοτο y LXX; aquae amarissimae, in quibus cum execratione maledicta congessit, в Вулгате. 479 Сравн. Пс.108:18 . «Он одевается в свою клятву как в свою одежду, и она, каъ вода, входит в его внутренность». Здесь во втором полустишии намекается на заклинательную воду, которая давалась для питья жене, подозреваемой в прелюбодеянии, «для символического представления проникающей силы клятвы. Этим символом объясняется и первое полустишие. " Вода во внутренности составляет прямую противоположность с одеждою, окружающею тело совне». Генгстенберг на эт. псал. 480 Уже Феодорит (quaest. 10 in Num.) замечает: δ ν γρ αμαρτα, δι τοτων τιμωρα, Иудеи до частностей развили jus talionis, лежащий в основании этого обряда. В этом отношении удачно замечает Бэр (стр. 443): «прелюбодеица, говорит он, принимала в себя чужое семя; за это должна была потерять вообще способность принимать семя и рождать детей, что тем более ужасно было, чем большую честь и счастье составляло для израильской жены рождение детей». |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 В США появится Православный институт церковного искусства 27.12.2013 В Православном Свято-Тихоновском университете (ПСТГУ) состоялась встреча с представителями Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке (США), сообщает Пресс-служба ПСТГУ. Канцлер семинарии протоиерей Чад Хатфилд представил проект создания принципиально нового подразделения своего учебного заведения — Института Церковного Искусства (The Institute of Sacred Arts), в стенах которого будут проводиться исследования как в области богослужебного пения, так и церковных изобразительных искусств: иконописи, фрески, мозаики, художественного шитья и др. Для осуществления проекта удалось привлечь значительные средства со стороны грантовых организаций и частных благотворителей, а также заключить договоры с рядом культурных и образовательных центров мирового уровня – таких, как Метрополитен-музей в Нью-Йорке и Принстонский университет, в распоряжении которого, в частности, находится впечатляющая и еще не изученная коллекция древних икон. Протоиерей Иоанн Бэр отметил, что «несмотря на то, что у наших попечителей (например, в Метрополитен-музее) есть специалисты по церковному искусству, в их учебном заведении пока таких специалистов нет», поэтому было принято решение обратиться за помощью в ПСТГУ. «Очень многие наши студенты приезжали учиться на факультет церковных художеств, а по возвращении мы убеждались в их профессиональном росте и получали от них исключительно положительные отзывы о ПСТГУ», — отметил прот. Иоанн Бэр. Канцлер семинарии также попросил ректора ПСТГУ протоиерея Владимира Воробьёва делегировать двух представителей Свято-Тихоновского университета для вхождения в состав Попечительского совета Института Церковного искусства. По итогам встречи стороны пришли к соглашению, что один из двух представителей ПСТГУ в составе Попечительского совета, чьё первое заседание состоится ещё до конца текущего года, будет сотрудником администрации университета, а другой — экспертом в области церковного искусства из числа преподавателей. Полноценную научную и образовательную деятельность Институт Церковного искусства сможет вести лишь через несколько лет, а пока идёт большая подготовительная работа и сбор необходимых средств для открытия этого уникального учебного центра. Также обсуждается проведение регулярных симпозиумов и конференций, посвящённых различным аспектам церковного искусства. Правмир.Ru / Древо-инфо.Ru Редакция текста от: 27.12.2013 17:35:54 |
| Автор сознался, что несколько «подретушировал» картинки (проще говоря, подрисовал жаберные щели и пр.), но оправдывался тем, что, дескать, все так делают. Ученый совет Йенского университета признал тогда Геккеля виновным в научном мошенничестве и исключил из состава профессуры. Кожные складки шейно-челюстной области человеческого зародыша не имеют ничего общего с жаберными щелями. Это складки тканей гортани, в которых расположено несколько желез, существование таких складок в месте сгиба вполне естественно. Нижняя часть эмбриона из-за меньшей скорости роста всегда тоньше остального тельца. Биогенетический закон утверждает, что эмбрионы позвоночных на начальных стадиях развития похожи друг на друга по причине якобы наличия у позвоночных общего предка. Действительно, сходство наблюдается, но не потому ли, что у всех позвоночных единая идея построения организма, наиболее четко проявляющаяся на начальных стадиях развития, как указывал еще до Геккеля академик К. Бэр в открытых им закономерностях развития эмбрионов? К. Бэр также писал, что биогенетический закон не может выполняться по причине наличия в развитии эмбрионов образований, сохраняющихся навсегда только у вышестоящих форм. Так, у всех млекопитающих в начале эмбриогенеза челюсти такие же короткие, как у человека. Мозг зародышей птиц в первой трети эмбриогенеза похож на мозг млекопитающих существенней, чем у взрослых особей. Палеонтолог А. П. Павлов еще в 1901 г. указывал, что молодые особи ископаемых животных аммонитов обладают рядом признаков, которые исчезают в зрелом возрасте, но присутствуют у более сложных форм. Доказательством происхождения кита от наземных млекопитающих кроме «рудиментов» задних конечностей считаются также эмбриональные зачатки зубов, которые никогда не становятся настоящими зубами. Однако более тщательные исследования показали, что и эти части эмбриона вполне функциональны: они играют важную роль в формировании челюстных костей. Интересно это описано в книге Сергея Головина «Эволюция мифа. |
| Но что нужно разуметь под гиацинтовым цветом? В объяснение этого цвета древние толкователи, иудейские и христианские, называют его цветом неба и моря, – сравнение первый раз указанное Филоном. Но привыкшая к точным названиям нынешняя археологическая наука не довольствуется этим фигуральным объяснением Филона и спрашивает далее: какой же именно цвет древние называли по преимуществу цветом неба и моря? По мнению одних исследователей (Бэр, Кейль, Пэн), здесь нужно разуметь цвет южного неба, т. е. темно-голубой, так как уже Филон в объяснение гиацинтового цвета заметил, что он впадает в черный, δε κινϑος ρι μοιοται · φσει γρ μλας οτος (de Vit. Mos. 3:667). Напротив, по мнению других, под гиацинтом нужно разуметь не темно-голубой цвет, а красно-голубой или фиолетовый, а еврейское слово thecheleth нужно переводить: фиолетовый пурпур (Гартман, Гезениус, Винер, Фюрст). В основание последнего объяснения полагают, во-первых, самое название гиацинт, которое имеет связь с сагою о крови молодого лакедемонянина Гиацинта, превращенного Аполлоном в цветок этого имени и потому якобы указывает кровавый оттенок в небесном цвете или фиолетовый цвет, каковой цвет восточное небо имеет утром и вечером. Во-вторых, указывают на то, что в кучах остатков древней фабрикации пурпура, открытых на Тирском берегу, преобладает, если даже не исключительно встречается, улитка murex trunculus, и доныне еще известная в средиземном море; но из этой улитки получается именно фиолетовая краска, а не голубая. Но все эти основания недействительны. Легенда о происхождении гиацинта сюда не относится, а краска murex trunculus имеет фиолетовый (не столько, впрочем фиолетовый, сколько светло-голубой) цвет только в свежем ее виде; при продолжительном же действии на нее интенсивного света она переходит в темно-голубые оттенки. Главное же, как справедливо заметил Бэр, никогда еще никто не называл фиолетового цвета по преимуществу цветом неба, но всегда таковым называли голубой цвет, каковым и должен считаться гиацинтовый цвет древних. |
| У халикотериев голова была заострённая, уши маленькие, спина сильно покатая назад, лапы стопоходящие, хвост короткий, как у медведя, передние конечности значительно длиннее и сильнее задних, но внешне они напоминали скорее гиен (но гиен ростом с лошадь!), чем медведей. К тому же халикотерии были растительноядными животными. Питались они плодами, клубнями, сочными корнями растений, которые выкапывали из земли сильными когтями. А ведь речь идёт о плотоядном хищнике! О звере, который сильнее льва! Таким богатырём может быть только огромный медведь и никакой другой зверь из известных нам хищников. Вы помните: извечный недруг первобытного человека, пещерный медведь, без труда убивал пещерных львов. А был он всего лишь на одну треть крупнее бурого медведя. Могучий владыка лесов Аляски медведь-кадьяк не уступает своему пещерному собрату ни в росте, ни в силе. Высота в плечах медведя-кадьяка, когда он стоит на четырех лапах» около 135 сантиметров, а у европейского бурого медведя только один метр. Вес этого гигантского зверя достигает 700 килограммов, а длина 3 метров! Учёные установили, что в природе существует особый биологический — закон: животные одного и того же вида достигают самых крупных размеров в северных, холодных местах своего обитания. На юге, в странах тёплого климата, водятся мелкие разновидности. То же самое должно было бы произойти и с медведями, если бы они вздумали переселиться в тропическую Африку. Африканский медведь был бы мельче европейского. А некрупный медведь, конечно, менее опасный и страшный хищник, чем лев. Правда, распространению страхов перед ним может способствовать мистическое чувство ужаса, вызванное необычным видом редкостного животного, не похожего на других обитателей страны. И все-таки в облике нанди-бэра, каким его рисует легенда, несмотря на всю его «медведеобразность», есть ряд черт, не свойственных косолапым хищникам. Нанди-бэр, как утверждают, сугубо ночной зверь, а про медведей этого сказать нельзя. Нанди-бэр нападает на деревни и уносит людей. |
| З. находит одну досужую забаву и порицает его, и то не только в лице своих полных приверженцев, но и тех, которые признавали в В. Зав. божественное откровение. Этим предубеждениям прежде всего противостал Бэр в своей символике Моисеева культа, в которой он ставит себе задачу: научным образом обосновать символический характер богослужения В. З. и показать смысл отдельных богослужебных символов, – и с успехом начал решать ее. Этими замечаниями библейская археология должна и ограничиться, потому что типика (не смотря на то, что она основание и почву получает от символики), принадлежит области не археологии, но библейской теологии и догматики. 88 Из этих всеобщих принципов замечательны поставленные Бэром (Symb. 1, стр. 48), вполне верные специальные правила изъяснения: a) смысл отдельных символов условливается прежде всего точным познанием их свойств; b) к значению каждого отдельного символа можно доходить ближайшим образом от изучения его имени (следовало бы сказать: от его характеристичного собственного имени, так в скинии завета значение ее выводится не от названия: «дом Божий», но от более характер. имени: «скиния собрания»); с) каждый отдельный символ имеет вообще только один (не необходимо простой) смысл; d) каждый отдельный символ имеет основное значение всегда одно и тоже, в каких бы разнообразных соединениях и сопоставлениях он ни встречался; е) в каждом отдельном символе, будь это вещь или обряд, должно различать то, что необходимо для символизации идеи, от того, что можно почитать только за прибавочную обстановку и что следовательно имеет только второстепенное, служебное назначение. 90 Бэр в своем ученом исследовании о понимании символизма у древних (Symb. 1, стр. 28) опустил из виду этот момент, в котором однакож лежит ключ к пониманию символов Моисеева культа, и кроме того понял этот культ слишком односторонне, только как воспитательное средство для грубого народа и таким образом не только пришел к совершенно ошибочному положению, что «закон совсем терял бы характер воспитательного средства, если бы законодатель не прибавил обстоятельного объяснения и раскрытия для каждой отдельной заповеди (стр. |
| 389 Из этого святейшего назначения мяса жертвы греха объясняются и те определения закона, чтобы прикоснувшийся к мясу держал себя как освященный, чтобы одежда, окропленная его кровью, измывалась на святом месте, чтобы сосуды, в которых мясо варилось, разбивались,, если они были глиняные, или же вычищались песком и вымывались водою, если они были медные ( Лев.6:20 и g.). Все эти предписания должны были предотвращать осквернение великой святыни; такое значение имеет даже первое положение, что чрез прикосновение к мясу всякий становится в ряд освященных. Так как состояние освящения требовало тщательнейшего охранения себя от малейшего осквернения, то прикосновения к великой святыне должны были остерегаться потому уже, чтобы чрез то не подвергнуть себя многим затруднениям в жизни, какие лежали на посвященных. Гофманн (а. а. О. стр. 161) из обращения с мясом жертвы греха заключает: «Оно (мясо) священно всецело и совершенно; потому что оно передано Иегове с тем, чтобы Он принял его, как плату и удовлетворение за грех; при таком его назначении, те, которые приносят его в удовлетворение за свои грехи, могут вкушать от него только прощение греха, а не мясо». Но Гофман забыл, что и от всесожжения приносящие его ничем не пользуются, да и сами священники не получают ничего более, кроме кожи животного. 390 Бэр (II, стр. 407 q.) и Куртц (стр. 222) ошибочно заключают из Лев.7:7 , что в обряде жертвы вины не встречается никакой характеристической особенности; позже сам Бэр признал, что жертва вины существенным образом отличается от жертвы греха кроплением крови на жертвенник кругом (а не на рога его), а от всех остальных жертв–оценкою жертвенного животного. Что касается слов Лев.7:7 : «как для жертвы греха, так и для жертвы вины закон один», то они относятся только к выше доказанному обращению с мясом. 391 На том основании, что возложение рук не упоминается в Лев.7:1–7 , Ринк думает (а. а. 0. стр. 376), что оно вовсе не употреблялось при жертве вины, забывая, что возложение рук не упомянуто в параллельном месте и при описании жертвы греха ( Лев.6:17–23 ), а указано только в отдельных случаях, когда должна была приноситься жертва за грех ( Лев.4:4 ); при описании жертвы вины этого указания нет и в случаях описанных в Лев.5:14 , но это потому, что здесь не имелось в виду показывать подробно обращение с жертвою вины при ее приношении. |
| 281 Iosephus Ant. III, 7. 7. Πλος δε ν μν κα πρτερον ατω παραπλησως ειργασμνος τος πσιν ερεσιν υ " περ αυτν δ συνεραμμνος τερος ξ ακνϑου πεποικιημνος. Cp. de bell. jud. V, 5, 7. Подробности об этом у Брауна I. с. II, с. 21 и Бэра, II стр. 110 и в указанных там специальных сочинениях. 282 Утверждение талмудистов, что первосвященник или его наместник надевал эту белую одежду, когда приносил жертву рыжей коровы, не имеет никакого основания в законе Моисея. 284 Т. е. как Лундиус (jud. Heiligthümer В, II, с. 20) правильно объясняет: «Если он услышал о смерти ближайших кровных родственников,: то он ради этого не должен выходить из скинии или из храма, и предаваться сетованию, но должен был оставаться здесь свое определенное время отправляя должность, как если бы с ним ничего не случилось». Напротив того М. Баумгартен (theol. Comm. II. стр. 218) и Бэр (II, стр. 183) неправильно понимают эти слова в том смысле, что первосвященник «должен был никогда не выходить из скинии или святилища, чтобы случайно не прикоснуться где-либо к трупу или чему-либо мертвому»,–к этому Бэр прибавляет «постоянного пребывания в святилище, естественно, не могло быть во время путешествия чрез пустыню, и это учреждение принадлежит к разряду тех, которые даны были только для жизни в обетованной земле, где оно должно быть исполняемо». Но закон об этом ничего не говорит. 285 Приготовление священного елея предписано в Исх.30:22–25 . Он состоял из одного гина (7 или 3 1 / 2 штофов) оливкового масла, 500 сиклей (=464 дрезденским лотам) самоточной смирны mar-deror, из 250 сиклей благоухающей корицы ginman be schem, из 250 сиклей пахучего тростника (geneh boschem, calmus adoratus). из 500 сиклей кассии (gidda, ароматическая кора кустарника, растущего в Аравии и Индии). Пропорция этих веществ заставляет полагать, что корица, тростник и кассия смешивались с елеем не в порошке, но как уже готовые ароматы, как мазь из корицы, тростника и кассии (ср. Тения Studien. u. Krit. 1846. стр. 126) или как показывают раввины, что эти сухие вещества размачивались и варились в воде, чтобы извлечь из них всю эссенцию, затем уже масло присоединялось к полученной отсюда жидкости, и все вместе снова варилось на огне, пока все водяные части не испарялись. Приготовлением этого мира (ma’ase-rogem, искусство составления, масти) занялся Веселиил ( Исх.37:1,29 ). |
| с 154 стр.) не признает за сожжением никакой более высокой цели, чем уничтожение принесенной собственности,–Бэр напротив (II, стр. 347 считает эту цель подчиненною, отрицательною, (потому что уничтожение или истребление могло бы совершатся и другим способом), а собственную положительную цель указывает в восхождении ее с огнем к Тому, который обитает на высоте,–ссылаясь при этом на то, что всесожжение, которое отличается от всех других родов жертв полным сожжением, называется ’olah ascensio. Но в том выражении, что жертвенный дар восходит как пар, приятный для Иеговы, вовсе не будет никакого символического элемента, если эта формула ничего более не показывает, кроме того, что «жертва, чтобы она взошла, должна быть приятна и угодна Богу», (стр. 348). 364 Самостоятельный характер хлебных жертв отрицали Бэр (II, стр. 199) и Куртц (d. mos. Opfer стр. 93). Но совершенно несправедливо. Из Чис.15:1–18 , где определено количество материала жертв хлеба и вина по различию родов животных, приносимых во всесожжения и жертву закалаемую, вовсе не следует того, чтобы они были только прибавлениями к кровавым жертвенным дарам или приносились исключительно в соединении со всесожжениями и жертвами заклания. Во многих случаях хлебные жертвы приносились отдельно сами по себе: так в хлебной жертве, которую должны были приносить священники во время семидневного своего посвящения ( Лев.6:13 qq), в жертве греха совершенного бедняка ( Лев.5:11 qq) и в жертве ревнования ( Чис.5:15,25 q).–Cp. мой Abhdl. über die Opfer des A. B. in d. luther. ztschr. 1856 стр. 611 qq. Напротив того остается вопросом: могли ли вольные хлебные жертвы, предписанные Лев.2 самостоятельно быть приносимы как полагает Винер (R. w. II, стр. 494), или нет, потому что для решения этого вопроса не на чем опереться. 365 Еще более подробные разделения жертв по различным признакам можно найти у Реланда, Antiqq. se. Р. III. с. 1. §. 2 sqq. Между разделениями Реланда не без значения для ясного различия разных жертв разделение на более святые (kodschej kodaschim) и на менее святые (kodaschim gallim), так как и закон Лев.21:22 делает различия между «святейшими жертвами» и просто «святыми». |
|
|
