| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ (1201-1264, Холм, совр. Хелм, Польша), верховный правитель Галицко-Волынского княжества (1205-1264, с перерывами) (см. Галицкая Русь ), старший сын от 2-го брака галицко-волынского кн. Романа Мстиславича с Марией (или Анной), связанной родством с визант. династии Комнинов . Будучи правнуком польск. кн. Болеслава Кривоустого (его дочь Агнешка была бабушкой Д. Р. по отцу), Д. Р. состоял в родстве с первой польск. княжеской династией Пястов. Д. Р. имел неизвестную по имени старшую сестру (супруга черниговского кн. св. Михаила Всеволодовича ), младшего брата Василька (правил в центральной и вост. частях Волыни, а также в Берестейской земле, признавая власть Д. Р. во всем гос-ве), а также сестру Феодору - дочь Романа Мстиславича от 1-го брака. Основным источником сведений о Д. Р. является 1-я часть Галицко-Волынской летописи (Летописец Д. Р., создан во 2-й пол. 50-х гг. XIII в.), возникновение к-рой связано с ближайшим окружением князя. Кроме того, Д. Р. активно (чаще, чем др. рус. князья) упоминается в иностранных источниках. В продолжительной политической жизни Д. Р. можно выделить 3 периода: 1205-1217 гг., когда различные политические силы пытались использовать юного князя в борьбе за власть в Галицкой Руси; 1217-1245 гг.- период объединения Волыни под властью Д. Р. и борьбы за галицкое княжение; 1245-1264 гг.- время управления объединенным Галицко-Волынским княжеством. 1205-1217 гг. После смерти в 1205 г. Романа Мстиславича, несмотря на вооруженную поддержку его вдовы венграми, галицкие бояре изгнали княжескую семью из Галича, где был посажен путивльский кн. Владимир Игоревич, связанный родством с предыдущей галицкой княжеской династией. Княгиня вместе с детьми перебралась во Владимир-Волынский, а оттуда в кон. 1206 или в нач. следующего года - в М. Польшу. Правивший здесь кн. Лешек II отправил Д. Р. в Венгрию, а его мать вместе с Васильком оставил у себя. В результате вооруженной интервенции венг. кор. Андраша II (в 1205 провозгласившего себя «королем Галиции и Владимира») в сент. 1211 г. Д. Р. был посажен на княжеский стол в Галиче. Юный князь был лишь политическим символом, реальная власть осталась в руках галицких бояр и венгров. Такое состояние дел подтверждает изгнание боярами из Галича матери князя, к-рая, по-видимому, в 1211 г. попыталась стать регентшей при сыне, а также ее возвращение в Галич в результате очередного венг. похода зимой 1212/13 г. |
| В Вост. Европе Папский престол пытался претворить в жизнь декрет «Christianae religionis». Иннокентий IV ежегодно обращался с призывом к крестовому походу против татар. Уже после ухода татар венг. кор. Бела IV (1235-1270) начал выдавать магнатам разрешения на строительство крепостей в их владениях, что ранее было категорически запрещено. Однако главные усилия Иннокентия IV были направлены не на организацию военного отпора, а на создание союзов как католич., так и правосл. гос-в для совместной обороны. Это направление политики католич. Церкви включало также миссионерский аспект и было тесно связано с вопросом о заключении унии с русскими князьями. Так, рассчитывая на помощь Запада, галицко-волынский кн. Даниил Романович (1205-1264, с перерывами) согласился с предложением главы папского посольства францисканца Джованни дель Плано Карпини заключить унию с Римско-католической Церковью (после переговоров, проведенных в 1246-1247), добившись также договоренности об оборонительном союзе. Даниил Галицкий обязался сообщать в Римскую курию о действиях татар, а папа Иннокентий IV обещал ему помощь крестоносцев и католич. государей Европы. После 1246 г. в Вост. Европе оформились военные союзы Венгрии, Тевтонского (Немецкого) ордена , Польши и Галицкой Руси. Однако они (за исключением союза кн. Даниила и кор. Белы IV) оказались непрочными из-за различий интересов сторон и неспособности организовать совместную борьбу с татарами. Церковная уния также оказалась недолговечной. Не получив реальной поддержки от папы, Даниил Галицкий в 1248 г. прервал с ним отношения. В 1252 г. (либо в 1248) при посредничестве Белы IV переговоры были возобновлены, а в 1253 г. папский легат Опицо из Медзано совершил коронацию Даниила. Тем не менее в 1257 г. произошел окончательный разрыв; в послании 1257 г. папа Римский Александр IV (1254-1261) упрекал Даниила за отступничество ( Potthast. RPR, N 16731). Т. о., постановление Л. С. о борьбе с татарами практически не было выполнено. Ист.: COD. P. 268-282; Battelli G. Transunti di Lione del 1245//MIÖG. 1954. Bd. 62. S. 336-364; MGH. Const. T. 2. N 401. P. 513-515; Documents Illustrative of English History/Ed. H. Cole. L., 1844. P. 351; MGH. SS. T. 28. P. 256-268. |
| Незадолго до 1246 г., когда Иоанн Ватаци подчинил себе Македонию, «итальянские пираты» разграбили И. м. и уничтожили часть его архива, как об этом сообщает хрисовул имп. Михаила VIII Палеолога от янв. 1259 г. (Ibid. N 58). Оттуда же становится известным, что земельные владения И. м. были в тот период довольно стабильными, несмотря на то что вслед. политических волнений И. м. потерял Арсеникию, Ливизасду и Месолимну, а также ок. 500 модиев земли в Мелитзиане и свыше 150 модиев у р. Галлик близ Фессалоники. В 1250 г. патриарх К-польский Мануил II и синод опять подтвердили права И. м. на находившийся близ Струмицы мон-рь Пресв. Богородицы Елеусы, на владение к-рым предъявлял претензии местный епископ. Именно из этого документа известно имя настоятеля И. м.- грузина Николая, управлявшего монастырем в мае 1250 г. (Ibid. N 57). Грузинами были и последующие настоятели И. м. при императорах Михаиле VIII и Андронике II Палеологе: Неофит (до окт. 1264), Иоанникий (до окт. 1264), Неофит (окт. 1264), Иоанн (до 1279/80), Серапион (нояб. 1294, июль 1297), Антоний (дек. 1309, июнь 1314), Николай (май 1316), Иоанн (1320, 1322). Известны также некоторые греч. настоятели этого периода: Иоанникий (авг. 1273), Иоанн (1279/80), Николай (после 1279/80), Иоанн (февр. 1287, авг. 1288), Иоанникий (май 1292), Иоанникий (нояб. 1324, март 1326). Установить точные годы настоятельства каждого из них трудно, вероятно оно не превышало 3-4 лет. 6 июля 1274 г., при визант. имп. Михаиле VIII Палеологе, между Зап. и Вост. Церквами была заключена Лионская уния. Униаты высадились на Афоне и, стремясь склонить к ней афонских монахов, прибегли к насилию. В «Сказании о 26 Зографских мучениках» (РГБ. Григор. 1706, XVI в. Л. 19б - 22) содержатся сведения о гибели мн. афонских монахов. Монахи Великой Лавры, куда униаты пришли в первую очередь, под давлением священника, отлученного от сана, приняли унию. Добравшись до И. м., латиняне встретили сопротивление. Ок. 200 старейших монахов, почитаемых впосл. как Иверские преподобномученики, были посажены на монастырский корабль и утоплены вместе с ним в море; молодые были проданы в рабство. Следующими пострадали от латинян ватопедские (Ватопедские мученики) и зографские (Зографские преподобномученики) монахи. Землетрясение, случившееся после того, как монахи Ксиропотама встретили униатов с ветвями в руках и приняли от них в дар часть награбленного в др. мон-рях Афона, привело к мн. разрушениям и гибели людей и побудило латинян покинуть полуостров и вернуться в К-поль (Повесть о нашествии папистов. 1897. С. 233-249). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ДОМЕНТИАН (нач. XIII в.- после 1264), серб. иером., духовник мон-ря Хиландар на Афоне, агиограф. Жизнь О жизни Д. сохранились скудные сведения, к-рые он сообщил в агиографических произведениях. Исследователи считают, что Д. был благородного происхождения и получил хорошее образование, принял монашество, вероятно, в монастыре Жича , где стал учеником св. архиеп. Сербского Саввы I . Д. сообщает, что был младшим, т. е. вероятно последним учеником архиепископа. Очевидно, Д. сопровождал учителя во 2-м паломничестве на Св. землю (1233 - нач. 1235), находился в Тырнове во время его предсмертной болезни, участвовал в погребении и перенесении его мощей в мон-рь Милешева. Потом он удалился на Св. Гору, где в карейской келлии по желанию кор. Уроша I, внука Немани и племянника Саввы и, возможно, брата короля, буд. архиеп. Сербского Саввы II , к-рый монашествовал на Афоне во время пребывания там Д., к 1243 или к 1254 г. составил Житие св. Саввы. Ок. 1260 г. Д. был избран духовником братии Хиландара и поселился в горах над монастырем, в пирге Преображения Спасителя, где в 1263-1264 гг. написал Житие Симеона Мироточивого, отца своего учителя и объединителя серб. земель. Нек-рые сведения о последних годах жизни Д. содержат записи книгописца Феодора (которого в лит-ре принято отождествлять с агиографом Феодосием Хиландарцем ) в «Шестодневе» Иоанна, экзарха Болгарского (1263) (ГИМ. Син. 345). Повествуя о постигших его в молодости невзгодах на Афоне, Феодор благодарит Д. за неоднократное заступничество и заботу. Последнее упоминание о Д. относится к 1264 г., точных сведений о времени его кончины нет. Сочинения Житие св. Саввы превосходит по объему все средневек. серб. биографии и является одним из наиболее значительных и сложных произведений серб. лит-ры. В 33 главах подробно излагается биография «первоучителя сербского» и в переработанном автором виде представлены грамота о провозглашении автокефалии Сербской Церкви, ряд посланий, проповеди св. Саввы; впрочем, вопрос об авторстве последних (св. Савва или Д.) из-за отсутствия независимой традиции остается открытым. |
| Однако попытки папы разрешить все раздирающие западных христиан противоречия наталкивались на встречные интересы различных игроков на исторической сцене. Узнав о заключенном договоре папы с Карлом Анжуйским, Манфред тут же поддержал партию гибеллинов, давних противников апостольской власти в Риме. Урбан IV попытался усилить позиции своих сторонников, гвельфов, но их положение в Вечном городе оставалось шатким. Отношения с Карлом также зашли в тупик – француз требовал новых прав для себя, как Сицилийского короля, забыв о старых обязательствах. А папа, которому эти амбиции были совсем не по нраву, уже не решался расторгнуть сделку с Карлом, перечеркивая все, сделанное ранее. Пока шли переговоры, Манфред перешел в наступление и летом 1263 г. нанес поражение папской армии при Монтаперти, вторгнувшись затем в Анконскую марку. Нужно было привести Карла Анжуйского с французскими войсками в Италию любой ценой, и переговоры между Парижем и Римом продолжились. Наконец, осенью 1264 г. вопрос можно было считать решенным – Карл выторговал те условия, которые выдвигал перед Римской курией 296 . Пока французы спорили с германцами за Сицилию и Южную Италию, Константинополь решил половить рыбку в мутной воде. Не дождавшись ответа понтифика, в 1264 г. император Михаил VIII вновь направил ему новое послание, в котором совершенно определенно заявлял, будто нашел причину разногласий и, как следствие, верное средство примирить Восточную церковь с Римом. По мнению василевса, вся проблема заключалась исключительно в плохих переводах с греческого языка на латынь, и наоборот. Теперь же он подыскал достойного человека, епископа Николая Кротонского, который, исследовав разногласия, убедил императора, что учение Римской церкви вполне согласуется с учением Святых Отцов, являющимся для византийцев образцом Православия. Василевс уведомил апостолика, что направляет в Рим епископа Николая Кротонского, и в свою очередь просил папу откомандировать в Константинополь легатов, дабы те на месте помогли ему в деле воссоединения Церквей. Урбан IV ответил в том духе, что радуется стремлению императора ликвидировать «ересь» греков, и просил поспешать с этим, но тут же отдал новое повеление проповедовать в Англии Крестовый поход для восстановления Латинской империи. Впрочем, ему не удалось довести дело до конца – 2 октября 1264 г. Урбан IV скончался в Перудже 297 . |
| Овладев Константинополем (1261 г.), при папе Урбане IV, бывшем прежде латинским патриархом- хоть в Константинополе, он сразу же очутился окруженным со всех сторон врагами. Урбан вооружает против него весь Запад: повелевает ордену францисканцев во Франции (Rayn. 1262 n. 37–38) в епископам многих других катал. областей (Ibid. 1264 n. 55–56) воззвать к народам c призывом к крест, походу, обещает индульгенции, приказывает собирать деньги в пользу Балдуина (Ibid. 1262 n. 38 et 1264 n. 19), отлучает генуэзцев, союзников Михаила от церкви (Ibid. 1263 n. 16), разрешает Вильгельма ахайского от клятвы не воевать с Палеологом (Пах.. кн. 1, гл. 3), убеждает Людовика IX стать во главе предполагаемой военно-религиозной экспедиции в Грецию (Rayn. 1262 n. 39). Венецианцы и Вильгельм ахайский по возбуждению папы вскоре поднимают оружие (Lebeau Hist, du Bas. emp. t. 18, liv. 100, ch. 18); Генуэзцы поспешаю отказаться от союза с Михаилом. (Ibid. ch. 20); Михаил, деспот эпирский, добивается византийской короны в с этою целью постоянно неприязненно девствует против империи (Пах. кн. 1. гл. 30, кн. 3. гл. 16. Григ. 4, 9); Ирина, супруга болгарского царя Константина Теха (родная сестра ослепленного Михаилом Иоанна) возбуждает своего мужа к мщению (Пах. 3, 8. Грот. 4, 6); кроме того набеги со стороны мусульман (Пах. 1, 8. 3, 21–22). Если и не удалось папе возбудить кр. поход (Lebeau t, 18 liv. 100 ch. 17. Rayn. 1263 n. 19–21), то одних этих врагов: венецианцем, генуэзцем, Вильгельма ахайского с одной стор., деспота эпирского, болгар и мусульман и др. было достаточно, чтобы напугать даже храброго человека и заставать его во что бы то ни стало позаботиться о средствах уменьшить количество врагов по крайней мере со стороны запада. Отсюда частые посольства со стороны М. П. в Рим (Rayn. 1263 n. 23–28 n. 1264 58–72 et sequ. При одном папе Урбане по кр. мере три от М. П. и два из Рима). Михаил между тем не перестает успешно воевать с остатками владычества латинского на островах, его успеха в войне и его посольства в Рим побуждают папу остановить Вильгельма ахайского (Lebeau t. |
| Папа Григорий IX не менее враждебно, чем к монголам, относился к русским. Взгляды его на русских как на схизматиков (то есть еретиков) служили оправданием самых радикальных насильственных действий. Еще в 1229 году в послании к церковным властям балтийских городов папа определял русских как «врагов Бога и католической веры». В послании к ливонским рыцарям в 1232 году Григорий IX называл их «неверными» 96 . Польскому духовенству в булле начала 1230-х годов папа давал наставление о том, что должны быть запрещены браки между «приверженцами» Христа-Спасителя и «погибшего сатаны». Под вторыми нужно было понимать православных русских. Попутно папа предостерегал поляков о русском вероломстве. В качестве врагов католической веры русские ставились папой Григорием IX в один ряд с сарацинами. Православные, в интерпретации папы, оказывались даже не схизматиками, а сатанистами. Очевидно, что компромисс при таких стереотипах был принципиально невозможен. Отношение не поменялось и при последующих папах. Александр IV (1185–1261) в послании к Миндовгу причислял русских к нехристианским народам. Та же позиция высказывалась им в обращении к польскому князю Казимиру Куявскому. В послании к тевтонским рыцарям 1260 года папа требовал от них привести русских схизматиков к послушанию. Но, по-видимому, итоги Ледового побоища Римский престол в отношении Руси так ничему и не научили. Частью враждебного анти-Божьего мира представлены русские в булле папы Урбана IV (ок. 1200–1264), направленной в 1264 году королю Чехии Пржемыслу II. Понтифик убеждал чешского правителя выступить в защиту католической Польши. На польские земли, писал он королю, наступают «русские схизматики и литовцы, как и другие жители в их соседстве, не чтущие Бога, но злословящие имени Его, вместе с их сообщниками татарами...» 97 . Папа обещал Пржемыслу предоставление Русских и Литовских земель в обмен на военную помощь Польскому государству. Глава Римской церкви, как и современные лидеры западного мира, был особенно обеспокоен именно судьбой Польши 98 . |
| Этот славянский перевод Кормчей был потом прислан болгарским князем Святославом киевскому митрополиту Кириллу И, и на Владимирском соборе 1274 г. Кормчая была утверждена для общецерковного руководства 239 . Как бы то ни было, суть вопроса остается та же: Хиландарский Типик, как и вы-шерассмотренные канонические памятники, усвояемые святому Савве, связывает деятельность сербского святителя с деятельностью русских книжников. Всему сказанному выше можно подвести итог, приведя мнение сербских исследователей, согласно которому «первые сербские монахи Хиландара учились от русских и греков, перенимая готовые переводы богослужебных и богословских книг» 240 . Продолжая повествование о церковной письменности Хиландарской обители, необходимо перейти к трудам продолжателя святого Саввы на этом поприще, которым был его ученик и спутник в странствованиях к святым местам в Палестине, хиландарский иеромонах, духовник хиландарской братии и настоятель Карейского скита До-ментиан. Говоря о написанном преподобным Доментианом «Житии Симеона (Стефана Немани)» 241 (1264), следует отметить особую роль древнерусской книжности, повлиявшей на создание этого произведения. Тут необходимо сказать о русском митрополите Иларионе (1051 – 1054), «муже, – по отзыву летописей, – блазе, книжнице и поснице» 242 . Из его произведений, повлиявших на югославянскую письменность, известно «Слово о законе и благодати», которое уже в XIII веке было известно в сербской письменности. Автор «Жития святого Симеона» преподобный Доментиан, живший в Хиландаре, использовал «Слово о законе и благодати» в качестве источника для своего церковно-исторического труда в 1264 году 243 . Учитывая тот факт, что преподобный Доментиан жил в Хиландарском монастыре, можно предположить, что именно там он познакомился с русским памятником и воспользовался им. Но и целиком произведение митрополита Илариона, по-видимому, также переписывалось для югославянского читателя 244 . Следует отметить сильное влияние сербской церковной письменности эпохи Стефана Душана на русское книжное искусство. Несмотря на то, что развитие югославянской письменности осуществлялось параллельно с помощью сербских и болгарских памятников и русских списков с них, роль сербских рукописей была определяющей. Это, несомненно, зависело от более высокого уровня сербской культуры. Когда в афонских монастырях сосредоточились кадры сербских и болгарских книжников, то сербские переводчики и писцы сразу взяли инициативу в свои руки. В конечном счете подавляющая масса рукописных книг, направлявшихся отсюда на Русь в оригиналах и списках, оказалась по происхождению сербской. Средоточием сербской письменности на Афоне по-прежнему был Хиландар: «В Хиландарском монастыре всего более было написано древнесербских книг: лучшие и драгоценнейшие древнесербские литературные памятники были здесь составлены или переведены, написаны или списаны и отсюда распространены по всей Европе» 245 . |
| Алексей I Комнин и полководец Георгий Палеолог в 1083 г. высадились на берег с войсками перед штурмом города, занятого норманнами. В письменных источниках не обнаружено сведений о мон-ре Мавриотисса до XVII в. Нек-рые свидетельства дают сохранившиеся в нем изображения и надписи. Так, на юж. фасаде храма представлено 2 фигуры в имп. облачениях, надписи позволяют идентифицировать Михаила VIII Палеолога и одного из императоров династии Комнинов. Поскольку фреска вряд ли могла быть выполнена до победы в битве при Пелагонии, а с др. стороны на этом слое штукатурки имеется граффито 1264 г., изображение датируется исследователями 1259-1264 гг. Вполне возможно, что императоры здесь представлены как ктиторы, один из к-рых основал мон-рь, другой - обновил и украсил. Т. Папамасторакис, исследовавший эти фрески, впервые прочитал надпись, сопровождающую образ Богоматери «Гликофилуса» в нише на фасаде, сделанную на том же слое штукатурки: «Παναγια η ΜαυΡιοτισα». Т. о., мон-рь уже в сер. XIII в. носил это имя. Кроме того, было предпринято несколько попыток расшифровать фрагменты ктиторской надписи в алтаре, помещенной рядом с изображением коленопреклоненного монаха на более позднем слое штукатурки: «иеромонах… восстановивший святой монастырь… Мануил». Однако ввиду плохой сохранности надписи трудно судить, насколько корректны предложенные расшифровки ( Δρακοπολου. 1997). Церковь Пресв. Богородицы Мавриотиссы близ Кастории. Кон. XI, XVI в. Церковь Пресв. Богородицы Мавриотиссы близ Кастории. Кон. XI, XVI в. В науке долгое время бытовало мнение М. Ласкариса о том, что Мавриотисса - совр. название древнего мон-ря Месонисиотисса, упоминающегося в акте 1385 г. из коллекции П. И. Севастьянова. Это отождествление было убедительно опровергнуто ( Г. Манастир Богородице Месонисиотисе//ЗРВИ. 1987. Бр. 26. С. 125-168). Согласно неск. упоминаниям кон. XVII в. в письменных источниках, в это время мон-рь Пресв. Богородицы Мавриотиссы владел большими земельными угодьями с неск. деревнями; ему подчинялся ряд обителей в округе, в т. |
| Возвращаясь в собственно Византию, отметим, наконец, еще две митрополии, которые (от них сохранились интересующие нас частные документы) блистательно демонстрируют всякое отсутствие нотариата как особой профессии, – это митрополии Зихны и Трапезунда. Правда, от первой до нас дошло лишь несколько поздних (XIV в.) актов: так, купчая 1321 г. писана по поручению продавца рукой диакона и хартофилака Георгия Каломена и скреплена на обороте подписью епископа Кесарополя Мелетия; 787 далее эстафету принимает другой представитель семьи Каломенов – анагност и протонотарий митрополии Иоанн Каломен, известный по нескольким актам из Хиландарского монастыря: купчей 1329 г., писанной и подписанной им, но на обороте опять же скрепленной подписью епископа Кесарополя Мелетия (среди свидетелей фигурирует и Георгий Каломен); 788 купчей 1353 г., которую Иоанн Каломен написал и подписал, будучи уже в чине сакеллиу митрополии Зихны; 789 сборному подлинному документу из двух актов продажи 1355 г. крестьянами Зихны виноградника и других земель Хиландару («сакеллиу митрополии Зихны Иоанн Каломен, писец настоящего акта, подписал»); 790 другому такому же сборному – из двух купчих 1355 г. – документу. 791 Не исключено, конечно, что мы случайно имеем дело с актами, которые составлены непрофессионалами (есть в клаузулах некоторая путаница, как будто подтверждающая это), но в то же время кажется, что Каломены вряд ли случайно на протяжении десятилетий подвизались на поприще составления частноправовых актов, не нося, однако, звания табулярия, номика и т. д. Еще сложнее обстоит дело с Трапезундской митрополией. Ведь здесь мы имеем целый картулярий Вазелонского монастыря, в документах которого отразилась не только вся церковная табель о рангах, но и светская (скажем, очень важны сведения о распространении и в этой отдаленной митрополии института вселенских судей), и при этом ни одного упоминания табулярия, номика или какого-либо иного обозначения нотария! Во многих трапезундских (вазелонских) актах вообще не указаны даже писцы. Из указавших все же себя известны «слуга императора Великого Комнина» ( δολος το γου μν αθντου κα βασιλως το Μεγλου Κομνηνο) Никита Пафлагон, который подписался под купчей 1264 г. (текст документа не сохранился), назвав себя к тому же «писец и свидетель»; 792 как писец он указан в клаузуле корроборации еще одной купчей 1264 г., хотя подпись его отсутствует; 793 иеромонах Феоктист Маврон, написавший и подписавший несколько необычную по формуляру купчую в 1349 г.; 794 Константин Мурму, написавший и подписавший дарственную (XIII в.?), 795 бывший, очевидно, мирянином; иеромонах Косьма Лалатцис, «писец текста» двух купчих (1273 и 1275 гг.), которые он, «свидетельствуя, подписал»; 796 иерей Константин Диплоит, написавший и подписавший дарственную (второй половины XIII в.) и купчую этого же времени; 797 монах Лазарь, написавший и подписавший дарственную в 1397 г., 798 – скудные сведения, на основании которых трудно сделать какое-либо заключение. |
|
|
