| В 1897 г. К. был делегатом 11-го археологического съезда в Киеве. Как опытный канонист участвовал в 4-м интернациональном старокатолическом конгрессе в Вене, проходившем с 31 авг. по 3 сент. того же года. В Вене К. занимался греч. рукописями канонического содержания, для продолжения работы был командирован за границу в 1901 и 1902 гг. После отказа К. от должности декана в новооткрытом Томском ун-те 8 дек. 1898 г. он был оставлен в Юрьеве и назначен деканом юридического фак-та. С 9 июня 1898 г. К.- староста университетской Александро-Невской церкви (не сохр.), с 1 дек. 1901 г. почетный мировой судья Юрьево-Верроского окр. Пользуясь уважением коллег, неоднократно переизбирался на эти должности. С 1899 г. К. состоял товарищем председателя Учено-литературного об-ва при Юрьевском ун-те, с 5 окт. 1902 г. руководил об-вом. К. состоял в должности товарища председателя, а с 9 февр. 1903 г.- председателя Об-ва для пособия нуждающимся студентам Юрьевского ун-та, также был товарищем председателя Рус. публичной б-ки в Юрьеве. 22 апр. 1901 г. К. защитил в Казанском ун-те докт. дис. «Иноверцы на Руси: Положение неправославных христиан в России». 7 мая 1901 г. он был утвержден в докторской степени Советом ун-та; 26 июня в Юрьевском ун-те утвержден в должности ординарного профессора церковного права. Выводы диссертации были восприняты неоднозначно и встретили не только поддержку (проф. И. С. Бердников ), но и критику (профессор по истории русского права Н. П. Загоскин) со стороны коллег. В 1902 г. К. предпринял попытку занять вакантную кафедру церковного права в С.-Петербургском университете, но 9 голосами против 8 его кандидатура была отклонена, хотя он был единственным претендентом и имел положительные отзывы специалистов о своих сочинениях. К. связывал неудачу со своими славянофильскими и «националистическими» взглядами (одним из псевдонимов К. было «Русский») и с близостью к бывшему ректору Юрьевского ун-та слависту А. С. Будиловичу , известному монархисту и «реакционеру». «Итак, в России нельзя быть православным русским человеком. Дальше идти некуда!!» - так завершил К. свою брошюру «Тернии и плевелы в наших университетах», изданную в 1905 г. (С. V-VIII, XII). |
| Это сообщение кн. Деяния св. апостолов Климент Александрийский в «Очерках» (Υποτυπσεις VII), согласно Евсевию Кесарийскому ( Euseb. Hist. eccl. II 9. 2), дополнял взятым из предания известием о том, что введший И. З. в суд, увидев его свидетельство, обратился и исповедал себя христианином, «так что и вывели их вместе, и по пути он попросил у Иакова прощения, а тот, недолго подумав, сказал: «Мир тебе» - и поцеловал его, и так они вместе были обезглавлены». Эта история получает развитие в апокрифическом лат. «Мученичестве Иакова» (CANT, N 272; BHL, N 4057; Codex apocryphus. 1719. P. 516-531), которое сохранилось в составе сборника Псевдо-Абдия (гл. 8-23 сохр. и в арм. пер.; Leloir. 1986. P. 267-288), формирование которого на основании цитат, переведенных с греческого, из Vetus latina и из Вульгаты относится ко времени между кон. II и кон. IV в. ( Lipsius. 1884. S. 205-208). Здесь анонимный служитель превращается в «фарисейского писца» Иосию, к-рый накинул веревку на шею И. З. и привел его в преторий, и вводится диалог с ним, а также описание совместной казни: поцелуй мира включается в эпизод предсмертного крещения Иосии. Кроме того, данному рассказу предшествует история обращения И. З. мага Ермогена и беседы с иудеями. И. З. проповедует по синагогам в Иудее и Самарии. Завидующий дару И. З. исцелять слепых и прокаженных и воскрешать мертвых маг Ермоген подсылает к нему своего ученика Филита (имена взяты из 2 Тим 1. 15 и 2. 17, где так зовут отступников от веры), к-рого И. З. обращает ко Христу. Тогда Ермоген насылает на И. З. бесов, но они по приказу И. З. связывают мага и приносят к И. З.; тогда маг, наконец, обращается ко Христу и сжигает свои магические книги и идолов. Видя это, иудеи подкупают иерусалимских центурионов Лисия и Феокрита, к-рые взяли его под стражу, однако против этого возмущается народ, и И. З. проповедует перед ним. Его проповедь состоит из ветхозаветных цитат, к-рые он толкует применительно ко Христу. Из-за того что И. З. обращает и крестит множество народа, иудеи устраивают мятеж, хватают И. З. и приводят к Ироду. Тот приговаривает И. З. к отсечению головы, после чего следуют история с Иосией и описание казни. Источники начальной части текста не выявлены. Сохранился также ирл. перевод данного «Мученичества...» ( Atkinson. 1887. P. 102-106, 346-351). |
| Св. Евстафий. Гравюра. 1501 г. (Галерея Уффици, Флоренция) Св. Евстафий. Гравюра. 1501 г. (Галерея Уффици, Флоренция) В Нюрнберге покровитель Д. курфюрст Саксонии Фридрих Мудрый заказал ему свой портрет (1496, Гос. музеи Берлина) и 2 живописных алтаря для дворца в Виттенберге: «Жизнь Богоматери» (сохр. левая створка с «Семью страстями Богоматери», ок. 1496/97, центральная панель - Старая пинакотека, Мюнхен, боковые панели - Картинная галерея, Дрезден) и «Богоматерь с Младенцем и святыми Антонием Великим и Себастьяном» (1496, Картинная галерея, Дрезден). Возможно, в это время Д. познакомился с итал. гравюрой, копировал работы итал. мастеров (рисунки с «Битвы морских богов» А. Мантеньи, 1494, Альбертина, Вена, и с гравюры «Смерть Орфея», 1494, Кунстхалле, Гамбург). Осенью 1494 г. Д. отправился через Аугсбург, Инсбрук и Тренто в Венецию. Выполненные во время путешествия акварельные виды городов и картины природы, сочетающие «одухотворенность с топографической точностью» ( Либман. 1972. С. 63), были первыми в западноевроп. искусстве образцами пейзажа, лишенными символического подтекста и не являющимися фоном для сцены или сюжета. Д. использовал их как материал для др. работ (гравюра «Немезида», 1502). Мастер внимателен к миру природы: он скрупулезно воспроизводил прожилки листьев, тонкие веточки, шерсть животных («Заяц», 1502, акварель и гуашь; «Кусок дерна», 1503, Альбертина, Вена; «Цветок ириса», ок. 1503, Художественная галерея, Бремен). В Венеции Д. познакомился с Джованни и Джентиле Беллини, гравером Я. деи Барбари, нюрнбергским гуманистом В. Пиркгеймером. Возможно, художник посетил и Павию. В его живописи появились мотивы итал. искусства: фигуры турок и мавра с картины Джентиле Беллини «Процессия с реликвиями Честного Креста на Пьяцца ди Сан-Марко», обнаженная натура с гравюр А. Мантеньи, А. Поллайоло, с рисунков Лоренцо ди Креди. Влияние искусства Джованни Беллини заметно в «Богоматери с Младенцем у арочного проема» (ок. 1495, Фонд Маньяни-Рокка, Мамьяно-ди-Траверсетоло, близ Пармы) и в «Блж. Иерониме в пустыне» (1496, Галерея Уффици, Флоренция, ранее приписывалась Дж. Ф. Карото). Ясным настроением, гармоническими сочетаниями форм и цветов отличаются «Рождество» («Алтарь Паумгартнеров») с маленькими фигурками донаторов и святыми Георгием и Евстафием на боковых створках (ок. 1503, Старая пинакотека, Мюнхен), алтарь «Поклонение волхвов» (т. н. Алтарь Иова) (1504 - ок. 1505, Галерея Уффици, Флоренция; боковые створки - Штеделевский ин-т искусств, Франкфурт-на-Майне; Музей Вальраф-Рихарц, Кёльн; Старая пинакотека, Мюнхен), «Геллеровская Мадонна» (ок. 1498, Национальная галерея, Вашингтон), по композиции и колориту близкие к образам Мадонны кисти Джованни Беллини. Традиции сев. искусства проявляются в скрупулезности рисунка, декоративности форм и линий. |
| 17 дек. И. была коронована августой (описание этой церемонии сохр. в трактате имп. Константина VII Багрянородного «О церемониях византийского двора» ( Const. Porphyr. De cerem. I 41)), а затем состоялось венчание. При единоличном правлении Льва IV (775-780) августа не играла существенной роли, и даже при короновании их сына Константина VI в 776 г. она оставалась на хорах храма Св. Софии и не выходила на амвон, что подчеркивало ее второстепенное положение. Именно поэтому Феофан начинает рассказ о регентстве И. такими словами: «В этом году благочестивейшая Ирина вместе со своим сыном Константином удивительным образом от Бога получает царство» ( Theoph. Chron. P. 454). По-видимому, приход И. к власти явился результатом компромисса между различными политическими силами, что и предопределило неустойчивость ее положения в дальнейшем. В истории Византии были прецеденты кратковременного жен. регентства (Прокопия в V в., Мартина в VII в.), но не единоличного правления женщины; т. о., И. стала 1-й женщиной в истории империи, правившей единолично от своего имени. Сразу же столкнувшись с заговором в пользу кесаря Никифора, брата Льва IV, И. проявила решительность и заставила постричься в монахи и принять священнический сан др. братьев Льва IV (Никифор был сослан в Херсонес). В начале своего правления И. удалось добиться соглашения с буд. франк. имп. Карлом Великим о помолвке его дочери Ротруды с Константином VI. Мотивом послужило, вероятно, наличие общего для 2 гос-в врага - лангобардов Юж. Италии. Византия сразу же извлекла из этого соглашения выгоду, поскольку в нач. 781 г. на визант. Сицилии вспыхнуло антиправительственное восстание Елпидия, предводители которого уже не могли рассчитывать на помощь франков и были, хотя и с трудом, разгромлены. Однако переброска визант. войск из М. Азии позволила арабам во главе с халифом Харуном ар-Рашидом дойти до Мраморного м., и мир был куплен лишь ценой ежегодной дани в 70 или в 90 тыс. номисм. Трехлетнюю передышку И. использовала для военных операций на Балканах, куда она направила своего фаворита евнуха Ставракия. |
| В письме Плиния Младшего к имп. Траяну , одном из самых ранних свидетельств о гонениях на христиан в Римской империи (написано в нач. II в.), упоминаются 2 «служительницы» (лат. ministrae; см.: Plin. Jun. Ep. 10. 96-97), исследователями, отстаивающими позицию о появлении Д. в апостольскую эпоху, также отождествляемые с раннехрист. Д. Тем не менее в Апостольском предании (III в.), считающемся древнейшим после «Дидахе» литургико-каноническим памятником, из жен. церковных степеней упомянуты лишь вдовицы и девы ; вопрос о возможном отождествлении служений вдовиц и Д. не раз ставился в науке (см., напр.: Gryson. 1972; Постернак. 1996. С. 211-212), но не получил окончательного решения. С бесспорностью Д. как одна из степеней церковного клира впервые упомянуты в «Дидаскалии апостолов» (1-я пол. III в.), где описаны и их основные функции (Didasc. Ap. 16. 3): при крещении женщин помазание их по всему телу св. елеем и восприятие от крещальной купели, посещение женщин в их домах с целью оказания помощи в болезни и проч. (делать все это диакону-мужчине не вполне прилично и разрешается, согласно «Дидаскалии апостолов», лишь в отсутствие Д.), участие в общении епископа с жен. частью общины - все эти стороны служения Д. близки к служению диаконов-мужчин в ранней Церкви, но в отличие от диаконов Д. не имели специальных функций за общественным богослужением. Служение Д. в IV-XI вв. Начиная с IV в. Д. нередко упоминаются в исторических, канонических, литургических, агиографических памятниках, а также в ряде надписей (см.: Eisen. 2000); чаще они обозначаются термином δικονος в жен. роде (лат. diacona), чем термином διακνισσα (по-латыни - diaconissa). Возможно, на распространение чина Д. оказал влияние закон имп. Лициния от 324 г. (не сохр., но упом. Евсевием - Euseb. Vita Const. 1. 53. 1), запрещавший мужчинам молиться вместе с женщинами, а женщинам посещать «училища добродетели» ( Horsley. 1981). По предположению же С. Эльм, социальной подоплекой развития института Д. была необходимость установления канонического контроля над богатыми вдовицами, желавшими активно участвовать в церковной деятельности ( Elm. 1994. P. 181-182); действительно, дольше всего институт Д. сохранялся в столицах - К-поле и Риме. |
| оказали влияние письма флорентийского ученого П. даль Поццо Тосканелли, к-рый считал, что самый короткий путь из Европы в Индию и Китай ведет не на восток, а на запад через Атлантику (оригиналы писем не сохр., их подлинность остается сомнительной). В своих расчетах К. произвольно комбинировал сведения из разных авторов (Марина Тирского, аль-Фергани) с домыслами и в результате сильно преуменьшил размеры земного шара и, напротив, преувеличил протяженность Евразии с запада на восток, так что морское пространство между западом Европы и ближайшими к ней землями на Востоке относилось у него к суше Евразии примерно как 1 к 6. Морской путь из Европы в Японию получился у К. почти в 4 раза короче, чем в действительности. К. планировал пересечь Атлантику на параллели Канарских о-вов, где ветры и течения наиболее благоприятствуют плаванию в зап. направлении. Будучи глубоко религиозен, в работе над проектом путешествия К. опирался на библейские пророчества и был уверен, что через океан его поведет Св. Троица ( P é rez de Tudela y Bueso. 2010. Р. 224). В кон. 1483 или в нач. 1484 г. К. предложил свой проект португ. кор. Жуану II, запросив для себя в случае успеха значительные привилегии. Расчеты К. вызвали возражения экспертов, и проект был отвергнут. В это время умерла его жена, и К. с малолетним сыном Диего в 1485 г. уехал в Кастилию (возможно, спасаясь от кредиторов). Там он нашел поддержку Антонио де Марчены, настоятеля францисканской обители Ла-Рабида (на территории совр. г. Палос-де-ла-Фронтера, близ Уэльвы, Андалусия), к-рый дал ему рекомендательные письма к своим знакомым при королевском дворе. 20 янв. 1486 г. К. получил аудиенцию у кор. Изабеллы I и кор. Фердинанда V (II) в Алькала-де-Энарес. С этого времени формально он находился под покровительством короны, ему выплачивалось небольшое денежное содержание. Была создана авторитетная комиссия для рассмотрения его проекта, к-рая после неск. заседаний отвергла проект К. (лето 1487). К этому времени он заручился поддержкой влиятельных лиц; среди них преобладали служители католической Церкви и люди, причастные к гос. |
| «Строматы» рассказывает о своих учителях - «мужах блаженных и поистине достославных», не называя их ( Clem. Alex. Strom. III 11. 1). По мнению большинства исследователей, последним из этих «мужей», т. е. тем, с кем Климент познакомился в Александрии, следует считать П. Это мнение подтверждается свидетельством Евсевия, согласно к-рому Климент в «Ипотипосах» (Очерках) упоминал П. как своего учителя, а также приводил толкования Свящ. Писания П. и «полученные от него предания» ( Euseb. Hist. eccl. V 11. 2; VI 13. 2; ср. упоминание Климента о «нашем Пантене» ( Πνταινος μν) - Clem. Alex. Eclog. proph. 56; ср. также: Phot. Bibl. 109). Климент указывает на евр. происхождение П. и называет его «поистине сицилийской пчелой»: «Собирая мед с цветов пророческого и апостольского луга, он запечатлевал в душах слушателей некое чистое сокровище ведения» ( Clem. Alex. Strom. I 1. 11). Нек-рые исследователи видят в этих словах указание на то, что П. был уроженцем Сицилии ( Zahn Th. Forschungen. Bd. 3. S. 161; Telfer. 1927. P. 169-170; Pouderon. 1997. P. 43), однако «сицилийская пчела» может быть и метафорой, не связанной с происхождением П. ( Chadwick. 1954. P. 16; Ashwin-Siejkowski. 2008. P. 24). Из цитируемого Евсевием письма Оригена следует, что П. в Александрии рассматривал «философские и еретические учения об истине» и вел беседы не только с христианами, но и с язычниками ( Euseb. Hist. eccl. VI 19. 12-13). Согласно Евсевию, П. «после многих благих дел стал наконец руководить Александрийским училищем, поясняя и письменно, и в живой беседе сокровища Божественных догматов» (Ibid. V 10. 4). Блж. Иероним Стридонский замечает, что «хотя существует много его толкований на Священное Писание, но он более принес пользы церквам живым голосом» ( Hieron. De vir. illustr. 36; ср.: Idem. Ep. 70. 4). Впрочем, сведения Евсевия и блж. Иеронима (явно зависящего здесь от Евсевия) о существовании письменных сочинений П. вызывают сомнения своей неопределенностью (ни одно из названий этих сочинений не сохр.; критический анализ сведений о П. |
| 2 (к неподлинным он относил имена Бера и Бирша, считая их искусственными образованиями от глагольных корней и (оба корня со значением «быть злым, нечестивым»), см. также Немировский. 2001. С. 200) имеют хананейское происхождение: имя Шинав было переведено как «бог луны - отец» (ученый считал, что в этом имени сохр. исконный звук в имени бога луны к-рое позднее стало произноситься как это утверждение ошибочно, поскольку имя несемит. происхождения); для имени Шемевер была предложена эмендация «Шемаббир» со значением «Шем (=имя) могуч» (имя, согласно трактовке исследователя, выступает здесь в роли божественного существа). Обращаясь к вопросу об идентификации вост. правителей (К., Амрафела, Ариоха и Фидала) и об этимологии их имен, Олбрайт не считает возможным отождествить Амрафела, Ариоха и Фидала с к.-л. аккад. правителями. Он отвергает популярную гипотезу о том, что Амрафел имеет своим прототипом Хаммурапи, а Ариох (правитель Елласара) - Варад-Шина (Эри-Аку), правителя Ларсы. С одной стороны, имя Амрафел не может быть фонетически выведено из Хаммурапи, с другой стороны, К. не мог быть современником Хаммурапи: эламские правители этого периода хорошо известны и ни один из них не имеет имени, соотносимого с ( Albright. 1921. P. 71). Тексты, опубликованные Пинчесом, по мнению Олбрайта, разъяснили многое. Олбрайт не сомневался в правильности расшифровки Пинчеса и датировал вторжение К. на Запад 1-й пол. XVII в. до Р. Х. Соответственно, участие Авраама в событиях, описанных в Быт 14, Олбрайт не считал исторически достоверным (Ibid. P. 76). Новая интерпретация «текста о Кедорлаомере» Была предложена А. Иеремиасом в 1917 г., однако предварительные соображения против теории Пинчеса были изложены еще Кингом. Таблички Sp. III 2, Sp. II 987 и Sp. 158 + Sp. II 962 плохо сохранились, контекст, в к-ром употреблены имена KU.KU.KU(.KU).MAL, eri-e-ku-a и tu-ud-h ul-a, малоинформативен. Как бы то ни было, tu-ud-h ul-a не был царем - при его имени не стоит соответствующий детерминатив (m); других сведений об этом человеке текст не содержит. |
| III 2) или mKU.KU.KU.KU.MAL (во фрагменте Sp. II 987; во фрагменте Sp. 158 + Sp. II 962 сохр. только часть этого имени - 4 знака KU). Пинчес интерпретировал эти записи соответственно как m ku-d ú r-lah -mal и m ku-d ú r-lah -gu-mal. Опираясь на письмо Хаммурапи в интерпретации Шейля, Пинчес решил, что обнаружил еще один источник, свидетельствующий о К. Расшифровка Пинчеса основывалась на том, что клинописный знак KU имеет также значение dur (см.: Borger. 1986. S. 186). Ku-dur - очень распространенный компонент имен эламских царей, поэтому первые 2 знака имени - KU.KU - можно надежно прочесть как ku-dur. Что касается остальных знаков, то Пинчес предположил, что KU может также иметь значение lah или lag, и соответственно прочел первое имя как ku-d ú r-lah -mal, а второе - как ku-d ú r-lah -gu-mal ( gu - также одно из значений KU), при этом первое написание считалось дефектным. Предположение Пинчеса было основано не на данных палеографии, а на желании соотнести имя царя с библейским Т. о., реконструкция ученого может считаться доказанной лишь наполовину. Текст, открытый Пинчесом, содержит 2 др. имени, также вызвавших интерес в связи с Быт 14: eri-e-ku-a (фрагмент Sp. II 987, obv. 1. 19; вариант: eri-[ e] -a-ku, фрагмент Sp. III 2, obv. 1. 9) и tu-ud-h ul-a (фрагмент Sp. III 2, obv. 1. 13). Первое имя Пинчес поставил в соответствие с библейским (Ариох), а второе - с (Тидал, Фидал). Пинчес придавал открытому им тексту большое значение как подтверждению историчности Быт 14. Сообщение об этом открытии было опубликовано в 1897 г. Сам клинописный памятник получил в литературе название «текст о Кедорлаомере» ( Foster. 1996. P. 283). Быт 14 в освещении У. Ф. Олбрайта Гипотеза Пинчеса вызвала широкий резонанс и была поддержана археологом У. Ф. Олбрайтом . В ст. «Пересмотр ранней еврейской хронологии» ученый уделил большое внимание исследованию Пинчеса и высказал собственные идеи об исторической основе Быт 14. Олбрайт показал, что подлинные библейские имена палестинских царей в Быт 14. |
| Ок. 667 г. халиф Муавия отправил своего сына Язида на завоевание К-поля (наиболее подробные сообщения об этом событии сохр. в Мосарабской хронике 741 г., «Хронике 1234 года» и «Маронитской хронике»; см.: Jankowiak. 2013). Главные сухопутные силы арабов более года блокировали К-поль, подступали к стенам, грабили его окрестности и др. визант. города. Одновременно на Мраморном м. присутствовал араб. флот. Об успехах сторон в противостоянии у стен К-поля сведений почти нет. Неясно также, что побудило Язида в 668 г. снять осаду. Однако, вероятно, именно освобождение К-поля от осады в 668 г. позднее поминалось в визант. столице за литургией 25 июня ( Mateos. Typicon. P. 320; SynCP. Col. 772). Тем не менее снятие осады еще не означало для К. полного успеха. В 670-671 гг. араб. флот зимовал в захваченном Кизике ( Theoph. Chron. P. 353) и продолжал морскую блокаду К-поля еще ок. 2 лет. В летнее время араб. флот блокировал гавани К-поля; зимой арабы отступали в Кизик, но и для византийцев навигация в это время замирала. значительная часть снабжения К-поля была прервана или сильно затруднена; город по сути жил в изоляции от всех отдаленных областей империи, имея сообщение лишь с ближайшей округой (Вифиния, Фракия, Причерноморье, отчасти Греция). Большую роль в обороне византийцев сыграло 1-е использование секретного изобретения, известного как «греческий огонь». Подробного описания этого оружия не сохранилось. Его изобретателем в хрониках назван Каллиник, грек, бежавший от мусульман в К-поль из ливан. Баальбека (Гелиополя). Оружие, вероятно, представляло собой подобие насоса, приспособленного для использования некоего горючего состава на основе нефти. Струи из специальных «сифонов» обливали корабли противника, и затем состав легко воспламенялся (скорее всего горящими стрелами) ( Theoph. Chron. P. 353-354; Mich. Syr. Chron. XI 13. Vol. 2. P. 455). Вероятно, «греческий огонь» создал заметное преимущество византийцев и не позволил арабам, несмотря на превосходство в силах, одержать победу. Ведя осаду, арабы опасались прямых столкновений с огненосными кораблями и из-за этого год от года не могли добиться решительного успеха. |
|
|
