| 3 . Constitucie, Statuta у Privilegie, na walnych sieymich Koronnych od roku 1550 do 1603. W Krakowie. Duo exempt (F, 230). 4 . Leges seu Statuta ac Privilegia Regni Poloniae. (W Krakowie, 1551. – F, 231). 5 . Promptuarium Statutorum omnium et constitutionum Regni Poloniae per Pavlum Sczerbic conscriptum. Brunsbergae, 1604. (F, 232). 6 . Statuta regni Poloniae, in ordinem alphabeti digesta à Joanne Herburto. Dantisci, 1693. (F, 233). 7 . Inwentarz constituciy Koronnych od roku Panskiego 1550 az do roku 1650. W Warszawie, 1644. sequ. Duo exempt (F, 244). 8 . Krotkie zebranie wszytkich praw, statutow у constituciy Koronnych. W Krakowie, 1614. (Остермана 114. – F, 234). 9 . The first part of the Institutes of the laws of England. Authore Edwardo Coke. London 1703. 10 . Volkmanns Notariats-Kunst. Leipzig, 1631. (F, 383). 11 . Handtuesten, of te privilegien, handelingen, coostumen, ende Willekeuren der Stadt Aemstelredam, de rechteu ende coostumen van Antverpen. T’ Amstelredam, 1689. (Остермана 108. – F, 303). 12 . Земской устав или уложение Швецкого королевства, умноженное королем Карлом Девятым. На шведском языке. В Стокголме, 1608. (F, 257). 13 . Placaten ende ordonnancien van de Wildernissen, in ordre ghestell deur Pavllum Merulam Dordracenum. In s’Graven-Hage, 1605. (Остермана 109. – F, 302). 14 . Breviarium equestre, seu tractatus, de illustrissimo et inclytissimo, equestri ordine Elephantino ejusque origine, progressu, ac splendore hodierno, collectus à Jano Bircherodio. Havniae, 1704. 15 . Churfürstlich Brandenburgisches edictum wieder die duella. 1688. 16 . Regis Friderici IV. aucta et confirmata statuta a Rege Christiano V fundata, danice, latine, et germanice. 1701. Duo exempl. 17 . Livre cinquieme des testamens fideicommis et successions; le titre manque. (F, 385). 18 . Nicol. Boerii decisionum avrearum, in Sacro Burdegalens. Senatu olim discussarum. Pars secunda. Lugduni, 1551. (F, 386. «Книга Бориса Ивановича Морозова»). 19 . Инструкция межевым губернским канцеляриям и провинциальным конторам. |
| 2. Совместное действие многих официальных кодексов. – Рядом со всеми этими новеллами, простагмами и хризовулами действовали, конечно, законодательные сборники или официальные кодексы. Первой новеллой Льва Мудрого 1602 было предписано, чтобы судьи, воздерживаясь от применения законов, уже отмененных, а основывали свои решения на прочих древних законах, выбранных отцом его и им самим (Прохирон, Василики), а также и на вновь изданных постановлениях. В другой новелле 1603 он предписывает табулариям отчетливое знание 40 титулов руководства (Прохирона) и 60 книг законов (Василик). Таким образом, в качестве действующих кодексов были признаны: Прохирон (а может быть и Эпанагога, как второе издание Прохирона), Василики и новеллы самого Льва, изданные им в виде особого сборника. Но этими распоряжениями Льва не исключалось употребление старых Юстиниановских сборников и его новелл; ибо все вышеупомянутые кодексы так или иначе были основаны на Юстиниановском праве. Действительно, мы имеем положительные доказательства, что до конца XII в., рядом с вышепоименованными кодексами Македонской династии, употреблялись и сборники Юстиниановского права, конечно, в обработке византийских профессоров и юристов 1604 . В императорских новеллах по крайней мере до самого XII в. встречаются следы употребления Юстиниановских книг, как они изложены учеными юристами 1605 . Только во второй половине XII века, во времена Вальсамона 1606 , при Мануиле Комнене было отдано решительное предпочтение Василикам в сравнении со сборниками Юстиниана. В 1166 году Мануил Комнен уже рекомендовал судьям употребление Василик 1607 . так что ко времени латинского завоевания, а тем более после него, Юстиниановское право было совершенно вытеснено сборниками Македонской династии. 3. Частные сборники. – Кроме этих официальных кодексов до самого падения империи продолжали действовать еще многочисленные частные сборники, составленные частными лицами. Появляться подобные сборники начали еще в предшествовавшем периоде. После Льва Мудрого они приобретают большое распространение и к концу рассматриваемого периода, т. е. ко временам упадка и падения империи, приобретают уже более широкое практическое употребление, чем многотомные, темные, отрывочные, трудные для переписки, вообще неудобные Василики. Сами по себе эти частные сборники представляли или выборку из различных официальных сборников, или переделку и сокращение каких-нибудь больших сборников, напр. Василик. Почти каждый из официальных сборников Исаврийской и Македонской династий подвергался такой переделке. Мы перечислим эти переделки в хронологическом порядке. |
| 6. Л. 69). В мае же Ернштедт навестил семью Лепера в Ливадии. 1601 Жена Лепера Ольга Павловна в своих письмах к Ернштедту обращалась к нему как к крестному отцу их дочери – «кум». Лепер постоянно отчитывался перед Ернштедтом о проделанной работе, планах, темах, находках, поездках, чтении, замыслах, материальных трудностях, болезнях детей. В ноябре – декабре 1891 г. ЖМНП (с 1891 г. Ернштедт стал редактором классического отдела) начал печатать диссертацию Лепера об аттических демах. 1602 Увлеченный прекрасными лекциями В. Дерпфельда, Лепер начал изучать топографию Афин, затем обошел пешком все окрестности Афин, собирая надписи (письмо от 8 декабря 1891 г., Лаврион. Л. 10–13 об.). В 1893 г. он таким же образом изучал топографию Италии, стремясь по архаическим пластам Лациума и Рима выявить аналогии к древнейшим греческим поселениям (письмо от 12 мая 1893 г., Рим. Л. 28–29 об.). Поскольку Лепер работал медленно, он просил Ернштедта похлопотать о продлении командировки, надеясь провести еще год за границей. 1603 Из Петербурга он с благодарностью получал корректуры, оттиски, гонорар. 12 июля 1893 г. Лепер поздравляет своего учителя с избранием в Академию наук 1604 и сообщает, что в Афинах проездом из Трои в Германию был Дерпфельд, который лишь из поздравления Лепера узнал о своем избрании действительным членом Археологического общества (Л. 33–36 об.). В этом же письме – подробности раскопок в Трое и на Делосе. Летом 1896 г. в отсутствие Ернштедта Лепер принял на себя заботы по ЖМНП. В письмах он сообщает, что читает корректуры различных статей, выполняет поручения Ернштедта. Жизненные обстоятельства складывались не очень удачно: Лепера уволили из гимназии за опоздания на уроки; умерла от тифа одна из трех его сестер. Виктор Карлович принял самое деятельное участие в судьбе Лепера, предоставив ему работу в ЖМНП (письма летних месяцев 1897 и 1898 гг., а также 1900 и 1901 гг., когда Ернштедт лечился за границей, почти целиком касаются журнальных дел). В конце марта 1901 г. Лепер, измученный денежными осложнениями и в удручающем настроении, отправился вместе с женой в Константинополь (через Афины, где встретился с Дерпфельдом и другими учеными). Он написал Виктору Карловичу, что, по его мнению, для молодых ученых пребывание в Афинах много полезнее, чем в Константинополе (письмо от 3 апреля 1901 г. Л. 72–77 об.). 1605 |
| 1585 В рукописях Синодальной и биб. Хлудова читается вместо слов: пастыри мучимы бывают, пастыри учимы бывают. 1590 По рук. Импер. II. биб. читается: или веселитися, и прохлажати в вознеситися, и щапити, и пиры составляти и сзывати на обед… В Синод. Рукописи читается: или веселитися, и прохлажати и созывати на обед славных... 1592 Здесь опять сделан пропуск обширного свидетельства из одного слова св. И. Златоуста, представлеанного в неудобопонятном переводе. 1593 Поучение издается по четырем рукописям: по рук. М. Д. A. 197, л. 64–68, биб. Хлудова 87, л. 34–36, Синод биб. (не разборчиво) л. 45–47 и по рук. Имп.пуб. биб. 522, л. 58–60. В основание издания положен список Моск. Дух. Академии. 1594 Во всех других рукописях прибавлено: песни же и пениа, и седальны, и тропари, и кондаки, и степенны, и всенощныя уставы и пения господскым праздником... 1596 Поучение издается по четырем рукописям: Синодальный, Хлудова, Импер. Пуб. биб. и Моск. Дух. Академии. За основание взята рукопись Моск. Д. Ак. 197, л. 237–238. 1600 Поучение издается по трем рукописям: Имп. пуб. биб. 522, л. 402, Синод, библ. (не разборчиво) л. 272–280, и Моск. Дух. Акад. 197 л. 402–415. За основание издания взят список Моск. Дух. Академии. 1602 В рук. Син. биб. чит: но яко не чувствен пребывая; в рук. Имп. пуб. биб. чит: но яко и не чувствен пребывая. 1603 Поучение издается по рукописям: Моск. Дух. Акад. 197, л. 431–440. Импер. Пуб. биб. 522, л. 435–441, Син. биб. (не разборчиво) л. 293–297 и биб. Хлудова 87, л. 214–216. За основание взят список Моск. Дух. Академии. 1604 В рукописях: Синод. (не разборчиво) л. 295, Импер. Пуб. биб. 522, л. 438 и Хлудова 87, л. 215. Здесь прибавлено: и в расхищениях и в изгнаниях. 1605 Поучение издается по четырем рукописям: Импер. Пуб. биб. 522. л. 456–466, биб. Хлудова 87, л. 223–227, Синод. биб. (не разборчиво) л. 306–312. В основание издания положен список Моск. Д. Акад. 197, л. 454–463. 1608 В рукописях Синодальной и Импер. Пуб. библиотеки прибавлено: идеже благая слава неизреченная она. Син. (не разборчиво) л. 312. Рук. Пуб. биб. л. 465. |
| В первый раз изгнание духовенства еретиков, а также учителей их было санкционировано Феодосием в 383 г. 1604 Закон этот, касаясь учителей (doctores) и клириков еретических общин, имеет в виду не вообще их, а главным образом особый разряд между ними так называемых блуждающих ( περιοδευτς). Последние, очевидно, представляли собою тип ходячих миссионеров, которые не жили в определенном месте, а появлялись в разных местах, особенно там, где была толпа или собрание, и пропагандировали свою религиозную доктрину. Это частное постановление было распространено на всех вообще еретиков эдиктом янв. 394 г. и несколько усилено своею строгостью. Так, приказано было изгонять клириков и учителей «без всякаго ходатайства о милости» 1605 . Несмотря на запрещение еретики, видимо, не унимались, и Феодосий снова в 388 г. (10 марта) принужден был повторить свои старые указы об изгнании еретической иерархии 1606 . Однако через год оказалось, что еретики, благодаря ли терпимости к ним префекта Цинегия или вследствие отсутствия Феодосия, опять стали устраивать свои религиозные собрания в Константинополе 1607 . Узнав об этом обстоятельстве еще в Милане, Феодосий поспешил издать новый строгий указ, запрещающий пребывание еретической иерархии в Константинополе и его пригородах. Закон представляет собою повторение эдикта от 21 янв. 384 г. 1608 с ограничением, что еретики должны быть удалены из пригородов; это показывает, что прежний закон не был проведен в жизнь. «Те еретики, которые сохраняют главенство (principatum) в злополучном догмате, т. е. епископы, пресвитеры и диаконы, и лекторы, так гласит эдикт 389 г., и которые, под покровом духовнаго чина, пытаются запятнать религию, распространяя какую-либо ересь или заблуждение, пусть всяческим образом изгоняются, будут ли они поставлены нечестивыми собраниями в городе, т. е. Константинополе или в пригородах 1609 . Император не предлагает формы изгнания, а представляет ее выбору самих христиан, иначе – вводит произвол. Руководясь широким приказом изгонять «всяческим образом», пылкая фантазия фанатика легко могла перейти границы всякой человеческой справедливости и, не брезгуя никакими жестокими насилиями, изгонять еретиков во славу Божию. |
| Выступая неустанным обличителем конкретных фактов и лиц, Николай Никанорович оставался твердым защитником церковной иерархии как канонически незыблемого принципа. В письмах В. В. Розанову он неоднократно признавался в «нелюбви» и отсутствии уважения по отношению к отдельным «нынешним архиереям», но также неустанно напоминал, что «епископство обязательно» для него «как иерархический чин, помимо всяких носителей» 1603 , и в этом отношении он нисколько не менялся, а тем более не менялся «радикально», как предполагал Розанов. «Напротив, – писал Глубоковский, – о фактических недочетах монашества и монашеско-бюрократической иерархии я продолжаю мыслить по прежнему, но 1) не могу обращать уродливый факт в осуждение принципу, 2) который считал и ранее незыблемым (Вы напрасно сомневаетесь, якобы никто не покушается на иерархию: это делается и ведением и неведением); 3) я выхожу из данной мне предпосылки о способности Русской Церкви к автономному бытию и работаю на этом базисе: как бы тогда поступили при всем своем «верующем скептицизме»? В этом смысле Вы встретите ясные указания в моих речах – даже такие, что меня начинают одолевать сомнения, а я все-таки иду намеченным путем...» 1604 . Когда вопрос о составе Собора и порядке выборов обсуждался и получал окончательное утверждение в высшем органе Предсоборного Присутствия – Особом присутствии (15 мая), Глубоковский указал в своем выступлении (как на « " свидетельство» от внешних», которое должно «внушить бдительную осторожность» в подходе к обсуждаемым вопросам) на статью в католическом журнале «La Civiltà Cattolica», предрекавшую на основании предсоборных дискуссий, что на готовящемся «безголовом» Соборе грозят повториться сцены, происходящие в европейских парламентах 1605 . При этом он заметил: «Сам же я лично не допускаю такого глубокого раздора в среде членов нашей Церкви [между епископатом, клиром и мирянами], но зато непоколебимо убежден, что преувеличенные систематические и непрерывные речи в этом смысле успешно прокладывают путь к укреплению и водворению такого взаимного недоверия между нерасторжимыми частями нашего церковно-христианского братства. И если мы пойдем навстречу этим стремлениям, то достигнем разве лишь того, что дадим некоторую официальную санкцию для распространения подобного недоверия. Вот в этом заключается поистине великая опасность, чреватая самыми грозными последствиями. Дело идет ведь не об епископах, как лицах, и не о тех или других епископах, а об епископате, как иерархии. Коль скоро будет подорван неосторожно авторитет епископата, дальше не удержится ни честное пресвитерство, ни во Христе диаконство, почерпающие в первом и свои иерархические полномочия и народное почтение. Тогда в перспективе пред нами, действительно, будет одно стадо, но уже без единого пастыря... В этой комбинации мне особенно тягостны жестокие слова о «владычном произволе»...» 1606 . |
| Через два года после этого польскому правительству опять шло от русского двора «напомнание» отом же 1600 , а ещё через два года – опять 1601 . Через двадцать лет, при заключении тридцатилетнего перемирия (1679 года), русский престол снова требует от Польши, «дабы церквам ижителям в Польше и Литве грекороссийския веры никакого утеснения, разорения и принуждения ни к римскому закону, ниже к унии чинимо не было» 1602 . И это же условие было внесено в статьи договора о вечном мире (1686 г.) 1603 . Вообще, русский престол пользовался всяким случаем переговоров с Польшей, чтобы оказать заступничество православным западноруссам. С Алексея Михайловича заступничество за православных, бывших под Польшей, сделалось уже традицией русского престола. Государи NempI 1604 , Петръ II 1605 , государыни – Анна Иоанновна 1606 , Елисавета Петровна 1607 , – неизменнно и настойчиво поддерживали то, что было начато Алексеем Михайловичем. Императрица Екатерина II не отступила от этих традиций, и в первый же год своего царствования напомнила польскому двору о «воздыханиях единоверных своих, как в Польше, так и в Литве пребывающих» 1608 , поддерживая, затем, этого рода напоминания прикаждом удобномслучае впоследствии 1609 . Правда, исторические обстоятельства складывались так, что с каждым годом положение православных в Польше становилось «теснее»; но рядом с этим с каждым годом росло и могущество России, дававшее жизнь и силу терпению православных западноруссов – во всё возраставшей надежде, что от руки сильной и могучей соседней единоверной и единоплеменной державы рано или поздно дано будетим избавление. Эта надежда, робко встретившая воцарение Екатерины II 1610 превратилась скоро в твёрдую уверенность, что могущественная государыня «не посрамит " утеснённых своих единоверцев «в их чаянии» и «спасет их десницею своею». «Попечительница грекороссийския восточныя православныя церкви в Польше» 1611 постепенно выростала в сознании народном в «единственную после Бога защиту и утеху» западнорусского православного народа 1612 . |
| Целью для вступивших в брак должно быть чадородие. Исполняя этим волю Божию касательно продолжения человеческого рода, человек является угодным Богу 1600 . Этой целью брака определяются и границы половых сношений. «Сеять же дозволено вступившему в брак, как земледельцу тогда, когда время удобно к принятию семени» 1601 . Сеять же без времени и не в видах чадородия – недостойно христианина, беззаконно, неразумно и грешно 1602 . Как вообще жизнь христиан должна быть святой и добродетельной, так и в брачных отношениях должна быть исключена похоть и господствовать целомудрие, хранящее их от всякого пятна 1603 . Никогда, даже ночью, не следует забывать стыдливости, которая в этом случае является светом разума 1604 , и отлагать вместе с одеждой целомудрие 1605 , которое мы, подобно Пенелопе, должны, напротив, днём прясть, а ночью распускать 1606 . Быть нецеломудренным в браке – значит любодействовать и разрушать его 1607 . Разнузданность, будучи недостойна христианина, имеет свои печальные последствия: она приводит к охлаждению любви и даже к замене её ненавистью 1608 , ко вреду тела 1609 , к возникновению целого ряда пороков и страстей, из которых создаются необузданные нравы 1610 . Против такой невоздержности, как и против всякой другой, лучшим лекарством служит разум 1611 . Но если требуется целомудрие в законных плотских сношениях, – то тем более христианину нужно удаляться от всякого рода незаконных сношений. Логос признаёт законным только сношение с законной женой 1612 и заповеди Его должно соблюдать 1613 . Блуд и противоестественные пороки должны быть чужды христианина. «Должно детей считать за своих сыновей, на чужих жён смотреть, как на собственных дочерей, но, главное, – властвовать над чревом и тем, что под чревом» 1614 . Не следует быть ни побеждёнными половыми влечениями, ни расплываться в вожделениях, ни страстно возбуждаться неразумными стремлениями, ни тем более желать осквернения 1615 . Блудник умер для Бога и оставляется Логосом и Духом, ибо Чистому прилично прикасаться только к тому, что чисто 1616 . Не должно, говорит Апостол, осквернять обитающего в нас Бога 1617 . Жизнь наша должна быть полной достойных христианского звания поступков, и зверь похоти никоим образом не должен входить в неё 1618 ; ни через неприличную речь – этот путь к бесстыдству, ни через неумеренность и роскошь в одежде и пище 1619 . Всего этого должно избегать, повинуясь разуму 1620 . |
| Есть ли у нас орган для восприятия Божественных откровений? Да, есть, хоть мы и не часто открываем его. Божие откровение приходит к любящему сердцу. Из Священного Писания мы знаем, что Бог есть любовь, христианство – религия любви. Конечно, вы укажете мне на нерадивых христиан и скажете: «Помилуйте, о какой любви речь?!» Но, поверьте, христианство и впрямь религия любви, только исповедовать ее надобно правильно. Сам Господь наш Иисус Христос говорит, что в первую очередь по любви будут узнавать учеников Его... Встречаешься с Богом тогда, когда попадаешь в обстоятельства, понуждающие сердце к любви. Лишь любящее сердце вбирает в себя Истину, хотя порой Бог смиряет и укрощает сердце, чтобы оно сделалось более восприимчивым. Примером может послужить святой апостол Павел, некогда свирепый гонитель христиан. Но для Бога прошлое, настоящее и будущее сердца человеческого едино, и Он знает, когда сердце готово открыться к общению. Наперекор любящему сердцу, внемлющему Господню откровению, стоит холодный расчет, выгода, которую человек пытается получить от других. В жизни религиозной такое отношение порождает всяческие обманы и шарлатанство. Взгляните, что творится сегодня в религии: фальшь, позерство, расчет, корыстное следование сиюминутным модным течениям и направлениям. Истина всегда глубже”. 1604 Отец Серафим пытался объяснить, что духовная жизнь – не очередная мирская “утеха”, а постоянная борьба, в которой душа очищается страданием. Для многих такой взгляд был внове. Мало кто из ныне “популярных” религиозных вождей позовет людей на путь нескончаемой борьбы и страданий. Но именно этот путь избрал Иисус Христос, позвав нас за Собой. Отец Серафим сказал далее: “С год назад в поезде я разговорился с одним молодым американцем. 1605 Познакомились мы случайно (хотя в жизни случайностей не бывает!). Он рассказал мне, что учит русский язык. Богоискатель перебывал в разных религиозных кружках, нигде ничего не нашел, кроме фарисейства и фальши. И готов был отказаться от религии вообще. Потом вдруг узнал, что в России люди страдают за веру. Он подумал: страдание, скорее всего, сопряжено с чем-то настоящим, неподдельным, не таким, как у нас в Америке. И начал учить русский язык, чтобы поехать в Россию и познакомиться с настоящими христианами. Я был потрясен его словами. Сам я священник Русской Православной Церкви, парень же ни разу в жизни таких не видел, не присутствовал ни на одном православном богослужении. Мы долго говорили о религии, я убедился, что он рассуждает очень здраво: истинное может родиться из страданий, легкая и приятная жизнь чаще всего порождает фальшь”. 1606 |
| Вторый остров под востоком же солнца; на нем же живут василиски; власы и лице имеют девиче и по пояс яко человеки, а от пупа хобот змиев, крылатые» 39 и т.д. в том же роде. Но читал или не читал царевич космографию, мысль о будущей судьбе его не покидала царя – и политические сношения Бориса с Елизаветой прямо касались тогда приискания царевичу невесты в Англии. Елизавета уже сообщила Борису, что имеет в виду знатную англичанку, прелестную девочку лет 11, и вызывалась немедленно прислать в Москву портрет ее, вместе с портретами других лондонских аристократок – красавиц, а Борис уже выведывал, кто такая эта девочка и родня ли она королеве, причем хитро давал заметить, что многие великие государи ищут родственного союза с Россией. Но дело по сватовству царевича не состоялось за смертью Елизаветы (апр. 1603), а вскоре после того царевич испытал вторую, сознательно горестную для него потерю.; осенью 1603 г. умерла в Москве сестра Бориса и вдова царя Федора, царица-инокиня Александра. Между тем монах-бродяга, признанный за царевича Дмитрия и польским королем Сигизмундом, и папой Климентом VIII, уже сговорил за себя дочь сендомирского воеводы Марину Мнишек, которой, в мае 1604 г., записал Новгород и Псков, а отцу ее, в июне, Смоленск, и сбирая около себя всякий сброд, намеревался вторгнуться в русские пределы. Хуже всего было то, что главное зерно этого сброда составляли казаки, явившиеся с атаманами своими Корелой и Нежакожем к Самозванцу в Краков, о чем летописец повествует так: «И уведаша про нево (Самозванца) такиеж воры собаки донския козаки, и послаша к нему з Дону атамана Корелу, с ним же послаша к нему козаков и дары многия, и биша ему челом, чтобы он не замешкал, шол в московское государство, а оне ему все ради; теже окоянные поляки и досталь видяше от Московскаго государства приезд, и ему наипача начаше помогати. Тем же козаком от царя Бориса было гонение велие, не пущал их ни на который город, куда они не придут, их везде имаше и по темницам сажаху, а они же поидоша к нему иное и неволею, не имеюще себе пристанища нигде» 41 . |
|
|
