| резко прервал, а также в 1501 г. получил от Флорентийской республики заказ на изготовление монументальной статуи Давида для фасада собора Санта-Мария-дель-Фьоре (Галерея Академии, Флоренция). М. Б. был передан в работу мраморный блок, ранее оставленный Агостино ди Дуччо из-за имевшейся в нем трещины; этот дефект и большая высота глыбы определили особенности композиции скульптуры. М. Б. придал ветхозаветному образу, имевшему во Флоренции статус республиканского символа, новое прочтение. Отказавшись от повествовательных элементов (изображений доспеха, меча, головы Голиафа), он выбрал момент, предшествующий поединку, и сосредоточил внимание на самой идее победы, к-рую раскрыл через классический мотив героической наготы. Библейский персонаж уподоблен античному атлету, чье крепкое, сильное тело с напряженными мускулами, преувеличенные размеры рук, спокойно взвешивающих камень и придерживающих пращу, грозный и гордый взгляд не только выражают физическую мощь, но и указывают на духовное превосходство над противником. В 1504 г. комиссия, включавшая ведущих флорентийских художников, учитывая совершенство статуи, приняла решение установить ее у стен Палаццо-делла-Синьория. М. Б. выполнил также модель для бронзовой скульптуры Давида (отливка была сделана лишь в 1508, в отсутствие М. Б., и не сохр.). В 1503 г. М. Б. получил заказ на изготовление статуй 12 апостолов для флорентийского собора (осталась незаконченной статуя св. Матфея; Галерея Академии, Флоренция), а в 1504-1507 гг. по заказу правительства Пьеро Содерини М. Б. начал работу над картоном для фрески «Битва при Кашине», к-рая должна была составить пару «Битве при Ангиари» Леонардо да Винчи в Зале Большого совета в Палаццо-делла-Синьория. Живописная версия не была исполнена, но картон М. Б. и неск. его подготовительных рисунков пользовались большой популярностью среди современников; картон известен лишь по фрагментарной копии Бастиано да Сангалло (Холкем-Холл, графство Норфолк), на к-рой воспроизведена сцена купания флорентийских солдат в Арно. |
| 4 июля 1796 г. Синод доложил императрице о состоянии миссионерской деятельности в Сев. Америке и подтвердил своевременность направления туда епископа. Согласно имп. указу от 19 июля 1796 г., было повелено, «способствуя обращению народов, в части Северной Америки обитающих, к познанию и принятию православной нашей веры с толикими успехами производимому... учредить для сего епископа викарного Иркутской епархии с именованием епископа Кадьякского и прочих прилежащих к тому в Америке островов, назначая на содержание его с домом и потребными служителями противу прочих викарных архиереев из казны нашей по 4030 руб. 18 коп. ежегодно. В сей сан епископский посвятить отправленного на помянутые острова для учения евангельского архимандрита Иоасафа в Иркутске» с тем, чтобы хиротония совершена была Иркутским епископом единолично из-за удаленности епархии (РГИА. Ф. 13. Оп. 2. Д. 52. Л. 118-121; РНБ ОР. Ф. 1000. Оп. 3. Д. 1178). Новому епископу вменялось в обязанность заботиться об устройстве новых церквей и о привлечении местных жителей к изучению рус. языка и грамоты. 30 сент. 1797 г. Святейший Синод обратился к имп. Павлу I за разрешением пригласить И. в С.-Петербург для хиротонии во епископа, объясняя это тем, что И. покинул колонии летом 1798 г., прибыл в Иркутск только 30 нояб. 1798 г. и не смог бы отправиться обратно на Аляску до весны следующего года. Император отказал Синоду в приглашении в столицу архимандрита для хиротонии по финансовым причинам. В ответ на запрос Синода о своей деятельности И. не позднее сер. 1798 г. составил «Топографическое, климатическое, статистическое и нравственное описание о-ва Кадьяка». Это первое описание Америки на рус. языке, сделанное на основе изучения местной природы, быта и нравов, было напечатано в окт. 1805 г. в ж. «Друг просвещения» (сохр. ркп. текста в расширенном варианте). В работе И. даны точные географические координаты острова, «климатерическое» описание, статистическая сводка и «эстетическое» описание быта и нравов местных жителей. И. писал о полезных ископаемых, морских промыслах, условиях для занятий сельским хозяйством, об обычаях, о религии и погребальных обрядах островитян. Труд архимандрита вызвал интерес имп. Александра I, который рекомендовал президенту С.-Петербургской АН барону А. Л. Николаи напечатать его. |
| Баптистерий Сан-Джованни-ин-Фонте в РимеЛатеранский баптистерий Баптистерий Сан-Джованни-ин-Фонте в РимеЛатеранский баптистерий Баптистерий Л. к. (Сан-Джованни-ин-Фонте) - самая ранняя из сохранившихся самостоятельная постройка, предназначенная для совершения таинства Крещения (в наст. время соединена с базиликой переходом),- основан имп. Константином I в непосредственной близости (50 м к северо-западу) от базилики. Точная дата строительства неизвестна. Он упоминается в Liber Pontificalis среди построек, возведенных в период епископата Сильвестра I, предположительно представлял собой центрическое сооружение и имел круглый план. Фундамент ротондального здания (диаметр 19,20 м, толщина стен 1,7 м) обнаружен во время археологических раскопок 20-60-х гг. XX в. Для украшения крещальни из егип. каменоломен были доставлены порфировые колонны (ныне служат опорами кивория), изготовлены неск. золотых и серебряных статуй. Скульптурные изображения Агнца Божия, Иисуса Христа и св. Иоанна Крестителя в человеческий рост, а также 7 оленей, служивших водометами, располагались по краю крещального бассейна (купели). Октагональный план существующего здания, вероятно, относится ко времени перестройки баптистерия при папе Римском Сиксте III (432-440). Мозаика в конхе Латеранского баптисте-рия. 432–440 гг. Мозаика в конхе Латеранского баптисте-рия. 432–440 гг. С юго-вост. стороны баптистерию предшествует прямоугольный нартекс (притвор) с 2 полуциркульными нишами с вост. и зап. сторон, также времени Сикста III. Их конхи украшали мозаики V в. Декор восточной сохранился, а западной утрачен в 1757 г., но поддается реконструкции по описаниям (Онофрио Панвинио, ок. 1560; Ланфери, 1540) и графическим зарисовкам (А. Джаконио, кон. XVI в.). Темно-синий фон мозаик в вост. конхе покрыт растительным орнаментальным декором в виде спиралей аканфа (распространенный в раннюю эпоху мотив). В верхней ее части помещена раскрытая раковина. Ее внешний край ограничен декоративной лентой; на внутреннем крае находятся изображения Агнца Божия и 4 голубей по сторонам от Него; к ее внешней стороне подвешены 6 золотых инкрустированных камнями крестов. Девять золотых крестов изображены на синем фоне в нижней части конхи. В зап. нише были изображения стоявших и опиравшихся на посохи юных пастырей, рядом с ними - тельцов, овец, возможно, птиц. Очевидно, в верхней зоне был представлен такой же, как в вост. нише, декоративный мотив раковины. Стены нартекса и крещальни покрывали мраморные инкрустации в технике opus sectile (фрагменты сохр. в вост. части нартекса). |
| Трудно установить, какие рукописи «ландевеннекского круга» были созданы в Л., а какие - в менее значительных скрипториях, писцы которых подражали монастырским книжникам. Уже в 1-й пол. X в. в связи с нападениями викингов монастырская б-ка была вывезена в королевство зап. франков и в Англию, где некоторые манускрипты оказались в распоряжении кор. Этельстана (924/5-939). Поэтому рукописи, происхождение которых связывают с Л., хранятся в книжных собраниях различных стран. Среди иллюминированных рукописей, созданных в Л., выделяются Евангелие Харкнесса (NY Publ. Lib. 115, кон. IX - нач. X в.) и Оксфордское Евангелие, подаренное еп. Леофриком (1046-1072) кафедральному собору в Эксетере (Bodl. Auct. D. 2. 16, рубеж IX и X вв. или 1-я пол. X в.). Скорее всего в Л. было выполнено также Евангелие, впосл. хранившееся в аббатстве Сен-Жильда-де-Рюис (Troyes. Médiamhèque. 970, 909 г.). Место создания др. бретон. манускриптов (Lond. Brit. Lib. Egerton. 609, IX в., из Тура; Bern. Burgerbibl. 85, 2-я пол. IX в., из аббатства Флёри; Boulogne. Bibl. municip. 8, 2-я пол. IX в.) трудно установить. Особенность Евангелий «ландевеннекского круга» - антропозооморфные изображения евангелистов (с телами людей и головами животных); в декорации рукописей совмещаются мотивы, заимствованные из каролингского и ирл. искусства. В Л. хранилась рукопись сокращенной версии «Liber Officialis» Амалария Мецского, выполненная в 952 г. по заказу диак. Амадея, вероятно, в этом мон-ре (Cantabr. Corp. Christ. 192; сохр. глоссы на древнебретон. яз.; см.: Dumville D. N. Breton and English Manuscripts of Amalarius " s «Liber Officialis»//Mélanges F. Kerlouégan. P., 1994. P. 205-214). Из Л. происходит фрагмент рукописи с календарем и пасхалией (Copenh. Kong. Bibl. Thott 239, 1-я пол. X в.). Таблицы евангельских чтений, календарь и литургическое толкование Амалария свидетельствуют о том, что богослужение в Л. совершалось по книгам, принятым во всей империи Каролингов. В таблицах и календаре указаны дни памяти св. Винвалоэ: 3 марта (погребение святого), 28 апр. |
| Поскольку у них встречаются лишь нек-рые идеи буд. К., высказываемые в мягких и неоднозначных формулировках, их сочинения, по мнению большинства исследователей, никогда не были бы осуждены католич. Церковью, если бы их не стали использовать для обоснования своих взглядов квиетисты ( Pacho. 1986. Col. 2764-2765; Pourrat. 1947. P. 197-201; Knox. 1950. P. 244; Омэнн. 1994. С. 301-302). Фалькони, принадлежавший к ордену мерседариев , при жизни пользовался уважением за благочестие и не был заподозрен в к.-л. ереси. По большей части его труды на испанском языке были опубликованы посмертно; в 60-х гг. XVII в. стали появляться их переводы на итал. и франц. языки ( Dudon. 1921. P. IX-X). Наиболее важными являются 2 работы Фалькони, весьма популярные среди представителей К.: «Азбука наставления во Христе» ( Falconi J. Cartilla para saber leer en Cristo. Barcelone, 1637) и «Письмо служителя Божия в защиту способа молитвы в чистой вере» (1629; испан. оригинал не сохр.; 1-е известное изд. на итал. языке: Lettera scritta dal servo di Dio... Gio. Falconi... ad un religioso in difesa del modo d " oratione in pura fede. R., 1674). Молинос познакомился с сочинениями Фалькони в 60-х г. XVII в.; он особенно выделял «Письмо...», инициировал его переиздания и рекомендовал его своим последователям в качестве духовного руководства; Гюйон также знала «Письмо...» и ценила столь высоко, что опубликовала его французский перевод в качестве приложения к своему соч. «Краткий и легчайший способ молиться» ( Pourrat. 1947. P. 199). Основным содержанием письма является учение о «пассивной молитве», при которой молящийся в акте веры предает себя в руки Божии, достигая состояния «непрерывного созерцания». По словам Фалькони, молящийся призван при обращении к Богу «забыть свою душу и свою жизнь; все внешние и внутренние свои чувства предать в Его волю, чтобы Он управлял человеком по Своему желанию и для Своей цели, как во времени, так и в вечности». Результатом такого предания себя Богу являются «мир, покой, безмолвие»; воля человека перестает помышлять о любой вещи, «сколь бы благой и сколь бы высокой та ни была» (цит. |
| Пропорции наоса значительно повышены: центральная апсида понижена, и над ней образуется «лоб» с окном, а малые подпружные арки начинаются значительно выше капителей, создавая тем самым больше места для мозаик в люнетах угловых ячеек. За счет небольшой площади, на к-рой размещены 12 ячеек, и введения крестовых сводов в рукава креста весь интерьер выглядит очень дробно. Купол реберчатый. Колонны из проконесского мрамора использованы вторично и стоят на разных базах; их капители, раскрашенные золотом по голубому фону, относятся к XIV в. Мраморные карнизы без резьбы, простого профиля, в т. ч. для размещения живописной стихотворной надписи ( Talbot A.-M. Epigrams in Context: Metrical Inscriptions on Art and Architecture of the Palaiologan Era//DOP. 1999. Vol. 53. P. 77-79). Стены наоса были покрыты мрамором (в т. ч. желтоватым и проконесским; сохр. в боковых рукавах), а под 2-м карнизом шел рельефный пояс (champlevé) с изображениями лозы, птиц и геральдических львов (вероятно, герб рода Глав). Из исламской архитектуры заимствованы «полосатые» арки из чередующихся плиток темного и светлого мрамора с полукруглым выступом справа. Пол сложен из плит проконесского мрамора с полосами из темно-зеленого мрамора (verde antico) и вставками opus sectile. Своды, арки и люнеты над 2-м карнизом украшены мозаикой. Если интерьер парекклисиона выглядит «по-столичному», то его фасады сочетают в себе разные приемы. Традиционно к-польское (в т. ч. комниновское) начало проявляется в таких элементах, как выраженный карниз 1-го уровня (с погребальной эпиграммой Мануила Фила), многогранные плинфяные барабаны с колонками на углах, сложно профилированные ниши, в т. ч. полукруглые в плане, тройные окна с мраморными столбиками (с четвертным завершением боковых окон), сочетание прямых карнизов с закомарами, разделка многогранной апсиды высокими узкими нишами, кладка opus mixtum. К провинциальным приемам декорирования фасада, преимущественно «элладской школы», принесенным Палеологами в К-поль с территории Никейской империи, относятся: керамопластический декор (посвятительная надпись под карнизом, орнаментальное заполнение пространств между арками, карнизы с городками над апсидами), активное чередование плинфы и светлого камня (шахматная кладка, кресты в круглой нише, «полосатые» арки), ниши с килевидным завершением (вост. мотив?). |
| Согласно блж. Иерониму, Амвросий скончался ранее О. (вероятно, ненамного); многие удивлялись тому, что Амвросий не упомянул «бедного и старого» О. в своем завещании, хотя до конца жизни оставался весьма богат. Кроме того, в одном из писем блж. Иероним со ссылкой на некое письмо О. Фабиану, еп. Римскому (возможно, то самое, из к-рого сохр. упомянутый выше греч. отрывок; ср.: Nautin. 1977. P. 172) утверждает, что О. «раскаивался» (paenitentiam agit) во встречающихся в его трудах соблазнительных и неудачных с догматической т. зр. выражениях, возлагая вину в этом на нерассудительного Амвросия, к-рый «созданное втайне вынес в народ» (secreto edita in publicum protulerit - Hieron. Ep. 84. 10). Хотя блж. Иероним мог чрезмерно негативно интерпретировать свидетельства источников, нельзя исключать, что в последние годы жизни О. его отношения с Амвросием были омрачены вслед. недовольства О. тем, что в нек-рых его текстах оказывались неясные и неудачные высказывания из-за небрежности и торопливости Амвросия. При этом, однако, едва ли О. был против распространения своих трудов. Т. о., если содержательное богатство и тематическое разнообразие экзегетических трудов О. были связаны прежде всего с его прекрасной образованностью, блестящей эрудицией и неизменным трудолюбием, то скорость их создания и широта распространения стали во многом заслугой Амвросия. Стилистические и лит. характеристики сочинений О. тесно связаны с обстоятельствами его деятельности и с его самоидентификацией в качестве церковного учителя, проповедника и экзегета. Эталоном христ. лит-ры О. считал Свящ. Писание, неизменно подчеркивая свойственную его авторам, пророкам и апостолам, речевую простоту, к-рая не препятствует, а способствует убедительности: «...бесхитростность помышления священных писателей, совместившую в себе... всю бездну простоты, Бог нарочно облек особой сверхъестественной силой, которая совершает гораздо более, чем могла совершить... вся эта напыщенность слов, искусственное сочетание речений, всякого рода украшения с их разделениями и словесными фигурами, присущими риторике греков» ( Orig. |
| искусству базу, основанную на европейском мышлении, позволило отечественной музыке достичь к 70-80-м гг. XVIII в. классического уровня (в произведениях Березовского и Бортнянского). Для написания хорового К. Галуппи использовал форму a cappell " ного итал. мотета . Этот жанр сформировался как многочастное произведение (2, 3 и более частей) праздничного характера на церковный лат. текст для хора a cappella в кон. XVI в. Позднее возникла его разновидность для солистов-певцов с инструментальным сопровождением. В наст. время термин «mottetto» у зап. музыковедов связывается в основном с произведениями кантатного типа (см. ст. Кантата ). Таковы мотеты Галуппи «A rupe alpestri» для альта и оркестра (Venez. Levi. CF. B. 112), «Laudate pueri a tre» для 2 теноров и баса с оркестром (Ibid. CF. B. 126; см.: Rossi. 1986. N 157-158). Более ранняя форма мотета, прообраз рус. хорового К., существовала в итал. музыке XVIII в., но без названия «мотет». Таковы, напр., мадригал Лотти «La vita caduca» (4 контрастные части с фугой в конце, d-moll), «Magnificat» и «Laudate pueri» Бернаскони, «Laudate pueri» Латиллы, а также многочисленные произведения венецианского композитора Фурланетто, капельмейстера собора св. Марка (многие из его произведений сохр. не полностью, но даже отдельные партии позволяют судить об их форме, фактуре и стиле). К. Галуппи состоят из 4-5 частей с темповым и тональным контрастом, аналогичным сонатно-симфоническому. Сохранились следующие К. Галуппи: «Готово сердце мое, Боже», «Плотию уснув, яко мертв», «Суди, Господи, обидящия мя», «Услышит тя Господь». Подобная форма была использована Березовским. Долгое время духовную музыку композитора изучали по 2 К.- «Господь воцарися» и «Не отвержи мене во время старости». На рубеже XX и XXI вв. в Киеве, в бывшей коллекции берлинской Певческой академии (иногда называемой собранием К. Ф. Э. Баха), были обнаружены рукописные сборники-поголосники XVIII в. (неполный комплект из 6 томов: 1-й и 2-й дискант, 2-й альт, 1-й и 2-й тенор, 2-й бас). |
| Вход в Национальный музей, собранный в 1939–1952 гг. из уцелевших фрагментов замка Каср-эль-Хайр-эль-Гарби (724–743 гг.) Вход в Национальный музей, собранный в 1939–1952 гг. из уцелевших фрагментов замка Каср-эль-Хайр-эль-Гарби (724–743 гг.) В X-XI вв. Д. приобрел типичную для вост. города застройку: кварталы отделяются друг от друга стенами, внутри их складывается инфраструктура с локальным рынком и мечетью (синагогой, церковью), дома выходят на улицу глухой стеной. Во 2-й пол. XII в., при атабеге Нур-ад-Дине (1154-1174) и султане Салах-ад-Дине (1174-1193), в Д. сложились основные типы сооружений: медресе (духовная школа) с мечетью и нередко с мавзолеем основателя, хамам (баня), маристан (госпиталь), хан (караван-сарай), сук (рынок в виде улицы-галереи). Образцовой постройкой стал маристан Нур-ад-Дина (1154, перестроен в 1283 и в XVIII в., ныне Музей истории араб. медицины и науки) - с вестибюлем, увенчанным ячеистым куполом (мукарнас), и внутренним двором с 4 нишами-айванами. При медресе Захирия находится мавзолей султана Бейбарса (после 1277), отделанный разноцветным мрамором и мозаиками с изображением деревьев и зданий на золотом фоне, имитирующими декор мечети Омейядов. Из памятников османской эпохи следует отметить комплекс мечети Такия Сулеймания (1554-1560), построенный тур. архит. Синаном, а также 2 грандиозных строительных предприятия губернатора Д. Асад-паши аль-Азема - хан Асад-паши (1752), перекрытый 9 куполами (центральный не сохр.), и сложный комплекс дворца Азема (1749-1752, ныне Музей народных искусств и традиций) с характерным чередованием полос темного и светлого камня и цветной инкрустацией; этот дворец является самым ярким произведением из плеяды позднеосманских жилых резиденций, сохранившихся в Д. Перестройка части города в европ. вкусе началась в кон. XIX в., получив особый размах во время франц. мандата. В 1926 г. франц. архитекторами был составлен генеральный план Д. Застройка 20-30-х гг. XX в. хорошо сохранилась, стилистически близка к конструктивизму и ар деко. |
| в Елгомском погосте, 1643, не сохр.); крещатые шатровые храмы (Вознесенская ц. в дер. Пияла, 1651; Успенская ц. в с. Варзуга и др.); шатровые храмы типа восьмерик от пошвы с прирубами (Никольская ц. в с. Панилове (ныне дер. Карьеры Нижние), XVII в., не сохр.; Владимирская ц. в Белой Слуде (ныне дер. Б. Слудка), 1642, не сохр.) и др. В это время распространяется и значительно более сложный тип шатровой постройки - восьмерик на четверике с трапезной (трапезная и сени покрыты 2-скатной кровлей, восьмерик на четверике имеет шатровое завершение, алтарь обычно перекрыт бочкой). Наиболее ранний памятник этого типа - Никольская ц. в Троицком Муезерском мон-ре (1602). В течение XVII в. в Обонежье, Каргополье и на Сев. Двине строятся десятки храмов, имеющих подобную структуру. Возможно, еще в XVII в. на новгородских землях появились и многошатровые храмы (Воскресенская ц. в с. Сельце на р. Емце (ныне дер. Погост), 1673, не сохр.). Значительное распространение шатровых храмов на Новгородской земле, прежде всего на Рус. Севере, не находит аналогий в каменной архитектуре Новгорода XVII в., где подобные формы завершения храмов неизвестны. С сер. XVII в. строили церкви кубоватого типа, в основном распространившиеся в районе Беломорья (Пятницкая ц. в с. Шуерецком, 1666, не сохр.; Климентовская ц. в дер. Пияла, 1685, не сохр., и др.), а также многоглавые храмы (9-главая Ильинская ц. в с. Чухчерьма, 1657, не сохр.; собор арх. Михаила в Шенкурске, 1681, не сохр., и др.). Образцами для этих церквей были каменные многоглавые постройки. Уже в нач. XVII в. сформировалась мощная обонежская региональная традиция деревянного храмостроительства: в 1600 г. построен Петропавловский собор в Повенце, в 1605 г.- ц. Богоявления в Чёлмужах. После Смуты строительная история отмечена возведением церквей Флора и Лавра в Мегреге (1613) и Петра и Павла на Лычном о-ве (1620). В Присвирье одновременно в 1630 г. возводятся Никольская ц. на о-ве Брусно, Воскресенская в Важинах и Никольская в Олонце. Постройкой в 1634 г. |
|
|
